- Но… она же пообещала, что эта… новость… останется тайной… и не покинет пределов ее семьи?.. - с недоумевающим видом человека, никогда не нарушавшего свои обещания, наморщил лоб и вопросительно взглянул на супругу Иванушка.
- А я и есть ее семья, - как на маленького, снисходительно взглянула на лукоморца с высоты розового ложа хозяйка дома. - Дочь ее двоюродной сестры.
Тут в голове у Сеньки начало что-то проясняться.
- А кто ее двоюродная сестра? - невинно уточнила она.
- Скавва, - ответила Аос.
- Это жена Ходера? - неуверенно взглянул на отряга Иван.
- Нет, - нетерпеливо махнула крылом, рассыпая мелкие перышки, богиня. - Ходер - мой троюродный дед. А муж Скаввы - Каррак.
- А… остальные боги… вам тоже родня? - задала вопрос, ответ на который уже знала, Серафима.
- Да, разумеется! Мы все - родня! Нолла, целительница - сестра Каррака. Улар, наша справедливость и беспристрастность - дочь Ходера и моя троюродная тетка… Мьёлнир - сын Рагнарока и Фреи… Если начать разбираться, кто кому кем у нас, в Эзире, приходится - не закончить до утра!..
- А Падрэг? - полюбопытствовал Иван. - Он чей сын? Или брат?
- Падрэг?.. - поджав губы, повторила Аос. - Он ничей. Он - бог ума и предприимчивости - ну, это-то вы уже знаете, я полагаю… Но по крови он из нас никому не родич.
- Достиг всего сам, - одобрительно кивнул лукоморец.
- Можно сказать и так… - пожала плечами, скрытыми тонким льном розового пеньюара хозяйка замка, и в тоне ее, как сквозняк в аэродинамической трубе, просвистела неприязнь.
- Он вам не нравится? Почему? - в мгновение ока уцепилась за хвост сквозняка Сенька.
- Он стихи пишет, - скривилась с отвращением богиня.
- Он - скальд?.. - изумился Олаф.
- Нет. Но он записывает в стихах пророчества Светоносного. Правда, про любовь и красоту там еще ничего не говорилось, но, с моей точки зрения, это - всего лишь вопрос времени, - проговорила Аос с таким выражением лица, как будто обвиняла злополучного бога в жестоком обращении с животными и предрекала скорую ужасную смерть от его руки всей его деревне.
- Ну, хорошо… До свиданья, - повернулась уходить Серафима.
- Благодарим вас премного за предоставленную возможность осмотреть ваше уникальное, романтическое, пронизанное духом любви и красоты жилище. Пусть остаток этой чудесной ночи вас согревает мысль, что тем самым вы внесли свой веский вклад в благое дело строительства нового дома такой достопочтенной богини, как наша всеми уважаемая и почитаемая добрая Фригг… - укоризненно покосившись на супругу, начал было вежливо прощальную речь Иванушка.
- Поэт?!.. - грозно взревела Аос и отбросила одеяло.
Эвакуироваться из розового замка команде сыщиков пришлось немедленно и через окно.
- А еще Рагнарок приглашает вас завтра на ужин в семь!.. - успел выкрикнуть через плечо сын Гуннара перед тем, как приземлиться на Масдая головой вперед.
Остальные посыпались горохом на него, и Масдай, благоразумно не выпытывая, к чему такая спешка, рванул с места так, что едва не оставил искателей приключений на свою карму на месте.
Отлетев от розовой обители красоты на безопасное расстояние - километров в двадцать - ковер остановился.
- Ну, что? Куда теперь?
- В Старкад, куда еще? - зевнул и пожал озябшими плечами Адалет.
- К Мьёлниру, - буквально понял риторический вопрос мага Масдай.
- Так ведь рассветет скоро, - повернул голову Иванушка в ту сторону, где, по его мнению, должен был сегодня располагаться восток.
- Ну, и что? Он же всё равно знает, кто мы и для чего сюда явились, - подержала ковер царевна. - Так что, чем в такую даль в Старкад возвращаться, заскочим к нему по дороге. Устроим сюрприз.
