– Да баба одна местная, – объяснил Сергей. – Хорошая женщина. Красивая. А главное – добрая и любит меня по-настоящему. Не то что моя бывшая. Я ее рабыней взял. Освободил, когда сын родился. По здешним законам так принято. Я б и женился, но не поймут. Но, если со мной что случится, всё мое она унаследует. Вернее, мой сын. Ему годик сейчас, но за имущество можно не беспокоиться. Никто не тронет и не отнимет. Здесь с этим четко.
– Выходит, у тебя и сын здесь есть! – восхитился Санёк. – То есть у местных от нас дети могут рождаться?
– Да запросто. Местные – такие же люди, как мы, сам же видишь.
– Слушай, а что ты с ним потом делать будешь? Не хочешь к нам забрать?
– В смысле – из Стратегии? Нет, Сань, не получится. Местным из Игры хода нет. Наши эвакуаторы на них не действуют. Я сам не проверял, но люди говорили. Так что жить ему здесь. Нехудший вариант, я думаю. И судьба его ждет правильная. Воином станет. Выучу его всему. Вместе в вики ходить будем.
– А как ты ему свои исчезновения объяснишь? – спросил Санёк. – Ты же здесь навсегда оставаться не собираешься?
– Так и есть. Забыл? У меня дочь в миру. Пока не подрастет, буду возвращаться. А там видно будет. Может, в Стратегию ее введу, если Игра примет. А нет, так придумаю что-нибудь. Проблемы, Санёк, надо решать по мере их возникновения, уж поверь бывшему чиновнику. О, знакомое место! По ходу мы почти пришли.
Глава 19
Игровая зона "Мидгард". Александр Первенцев. Мстители
Трофейный корабль починили, хотя повозиться пришлось. Обновили запасы воды, прихватили с собой свежей пищи, в том числе – нескольких свинок, на свою беду вернувшихся в родной свинарник.
Ненастье закончилось, погода установилась прекрасная: солнышко, слабый ветерок. Идеальные условия для выхода в море в условиях обилия мелей и камней.
Кетильфаст вывел "Слейпнир" безупречно. Трофейный шел за ним как привязанный и тоже вышел идеально.
И всё шло хорошо, пока глазастый Свиди не заметил на северо-востоке два желто-черных паруса.
Ну паруса и паруса. Мало ли здесь кораблей… Однако уже к полудню стало ясно: неизвестные суда приближаются.
Что это значит, если ветер дует еле-еле? Это значит, что корабли – не торговые кнорры, а боевые, со многими румами и многими веслами.
– Они нас преследуют, – сделал вывод Кетильфаст, прикинув скорость желто-черных.
– Пускай догоняют, – беспечно заявил свободный от смены Медвежья Лапа. – Я не прочь подраться!
– Да! – поддержал его Торд Сниллинг. – Давайте станцуем пляску мечей и копий! Я напишу об этом славную вису!
– Развоевались, – охладил вояк Хрогнир. – У нас и так по три гребца на два рума. И добычи столько, сколько и за три вика не брали!
– Вот! – воскликнул Лапа. – Удача – с нами!
– Была б она с нами, мы бы по-глупому братьев не потеряли и ты, Лапа, в плен бы не угодил.
– Так ведь хорошо всё кончилось! – возразил здоровяк. – И богатства у нас прибавилось.
Говорили они громко, так что слышали и те, кто сидел на румах.
– По мне так лучше без драки, – высказался Ворчун. – За что драться, если прибыль неизвестна, а потерять можно всё. Сами подумайте: если они за нами гонятся, значит, думают, что сильнее.
– Может, они думают, что мы – торговцы? – предположил Дахи. – Как считаешь, Кетильфаст?
– Считаю: не нам выбирать, драться или нет, – спокойно произнес кормчий. – Идут они быстрее и скоро увидят, каковы наши корабли. И поймут, что мы за товар чаще железом платим, чем серебром. И еще они увидят, что сидят наши корабли глубоко, а значит, у нас есть чем поживиться. Вот тогда мы и узнаем, хватит ли им храбрости на нас напасть. А нападут, так у нас выбора не будет.
– Убьем их всех! – заявил Лапа. – Один и Тор нас любят!
– Кетильфаст, открывай ящики, – распорядился ярл. – Будем в железо облачаться! Пусть видят, кто мы есть.
