- Камера готова? - прищурился Молохов, не спуская пистолета с Вероники. - Отлично. Мотор! Я чудовище? Да, я чудовище. Но эти суки были чудовищнее в своих пороках. Звезды? Они были звездами, и звезды справедливого суда горели на их лбах. Смертный грех - пресыщение! И я казнил Стеблову. Смертный грех - зависть! И от моих верных рук пала Надеждина. Смертный грех - прелюбодеяние! Из-за него погибла Валевская. У тебя, сучка, гордыня. Это тоже смертный грех, и я тебя казню.
- Иван, - вступилась Лилит, - перестань, уйми свою сущность.
- Сущность? Да, я сущность. Я чудовище, разве вы не знали? Я божественное чудовище Молох!
Вероника закрыла глаза. Перед ней показались всплески огня, горел большой костер, вокруг него под звуки ритуальной музыки плясали люди. Рядом возвышался идол с лицом тельца и длинными рогами, прекрасным мускулистым телом мужчины, и пьедестал перед ним. Жертвенник! Вот пляски заканчиваются, и люди ведут к Молоху самую красивую девушку. Одним ударом кинжала останавливают ее жизнь, из горла темно-алая кровь брызжет на холодное изваяние. Капли крови моментально высыхают на идоле, и он начинает выискивать новую жертву, приглядываясь к ней холодными голубыми глазами. Да, у Молоха глаза Ивана. Он библейское чудовище. Ей столько раз об этом говорили, но Вероника не понимала, думая, что выражаются иносказательно.
- Ты этого не сделаешь, - Никита встал впереди Вероники, заслонив ее от дула пистолета.
- А кто мне помешает? - скривился Молохов. - Свергнутый ангел? Ангел, лишенный защиты за то, что нарушил обет безбрачия. Клоун!
- Иван, - вкрадчиво начал Замятин, - давай договоримся мирно…
- На войне как на войне, - прошептал Молохов, не обращая на него никакого внимания. Он пристально вглядывался в испуганные глаза Вероники и наслаждался этим зрелищем. - Отойди, Ангел, или я сначала убью тебя, потом ее.
- Нет, Иван, - Вероника выступила вперед Никиты. - Он здесь не причем! Не смей его трогать!
- Вера…ника…
Никита не успел ничего сказать, лишь быстрым рывком опередил вылетевшую из пистолета пулю и поймал ее своей широкой грудью, заслоняя любимую девушку от смерти.
- Не-е-е-ет! - закричала Вероника, видя, как Никита падает рядом с ней на идеально подстриженную траву газона. - Не-е-е-ет! - кричала она, наклоняясь к нему и пытаясь рукой остановить кровь, проступившую влажным пятном на белой рубашке.
Возгласы ужаса и вопли страха гостей, сбежавшихся посмотреть на ссору и увидевших страшный финал, заглушил рокот мотоциклов, и через секунду четыре байкера на бешенной скорости промчались по огромному двору Замятина, направляясь прямиком на Молоха. Иван побледнел, опустил пистолет и отступил на шаг назад. Его красивое лицо выразило изумление, сожаление, испуг, но не раскаяние в содеянном. Молох не умел каяться и признавать собственные грехи, он лишь считал грехи людей. И собирал жертвенный урожай красавиц, согрешивших на его глазах.
Железные кони сбили чудовище с ног, как пустую резиновую куклу, болванчика, и бездыханное тело Ивана Молохова, перевернувшись в воздухе, с глухим звуком упало в розарий.
Байкеры остановились возле тела Никиты Бородина и рыдающей девушки.
Златокудрый Денис-Голод снял шлем и склонил голову. Следом за ним обнажил голову Марс-воин. Скользнули по плечам длинные волосы Эммы-чумы. Медлил, словно не решаясь вступить в дело, лишь четвертый всадник-Смерть.