- А если его дома нет? - засомневался Олаф.
- Когда это отсутствие хозяев нас останавливало? - усмехнулся чародей и одобрительно похлопал Масдая по шерстяной спине. - Помчались!.. Может, там и завтраком накормят… Если сын в матушку пошел…
Но сын пошел в отца.
В приоткрытых воротах серого каменного замка прибытие ковра и его пассажиров уже ожидал одетый в шкуры, кожу и металл хозяин, угрюмо перебрасывая из руки в руку огромный молот, будто сухую палку.
По своему обыкновению он был лохмат, неопрятен, невежлив и хмур, но, для разнообразия, трезв.
- Припёрлись… - учтиво приветствовал он людей. - Не стёрлись…
- Тебе соврать, или ты сам нас внутрь пропустишь? - любезностью на любезность ответила за всех Серафима.
Мьёлнир ожег ее гневным взором из-под нависших кустистых бровей, поиграл желваками, но отступил.
- Заходите, - дернул он в сторону освободившегося пространства не шире Серафиминых плеч нечесаной бородой. - Но предупреждаю вас: пришли вы зря. Кольца здесь нет.
- А где оно есть? - невинно округлила глазки царевна.
- Откуда я знаю! - ощерился бог. - Если отец его не нашел, то вам тут вообще делать нечего! Дурью маетесь! Ерундой!
- Согласны, - быстро кивнул Адалет. - И если ты покажешь нам, как вашу гостеприимную страну покинуть, то мы не задержимся здесь ни минутой дольше.
Пасмурный лик бога грома и молнии грозовой тучей закрыло выражение, ясно и без обиняков говорящее, что, по его мнению, самый прямой путь из Хеймдалла для назойливых смертных - через Хел.
Но, скрежетнув зубами, сказал он - хоть и очень неохотно - совершенно другое.
- Верховный бог позвал вас сюда. Только он может вас отпустить… Так что - копайте… кроты… Ну, идите же, смотрите! Чего на меня-то уставились?..
- Благодарим за разрешение, - не моргнув и глазом, склонил голову Иван, поднапрягшись, плечом раздвинул перед супругой массивные скрипучие створки, и первым ступил под низкую, давящую одинаково на ауру и психику, арку ворот.
Действовали искатели Граупнера по отработанной, хоть и доселе бесплодной, схеме: рассыпавшись сначала по территории замка, а потом и по самому жилищу бога - такому же грубому, неряшливому и мрачному, как он сам, молодежь облазила все закоулки, выкрикивая имя пропажи. В это же время ветераны - чародей и Масдай - с той же набившей оскомину песней облетали стены, крыши, кроны деревьев и прочие недоступные с земли места.
Через двадцать минут они встретились у ворот и обменялись известиями об очередной неудаче.
- Ничего не нашли? - тяжелым недружелюбным взглядом встретил их Мьёлнир.
- Нет, - коротко отчитался за всех маг.
- Тогда проваливайте.
- Нет, - так же лаконично ответил Адалет.
- Мы не смогли попасть вон туда, - Иванушка обернулся и для полной ясности и недвусмысленности ткнул пальцем себе за спину.
Туда, где за кособоким сараем и кучкой амбаров, слева от замка, возвышались ровные каменные стены, окружающие площадь размером со среднюю лукоморскую деревню.
- Да? - деревянно улыбнулся бог и умолк, не предлагая ни разрешения, ни ответа на невысказанный вопрос.
- Перелететь через них мы тоже не смогли - там как будто стеклом сверху закрыто. Непрозрачным. И непробиваемым, - сообщил волшебник не столько Мьелниру, сколько своим товарищам.
- И что? - упорствовал в непонимании сын Рагнарока.
- Мы бы хотели поглядеть, что у тебя там, - просительно, с тщательно, но безуспешно скрываемым обожанием, уставился в непроницаемые глаза цвета отряжского ледника Олаф. - Пожалуйста?..
- Нет.
С таким же успехом сын конунга мог попросить об услуге сам ледник.