Да, корабли их, определенно, преследовали. Уже можно было разобрать не только жуткие уродливые головы с встопорщенными красными волосами, нарисованные на парусах, но и оскал носовых фигур.
– Разворот! – скомандовал Хрогнир. – Встретим их грудью!
"Слейпнир" и безымянный трофейный развернулись в считаные минуты. Преследователи сразу сбросили скорость. Идти на таран они не собирались, равно как и подставлять борта под удар.
Два на два. И количество весел примерно одинаковое. Правда, бойцов у Хрогнира было маловато, так что, если у нападавших полный комплект, за ними и численное превосходство.
– Я знаю, кто это, – заявил Торд Сниллинг. – Родичи тех, островных ливов. Я видел такую же красноволосую башку на рваном парусе в их корабельном сарае.
– Ха! – воскликнул Дахи. – Мало мы ливов били? Порвем и этих!
А вот Санёк малёхо очковал. Он никогда не бился на палубе корабля. Но догадывался, что это крайне неудобно. Среди скамеек, мешков, сундуков, канатов. Оступишься – и покойник.
На голову носовой фигуры вражеского корабля взобрался мужик в вороненых доспехах. Заорал на ломаном скандинавском:
– Вы! Кровавые росомахи! Я – Скалмантас! Великий воин и морской конунг! Я сполна возьму с вас за кровь моего брата и моей родни! Я выпущу ваши кишки!
Хрогнир взбираться на дракона не стал. Крикнул с палубы:
– Я – Хрогнир, сын Олава, внук Сигурда Мужеубийцы! Сто лет я и мои предки резали ваших мужчин, оплодотворяли ваших жен и брали ваше добро! И ты, лив, хочешь меня напугать? Я смеюсь!
И ярл действительно захохотал. А потом метнул копье. Попал аккурат между глаз деревянного зверя ливов.
Скалмантас спрыгнул со своего насеста еще до того, как воткнулось копье. Поймать даже не попытался. Хирдманы заржали.
Но Санёк уже понимал: их положение не такое уж смешное. На носах вражеских кораблей скопилась прорва народа, и все – в металлических шлемах, а весла всё равно продолжали вращаться. Из этого можно было сделать два вывода: врагов существенно больше, и они – профессионалы.
Так подумал Санёк, а потом думать стало некогда.
– Убрать весла! – гаркнул Кетильфаст.
Через четверть минуты драккары встретились. С борта ливского корабля полетели крючья…
– В линию! – взревел Хрогнир.
Санёк сорвал с борта щит и встал между скамьями. Справа – Дахи, слева – Сергей. Ну, понеслась!
Именно понеслась! С ливского корабля полетели копья. И викинги ответили тем же. Санёк тоже метнул, но не увидел результата, потому что пригнулся. Вражеское копье угодило в канатную бухту. Его тут же выдернул оставшийся во второй линии Грейпюр и послал через головы своих, попав в кого-то из ливов.
Санёк уловил сквозь вопли и грохот звонкое щелканье тетивы где-то наверху. Глянул – и увидел Свиди, вскарабкавшегося на самую макушку мачты, закрепившегося рядом с родовым знаменем Хрогнира, но бьющего из лука так, будто стоит на твердой земле.
Корабли сошлись, и скандинавы оказались не в лучшем положении. Драккар был перегружен добычей, а вражеский корабль – нет. А может, сам борт у него был выше, но у ливов оказалось почти полуметровое преимущество в высоте. И они им воспользовались.
Здоровенный лив обрушился на Санька сверху – щитом в щит, опрокинув на скамью, осклабился, занес копье… И, захрипев, отвалился в сторону.
Сергей выдернул меч, подмигнул… И еле успел присесть. Вражеское копье прошло в ладони над его макушкой.
Он вскочил и оказался лицом к лицу с новым противником. Толчок щитом, но на этот раз Санёк устоял и рубанул мечом понизу. Достал или нет – непонятно, потому что еще один лив подскочил справа, махнул топором, зацепив доспех и развернув Санька на девяносто градусов. И тут же в сантиметре от носа мелькнула сталь: первый противник решил кардинально изменить Санькину внешность. Не дотянулся чуть-чуть, но Санёк умел использовать его рывок, сдвинувшись в сторону и поставив лива между собой и тем, кто порвал Санькину кольчугу. Новый удар он отбил щитом, но на атаку не ответил, потому что еще один лив, рубившийся не с ним, а с Дахи, очень удачно подставил Саньку спину. И тот момента не упустил: хлестнул лива по загривку. Отлично получилось: аж брызги полетели.
