Играя желваками, багровый от еле сдерживаемого бешенства громовержец отшвырнул ногой стул и, стиснув руки за спиной, прошелся громыхающими шагами по ставшей вдруг маленькой и тесной кухне.
Тонкие голубовато-белые молнии потрескивали вокруг него, готовые сорваться, слиться в одну большую, и поразить, испепелить, распылить на молекулы Того-в-кого-не-будем-тыкать-пальцем.
- Все слышали теперь, что ваш умник нам готовил?
Голос Мьёлнира больше был похож на рычание.
Волна ярости прокатилась по рядам богов, и приговор ренегату повис в воздухе, написанный большими алыми, местами подтекающими, буквами.
Против был поднят только один голос.
- Сначала мы должны судить его. Это - справедливость!
- Чтобы кого-то судить или казнить, Улар, нам нужен Верховный бог, не забывай, - рассудительно подсказал Ходер. - Справедливость - справедливостью, а закон - законом.
- Нолла говорит, что Рагнарок поправится со дня на день, - с теплой гордостью, словно это была ее заслуга, проговорила Фригг.
- Рагнарок уже поправился, - донесся тихий, но твердый голос от двери.
Все, не веря ушам, как один повернули головы, и увидели Светоносного - бледного, осунувшегося, постаревшего, неуверенно опирающегося плечом на косяк, но живого и почти здорового.
- Отец!!! Тебе нельзя вставать!!!
Мьёлнир кинулся к старому богу, подхватил его на руки и осторожно, как антикварную вазу, перенес и усадил на свое место.
Рагнарок усмехнулся.
- Что это за верховный бог, которому нельзя самому вставать с постели, которого мальчишки таскают, как щенка, куда захотят… и которого всякие щенки вроде Падрэга обводят вокруг пальца.
- Не ты один не знал, - резонно заметила Нолла.
- Не знал - не я один. Но вся разница между мной и, к примеру, Фреем, в том, что я должен был знать. Я же… Наимудрейший…
- Забудь про эту чушь! - воскликнул Ходер.
- Забыть?.. Можно и забыть, - не противясь, кивнул одетой в белое головой бог. - Но это не сделает меня подходящим кандидатом на однажды упущенный пост. Нет. Спасибо за доверие, братья и сестры по Эзиру. Простите за то, что не сумел или не смог. Но вам нужен новый Верховный. Сильный. Мудрый. Рассудительный. Заботливый. Может быть, Каррак, или Ходер…
- Мьёлнир!!! - не дожидаясь, пока Рагнарок договорит, выкрикнул Каррак.
- Мьёлнир, Мьёлнир, Мьёлнир!!! - дружно разразились, будто после недели репетиций, азартными криками боги.
Улар глянула на Адалета, вспомнила что-то, и тут же в воздух взвился фонтан красных искр.
- Кто за Громовержца - голосуйте!..
Мьёлнир победил со счетом десять-ноль.
Покончив с поздравлениями и клятвами, новый повелитель Хеймдалла вернулся к забившемуся по углам главному вопросу повестки дня.
- Я не хотел бы начинать правление со смертей, - медленно, словно борясь с каждым словом, начал говорить он, не сводя красноречивого взгляда с сжавшегося в углу в маленький жалкий грязный комочек Падрэга. - И поэтому намерен просить вашего одобрения моему решению. Я считаю, что всем виновным в заговоре против Эзира, Хеймдалла и Отрягии нужно предложить на выбор два наказания. Первое - выпить воды из реки Забвения, и навечно забыть себя, всё и всех, начав жизнь с чистого листа. И второе - пожизненное заключение в подземельях Старкада.
- Но в Старкаде нет подземелий! - растерянно воскликнула Фригг.
- Будут, - пожал покатыми плечами бог.
- П-пожизненное?.. - хрипло выдавил Падрэг. - Но я же бессмертный!..
- Это твои проблемы.
- А что будет с Нифльхаймом? С Мусспельсхаймом? - рассеянно поднял голову с коленей Суртр.
- Если ты выберешь Забвение, то у тебя появится новый шанс стать хорошим богом и хозяином горячего Хела. Как и у Хель.
- Я согласен.