- Но почему? - воззвал к здравому смыслу бога грома Иван. - Если там нет кольца, то вам абсолютно нечего скрывать от…
И снова Мьёлнир доказал, что он - сын своего отца.
- Не вашего ума дело.
- Но…
- Там. Вам. Делать. Нечего, - обрубая словно топором каждое слово, мерно и четко проговорил Мьёлнир и уставился на непрошенных гостей неприветливым холодным взглядом. - Еще вопросы есть?
- Когда у вас тут завтрак? - обнаглела Серафима.
Масдай заподозрил, что бог разорвет их на части.
Иван - что он поразит их ударом молнии.
Олаф - что прибьет своим молотом, где стояли.
Адалет - что и то, и другое, и третье, сначала сразу, а потом еще раз и по очереди.
Даже Сенька подумала, не пора ли пожалеть о том, что при жизни она была не очень хорошим человеком.
Но, вместо того, чтобы обрушить на их головы кары земные и небесные, Мьёлнир запрокинул лохматую голову назад и хрипло расхохотался.
- Если бы набор в брунгильды моего отца не был закончен, просто так ты бы отсюда не ушла!.. Как тебя зовут?
- Серафима, царевна Лесогорская и Лукоморская, - не дрогнув ни единым мускулом, представилась Сенька, словно на приеме. - Ну, так как там насчет пожрать, хозяин?
- Идите на кухню, - хмыкнул Мьёлнир. - Цверги вас накормят.
- А вы к нам не присоединитесь? - учтиво полюбопытствовал Иванушка.
- Нет. Я сейчас отправляюсь к родителям.
- Какая жалость… - состроила лицемерную мину царевна.
- И, кстати, - наклонился и уставился ей в глаза бог. - Если твое бесцеремонное высочество думает, что в мое отсутствие можно будет попытаться пробраться туда, где я вас видеть не хочу, то оно ошибается. Туда, кроме меня, попасть не может никто. Ни смертный, ни цверг, ни великан, ни зверь, ни другой бог. Запомните: кольца я не брал. Так что, не тратьте время. Лопайте свой завтрак, и валите на все четыре.
- И вам приятного аппетита, - мило улыбнувшись, произнес Адалет.
Готовиться к предстоящему мероприятию в форме банкета богов Фригг и ее подчиненные начали заранее.
Начиная с обеда платформу, которая, по замыслу богини, должна будет летать над головами пирующих героев, отгородили стеной из ухватов и кочерег от зоны ежедневного побоища, и десятки трудолюбивых цвергов принялись вручную отмывать и отскабливать ее от следов бесчисленных попоек, происходивших на ней в течение долгих лет и веков.
После настал черед мебели: вооружившись гвоздями и молотками, маленькие работяги азартно проверяли на предмет устойчивости и укрепляли без разбору все, что имело четыре ножки и было сделано из дерева.
Убедившись лично, что никто из ее гостей не рискует пасть жертвой расшатавшейся перекладины или треснувшей ножки, богиня домашнего очага дала команду накрывать на столы.
Ножи-ложки-вилки, скатерти и подсвечники, посуда и вазы, цветы и салфетки нескончаемым потоком устремились на помост на спинах старательных, как муравьи, цвергов.
С первым касанием солнца земли стали прибывать гости.
Один за другим прибывали по воздуху к зияющим дверным проемам Старкада пышущие здоровьем и огнем жеребцы, томные златогривые кобылки, золоченые поверх серебра кареты, усаженные тысячами драгоценных камней коляски и даже - в случае Ходера - потерянные кем-то и когда-то вычурные шатт-аль-шейхские носилки, изукрашенные изнутри откровенными картинками, лишившими бы надолго покоя и сна любого, кроме слепого старика.
Гостей встречал Рагнарок, неодобрительно косящийся на крахмальное великолепие столов, Мьёлнир, сделавший ради такой оказии попытку причесаться, и Падрэг, наряженный, как жених на выданье.
Фригг, разодетая по самой последней хеймдалльской моде, разрумянившаяся и веселая, радостно сновала от кухни до платформы и обратно.
