- Я бы предпочел сделать это после разговора, - ответил Питман. - Честно говоря, хочется поскорей со всем этим разделаться. Не знаю, есть ли у вас такое чувство, но мне кажется, что мы оказались в совершенно глухом и безлюдном месте, где всякому звуку сопутствует очень странное эхо.
- Неприятное ощущение, не правда ли? В любую минуту может произойти что-то неожиданное… Как будто в каждом из вагонов сидят полицейские, которые только и ждут сигнала начальника лондонской полиции с серебряным свистком во рту. На воре шапка горит, а, Питман?
Слегка обеспокоенные, они прошли весь перрон и на западном его конце разглядели щуплую фигуру, прислонившуюся к колонне. Фигура эта, несомненно, была погружена в глубокое раздумье и, устремив взор в вокзальное пространство, не замечала, что кто-то к ней приближается. Майкл приостановился.
- Эге! - сказал он. - Неужто это и есть автор послания? Ежели так, то я сматываю удочки. - Но слегка подумав, добавил более веселым тоном: - Впрочем, нет. Давайте отвернемся на минутку. И отдайте мне очки.
- Но ведь вы согласились, что в очках буду я, - запротестовал Питман.
- Да, но этот человек меня знает.
- Он вас знает? А как его зовут?
- Он доверил мне свои тайны, - заявил адвокат. - Могу вам только сказать, что, если это он дал объявление (что весьма вероятно, потому что он явно подвержен мании преследования), вы можете с чистой совестью выдвигать свои требования. Он у меня в руках.
Очки сменили владельца. Питмана хорошие новости несколько приободрили, и наша парочка подошла ближе к Моррису.
- Вы ожидаете мистера Уильяма Бента Питмана? - спросил учитель рисования. - Это я.
Моррис поднял голову. Передним стоял невзрачный человек в белых гетрах и рубашке с неприлично низким воротничком. В полушаге за ним стоял другой, более плотный мужчина в плаще, в очках и в охотничьей шляпе. Решаясь на то, чтобы вызвать нечистых духов из самого пекла, Моррис должен был учитывать, что они таки в самом деле появятся. Но в первую минуту он испытал некоторое разочарование. Приглядевшись же повнимательней, сформулировал свое впечатление более четко: никогда в жизни он не видел более нелепо одетых людей.
- Я должен поговорить с вами наедине, - заявил Моррис.
- О, пусть вас не смущает присутствие мистера Эпплби, - ответил Питман. - Он все знает.
- Все знает? Вы что, осведомлены, о чем я собираюсь с вами разговаривать? - спросил Моррис. - Речь пойдет о бочке.
Питман побледнел, но это было признаком не страха, а искреннего возмущения.
- А, так это вы! - крикнул он. - Вы преступник!
- Вы все еще настаиваете, чтобы я говорил в его присутствии? - спросил Моррис, не обращая внимания на суровые обвинения.
- Все и было в его присутствии. Он как раз и открывал бочку; так что ваша преступная тайна ему известна так же, как и Провидению, и мне самому.
- Ах вот как, - ответил Моррис. - А что вы сделали с деньгами?
- Понятия не имею ни о каких деньгах, - заявил Питман.
- Не надо прикидываться. Я вас выследил. Вы явились на вокзал, святотатски переодевшись священником, завладели моей бочкой, ограбили труп, затем сняли со счета и присвоили денежки. Я был в банке! Я следил за каждым вашим шагом, и все ваши возражения смешны и бессмысленны.
- Моррис, не увлекайся, - сказал вдруг мистер Эпплби.
- Майкл! - воскликнул Моррис. - И ты здесь?
- Вот именно. И я здесь. И здесь, и везде, дорогой мой. Каждый твой шаг зафиксирован; детективы ходят за тобой, как тени, и каждые полчаса шлют мне донесения. Я не считаюсь с расходами.
Лицо Морриса стало пепельно-серым.
- Ладно, мне уже все равно, меня ничто не остановит, - кричал он. - Вот этот человек получил деньги по моему чеку. Это кража и я требую вернуть мне деньги!