- И я! - прорычал Фенрир.
- Падрэг?
- А можно я сначала посижу, посмотрю, как там оно будет, а потом, если что…
- Как всегда, самый умный? - усмехнулся Рагнарок.
- Если ты посидишь там сначала, то придется досиживать до конца, - развел руками Громовержец. - Ты думаешь, подземелья Старкада - двор проходной?
Хитрец поник головой.
- Я так поняла, что гору портить мы не будем, - подытожила Фрея.
- А вот и оленина готова! - радостно воскликнула Фригг, обратив, наконец, внимание на укоризненно выглядывающих из-за приоткрытой двери цвергов с подносами.
- Это внуки того олененка, которого мы начинали жарить, - ворчливо буркнул шеф-повар, водружая на стол огромные серебряные блюда, заваленные гороподобными грудами дымящегося сногсшибательными ароматами мяса.
- Отчего такие кислые лица? - поднялись брови домиком у богини домашнего очага.
- Эти, в зале, опять дерутся… Пройти невозможно… Если найдете среди филе топор, кусок кольчуги, или бородатого рыжего мужика - не удивляйтесь…
Впервые за несколько дней и боги, и смертные расхохотались от всей души.
Отсмеявшись и навалив себе на тарелку румяных сочных ребрышек, Мьёлнир кивнул вцепившемуся зубами в окорок сыну конунга.
- И, кстати, Олаф. Пока не забыл. Как наследник своего отца, ты должен знать. С набегами и рейдами покончено навсегда.
- Что?..
- Он говорит, что убивать беззащитного ближнего своего - больше не богоугодное дело, - с готовностью интерпретировала божью волю Серафима.
Отряг подавился недожеванным куском и закашлялся.
- Но?.. но как же?.. подвиги?.. воинская слава?..
- Слава воинская будет, когда на вас враг нападет, а отрягам защищаться придется, - строго глянул на непонятливого королевича Громовержец.
- Так вот и жди, когда он нападет!!!
- Не ждите. Кроме подвигов, на свете много чего есть интересного и удивительного! Займитесь, к примеру, рыбалкой! - предложил Иванушка. - Вы с вашей невероятной сельдью все рынки Белого Света без единого удара завоюете! А если не нравится рыбачить - подумайте, сколько в мире еще неоткрытых земель, белых пятен на карте!.. Вот вам и подвиги!
- Нень Чупецкая до сих пор не найдена! - воодушевленно начал загибать истекающие жиром пальцы Адалет. - Морской путь в Вамаяси не проложен! Диснейланд не открыт!
- Вот вам и приключения, и опасности, и открытия - дело исключительно для настоящих героев! - убежденно закончил Иван.
При слове "приключения" Олаф встрепенулся было, но тут же вновь завял, как подснежник в песках Сулеймании.
- Опасности - это хорошо… - жалким голосом проговорил он. - Но…
- Что - "но"? Выкладывай, парень, своему верховному богу, что там еще за "но" у тебя за пазухой завелись!
Олаф замялся, покраснел, потупил в тарелку очи и, наконец, признался.
- Без сражений душам отрягов придется идти в угрюмый Хел, а не в Старкад, как каким-то трусливым… трусливым…
Полумрак Нифльхайма, черная клетка из осколков Гуннингапа и вереницы кротко улыбающихся Мьёлниру фантомов вспыхнули в его мозгу, как комета в ночи, и отряг пристыженно втянул голову в плечи.
- Прости, Мьёлнир… Они… твои крестьяне… не трусы. Я знаю, мне духи рассказали, что там, в Хеле, руины были старого Хольмстадта, где жили купцы, крестьяне и ремесленники… Это потом, когда с севера пришли воинственные племена, город сожгли, а новый построили в другом месте… И с тех времен пошло, что те, кто меч не держат - как бы недочеловеки… Я всё теперь знаю… Но… Воины Отрягии смеясь гибнут в сражениях, потому что знают, что после смерти их души полетят на конях воинственных брунгильд в Старкад. Но если бы этого не было… Или если бы они знали, что после смерти существование их прекратится, и они просто исчезнут, как отражение в реке, как тень ночью, как сон по утру… Я бы так, наверное, не смог.
