Он исчез, а я осталась наедине с сестренкой, которая возвышалась надо мной, недоуменно подняв брови.
- Машуль, у тебя все хорошо? Ты последнее время сама не своя.
- Тань, я тебя люблю, но не сейчас, - подавив вздох разочарования, я поднялась на ноги.
- Ты повторяешься. Я же волнуюсь. Точно все хорошо?
Я кивнула и ободряюще улыбнулась сестре.
- Иди ложись, Танюш. Я в норме.
- Вот и славно.
Она, удовлетворенно урча, вернулась на свой диван, а я так и пролежала полночи, изучая древесные разводы на потолке, пытаясь дать объяснение тому волнению, которое испытала, изучая тело Ильи, и так и не решаясь позвать его.
Глава 9
Сквозь дрему я почувствовала, что не одна. Приоткрыла немного веки и увидела яркие зеленые глаза.
- Ты вернулся? - одними губами прошептала я.
- Да, милая.
- Не уходи больше.
- Не сегодня.
Это был не тот ответ, который мне хотелось бы услышать, но и его пока было достаточно.
- Хорошо, - промурлыкала я, накрылась повыше простыней и уснула.
Это был большой холодный каменный город. Стук и гром. Люди сновали туда-сюда или шли медленно. Стучали тележки и конские копыта. Запах свежего навоза наполнял морозный воздух, пронизывающий меня до костей. Я не чувствовала ног и поочередно перематывала шарф, единственную теплую вещь, отданную мне халатником, то на ноги, то на руки. Нос отваливался, горло болело, глаза слезились. Погреть обе ладошки было нельзя. Я - мальчик с ручкой.
Мне до боли в суставах хотелось кушать. Хоть чего б ничего. Кажется, последний раз я ела вчера. Деньги халатник отнял, зато за них кинул мне недоеденный кусок хлеба. Сегодня идти обратно - нарваться на побои, ничегошеньки не выпросила.
Я подавила приступ дрожи и бросилась от стены на мостовую, завертелась и завыла заученный текст. Прохожие огибали меня, опускали глаза и, ускоряя шаг, пробегали мимо. Были и такие, кто просто пинал, тут уж важно увернуться и не упасть. При виде тех других, я поспешно опускала взгляд. Им нельзя знать, что я их вижу.
Попытка выпросить монет не дала результата. Ночь совсем опустилась на город. Я спрятала правую руку к шее под шарф и бегом побежала в одну, замеченную в прошлом месяце сторожку. У дядьки третий день запой недельный. А он когда пьет, теряет внимание. Ноги подкашивались от усталости и голода, но я упорно передвигала ими. Наконец, показалось знакомое строение. Я постучала в окошко и спряталась за углом. Кряхтя, матерясь, старый Митька вывалился на улицу и завернул к окну. Я проскользнула внутрь, кинулась к большой корзине с тряпками, залезла внутрь, зарылась с головой, притаилась.
Сторож ввалился внутрь, запер дверь, вновь улегся и через некоторое время захрапел. А я отогревалась в корзине и спала. Мне снился горячий мясной пирог, теплое одеяло, мама ласково улыбалась, гладила меня по голове и приговаривала: "Кушай, Илюш, кушай".
Кто-то вдруг заорал над самым ухом:
- А ну, херок, пошел вон!
Я открыла глаза и села. За окном вовсю сияло жаркое южное солнце, каркали вороны, перекрикивались люди. Сознание медленно возвращалось. Внимательные зеленые глаза обеспокоено изучали мое лицо. Илья нежно сжимал мои запястья.
- Что, девочка?
Я глубоко вздохнула и уставилась на него. Это был не сон. Я снова видела себя Ильей, только сейчас я была… он был ребенком, совсем маленьким и таким взрослым одновременно. Я ужаснулась тому, чему по неизвестной причине стала свидетелем.
- Машенька, ты слышишь? - Илья встряхнул меня за плечи. Я сосредоточилась на его лице и вымученно улыбнулась.