- Ты допускаешь, чтобы я тебе солгал? - спросил Майкл.
- Не знаю. Мне нужны деньги.
- Так вот, кроме меня никто к трупу не прикасался, - начал Майкл.
- Ты? Майкл! - Моррис отпрянул в изумлении. - Так почему же ты не известил всех о его смерти?
- Ты о чем, черт возьми, толкуешь?
- Кто сошел с ума, я или ты? - не успокаивался Моррис.
- А может быть, Питман? - предположил Майкл.
Трое мужчин таращились друг на друга в изумлении.
- Это кошмар какой-то, - пожаловался Моррис. - Ужасно, но я не понимаю ни слова из того, что вы мне говорите.
- Уверяю тебя, что и я ничего не понимаю, - утешил его Майкл.
Снова наступила пауза, в течение которой Моррис с дебильным выражением лица тыкал пальцем в своего кузена.
- Я что, совсем рехнулся? Откуда у тебя бакенбарды?
- А, это ерунда, не обращай внимания.
Во время очередной паузы Моррис испытал чувство, как будто он повис на гигантских качелях, вознесших его сначала вверх, а затем низвергнувших на перрон вокзала.
- Попробуем подвести итоги, - сказал Майкл. - Если все это сон, то я хотел бы, чтобы Тина меня разбудила и подала завтрак. Вот этот мой приятель, мистер Питман, получил по почте бочку, которая, как оказалось, была предназначена для тебя. В бочке был труп мужчины. Ты каким-то образом его, очевидно, пришил…
- Я его пальцем не тронул, - запротестовал Моррис. - Этого-то я все время и боялся. Ты подумай, Майкл! Разве это похоже на меня? У меня много недостатков, но я и мухи не способен обидеть; а тут такая потеря для меня. Он погиб в железнодорожной катастрофе.
Веселье, неожиданно овладевшее Майклом, было столь бурным и продолжительным, что оба его собеседника окончательно уверились, что с ним не все в порядке. Майкл пытался удержаться от хохота, но безуспешно, он накатывал волнами. Во всей этой жуткой сцене смех Майкла был самым пугающим элементом. Общий страх сблизил Морриса и Питмана, они испуганно смотрели друг на друга.
- Моррис, - выдавил из себя Майкл, когда ему удалось снова обрести дар речи. - Подожди, я уже все понял. Я вам все сейчас объясню. Просто до этой минуты я не подозревал, что это может быть дядя Джозеф.
Эти слова неожиданно принесли мгновенное облегчение Моррису, зато Питман окончательно был сбит с толку. При чем тут дядя Джозеф, которого он оставил час назад наклеивающим в тетрадь газетные вырезки? Какой его труп? И кто такой он, Бент Питман? Где он, на вокзале Ватерлоо или в сумасшедшем доме?
- Ну, разумеется! - воскликнул Моррис. - Труп был изуродован. Какой же я болван, что об этом не подумал! В таком случае все ясно. И знаешь что, дорогой Майкл, мы спасены. Оба! Ты получишь тонтину, я об этом не жалею, а я спасу свою торговлю кожей, там сейчас наметилось оживление. Тебе нужно тут же дать извещение о смерти дяди Джозефа, на меня вообще можешь не обращать внимания, не думай обо мне; оповести всех, что дядя Джозеф умер, и все будет хорошо.
- Но я не могу дать такого извещения, - возразил Майкл.
- Почему?
- Я не могу предъявить трупа. Я его потерял.
- Что? - взвизгнул торговец кожей. - Что ты плетешь? Этого не может быть. Это я потерял труп.
- Очень даже может быть, детка. Я тоже его потерял, - мягко уверял кузена Майкл. - Я же дядю не узнал, а подозревал, что дело пахнет криминалом, и поэтому избавился, как бы это сказать, от всего багажа.
- Ты избавился от трупа? И зачем ты это сделал? - стонал Моррис. - А найти его снова можешь? Знаешь, где он сейчас?