- Ну, так в чем дело! - радостно воскликнула Серафима. - Всего-то остается, что устроить свой Хел… или Старкад… или как там это у вас будет называться, для каждого класса!
- В смысле?..
Одиннадцать озадаченных взглядов бессмертных и три - смертных устремились на нее почти одновременно.
- Ну, в смысле, у моряков и рыбаков, к примеру, ведь есть своя богиня? Вот после смерти они могли бы уплывать под ее крылышко, и заниматься там тем, что все водоплавающие любят больше всего. Днем носиться по морям. Ночью - куралесить в тавернах. И крестьян тоже нечего больше обижать. Мьёлнир мог бы организовать им свое царствие небесное: днем - пахота: лошади сильные, послушные, земля - чернозем, ни комка, ни камушка… Раз пойдут - поле вспахано. Другой раз пройдут - засеяно. К вечеру - посиделки, гулянки, хороводы, каждое воскресенье - ярмарка, музыка, карусели, танцы…
- Я бы и сам в таком местечке пожить не отказался… - хмыкнул Рагнарок, но быстро уточнил. - Денек, не больше.
- Танцы у них, значит! Ярмарки! - возмущенно вскочил и грохнул кулаком по столу Каррак. - А ремесленники мои что ж, хуже?!
- А целители?..
- А торговцы?..
- Да вы только сядьте спокойно и помозгуйте пару дней - вот всё и придумаете! - умиротворяющее вскинула ладошки Сенька. - Хеймдалл большой - всем места хватит!
- А Хел, что ж, пустой тогда останется? - нахмурился Светоносный.
- Почему пустой? - взял слово маг-хранитель. - Туда пойдут те, кто при жизни своей больше зла причинил людям, чем добра, будь он хоть крестьянин, хоть купец, хоть ярл, хоть сапожник. Коль в душе мрак - во мрак пусть и отправляются.
- Но как тут разобраться?..
- Улар! - озарило и Ивана. - Вы ж богиня справедливости! Будете на входе в Хеймдалл встречать души, и деяния их при жизни оценивать, кого - в Хел, кого - на ярмарку, или в таверну!..
- По-моему, это справедливо, - торжественно проговорила богиня.
Первое пленарное заседание совета богов Эзира, посвященное новому мироустройству, затянулось до утра.
Закончили драться в холле тени павших героев.
Доели оленину, за ней - баранину, пирожки, холодец, квас, селедку, соленые огурцы, молоко и варенье.
Зарозовел горизонт.
И только когда из зала снова донесся первый звон стали о чью-то голову, усталые, сонные, но донельзя довольные предстоящими великими свершениями смертные и бессмертные поднялись из-за обеденного стола, успевшего за ночь побывать еще и письменным и штабным, и принялись прощаться.
Одна за другой уносились от дверей Старкада золоченые кареты, чистокровные скакуны, серебряные ладьи…
Когда ожидать замешкавшуюся где-то коляску осталась одна Аос, Олаф, набравшись вдруг смелости, подошел к Мьёлниру и умоляюще заглянул ему в глаза.
- Ты… не мог бы… сделать так, чтобы она… чтобы Аос?.. Пожалуйста… Ну, чтобы она была… как бы это сказать…
- Я? - испуганно глянул на отряга бог. - Это к Нолле, скорее…
- Я спрашивал, она не может… - залился всеми оттенками алого рыжий парень. - А у тебя ведь кольцо…
- Кольцо?.. - задумался Громовержец. - Хм… кольцо…
- А ты сам попробуй, внучок, - раздался вдруг у Олафа за спиной скрипучий голос Волупты, и все оглянулись. - Ты ведь к ней, вижу я, неровно дышишь?
Волны жара стали исходить от моментально вспотевшего кородевича, как от перетопленной лукоморской печки.
- Вот и дерзай, - ободряюще улыбнулась и подмигнула старушка. - Если уж ты не сможешь - не получится ни у кого. Дай ему кольцо, Мьёлнир. Пусть идет.
Убедившись, что Граупнер надежно застрял в районе второй фаланги мизинца, пылающий и покачивающийся, будто пьяный, влюбленный подошел к богине красоты, застывшей в ожидании безответственного средства передвижения, запропастившегося где-то, и заговорил.