Она поклялась сделать всё, чтобы этот вечер, первый за Рагнарок помнит сколько веков - остался бы в памяти богов Эзира надолго.
Великолепная пятерка встречала начало пиршества на кухне.
Накрывать на стол пришлось им самим, равно как и позаботиться о своем меню.
Вообще-то, Фригг хотела возложить и эту обязанность на себя, но смертным общими усилиями удалось убедить ее, что они в состоянии поджарить на огне половинку барана самостоятельно, и она сдалась, пообещав всё же время от времени к ним наведываться - на случчего.
В холле загремели фанфары, загрохотали барабаны, заглушенные очень скоро струнным квартетом гусляров, и пир богов, который они должны будут запомнить до скончания веков, начался.
Люди сидели на уютной кухне, в обществе горячей печи, пылающего огня, подрумянивающегося бараньего бока, и предавались меланхолии.
Все кандидаты в подозреваемые были обойдены, а Граупнера не было и следа.
Изменит ли Рагнарок свое решение и отпустит ли их и без своего нелепого музыкального кольца? Заставит ли обходить всех еще раз? А, может статься, похищенный артефакт хранится в единственном недоступном им месте, и они поторопились поверить сыну Светоносного?..
Розовая и запыхавшаяся, Фригг материализовалась посреди кухни и сразу бросилась к бараньему боку, зависшему на кривом вертеле над огнем.
- Не подгорело?..
- Да что вы, что вы, мы же следим! - соскочил с места Иванушка и тоже устремился к истекающему жиром и соками, успевшему со времени последнего осмотра покрыться с одной стороны румяной корочкой мясу. - Не волнуйтесь за нас! Мы тут с голоду не помрем!
- Как проходит ужин, матушка Фригг? - заботливо подскочил с другой стороны Олаф, за время пребывания в Хеймдалле успевший избавиться от излишнего пиетета по отношению к богам. - Помогать надо чем?
- Да нет, всё хорошо, спасибо, гостеньки… - махнула рукой богиня, и по ее тону даже Масдаю стало понятно, что, во-первых, не всё, а, во-вторых, не хорошо.
- Мьёлнир?.. - устремила вопросительный взгляд на гостеприимную хозяйку Серафима.
- Мьелнир… - позабыв на мгновение про соль и перец, отстраненно вздохнула Фригг. - Уже на стуле еле держится… за край стола… одной рукой… Из другой кружку не выпускает…
- А супружник ваш как? - то ли поощряя богиню перейти на более приятную тему, то ли - вывалить все разочарования враз, задал вопрос Адалет.
- И дернула же нелегкая Падрэга поднять тост за новый талант мужа!.. Будто не знает - ему только слово скажи, только намекни - и неделю не остановишь…
- Да пусть говорит. Что в этом плохого?
- Да пусть говорил бы… - скривилась страдальчески Фригг. - Так ведь он опять в транш… ушел… Вещает… Предрекает грядущее…
- Ну, хоть раз-то угадывал? - не удержалась и полюбопытствовала царевна.
С ее точки зрения, раз уж способность предсказывать имелась, то использовать ее надо было по полной программе.
- А кто его знает… - пожала плечами хозяйка. - Будущее, деточка, это ведь как крона дерева. Если ты что-то сделала, или сказала, веточка в одну сторону растет… Не сделала - в другую… И на той веточке то же самое - сказала - направо, не смогла - налево… и снова, и снова, и снова… Первую развилочку предсказать еще можно. А чем дальше - тем туманнее, сами понимаете… Так вот его-то первая не интересует. Ему самые кончики подавай. А ведь, пока до кончиков-то дойдет, ты уж и не знаешь, твое ли это будущее, или еще чье… Да еще и говорит так, что даже Падрэг в толк не возьмет, про что это он. Или про кого…
- Помните что-нибудь? - азарт изыскателя затеплился в груди мага-хранителя, как искра на сеновале, и рука его сама потянулась в карман за блокнотом и грифелем.
