- Ох уж эти непроизносимые иноземные имена… - засмущавшись, махнула и прикрыла ямочки на щеке пухлой ручкой богиня. - Прости меня, дорогой Хулиган. Конечно, я тебя имела в виду. Надежда отряжской архитектуры… Подумать только… Это ведь ко многому обязывает…
- Это вы… и… из-звините… меня… за погром… - вдруг натужно выдавила, удивив всех, надежда отряжской архитектуры.
- С кем не бывает, - успокаивающе улыбнулась Фрея.
- Я… нечаянно… - продолжал проявлять инициативу и изумлять всю команду, включая себя самого, Олаф.
- Я верю.
- Симпатичная дверь… - сделал еще один шаг к галантности отряг.
- Рада, что тебе понравилась.
- И дом… тоже… - невероятное продолжало вершиться.
- И, кстати о доме, - оторвала от обмена любезностями хозяйку дома и сына конунга Серафима. - С вашего ведома, позвольте теперь продолжить осмотр сего восхитительного шедевра архитектуры, вершины вкуса и функциональности, известного в Хеймдалле под неадекватно-скромным названием "дворец"…
- Да, конечно, конечно, конечно, не смею вас отрывать от такого важного дела!.. - замахала руками Фрея.
- Мы вас с удовольствием сопроводим, - самодовольно улыбаясь, проговорил Фрей.
- Если вы не возражаете, наш телохранитель присоединится к нам. Он не будет мешаться - он пойдет сзади, шагах в пяти-десяти, - Серафима улыбнулась дружелюбно хозяевам, и с намеком - не знающему, кипеть ему от гнева или стыда, чародею.
- Великий Рагнарок!.. Да что вас заставило подумать, будто в нашем доме вам нужен телохранитель?!.. - всплеснула шокировано пухлыми, унизанными золотыми браслетами руками богиня плодородия.
- Абсолютно ничего, ваша благодатность! Но должен же он отрабатывать те деньги, что мы ему платим, - извиняясь, пожала плечами царевна.
- Разумный подход, - одобрительно закивал бог благосостояния и первым двинулся, чтобы распахнуть перед гостями восстановленную в своих правах и обязанностях дверь. - Очень разумный. Приятно слышать из уст такой юной девушки мудрость, достойную самого Светоносного. Я всегда говорил, что незаработанные деньги портят человека.
- Пройдемте за мной, молодые люди. Я покажу вам малый зал приемов…
За малым залом приемов последовал средний зал, потом зал побольше, и совсем большой, потом кухня, подвалы, зимний сад, второй и третий этаж, чердак…
Закончив осмотр, Иван аккуратно сложил и убрал в карман позаимствованный ими для важности блокнот Адалета, заполненный теперь тщательно оберегаемыми от посторонних взглядов набросками и чертежами увиденного, и встретился глазами с замешкавшимся на лестнице и надутым на весь мир, как мышь на крупу, чародеем.
- Есть?.. - нетерпеливо вопросил один взор.
- Нет, - ответил так же быстро и безмолвно другой.
- Ну, что же. Благодарим премного за ваше понимание и помощь, - учтиво склонил царевич белобрысую голову перед выжидательно застывшими у входа хозяевами. - Ваше восхитительное жилище в немалой степени послужит прообразом нашего нового проекта, я уверен…
- А сейчас нам надо уходить, - закончил за него отряг. - У вас хорошо, но нам еще много дел надо переделать. Ваш дворец был первый.
- Как - уходить?.. - растерянно уставилась на гостей Фрея голубыми, как утреннее небо, глазами. - И даже не останетесь на завтрак?
Предложи она им золото, фамильные драгоценности или заморский антиквариат мужа - они бы с достоинством поблагодарили и удалились, горя желанием оставить за спиной собравшийся в комок первый блин. Но это было предложение, от которого после ночи трудов и треволнений они не смогли отказаться.
И малый зал приемов снова приветствовал их - но уже накрытыми суетливыми цвергами столами и свежесрезанными цветами в тонконогих фарфоровых вазах.
- Какая красота… - умильно вздохнула Серафима при виде свежих, упругих, покрытых блестящими капельками росы роз. - Даже жалко, что постоят пару дней - и выбросишь…
- Выбросишь? - ласково улыбнулась Фрея. - Ну, уж нет. После обеда я отнесу их назад, где они были сорваны - и все прирастет обратно.
- Если дело и впрямь дойдет когда-нибудь до постройки нового дома для почтенной супруги Рагнарока, то сад - такой, как у вас - там должен быть непременно, - честно высказался Иванушка.