- Я… я хочу рассказать, какой тебя всегда представлял…
Аос болезненно сжалась.
- А, может, не надо?.. В такой день…
- Надо, Аос. Надо, - ободряюще кивнула Фригг.
- Я представлял… - не дрогнув и не слыша ничего, кроме своего срывающегося то на бас, то на сип голоса, продложил сын конунга, словно в омут с головой кинулся, - что глаза у тебя… глаза… как… глаза. Большие. Голубые. И ресницы вокруг… длинные… рыжие… густые… А брови твои… тоже рыжие… и тоже густые… полукругом так выгнутые… Ну, пониже лба… то есть… ну, где у людей… растут… Нос у тебя… приблизительно как у… у Серафимы, предположим… только в конопушках… И щеки все тоже… Кожа у тебя белая, теплая, а по ней - веснушки, веснушки, веснушки… Знаешь, как красиво!.. Уши у тебя… ну, если честно, про уши я… как-то никогда… не думал… Уши как уши…. Как у всех девушек… Не торчат - и ладно. Губы - розовые такие… теплые… Зубы тоже обыкновенные… белые… все на месте… Руки у тебя сильные, чтобы хоть кожи мять, хоть сеть на берег вытащить, хоть мужа по башке скалкой огреть, если на другую заглядываться станет… А волосы… нет, ты не подумай, я тебя обидеть не хочу, золотые волосы - тоже симпатично, но настоящие - мягче… Их погладить можно… Заплести… Волосы твои обязательно должны быть длинные, рыжие, и в косе. А коса - с руку мою толщиной. И бантик на ней. Розовый… А еще… еще… еще…
В поиске предательски закончившихся вдруг в самый ответственный момент слов сын конунга сбился, стушевался и скис.
- Я не знаю, что еще… - беспомощно вздохнул и развел он руками, едва не выронив в дверь и по склону горы Граупнер. - Я… говорить красиво никогда не умел… Извини, если не получилось… но я как лучше хотел…
- А лучше и не надо… - почувствовал он на губах прикосновение губ.
Теплых, розовых.
Как у всех.
- Аос!!!
Олаф распахнул широко глаза, и глянула на него красавица из раскрасавиц: глаза голубые, на носу - конопушки, зубы белые и все на месте, в рыжей косе - розовый бант, в руке - скалка.
А что еще для счастья влюбленному надо?
Хватая воздух ртом, стоял сын конунга, и молчал, как истукан.
Чувствуя, что парня надо срочно спасать, Иванушка, как более опытный и старший товарищ, быстро подскочил и торопливо зашептал что-то другу на ухо.
- Давай!!! - яростно ткнул царевич отряга в бок и отступил на шаг - вроде, он тут и ни при чем.
- А-а-а… Э-э-э… - для разминки промычал королевич.
- Давай, давай!!! - дружно скандировали уже все зрители.
- А-а-а…
- Давай, давай, давай!!!..
- А-а-а-а… что ты делаешь… сегодня утром?.. - выдавил, наконец, горящий всеми красками смущения и любви Олаф. - Д-давай… п-погуляем… к-куда-нибудь…
- А ты песни про любовь какие-нибудь знаешь? - строго поинтересовалась богиня.
- Н-нет…
- А стихи?
- Н-нет…
- А сам сочинять пробовал?
- Н-нет… - чувствуя, что короткая его жизнь закончивается, не успев толком начаться, признался убито отряг.
- Тогда я согласна… - прошептала ему на ухо Аос.
Пока влюбленная парочка совершала первые шаги в отношениях по единственному месту, где помешать им не могли ни великаны, ни драконы, ни варги, ни цверги, ни, самое главное и важное, другие любопытные боги и смертные - в личном неприступном, как сто крепостей, огороде Мьёлнира - другие отсыпались и отмывались.
Обнаружив, что за всё время их пребывания в Хеймдалле на Белом Свете прошло лишь пять дней, строгий командир экспедиционного корпуса, маг-хранитель, разрешил своей команде отдыхать до следующего утра.