- Не-е-ет, Никита, не оставляй меня, - плакала Вероника, обнимая за шею своего ангела. - Я не смогу без тебя жить, я не хочу без тебя жить. Не оставляй меня, пожалуйста, забери с собой! Что я должна сделать, чтобы быть с тобой?! Если нужно умереть, то я умру, только будь рядом. Пожалуйста, не уходи без меня, я тебя очень прошу, не покидай меня, любимый. Ты помнишь, у нас есть Ройс и Дженни? И я совсем не умею за ними ухаживать, я путаю консервы и плохо мою их миски. Они пропадут без тебя! Я без тебя пропаду…
- Врача вызвали? - тихо поинтересовалась Лилит у Замятина.
- Когда? - он пожал плечами. - Да и нужно ли? Молох выстрелил ему прямо в сердце.
- Снимаете? Снимаете?! - забегала рядом Мила Токарева. - Снимайте! Бедная, бедная Верочка! Берите мертвого ангела крупным планом… Эх, жаль Цепина сегодня нет!
- "Ангелы здесь больше не живу-у-т, ангелы, ангелы!", - лилась из динамиков трогательная песня.
- Нет, - шептала Вероника, прижимая к груди голову возлюбленного, - он жив! Он будет жить…
Четвертый всадник Апокалипсиса снял свой шлем. Вероника подняла на него глаза.
Холодное дуновение пробежало по ее телу. Смерть была женщиной, призрачной как сон и неотвратимой как явь. Чума забрала у нее шлем, и Смерть медленно пошла к Никите. Бледная, прозрачная, с зеленоватым отсветом, исходящим от ее облика, она надвигалась на них как неизбежность. Губы Вероники заледенели, не в силах произнести слова протеста или мольбы.
Смерть остановилась у ног Никиты и протянула ему бесцветную руку. От тела Бородина отделилась сущность и подалась к зовущей. Через секунду Никита уже не дышал, а байкеры вновь надели шлемы. Их железные кони взревели моторами и исчезли со двора.
- Нет, - произнесла Вероника и заплакала.
- Извини, дорогой Макс, - к Замятину подошел Адам. - Такая неприятность! Два трупа! Надеюсь, ты выпутаешься без нас? Не хотелось становиться свидетелями непонятно чего.
- Милый, Максим, мы пойдем, - за супругом подошла Ева. - Ты уж здесь как-нибудь сам. Лилит поможет! У вас связи…
Замятин кивнул. Разумеется, ему не нужны лишние свидетели. Пресса? А что пресса? Один звонок, и все пленки будут стерты. Впрочем, он заметил, как Лилит щелкнула пальцами, камеры ничего не записали. Второй звонок, и он все уладит. Лилит подтвердит, что в парня стрелял обезумивший Молохов, покончивший жизнь самоубийством прыжком с крыши дома прямо в розы. Мотив? Ревность.
За Раевскими последовали остальные гости, только что пережившие драму, они сочувственно кивали Замятину и с жалостью смотрели на Веронику. Замятин отправился звонить. Лилит проводила корреспондентов, оставив Милу Токареву как подругу Ветровой.
- Ника, поднимайся, будь добра, - сказала она, - сейчас сюда приедет следователь. Он хоть и наш человечек, но нужно будет заранее договориться…
- О чем? - подняла на нее красные глаза Вероника, не спешившая расставаться с телом любимого. Она гладила его светлые волосы и шептала ему признания в любви.
- Глупости! - заявила Лилит, нервно вышагивая рядом с ней. - Ты слишком слезлива. Я встретила тебя, когда ты страдала по одному, сейчас страдаешь по другому. Льешь слезы по недостойным отпрыскам Адама. Ах, нет, Никита был у нас Ангелом! Это несколько меняет дело, но начинает надоедать. Ты обещала стать стервой, иначе я с тобой никогда бы не связалась! Только стервы добиваются успеха в этом мире. Я никогда не думала, что по мужчине можно так страдать! Разве можно так страдать?! Можно? Что? На самом деле?