- Вот, попробуйте, бананасы, аперсины, абрикокосы - всё свеженькое, всё из своего сада… - с энтузиазмом ворковала богиня плодородия, наваливая в тарелки гостей щедрой рукой диковинные плоды и яства. - Подумать только… Новый дом для Фригг… Замечательная мысль…
- Первая с тех пор, как старина Рагнарок приложился к Мимниру, - поддержал ее - но так, чтобы жена его не услышала - Фрей.
- Конечно, она не жаловалась - она, лапушка, никогда не жалуется - но уж я-то знаю!.. - вздыхая, позабыв есть, подперла щечку ладошкой и заговорила, как плотину прорвало, хлебосольная Фрея. - Сестра моя - богиня домашнего очага, как вам известно, но Старкад и домашний очаг… Трудно выдумать что-то более несовместимое. Дома у нее постоянные пьянки, драки… То кровь рекой, то пиво… Полы затоптаны, заплеваны, мебель вечно поломана, перевернута, посуда побита… Целыми днями она трудится, как армия цвергов - и всё впустую… Хоть бы кто оценил… А как-то она даже призналась, что временами начинает завидовать Хель: у той всегда тихо и спокойно, народ у ней подбирается смирный, вежливый, культурный, морды друг другу не бьет, песен похабных не орет, ущипнуть не норовит…
- Но если бы она поговорила с Рагнароком, намекнула изящно, или так уж, в лоб, открытым текстом сказала?.. - проглотив последнюю ложку густого свекольника со сметаной в пропорции один к одному, утерла губы рукавом и предложила возможный ход действий царевна.
- Раньше, может, и стоило бы сделать, как ты говоришь, деточка, - уныло пожал плечами взгрустнувший вдруг бог благосостояния. - А теперь он весь мыслями в эмпиреях живет. Дела Хеймдалла ему - сон. Вон, неспокойно у нас в последнее время становится. Варги зачастили в наши края. Драконы. Великаны снова голову поднимают. Приходится самим отбиваться, как можем. Пока получается… Но ведь ни я, ни моя супруга - далеко не воины, и начнись что серьезное, останется только бежать… Раньше Рагнарок был нам и защитой, и опорой. Твари надирские, пока он не возомнил себя мудрейшим из мудрых и прорицательнейшим из прорицательных, тише воды, ниже травы сидели по своим норам… А сейчас… Кроме новообретенного дара - если это дар, а не проклятие - его ничего не интересует. Он как в свое будущее заглядывает, так такую околесицу нести начинает, только Волупта его и понимает, да Падрэг. А если не заглядывает - так только про то и думает, как бы поскорее заглянуть…
- Если вы, дражайший Фрей, не понимаете его слов, это не значит, что они - околесица! - тут же набросилась на него жена не хуже одного из героев Старкада. - Это - мудрость Вселенной! Это - высшее счастье! Он теперь - сверхбог!..
- А чего ж тогда ваш племянник, милейшая Фрея, отказался за такое счастье глаз отдавать?
Богиня повяла и сникла, как забытые в вазах розы.
- Замучил он мальчика… - только и сказала она.
- Ну, что ты, что ты, мусик, не расстраивайся… - ласково положил толстую лапищу на округлую ручку благоверной Фрей. - Всё хорошо будет… Всё обойдется… Да и гостям это не интересно… Расскажи им лучше, как ты в одной книге заморские деревья увидела, которые в виде лошадей, да домов, да птиц растут…
- Да!.. - смахнув невидимую соринку из глаза, подхватила Фрея. - Увидела - и сию же секунду поняла: такие же хочу. Отрядила я цвергов, да не своих, а тех, что в Отрягии живут, да по своим подземным ходам по всему Белому Свету бродят, чтобы они мне саженцы таких чудо-растений принесли. Год их не было, ровно… Потом явились. Заплатила им - словно они не три деревца тонюсенькие, а весь лес в этой Лотрании выкопали и мне притащили. В тот же день, не мешкая, посадила я эти веточки, ухаживала, холила, лелеяла, надышаться на них не могла…
- Разве что в постель с собой на ночь не клала, - нежно улыбнулся и подмигнул зардевшейся супруге Фрей.
- …Да!.. - упрямо хлопнула она себя ладонями по коленкам, вздохнула преувеличено-трагично, и продолжила: - А выросли из них - представьте себе! - деревья самые обычные!.. Обманули, канальи!..
После этой импровизированной экспедиции дела у компании пошли на удивление ладно: что ни ночь, то новая обитель очередного бога или богини сдавала свои позиции развозящим приглашения на пир богов архитекторам без боя и видимых препятствий.