Утром проводить посвежевших людей и отчищенного и сверкающего удивительным многоцветьем красок до рези в глазах Масдая пришли Мьёлнир, его родители, Фрей и Фрея.
Пока мужчины и Фригг прощались, Фрея с загадочным видом подцепила Серафиму под локоток и отвела в сторонку.
- Спасибо тебе, девочка, за всё, что ты сделала для моего племяша, - обняла от души засмущавшуюся царевну богиня плодородия. - Ты ведь помнишь, что я повелеваю всем, что растет и тянется к солнцу на земле Отрягии. От малой травинки до корабельной сосны. От землянички до картошки. От ландыша до репья… Поэтому - выбирай. Проси, чего угодно. Я исполню любое твое желание.
- Желание?..
Сенька ошалело замигала.
Желание?..
Ну, вот какое ей может быть дело до отряжской картошки или репейника?
Но, с другой стороны, отказываться нехорошо, раз уж человеку… то бишь, богине, так хочется приятное сделать…
Что бы такое загадать?
Чтоб трава была синяя в розовую клеточку?
Или чтобы у них на березах арбузы росли?
Или чтобы на елках шишки шоколадные появлялись к Новому Году?
Или зимой на дубах - хурма?
А что, очень практично. И купцам в такую даль возить ее не придется, и как раз проморозится хорошенько, срывай - и ешь…
Или…
Стоп!
Всё.
Знаю, чего пожелать.
- А вот послушайте, тетушка Фрея… - зашептала на ухо внимательно сосредоточившейся богине царевна.
Подгоняемый прохладным морским ветерком, Масдай стремительно несся на юго-запад, туда, где находилась ближайшая земля, и где после недели пути должны были они забрать из далекого Гвента короля Конначту.
Они не боялись, что по дороге их захватит буря, намочит дождь, или штормовой ветер собьет с курса: Скавва лично пообещала позаботиться об этом.
Внизу весело плескались бирюзовые волны, прыгала радующаяся замечательному майскому дню мелкая рыбешка, и на всех парусах, полосатых, как матрас, несся куда-то по своим делам груженый бородатыми воинами каррак.
- …Мьёлнир обещал присмотреть за страной, пока меня не будет. Поэтому я уверен, что всё будет хорошо, - передавал содержание последнего разговора с новым Верховным богом юный конунг.
- Нам очень жаль, что старый Гуннар не дожил до твоего возвращения, - сочувственно положил на плечо правителя Отрягии ручку Адалет. - Всего два дня…
Лицо Олафа помрачнело, но ненадолго.
- Его похоронили, как следует по обычаю. Горящий корабль унес его в пучину Ледяного моря с оружием и доспехами. А Мьёлнир сказал, что предложит ему на выбор Старкад или новое место у Фрея, куда будут приходить богатые и знатные люди страны, те, кто не воины. Но, откровенно говоря, я думаю, что старик выберет Старкад.
- А твой дядя в ссылку когда отбывает?
- Сегодня днем. Громовержец сказал, что он и за этим приглядит. Дикому капищу в Затерянном лесу давно был нужен жрец, так рвущийся провести остаток своих дней в уединении.
- А он действительно этого так хотел? - недоверчиво уточнил Иван.
- Когда мы с Мьёлниром описали ему другие варианты, его пришлось ловить, чтобы не убежал туда среди ночи и босиком, - ухмыльнулся конунг.
- А в остальном всё прошло гладко? Мне показалось, что не все ярлы и воины были довольны новым порядком, - спросил Адалет.
- Почти все. Ну, кроме мухоморщиков, - неохотно признал рыжий юноша. - Но с ними мы разберемся. Не волнуйся. Пусть они волнуются.
- А… Аос?.. - нерешительно поинтересовалась Серафима. - Вы с ней… э-э-э… попрощались?
- Нет, конечно! - заулыбался до ушей отряг. - Зачем прощаться? Я сказал ей "до свидания", а она ответила, что будет меня ждать!
- Ну, раз всё так удачно завершилось, можно лететь вперед и ни о чем пока не думать! - довольно улыбнулся маг-хранитель, и его маленькая пухлая ручка как бы сама собой потянулась в полотняный мешочек с умопомрачительно румяными и еще более вкусными пирожками.