Вероника посмотрела на нее так, что она поняла все без слов.
Лилит задумалась.
- Не такая я дрянь, как ты думаешь… Ладно! Все равно с тобой ничего не получилось. Я все исправлю. Людмила! Токарева!
- Да! - Мила подобострастно вытянулась перед Лилит стойким оловянным солдатиком.
- Надеюсь, наши с тобой пути не расходятся? Ты со мной?
- Я с вами куда угодно, - с готовностью ответила Мила.
- Тогда вперед! - и Лилит зашагала к дому. - Нужно позвонить моему врачу, - она принялась отдавать приказы Миле, - пусть приведет девчонку в чувство. Нужно вызвать машину из морга, это после следователя… Что еще? Ах, да. Нам с тобой нужно серьезно поговорить. Ты согласна?
- Согласна, - ответила Мила, предчувствуя, что сейчас от ее согласия полностью изменится дальнейшая жизнь.
- Вот и отлично, - бросила Лилит и оглянулась.
Вероника сидела отрешенная от всего происходящего.
- Правильное решение, - согласилась со своими мыслями Лилит. - Одна, другая… Думаю, Он не откажет. Все-таки обращаюсь к Нему раз в столетие.
Вероника открыла глаза.
Спальня, это ее спальня. Утро, бесцеремонное солнце успешно пытается пробиться сквозь плотные портьеры, от этого они кажутся более светлыми. Но не светлее, как ее жизнь. Теперь она станет совсем безрадостной. Больше нет Никиты. С ней рядом больше нет любимого. Его больше нет, и не будет никогда. Зачем она проснулась?
Вероника закрыла глаза.
Память преподнесла ей подарок, Никита как наяву ожил в ее воспоминаниях.
Вот он веселый и радостный идет рядом и хвалит ее снимки. Она ловко поймала момент, подхватила настроение, верно сфокусировала. Вероника молодец! Молодец потому, что у нее есть такой замечательный талантливый учитель. Потому что он рядом с ней, и весь мир расстилается у их ног, и ей все равно, куда с ним идти.
Вот Никита говорит ей, что любит. Печально говорит, словно знает, чем закончится его первая и единственная в жизни ангела любовь. А Вероника даже не догадывается! Она думает, что он еще сомневается. Но разве можно сомневаться в этом чувстве? Или оно есть, или нет. Если есть, то это узнаешь сразу. Теперь нет. У нее теперь нет Никиты. Это больно. Но осталась любовь, их любовь не должна умереть, ведь так не бывает, чтобы хоронили любовь.
Вероника не спросила, когда будут похороны Никиты. Лилит позвонит, напомнит, как о том Дне рождении, будь он трижды проклят. Если бы она не пошла к Замятину, то Никита остался жив. Если бы она не знала Замятина, то и не пошла бы. Если бы ее с ним не познакомила Лилит! Если бы Вероника не знала Лилит. Если бы Лилит не пришла. Она пришла потому, что Вероника захотела стать стервой и перевернуть мир с головы на ноги. Так не бывает. Мир незыблем и несправедлив. Каждому дано что-то одно: любовь или карьера, счастье или одиночество. Любовь-счастье, карьера-одиночество. Да, в современном мире это выглядит именно так. Вероника решила посягнуть на устои и потеряла любовь. Но ей кроме любви ничего не нужно!
Вероника открыла глаза.
Ей не нужен этот мир без любимого. Мир без любимого… Она слышала эту песню. Ангелы здесь больше не живут… Это тоже про Никиту. Откуда эта музыка? Она забыла вчера выключить радио. Но радио у них нет!
Вероника встала и накинула халатик, открыла дверь…
Со стороны кухни благоухал изысканным ароматом свежесваренный кофе.
- Лилит, - вздохнула девушка и прижалась к дверному косяку.
Видеть Лилит ей не хотелось.