- Н-ну… последнее помню, - добросовестно напрягла память Фригг и, уставившись сосредоточенно в потолок, продекламировала:
Беда и страдания обрушатся на мир.
Моря вскипят голубой кровью, и молния поразит вечность.
Белый парус станет черным, тьма вырвется из клетки
И поглотит сияние света…
- Там еще что-то было про какие-то рыбьи крылья… нет, крылатых рыб… разбивающих когтями оранжевые скалы… кажется… как-то так… но сейчас мне не вспомнить, извините уж… - взгляд богини вернулся из горних миров на Белый Свет и снова устремился на мясо.
- Уже переворачиваем, уже переворачиваем! - проявил телепатические способности Олаф и ухватился за вертел.
- А про какие-нибудь кольца он что-нибудь когда-нибудь предсказывал? - с робкой надеждой спросил Иванушка.
- Про кольца - нет, - уверенно качнула головой с новым, шитым серебром по синему фону чепцом богиня. - Я и говорю - никакой практической пользы…
- А если попробовать не только записывать пророчества, но и расшифровывать их? Хотя пророчества - высоко и узко специализированная ветвь магии, но, полагаю, что скромную попытку я все же предпринять бы рискнул…
Адалет почесал грифелем в лысеющем затылке и хищно уставился на записанные строки, словно от одного его сверлящего взгляда те должны были расколоться и выпустить на волю заключенный в них смысл.
- Только мужу этого не предлагай!.. - испугалась Фригг, но маг-хранитель не слышал ее.
- Скорее всего, это всё метафоры… - продолжал бормотать он, погруженный в одному ему известные миры и умозаключения.
- Мета… что? - непонимающе нахмурился и исподтишка глянул на образованного лукоморца отряг.
- Мета…фторы?.. - поддержала его недоумение хозяйка дворца.
- Метафоры. Это когда говорят одно, а имеют в виду другое, - охотно пояснил Иван.
Для откровенного, как буйвол, сына конунга сия концепция по сложности восприятия стояла в одном ряду с теорией расщепления Белого Света или техпроцессом получением коровьего масла из органических удобрений.
- А почему нельзя сразу говорить то, что имеешь в виду?
- Ну… Это придумали поэты… зачем-то… - не так сильно отличающийся в этом отношении от своего отряжского коллеги, лукоморский царевич беспомощно и безрезультатно попросил взглядом подмоги у погруженного в исследовательский материал мага.
- Поэты… - вспомнив поверженный идеал всей жизни, Олаф с презрением и желчью выплюнул слово, не так давно наполненное уважением, восхищением и даже благоговением. - Хель и преисподняя… Они придумают… За это не волнуйся…
Меж тем бараний бок дошел до потребительской кондиции, и был перемещен аккуратной хозяйкой на большое овальное медное блюдо, слетевшее с дальней полки и диковинным кораблем расположившееся предусмотрительно посредине стола.
Фригг, не дожидаясь, пока шипящее и источающее соки и сногсшибательные ароматы мясо остынет, принялась энергично командовать ножом и деревянной лопаткой для раскладывания порционных кусочков по тарелкам.
- Хм… хм-хм-хм-хм-хм-хм-хм… - выделяясь из захлебывающейся слюной компании, как отряжская богиня красоты среди участниц земного конкурса красавиц, старик не отрывался от своих увеличивающихся с каждой минутой записей.
- Адалет? Ужин остывает, - вежливо тронул его за плечо Иван, прекратив на минуту жевать.
- Я понял… - кивнул волшебник с отсутствующим видом. - Я понял… если принять за основу гипотезу с метафорой и пропустить фазу интерпретации, то, чтобы получить валидные результаты, остается сделать темпорально-пространственную привязку событийного контента…
- Что это?.. - Олаф не донес очередной кусок с торчащим из него саблей ребром до рта, встрепенулся и навострил уши.
- Контент - это… - быстро проглотив недожеванное мясо, начал было объяснение Иванушка.
- Где это?.. - обеспокоенно повернула голову к одним дверям, потом к другим, Сенька.