"Хряп!"
Это Саньку снесли половину щита секирой. Враг заорал радостно и врезал еще раз.
– На! – Санёк метнул в него обломки щита.
Лив отбил плоскостью топора… Забыв прикрыть руку щитом… И Санёк этим немедленно воспользовался – пропахал клинком его руку чуть пониже локтевого сгиба. Подумал злобно: "Поруби теперь, сука!" И тут же добавил ему сбоку, под щит, по бедру. На этот раз точно попал. Лив повалился… Но второй лив лихо перемахнул через упавшего и обрушился на Санька с недетской яростью.
Санёк ушел от косого удара, откачнулся от следующего, отступая назад, перепрыгнул через сундук, оставив его между собой и врагом, а когда тот сунулся, махнул мечом, срезав краешек щита.
Лив заколебался. У Санька щита уже не было, но меч был длиннее секиры, и Санёк только что это доказал.
Лив подался назад, глянул куда-то за спину Саньку… И тот среагировал. Крутнулся на месте как раз вовремя, чтобы принять на сильную сторону меча чужой клинок.
Для врага это оказалось полной неожиданностью – он-то бил в спину. Санёк прыгнул и рубанул сбоку, под край шлема. Под край не попал – сталь лязгнула о сталь, но удар всё равно вышел неслабый. Лива шатнуло, он, удерживая равновесие, задрал щит – и Санёк проделал с ним ту же операцию, что и с первым ливом. Прорубил бедро. Слишком глубоко – клинок увяз в кости. Санёк рванул рукоять, понимая, что подставился под удар оставшегося позади лива, уже чувствуя спиной сталь…
Но боли не было. И удара тоже.
Санёк, поднатужась, освободил меч, развернулся стремительно и увидел Сергея, который успел связать врага боем.
Воспользовавшись мгновенной передышкой, Санёк вспрыгнул на сундук и вмиг оценил общий расклад. По всему кораблю происходило множество отдельных схваток, но главная драка, судя по всему, происходила ближе к корме. Там, щит к щиту, как положено, стояли Хрогнир и еще десяток хирдманов, перегородивших палубу от борта до борта. Перед ними – куда менее упорядоченная, но зато более многочисленная команда ливов. Враги пытались продавить или разорвать строй, но пока безуспешно.
Санёк узнал лива, схватившегося с Сергеем. То был сам предводитель вражьей дружины Скалмантас.
А еще с правой стороны другой лив замахивался секирой, намереваясь метнуть ее в Лиса. С четырех шагов!
– Лис! – закричал Санёк. – Лис! Берегись! Справа!
Тот услышал. Крутнулся, принимая удар на щит.
Скалмантас мог бы его достать, но на него накинулся кто-то из дренгов (Санёк не разглядел кто), а Сергей швырнул щит с увязшей в нем секирой под колени еще одного лива, набежавшего с копьем, ткнул мечом в раззявленную пасть, перехватил древко, вырвал из слабеющей руки, крутанул и послал в Санька… Нет – в бородача, вознамерившегося напасть на Санька сзади.
Санёк развернулся и добил лива хлестом поперек бороды и горла, оттолкнул падающего, подхватил с палубы чужой щит…
И увидел, как Скалмантас, убив дренга, снова навалился на Сергея, давя его и тесня, лупя то щитом, то топором и умело пользуясь тем, что у противника щита нет.
Санёк понял, что Лису остаются считаные секунды… И еще он понял, что Скалмантасу конец, потому что он, Санёк, успевает до него дотянуться раньше.
Два быстрых шага – и, счастливо оскалясь, Санёк мощно, с оттягом, обрушил меч на заляпанную кровью бармицу вражьего вождя. Смертельный удар, который не остановить тонкой кольчужной сетке. Удар, просекающий самый могучий загривок до хребта.
Просекающий, но не просекший.