- Да… Да, все нормально. Просто ерунда какая-то снится. Наверное последние дни сказываются.
Из зеленых глаз понемногу стало исчезать беспокойство.
- Не молчи больше так. Хорошо?
- Хорошо, - послушно промямлила я. Теперь, когда сон-видение окончательно отступил я поняла, что сижу у Ильи на коленях. Переживания вечера вернулись и запустили сердце с бешеной скоростью. Я глубоко и часто задышала. От него не укрылась резкая смена моего настроения.
Он просунул одну руку под колени, вторую положил мне под спину и легко, словно я пушинка какая, пересадил на раскладушку. Все это время я не сводила с него глаз.
- Так будет лучше.
Кому будет лучше? В любом случае до того, как я успела спросить, дверь распахнулась.
- Маш, - Таня выглядела взъерошенной. - Уже не спишь? Идем скорее на кухню! Тебе надо это слышать! - не дожидаясь ответа, она убежала. Я поднялась и последовала за ней. Илья остался сидеть на месте.
- Ты не пойдешь?
Он отрицательно покачал головой. Я пожала плечами и помчалась следом за Таней.
За столом сидела бабушка и Алевтина Семеновна. Сестренка стояла, опираясь на кухонную дверь, и сосредоточенно кусала ноготь большого пальца. Я остановилась на пороге и нахмурилась. Что-то и впрямь из ряда вон. Танюха редко грызла ногти. Да чего уж там! Она вообще их не грызла.
- Тамар, Катюша говорит, он кричал на весь дом, выскочил из подъезда на улицу.
- А кто милицию вызвал, то?
- Не знаю. Да не мудрено. Я бы тоже на месте соседей позвонила. Он посреди ночи…
- Э-эх, - покачала головой бабушка и погладила Мурку, нагло расположившуюся на ее хрупких коленях. - Жалко Катеньку. Такой он у нее здоровый, а толку… Все давно к тому шло, - женщина махнула рукой.
Соседка печально взглянула на меня.
- Доброе утро, Машенька.
- Доброе утро!
Я склонилась к сестренке и прошипела ей на ухо:
- Что за мировая печаль? Какая Катенька?
- Макеева. У них сына ночью сначала в милицию забрали, а сегодня выяснилось в психушку. Ты видела, как они дрались, помнишь? - я кивнула. - Вот и после этого, говорят, у него крышу снесло. Кто его знает, может головой двинулся?
Я помнила Коня. И вряд ли забуду. Но в психушку? В душе змеей шевельнулось подозрение.
- Катя не говорит, с чего врач его определил то так?
- Она говорит, бросать его начало из стороны в сторону, будто толкает кто постоянно, наряд приехал, сразу скорую вызвали, а больше ничего не знаю.
Алевтина Семеновна говорила еще что-то. Мне было не до ее слов. Я сжала губы. В уме засела единственная фраза: "будто толкает кто". Как тогда сказал Илья, психом станешь? Или не так? Я тряхнула головой. Какая разница, суть от этого не изменится. Конь стал психом. Случайность?
Я знала ответ.
Нет.
Закусила нижнюю губу и задумалась. Мысли разбегались как напуганные светом тараканы. Усилием воли я заставила их работать. С каждым прожитым часом открывалась иная грань характера и мышления хранителя. Я вспомнила мальчика из недавнего сна, терпящего побои и голод за кусок недоеденного хлеба, вынужденного ночевать в корзине с грязными тряпками. Змея сомнений свернулась в клубок и с шипением растворилась, освободив место совершенно иным эмоциям, суть которых я пока не могла понять. Одно я знала точно: свое Конь заслужил намного раньше нашей с ним встречи, когда не единожды отправлял избитую мать на больничную койку. В то время я знала о Макеевых только из разговоров бабушкиных знакомых и подруг. Теперь я знала его лично, и мне было не жаль. Он сам избрал свой путь.