- Увы, понятия не имею! Поверь мне, Моррис, если бы знал, тут же бы это сделал, это недорого бы и обошлось, но я в самом деле ничего не знаю.
- О Боже! - завопил Моррис. - Я потерял свою торговлю.
Майкл снова начал трястись от смеха.
- Чего ты ржешь, идиот? Ты еще больше меня теряешь. И напортачил куда больше меня. Если бы у тебя была хоть капля человеческих чувств, ты бы не от смеха, а от злости трясся. Я тебе вот что скажу: я свои восемьсот фунтов все равно получу, они мои, а твоему приятелю пришлось подделать подпись, чтобы их получить. Либо ты мне их отдашь тут же на перроне, либо я иду в полицию и выкладываю все карты.
- Не торопись, Моррис. Подумай хорошенько, - остановил его Майкл. - Ведь это сделали не мы, это кто-то другой. Мы у трупа карманов не обыскивали.
- Кто-то другой? - повторил Моррис.
- Да, кто-то другой. Мы впаковали дядю Джозефа в чужие руки.
- Что вы сделали? Впаковали? Какое странное слово.
- Вот-вот, именно впаковали. В рояле, - пояснил Майкл, как будто это было обычным делом. - Удивительно глубокий, богатый звук.
- У меня горячка, - Моррис приложил ладонь ко лбу, она была мокрой от пота.
- Это был концертный рояль…
- Не говори мне о роялях… - Моррис весь дрожал. - Я тебя не узнаю. Но этот человек… Кто он такой? Где его можно найти?
- В том-то и проблема. Предмет разговора находится в его владении… сейчас… уже со среды, часов примерно с четырех, а сейчас - ищи ветра в поле.
- Майкл, - взмолился Моррис, - я очень плохо себя чувствую; сжалься над бедным родственником. Повтори все это помедленней и поразборчивей.
Майкл повторил.
- Ну, тогда все кончено, - Моррис глубоко вздохнул.
- Что кончено? - спросил Майкл.
- Даже с датами какая-то дурацкая путаница, - ответил купец. - Чек был предъявлен во вторник. Во всей этой истории нет ни капли логики.
Молодой человек, который проходил мимо троицы говоривших, неожиданно остановился, вернулся назад и положил руку на плечо Майкла.
- Ага, значит, нашел-таки я мистера Диксона?
Труба, призывающая на Страшный суд, не прозвучала бы для ушей Питмана и адвоката более грозно. Моррис же расценил появление нового имени как продолжение кошмарного сна, который никак не кончался. Когда Майкл со своими пушистыми бакенбардами вдруг вырвался из рук незнакомца и бросился бежать, а его нелепого вида спутник в рубашке с коротким воротничком с птичьим писком вприпрыжку последовал за ним, незнакомец же, поняв, что главная добыча от него ускользает, положил теперь руку на плечо Морриса, тот наконец осознал: этого и следовало ожидать.
- Одного бандита я поймал, - произнес Гидеон Форсайт.
- Не понимаю, - сказал Моррис дрожащим голосом.
- Сейчас ты у меня все поймешь! - хмуро пообещал Гидеон.
- Я вам буду чрезвычайно признателен, если вы мне все объясните, - с неожиданным энтузиазмом воскликнул Моррис.
- Лично вас я не знаю, - продолжал Гидеон, приглядываясь к своему пленнику, который, впрочем, не оказывал ни малейшего сопротивления, - но это не важно, зато я знаю ваших друзей. Ведь это ваши друзья, не так ли?
- Не понимаю, - снова повторил Моррис.
- Вы имеете какое-то отношение к роялю? - грозно спросил Гидеон.
- К роялю? - крикнул Моррис, ухватив Гидеона за рукав. - Значит это вы тот самый другой. Где он? Где мой труп? Это вы получили мои деньги?
- Где ваш труп? Странно, очень странно, - задумчиво произнес Гидеон. - Вы хотите отыскать покойника?
- Я хочу? Да от этого все мое состояние зависит. Я потерял труп! Где он? Ведите меня туда!
- Ага, значит, вам нужен труп. А тому другому, Диксону, он тоже нужен?