Серебристый промельк, подобный блеску стрекозиных крыльев в полуденном солнце…
И неотвратимо падающий меч увяз во внезапно уплотнившемся воздухе. И, упав, лишь бессильно скрежетнул по стальным кольцам. А чужой хёвдинг ушел из-под клинка привычным уклоном-поворотом, наработанным во множестве битв, послал топор под правую руку Лиса, сокрушив ребра и пропахав железом всё, что было под ними. Затем вырвал топор из плеснувшего кровью тела, глянул мельком на растерянного Санька, но не напал, а рявкнул по-медвежьи и бросился туда, где его люди давили стену щитов хирдманов Хрогнира Хитреца.
– Лис! – Санёк с утроившейся силой бросился вперед, ударил краем щита в челюсть сунувшегося поперек вражьего бойца, молодого, бездоспешного, в кожаной шапке с железными поперечинами, воткнул меч ему в живот. Воткнул, выдернул, упершись ногой в вопящего от боли лива, и встал над Сергеем, готовый защитить друга…
И понял, что защищать не от кого. Горнило битвы ушло в сторону, туда, где сплотились вокруг вождей лучшие бойцы, гремя железом о железо и мешая предводителям сойтись в единоборстве.
Санёк потянулся к мешочку с регенератом… И понял: не поможет. Сергей умирал. Кровь хлестала из тела, распаханного на добрую пядь в глубину.
Но он был еще жив: ухватил Санька за руку, притянул к себе, прохрипел-пробулькал по-русски:
– Это не он… Это чужой… Чужой меня убил… Чужой! Они здесь, игрок, они здесь повсюду! Видишь их, видишь?..
Тут взгляд Лиса помутнел, остановился. Пальцы разжались, рука упала, красный маленький лис на запястье поник, содрогнулся, оскалился мертво и застыл. Надпись-метка Игры побледнела и угасла. В считаные секунды. Но не настолько быстро, чтобы Санёк не успел увидеть, что она изменилась. "Сергей Сигар. Второй уровень", – сообщила она за несколько мгновений до смерти ее обладателя. Второй уровень!
Санёк уставился на татуировку. Тощее красное тельце мертвого лиса тоже таяло… И истаяло раньше, чем Санёк успел бы досчитать до пяти. Метка Стратегии исчезла полностью.
Второй уровень… Привиделось или нет?
Чужие!
Что увидел Лис перед тем, как уйти из Игры? Тот же серебристый промельк?
Вспомнились вдруг слова, что изрек свартальв в хижине на острове Бездны. Чтобы узреть незримое, Санёк должен потерять друга, убить врага и услышать бога. Тогда он думал, что речь шла о Серёге Кожине. Но, может быть, это Сергей Лис?
Узреть незримое…
Что бы ни увидел друг перед гибелью, сам Санёк видел лишь то, что и раньше. Заваленную телами палубу и несколько десятков рубящих, колющих, режущих друг друга хозяев морского простора.
Больше ничего. Если не считать того, что его друг, самый близкий друг в Игровой зоне "Мидгард", – мёртв.
И, полностью осознав это, осознав невосполнимость потери, невозможность переиграть смерть, Санёк пришел в такую ярость, что мозги у него вынесло напрочь. И мир Игры, завертевшись каруселью, взорвался кровавыми ошметками и обрушился на Санька потоком боли, бешенства и железа.
Когда Санёк очнулся, то решил, что он умирает. Так скверно ему было. Каждая мышца, каждая кость была пропитана болью. Но голова работала. И голова напомнила Саньку: так с ним уже бывало. Так или почти так. Когда Санёк в первый раз хлебнул ядовитого зелья Мертвого Деда.
– Пей, дренг! – Чьи-то пальцы раздвинули челюсти Санька, и в рот ему полилось что-то… довольно приятное. О да! Именно то, что и требовалось! Санёк пил жадно, булькая, давясь, откашливаясь и снова глотая…
Когда поток иссяк, Санёк разлепил глаза и увидел бородатую физиономию Кетильфаста.
– Еще! – просипел Санёк. – Еще дай!
– Хватит с тебя, – проворчал хольд. – Лежи-отдыхай, волкоголовый.
– Почему – волкоголовый?
– Потому, – и шагнул прочь от лавки, на которой распласталась оживающая Санькина тушка.