Осторожно, не привлекая к себе лишнего внимания, я миновала зал и вернулась на лоджию. Илья сидел в той же позе, в какой я его оставила, за тем исключением, что теперь в нем ощущалось напряжение. Губы сжаты в тонкую линию, глаза излучают холод. И в то же время при всей этой внешней суровости он казался намного ранимее, чем, когда был веселым. Еще вчера я не увидела бы в его позе и намека на слабость, теперь я знала о нем чуть больше. Я поняла. Он осведомлен о разговоре на кухне и ждет вердикта. Неужели мое мнение настолько важно? Мне вдруг отчаянно захотелось узнать, почему он отдал кольцо именно мне, почему меня охраняет, ведь не мог знать, что однажды я увижу и смогу поблагодарить. Так почему? Почему… Я не могла обличить эмоции в конкретные слова, но в одном я была уверена точно, отчего-то я важна ему.
Я легла на раскладушку животом, положила подбородок на подушку, оказавшись в непосредственной близости от его лица, и тепло улыбнулась.
- Ну? Чем займемся сегодня?
Он тихо выдохнул, на щеке появилась ямочка и тут же исчезла.
- Веди. Пойду за тобой.
Я задумалась.
- Тогда сам напросился! Купаться! Лето все-таки!
Илья неопределенно повел плечом.
- Как скажите, госпожа.
Я засмеялась, чем вызвала более долговременное присутствие улыбки на его лице.
Мы не обсуждали Коня. Я не спрашивала как он добился своего, а Илья… Илья и без того был не склонен распространяться на такие темы, к тому же весь день мы были втроем: я, хранитель и Танюха. О чем тут говорить? Разве только упомянуть о том, что с сегодняшней ночи я больше не видела на нем рабочих штанов, только те самые джинсы, которые появились от моих прикосновений.
Вечером мы вернулись домой. И снова пол ночи напролет я сидела рядом и задавала сотни вопросов. И снова он рассказывал ни о чем и обо всем одновременно.
Следующий день был похож на предыдущий, потом вечер. Так незаметно минула неделя. За эту неделю я поняла три вещи.
Первое - с каждой минутой я видела все больше и больше призраков, они обращали на меня внимание, но из-за хранителя не решались подойти. Я научилась отличать их от живых людей и проходить мимо или насквозь, не реагировать на порой абсолютно мертвенную внешность и не пугаться неожиданного появления.
Второе - равных среди призраков Илье не было. Я не знала, существуют ли еще такие же как он, но даже если и существуют, то не слишком много. Сложно было определить, где заканчиваются границы его возможностей. Проверяя свои догадки и теории, выстроенные на основе скудных сведений, полученных из его пространных рассказов и односложных ответов, я попросила приподнять чей-то УАЗик, припаркованный недалеко от дома. Он сделал это одной рукой, потом рассмеялся и поднял выше без рук, как он выразился, "просто подумав".
И, наконец, третье, и, наверное, самое важное для меня лично - я поняла, что влюбилась. Не знаю как и когда, может в то мгновение, когда он, пытаясь напугать, показал мне свой смертельный облик, а может тогда, когда во сне была им и спасала людей от гибели. Факт оставался фактом. Я влюбилась в бестелесную душу самого нежного и жесткого человека в мире. И я не хотела думать о том, что будет со мной дальше.
А дальше позвонил Перов.
Глава 10
Телефон надрывался. Я вынырнула из утренней дремы и попыталась нащупать трубку. Ага. Нашла.
- Але, - не буду врать, что у меня был самый приветливый голос в этой квартире.
- Привет, Маш. Это Сергей, одноклассник. Помнишь?
- А, - уже добродушно произнесла я. - Привет. Как дела?
- Нормально. Я спросить хотел.
- Давай, - перекатилась на спину и теперь смотрела в потолок. Надо мной, вопросительно подняв брови, склонился Илья.
- Кто там? - прошептал он.
- Сергей.
- Да?
Я кашлянула.
- Это не тебе. Прости. Это Илья спросил, кто звонит. Так что ты хотел узнать?
- Предложение совместной прогулки на пляж еще в силе?
- Конечно!
- Тогда заметано! - обрадовался он. - Встретимся в конце аллеи на повороте.