- Какому еще Диксону? А, Майклу Финсбюри! Ну конечно, ему тоже нужен. Он его и потерял. Если бы не потерял, отхватил бы завтра тонтину.
- Майкл Финсбюри! Адвокат? - воскликнул Гидеон.
- Адвокат, адвокат, - ответил Моррис. - Но где труп?
- Значит, вот почему он впутал меня в это дело! Какой у него домашний адрес?
- Кингс-роад, номер 233. В какое "это дело"? - вопрошал Моррис, цепляя Гидеона за рукава.
- Я ничего уже не знаю, - ответил Гидеон и выбежал из вокзала.
Глава пятнадцатая
Возвращение Великого Вэнса
С вокзала Ватерлоо Моррис вернулся в состоянии, не поддающемся описанию. По натуре он был человеком скромным и ничего такого особенного о себе никогда не воображал. Знал, например, что не сумеет написать книгу, не способен удивить компанию показом каких-нибудь фокусов, короче говоря, не обладает ни одной из тех дарованных Богом способностей, что принято называть талантом. Но, признавая себя человеком средних достоинств, он считал, тем не менее, что и их ему вполне достаточно, чтобы преуспеть в жизни. Сегодня, однако, он вынужден был признать свое поражение; судьба победила его. Если бы мир был устроен так, чтобы из него можно было легко и непринужденно выйти, как из какого-нибудь увеселительного заведения, Моррис немедленно отказался бы от всех еще не испытанных удовольствий и с безмолвным удовлетворением перестал бы существовать. В данной ситуации был только один выход - вернуться домой. Как больная собака заползает под привычный диван, так и Моррису оставалось замкнуть за собой двери дома на Джон-стрит и тешиться своим одиночеством.
Когда он приближался к своему убежищу, уже темнело. Первой вещью, бросившейся ему в глаза, была одинокая фигура на ступеньках крыльца, которая то дергала за звонок, то принималась колотить в двери. Человек был без шляпы, в истрепанной до невозможности одежде, словом, имел вид бездомного нищего. Моррис узнал в нем Джона.
Первое инстинктивное намерение бежать уступило место глухой апатии, готовности покориться судьбе до конца. "Какая теперь в сущности разница?" - подумал Моррис и, вытащив из кармана ключ, поднялся на крыльцо.
Джон обернулся; лицо его выражало предельную усталость и ярость одновременно, а когда он узнал главу семьи, то набрал в грудь воздуху и сверкнул глазами.
- А ну, открывай двери! - приказал он, отступая на шаг.
- Я как раз и собираюсь это сделать, - ответил Моррис, отметив про себя: "Похоже, что он хочет меня пристукнуть".
Братья зашли в прихожую и закрыли за собой двери. Неожиданно Джон схватил Морриса за плечи и затряс его, как терьер трясет пойманную крысу.
- Ты, пес шелудивый, - процедил Джон сквозь зубы. - Тебе мало лоб расшибить! - после чего тряхнул его еще раз так, что голова Морриса звякнула о стену.
- Не бей меня, Джонни, это уже ничему не поможет.
- Заткнись! Теперь ты будешь меня слушать! - Джон зашел в столовую, сел в кресло, и сняв один из своих дырявых башмаков, стал растирать ступню руками. - Я охромел на всю жизнь. Что у нас на ужин?
- Ничего, Джонни.
- Ничего? Что ты плетешь? - рявкнул Великий Вэнс. - Не морочь мне голову.
- В самом деле, ничего нет, - объяснил брат. - Нечего есть, и купить не на что. Сам сегодня выпил только чашку чаю и съел сэндвич.
- Только сэндвич! - ехидно сказал Вэнс. - Это он, надо понимать, жалуется. Советую учесть: мое терпение кончилось. И вот что я тебе скажу: я хочу хорошенько пожрать и выпить. Иди, продавай свои сигнеты.
- Сегодня не получится - воскресенье.
- Я уже сказал тебе, что я хочу жрать!
- Ну что же делать, если никак нельзя?