Что ни ночь, тем короче становился список подозреваемых.
Что ни ночь, тем больше времени пролетало до назначенной магом-хранителем грозной даты.
Падрэг помог им сэкономить одну вылазку, пригласив их в свой дом среди бела дня - "мне нечего скрывать ни от Светоносного, ни от вас. Ищите. Смотрите."
Такого же жеста доброй воли охотники за волшебным кольцом ждали и от Мьёлнира.
Не дождались.
Но, тем не менее, проникновение в его жилище - тайное или явное - было отложено на самый последний день. В то, что сын Рагнарока украл кольцо собственного отца, не верил даже самый подозрительный и скептически настроенный сыщик - Адалет.
Один за другим Серафима - в полной темноте и почти полном одиночестве - обходила с чердаков до подвалов дома крепко спящих как по заказу богов.
Пестрой экзотической чередой прошли перед ее почти самостоятельно привыкшими ко мраку полночи глазами развалюха слепого бога тьмы и потерянных вещей Ходера, заваленная самым невообразимым скарбом, стилизованный исполинский корабль посреди озера взбалмошной богини бурь и волн Скаввы и молчуна Каррака - бога моряков и корабелов, сияющая белокаменная башня непримиримой Улар - богини справедливости, и скромный лесной бревенчатый домик тихой Ноллы - богини целителей и ремесленников…
Но больше всего запомнилась экспедиционному корпусу Адалета встреча с легендарной Аос - богиней любви и красоты.
Даже простодушному взгляду Иванушки было заметно, как маялся и томился весь день в предвкушении возможности взглянуть хотя бы одним глазком на отряжского гения чистой красоты Олаф, как старательно начищал он весь день кольчугу, надраивал рогатый шлем, полировал наручи и расчесывался.
Вся глубина волнения молодого королевича стала ясна только тогда, когда он отважно подошел к Адалету и потребовал, чтобы тот попытался наложить на него заклинание ночного зрения еще раз. Или два раза. Или три. И вообще - сколько потребуется. Ибо, прочувствовав всю важность магии как науки, он, Олаф, проникся своей уникальной ролью и готов добровольно возложить свои глаза в любом количестве на алтарь получения оккультных знаний просвещенным человечеством.
Маг-хранитель долго рассматривал его так и этак, ожидая подвоха, но, не дождавшись, подобрел и пообещал, когда прибудут к месту проживания подозреваемой, сотворить такое же заклинание, как и в самый первый раз. Если не оставаться внутри надолго, должно до утра продержаться.
Окрыленный посулом, рыжий королевич был готов лететь на крыльях страсти впереди Масдая.
Через два часа после полуночи искатели исчезнувшего Граупнера прибыли к воротам сказочного дворца Аос.
Хрупкие розовые стены, увешанные гирляндами цветов, окружали воздушные розовые башенки, стройными стрелами устремившиеся к звездам Хеймдалла.
Лукоморцы ожидали увидеть что-нибудь подобное в книжке с историями для девочек, или на тортах начитавшихся таких книжек кондитеров, но никак не посреди Хеймдалльской глуши.
Адалет, как и обещал, наложил заклинание ночного зрения сначала на Олафа, потом, под удивленным взглядом супруги, на выступившего добровольцем Ивана, и сыщики втроем, оставив, как всегда, мага и Масдая прикрывать тылы, проникли сначала во двор, затем - в дом.
Добрейшие Фреи, получив в руки золото, мрамор и цветы, не знали, когда и где остановиться.
Точно с такой же проблемой, похоже, только в розовом цвете, столкнулась и мирно почивающая где-то в розовом сердце своего обиталища первая красавица Отрягии.
Розовые ковры, розовая мебель, зеркала с розовым оттенком, розовые панно, розовый пол, выложенный розовой мозаикой, розовые стены, покрытые розовым потолком…
Через пять минут обхода Серафиме начало чудиться, что она оказалась внутри куска туалетного мыла Елены Прекрасной без единого шанса когда-либо вновь оказаться на свободе.
С некоторым удовлетворением она заметила, что и Иванушка после двух этажей и трех переходов выглядел так, будто внезапно выяснилось, что на розово-зеленый цвет у него аллергия.
Олаф держался дольше всех.
Выкликая дрожащим шепотом имя кольца, передвигаясь почти на ощупь по коридорам и виадукам, освещаемым только луной, доблестный сын конунга в сопровождении позеленевшего Ивана и хмурой Серафимы пробирался по винтовой лестнице последней оставшейся не проинспектированной башенки.