- Давай. Хотя погоди, - я зажала телефонную трубку на груди, извернувшись, поймала за воротник Илью (теперь он позволял мне касаться себя) и подтянула его лицо поближе.
- Серега предлагает вместе на пляж сходить, - я вопросительно подняла брови.
Он пожал плечами.
- Мне плевать. Куда ты пойдешь, туда и я.
Я нахмурилась его словам, было в них что-то неправильное, тяжелое. Точнее не в них, а в той интонации, с которой он их произнес. Я вернула телефон к уху.
- Во сколько?
- В девять пойдет?
- А сейчас сколько?
- Семь.
- Ты звонишь мне в семь утра?!
Сергей засмеялся на том конце.
- Определенно, я был о тебе неверного мнения. Передай это Илье, хорошо?
- Хорошо, - удивилась я.
- Ладно, до встречи.
- Пока.
Я убрала телефон и перевернулась на живот.
- Он просил тебе сказать, что был обо мне неверного мнения.
На скулах хранителя заходили желваки. Отчего-то простые слова Перова вывели его из себя.
- Вы меня обсуждали? - предположила я.
- Нет, - он встал. Я поняла, что пора менять тему и прибегла к шутке.
- Ты помнится мой добровольный хранитель…
Илья настороженно покосился.
- Да.
- Хранитель, а хранитель, донесите меня до ванной, а то мне лень.
Парень засмеялся и отрицательно покачал головой.
- Ну, пожалуйста-а-а.
Он прищурился, и… я начала медленно подниматься в воздух. Сердце от страха ушло в пятки.
- А! Опусти, опусти, опусти! - завопила я. Хотя завопила будет громко сказано, скорее придушенно засипела.
- Ты сама попросила, - невинно пожал плечами он.
Заболтала руками.
- Пусти! Я пошутила! Я же не УАЗик!
Я плюхнулась на раскладушку, которая как обычно противно известила мир о тяжести тела, вынужденного терпеть. Илья склонился к моему уху и прошептал:
- Ты определенно симпатичнее.
Потом выпрямился, развел руки в стороны, на манер крыльев, и, усмехнувшись, провалился сквозь пол. Я тряхнула головой, выгоняя знакомое ощущение блаженного ступора, в который меня все чаще вгоняла его близость и повадки, и пошла умываться.
Ровно в девять Сергей ждал нас в назначенном месте. Я представила сестренку, и мы отправились выбирать место посвободнее. Перов был на удивление приветлив, а главное вежлив. Нет. Конечно, он по-прежнему не смотрел по сторонам и делал вид, что пляж совершенно пуст, но только не касательно нас троих. Илья был еще более молчалив обычного и предельно сдержан. Между этими двумя было нечто, что тревожило меня. И размышляя об этом, я чувствовала, что упускаю что-то важное. Догадка появлялась, но ускользала прежде, чем я успевала поймать ее за хвост. И это мучило.
А потом я увидела того мужчину.
Мы с Танюхой выскочили из воды и наперегонки добежали до наших полотенец. Сестренка заливалась смехом. Я вторила ей. Сергей улыбался, глядя на нас.
- Не хочу вас расстраивать, но вы местами синеватые.
Танька сверкнула глазами, унимая стук зубов. Вправду слегка переборщили.
- Ты тут не скучал? - она встала напротив Перова.
Он задрал голову.
- Абсолютно. Не поверишь, но мне было с кем поговорить.
Сестренка закрутила головой.
- С кем это?
Илья фыркнул. Сергей неопределенно повел плечом.
- Ворона приходила, кушать просила.
Таня нахмурилась и смерила парня подозрительным взглядом.
- Ты смеешься, да?
Он снова повторил тот же жест. Стараясь сдержать улыбку, я хмыкнула. Сестренка повернулась ко мне. Я сделала максимально серьезное лицо. Она неодобрительно покачала головой, точь-в-точь бабушка, и вновь обратилась к Сергею.
- Нехороший ты человек!
- Почему?