Сегодня не хотелось объяснять, что у них все кончено, Ветрова не собирается продолжать свой звездный путь, на который потрачена уйма денег. Она их вернет когда-нибудь, обязательно вернет.
Только вот становиться звездой Вероника не хочет.
И это не сиюминутная блажь. Это достаточно взвешенное решение взрослой девушки. Если успеха добиваются только стервы, то она предпочтет уступить красную ковровую дорожку другой. Теперь в ее жизни будут другие приоритеты. Какие? Она еще об этом не подумала. Скорее всего, пойдет служить ангелам.
Вероника вспомнила церковь и строгие лики святых.
Правильно, она обратится к Богу. Может быть, Он сжалится над ней и заберет к Никите.
Конечно, жалко родителей, пушистиков, но жить без Никиты и радоваться Вероника больше не сможет. Это был ее Ангел, единственный и неповторимый, как каждый рассвет.
Сейчас Лилит выйдет, и она ей все это скажет.
Лилит не спешила выходить. Вероника набрала в легкие больше воздуха, откинула со лба непослушную прядь волос и решительно направилась на кухню. Сейчас она ей все скажет.
- Привет, солнышко!
Так не бывает. Вероника протерла глаза.
- Я тебя разбудил? Пушистики еще спят.
Никита поцеловал ее в нос и отвернулся к плите, где он варил кофе.
Живой и невредимый Никита Бородин с голым торсом и растрепанными волосами на ее кухне утром варил для нее кофе!
Она бредит. От горя лишилась последней капли рассудка. Или над ней все же смиловались и дали чуточку помечтать…
Вероника плюхнулась на табурет.
- Сегодня солнечный день, - Никита ласково посмотрел на нее и подмигнул, - пойдем снимать! После того как ты съездишь на свою съемку. Не забыла? В час тебе нужно к Шубину. Массовка не должна опаздывать, а то роль со словами не дадут.
- Ну и фиг с ней, - улыбнулась Вероника, - я никуда не поеду без тебя.
- Правда? - он принялся разливать кофе по чашкам. - Я тебе говорил, что варю лучший кофе на свете? Нет? Тогда говорю.
- Никита, - всхлипнула Вероника, начиная осознавать, что все это не сон, не сказка, а обыкновенное чудо. - Я тебе говорила, что очень тебя люблю? Тогда я говорю тебе это снова. Не покидай меня больше, пожалуйста.
- Солнышко, давай поженимся! И всегда будем вместе. Кстати, - он пожал ее ладонь, - мне нужно будет поговорить об этом с твоими родителями. Они утром позвонили, я не стал тебя будить. Сказали, что вылетают обратно и везут тебе подарок - духи первой и единственной женщины-фараона Хатшепсуп. Мы их встретим вместе, если ты не против.
- Я только "за", милый. Мы их встретим. Прошло двадцать дней? Мне показалось, что я прожила целую жизнь.
- Звонила Лилит.
Вероника напряглась.
- Она спросила, как мне все это нравится. Я ответил, что мы в восторге. Я правильно ей сказал?
Вероника, смахнув слезинку, кивнула.
- Еще звонила Люсиль.
- Кто?
- Люсиль Токарева. Она просила передать, что встретиться с тобой не сможет. Ее продвижением занялась Лилит, и теперь у нашей Люсиль нет ни одной свободной минуты. Знаешь, родная, для меня главное, чтобы ты ни о чем не жалела.
- Никита, любимый, я никогда об этом не пожалею. Ты больше не ангел?
- Что? Ангел? - он рассмеялся. - И придет же тебе такое в голову. Нет, - он стал серьезным, - я не ангел. И рад, что остался с тобой.
Кофе так и остыл нетронутым потому, что Вероника с Никитой целовались. Страстно, сильно, нежно, словно не виделись друг с другом вечность. Страшную непроглядную вечность, в которой едва не погибла их любовь.
Примечания
1
Джудит Макнот "Королевство грез"