– Эй! – крепнущим голосом позвал Санёк. – Кетильфаст! Что это было? Чем ты меня напоил?
– Кровь, – снизошел до ответа хольд. – А чем еще отпаивают таких, как ты?
И занялся другим пострадавшим.
Кровь?
Санёк провел рукой по губам, глянул. Грязные розовые разводы. Розовые, а не красные. Надо полагать, хольд пошутил. Или нет?
Глава 20
Игровая зона "Мидгард". Александр Первенцев. Тяжесть победы
Их осталось шестнадцать. Дахи сказал: повезло.
Это потому, что ливы разделились примерно пополам. Половина напала на "Слейпнир", половина – на их бывший корабль, а там и было-то всего двадцать три человека. В основном – дренги. Нелучшие из воинов Хрогнира. Но кто-то из них совершил подвиг: прорубил днище. Кто-то не только отчаянный, но и умелый.
Корабль ушел в воду за считаные минуты. И утянул за собой корабль ливов, накрепко привязанный к нему крючьями. Вместе со всеми, кто в нем был.
Полсотни врагов отправились на дно вместе с героями, потому что обломков не было, а плавать в доспехах могут только самые могучие воины. Таких оказалось немного. И когда они вскарабкались на борт второго корабля, бой на "Слейпнире" уже почти закончился: Хрогнир собственноручно убил Скалмантаса, ливы пали духом. Так что счастливчики, не утонувшие с трофейным кораблем, спрыгнули на палубу "Слейпнира" лишь затем, чтобы умереть вместе с остальными.
Повезло, в общем. Навались ливы все разом – и был бы кирдык.
– А ты, оказывается, воин-оборотень! – сказал Дахи. – Воин Одина, как здешние говорят. Скажи, каково это – быть зверем?
– Ничего я тебе не скажу, – буркнул Санёк. – Не помню. Помню только, что Сигара убили.
– Многих убили, – заметил Дахи. – Валхалла приняла всех. Как положено похоронили. На ливском корабле сожгли! Красиво было!
Санёк сдержался, чтоб не сказать резкость. Красиво, блин! Похороны…
Но вспомнил, что для Дахи смерти нет. Воины не сгинули в никуда – ушли в лучший высший мир, в Валхаллу. Там они будут счастливы.
А вот для тех, кто остался в Мидгарде, – радости мало. Им предстоит малой командой возвращаться домой по очень опасной морской дороге.
Санёк пощупал кармашек в штанах: эвакуатор был на месте. А вот мазь с регенератом куда-то пропала. Не страшно. У Санька есть НЗ в вещмешке, который хранится в сундучке под румом. Надо будет на пояс перевесить – для надежности.
Что же всё-таки с ним приключилось?
– Много я народу порубил? – спросил Санёк.
– Не очень, – ответил Дахи. – Двух, может трех. Как у тебя пена изо рта пошла, так все от тебя шарахнулись: и ливы, и наши. Дурных нет – на оборотня лезть. Да и кому ты нужен? Хрогнир и ихний, как его… Скалмантас, наконец-то сошлись. Ну и Хрогнир, ясное дело, его убил.
– А я вот не смог, – пробормотал Санёк. – И он убил Сигара.
И Санёк снова, как въяве, увидел татушку: мертвого лиса и надпись: "Сергей Сигар. Второй уровень".
Как это получилось? Что он такого сделал, Сергей? Вряд ли его подняли лишь потому, что он был убит в бою? Может, за мужество, с которым умирал?
Хотя какое там особое мужество. Истекал кровью и бредил…
"Сергей Сигар. Второй уровень". Санёк посмотрел на свою татушку. Ничего не изменилось. Сфинкс спал. Что ж. Жалко Сергея, но с его смертью, в отличие от Серёги Кожина, всё понятно. Или – не совсем?
Саньку вспомнился серебряный проблеск и ощущение увязшего в загустевшем воздухе клинка…
Пожалуй, нет. Пожалуй, и тут не все по-честному.
Добраться бы до тех, кто это делает… Добраться и вышибить мозги из башки!
Ярость вспыхнула и угасла.
Жизнь продолжается. Игра продолжается. Стратегия. Он не знает ее целей, законов и правил. Лишь то, что сообщили ему другие игроки. Но он – разберется. Главное – играть. И выигрывать.