- Дай подумать…
Эти двое определенно нравились друг другу. Стараясь не обращать внимания на их перепалку, я начала оглядываться.
Двух призраков заметила сразу, как пришла, они расположились на гальке по отдельности, каждый со своим человеком. Еще нескольких видела проходящими. Я смотрела сквозь, и им было наплевать. Не знаю, что заставило меня оглянуться. Может некое тревожное ощущение, может неприятное покалывание в затылке. Не суть важно. Важно то, что позади нас стоял странного вида человек. Поначалу я решила, что он просто, ища кого-то знакомого, вглядывается в отдыхающих, и в тот момент, когда я обернулась, просто настала наша очередь, но секунды истекали, а он все не сводил глаз.
Высокий миловидный, элегантно одетый, среднего возраста, он производил впечатление респектабельного туриста или владельца одной из высококлассных здешних гостиниц. Чем такого могла привлечь наша компания?
- Маш. О чем задумалась?
Я обернулась к Илье. Он пересел вплотную. Танюха и Сергей были заняты друг другом. Я успокаивающе улыбнулась хранителю и кинула осторожный взгляд из-под ресниц на мужчину. Он стоял все там же, так же неподвижно, но теперь его поза выражала напряженную заинтересованность и предметом его интереса были мы с Ильей. К горлу комком подступил страх. Только почему-то не за себя, а за Илью. Я собралась было встать и уставиться на незваного зрителя также пристально, показать, что его внимание не осталось незамеченным. Как говаривает папа: лучший способ защиты - нападение. Но реализовать замысел не удалось. Из-за спины мужчины показалась темноволосая женщина неопределенного возраста, совсем низенькая и, что называется, широкая в кости. Обозначить возрастную категорию я не смогла по той простой причине, что была она бестелесной душой.
Женщина-призрак склонилась к наблюдателю, что-то прошептала ему, кивнув в нашу сторону. Он никак не отреагировал на ее появление. Вместо этого он вытащил из кармана бежевых брюк телефон, развернулся и растворился среди товарных лотков. Женщина последовала за ним, оставив меня наедине с растерянностью и неприятным липким ощущением страха за будущее своего хранителя, а может и себя самой.
- Девочка.
Я обратила внимание, что с силой сжимаю ладонь Ильи.
- М?
Он склонился, стараясь поймать мой взгляд за полуопущенными ресницами.
- Что-то не так, - он произнес это утвердительно, чем искренне меня испугал. Мысли лихорадочно заметались. Сказать или нет? Он близко принимает к сердцу все, что касается меня, а тем более, если это пугает меня. Но что если мужчина просто обознался? Что если он еще один несчастный, преследуемый привидением? Чем больше я размышляла, тем больше сомнений возникало. В конце концов, я пришла к выводу, что расскажу, но не сейчас, когда рядом Танюха и Сергей, позже на балконе, когда останемся наедине и я смогу, не опасаясь привлечь внимание посторонних, задавать вопросы, хотя правильнее, наверное, сказать - выпытывать ответы.
- Тебя что-то тревожит.
Он ждал. И тогда я шепотом озвучила давно засевший в голове вопрос.
- Откуда у тебя кольцо?
Илья недоверчиво улыбнулся.
- И все?
Я кивнула.
- Я его сделал.
Я удивилась.
- Сам?
Он хмыкнул.
- А похоже, что не могу?
Я потупилась.
- Да нет. По-моему нет ничего такого, чего бы ты не мог.
Он прочертил пальцами линию на моей руке от запястья до плеча. Я снова задохнулась и выдала следующий вопрос:
- А какая у тебя фамилия?
- Беклемишев, - не задумываясь ответил он.
- Ого, - выпрямилась я.
Он нахмурился.
- Что?
- Тюркская.
- И?
Я засмущалась, наверное, покраснела и начала водить пальцем по полотенцу.
- Что? - в его голосе слышалось плохо скрываемое веселье.
- А смеяться не будешь?
Он отрицательно покачал головой.
- Не буду.
Я взглянула на него, вздохнула поглубже и открыла рот…