- Болван! - крикнул Джон. - Или мы не уважаемые домовладельцы? Или нас не знают в гостинице, где бывал дядя Паркер? Ступай, и если через полчаса не вернешься и не будет накрыт стол, то сначала я тебя как следует отметелю, а потом пойду в полицию и все расскажу. Ты понял меня, Моррис Финсбюри? А если понял, то одна нога здесь, другая там.
Эта страстная речь подействовала даже на обессилевшего Морриса, он и сам почувствовал голод, посему спешно отправился выполнять приказ. Вернувшись, он застал Джона все еще обихаживающим свою ногу.
- Что ты хотел бы выпить, дорогой? - спросил Моррис, желая ублажить брата.
- Шампанского! - прозвучал ответ. - Того самого, с дальнего края полки. Потом бутылку старого портвейна, который так нравится Майклу, только осторожней, не встряхивай бутылку. И еще растопи камин, зажги лампу и закрой шторы. А то холодно стало, и темно уже. Потом можешь накрывать на стол. Да, и дай мне что-нибудь переодеться!
Когда ужин появился на столе, в комнате стало уютнее. Еда была превосходной. Острый мясной бульон, филе камбалы, бараньи котлеты с томатным соусом, ростбиф с кровью и жареным картофелем, пудинг, немного сыра и свежая зелень сельдерея - меню безукоризненно британское, но, несомненно, питательное.
- Слава тебе, Господи! - произнес Джон, вдыхая аппетитные запахи. - Кресло я поставлю спиной к огню. Последние две ночи были жутко холодные, никак не выгоню зябь из костей. Я буду сидеть здесь, а ты, Моррис, стоять вот тут и мне прислуживать.
- Но, Джонни, я тоже голодный, - пожаловался Моррис.
- Доешь, что останется. Ты только начинаешь платить по счету, золотце мое. И лучше не дразни британского льва! - Было что-то такое в голосе и выражении лица Великого Вэнса, когда он произносил эти слова, что Моррис не решился возражать. - Поехали! Налей для начала бокал шампанского, - продолжил кутить Джон. - О! Бульончик! Раньше мне казалось, что я не люблю бульона! А ты знаешь, как я сюда добрался?
- Нет, Джонни, откуда же мне знать?
- Я пришел пешком! - крикнул Джон. - Вот этими ножками! От самого Браундина, побираясь по дороге. Эх, посмотрел бы я на тебя побирающегося! Это ведь не так просто, как ты думаешь. Я изображал матроса с разбитого корабля из Блайта. Даже не знаю, где этот Блайт находится, но ты представляешь? - это прозвучало уже не столь воинственно - обратился к одному малому, школьнику еще наверно, так он велел мне завязать морской узел. И я его завязал, понимаешь? Завязал его! Но он сказал, что это не морской узел, а побирушный, а я сам понятно кто, и он на меня донесет. Потом еще выпрашивал у морского офицера. Ну, этот меня морскими узлами не морочил, зато заставил выслушать всю историю британского морского флота! Еще попалась вдова, торгующая леденцами, она ломоть хлеба дала. Один попутчик научил меня, как всегда можно добыть поесть - достаточно разбить витрину в магазине и попасть за решетку. Просто и гениально! Подай мне ростбиф!
- А почему ты не остался в Браундине? - осмелился спросить Моррис.
- Не пори чушь! А что бы я там ел? Газеты, тобой присланные? Оттуда надо было смываться, это я тебе точно говорю. Сначала мне верили в долг в пивной, я там изображал Великого Вэнса. Ты бы тоже так поступил, оказавшись в таком скотском положении. Один тип поставил мне пиво и закусон, мы поддали, рассуждая о всяких мюзик-холлах и о деньгах, которые я там зашибаю, а потом он велел мне спеть "Ее талия прекрасна", после чего сказал, что никакой я не Вэнс, даже и близко с ним не стоял, но я твердо стоял на своем. Пел-то я, конечно, хреново, но думал, что у них в захолустье и так сойдет. - Джон вздохнул. - Но меня доконал столяр…
- Наш хозяин?