И очутился - без предупреждения и объявления войны - в маленькой розовой спальне.
- Граупнер… - только и успел тонким хриплым шепотом пискнуть он.
Одеяло на кровати шевельнулось, и отдыхающий на ней человек стал медленно приподниматься…
Оттенок физиономии рыжего королевича мгновенно приобрел цвет в тон убранству комнаты, потом, недолго задержавшись в оттенках алого, резко прыгнул в пылающий диапазон бордово-малинового.
В стрельчатые окна покоев богини заглянула луна…
- Гра… - прохрипел и замолк отряг, как раздавленная резиновая игрушка.
Хозяйка розового гнездышка смахнула с лица золотые волосы и глаза ее - два брильянта в три карата - подозрительно уставились на ночных визитеров.
- Среди вас есть скальды или поэты?
"И создали люди себе богов по образу и разумению своему"… - пронеслось где-то давно вычитанное в моментально опустевшей голове Иванушки.
Аос, богиня любви и красоты, была всем, чем когда-либо влюбленные бездарные и влюбленные, научившиеся рифмовать любовь со свекровью и цветы с котами, воображали предметы своего обожания.
Волосы богини были из чистого золота.
Завивать их приходилось паяльником.
Два брильянта в три карата - две крошечные блестящие точечки вместо глаз - было всё, чем одарили ее вдохновенные рифмоплеты.
Ресницы красавицы, взахлеб утверждали одержимые идеей неземной красоты, должны быть похожи на камыши вокруг лесного озера.
И идеал нашел воплощение.
Ресницы Аос были темно-зеленые, с бархатистыми коричневыми пушащимися шишечками на концах.
Губы ее были подобны рубинам - красные, полупрозрачные, холодные и негнущиеся. Чтобы достигнуть такого эффекта простой отряжской девушке, ей пришлось бы закачать в каждую губу по пол-литра свекольного киселя.
Зубы богини красоты, естественно, смело соперничали с самым высокосортным жемчугом.
Поэтому обладательнице двух рядов круглых и довольно мягких шариков во рту часто по ночам снились сухари, прожаренное мясо, морковка и карамель, потому что пищу ей приходилось есть или жидкую, или тщательно протертую.
Брови соболиные - маленькие бурые островки шерсти с тремя торчащими из них длинными волосинками - тоже были в точности, как того желали изнемогающие от любви стихотворцы.
Уши, почти невидимые из-под драгоценной проволоки, в соответствии всем канонам, походили на раковины. А поскольку подразумевались певцами красоты не те раковины, в которых живут раки-отшельники, и не те, что служат туземцам Узамбара боевыми трубами, а простые жемчужницы, или, на худой конец, скромное обиталище мидий, то некоторого сходства Аос с плодом любовного союза слонихи и Чебурашки избежать не удавалось.
Про нос поэты обычно забывают, поэтому носа у хозяйки розового замка не было вовсе.
Да может, оно и к лучшему.
Кожа ее была, естественно, подобна мрамору, со всеми вытекающими тактико-техническими характеристиками.
На каменных щеках воплощения мечты пиита, как и полагается, цвели розы.
Но, поскольку май в Отрягии и Хеймдалле - сезон для роз, не нашедших убежище в саду Фреев, не слишком благоприятный, то и розы на ланитах богини были квелые, и приходилось их постоянно поливать, удобрять, укрывать лапником и бороться с вредителями.
Последней чертой, добившей юного воина, были руки.
Как крылья белой лебедушки.
То есть, пальцев у ней практически не было, и по всей длине предплечий и плеч росли и временами сыпались на одеяло и пол белые перья - маховые и поменьше.
Надо ли упоминать, что поэтов она недолюбливала.
- …Среди вас есть скальды или поэты? - сурово повторила богиня.
- Н-н-н-нет!.. - Олаф выдавил, истово мотая для убедительности головой так, что у царевны возникли серьезные опасения за ее целостность с остальным отрягом.
- И… извините… что мы среди ночи… ворвались… ваш сон потревожили… - памятуя начало общения с Фреями, ухватил королевича за кольчугу и начал торопливое отступление Иванушка. - Мы…
- Да не бойтесь, не бойтесь. Не бегите. Я всё знаю. Вы - архитекторы, - смилостивившись, кивнула Аос. - Будете строить новый дом для Фригг.
- А откуда вы знаете?.. - застигнутая врасплох Серафима не нашла ничего более разумного, чем спросить очевидное.
- Фрея предупредила меня, - пожала плечами богиня. - Сказала, что это - страшная тайна, и что больше никто об этом не должен знать.