Трудился он старательно, нанося молотком удары с размахом, достойным хорошего кузнеца. Джулия же в это время стояла рядом и присматривалась больше к работнику, чем к результатам его действий. И сочла его внешне весьма привлекательным; никогда, например, она еще не видела таких красивых и мощных плеч. А Гидеон, как будто прочитав ее мысли, обернулся к ней и улыбнулся. Ответная улыбка вместе с зарумянившимися щечками, что было девушке очень к лицу, столь подействовали на молодого человека, что он забыл перевести взгляд, и лихо замахнувшись молотком, со всей силы опустил его себе на пальцы. Выдержка, достойная похвалы, позволила ему подавить напрашивающиеся, но не дозволительные в присутствии дамы слова, заменив их невинным возгласом "растяпа!". Но больно было по-настоящему. Гидеон занервничал, попытался продолжить работу, но после нескольких неудачных попыток вынужден был от этого отказаться.
Джулия тут же выскочила из комнаты, а через минуту вернулась, неся тазик с водой, и принялась губкой обмывать пораненную руку.
- Мне очень жаль, - пустился в объяснения Ги деон. - Будь я лучше воспитан, я сначала бы вскрыл ящик, а уж потом долбанул себе по руке. Мне уже лучше, - добавил он, - уверяю вас, мне значительно лучше.
- Я надеюсь, что вы достаточно окрепли, чтобы руководить операцией, - сказала мисс Джулия. - Говорите мне, что нужно делать, а я буду выполнять функции работника.
- Какой прелестный работник, - заметил вслух Гидеон, несколько забывшись. Джулия обернулась и посмотрела на него, как бы слегка нахмурив брови. Поставленный таким образом на место молодой человек был рад переключить внимание с себя на злополучный ящик. Цель была уже близка. Джулия преодолела последнее препятствие и в отверстии показался ворох соломы. Некоторое время они оба, встав на колени, занимались чем-то вроде уборки сена. Еще минута и под соломой обнаружилось что-то белое и гладкое. Вскоре уже не было никаких сомнений: перед ними была мраморная нога.
- Надо признать, что эта особа весьма атлетического телосложения, - заметила Джулия.
- В жизни ничего подобного не видел, - согласился Гидеон. - Мускулы что твои глыбы.
Постепенно открылась и вторая нога, а затем нечто, напоминающее третью, при ближайшем рассмотрении оказавшееся суковатой палкой, опирающейся на постамент.
- Геркулес! - воскликнул Гидеон. - Можно было уже по ступне догадаться. Я хоть и принадлежу к поклонникам скульптуры, но что касается Геркулеса, считаю, что обязана вмешаться полиция и запретить штампование подобных статуй. Скажу больше, - добавил он, глядя с неодобрением на гигантскую ножищу, - кажется, перед нами самый огромный и самый уродливый Геркулес во всей Европе. Каким чудом он здесь оказался?
- Наверно никто больше не прельстился этим подарком, - сказала Джулия. - Да и нам он зачем, ума не приложу.
- Не говорите так, - запротестовал Гидеон. - Для меня его появление - одно из приятнейших событий в жизни.
- Да, и не скоро его забудете, - добавила Джулия. - Раненая рука вам напомнит.
- Ну что ж, мне пора, - неохотно проговорил Гидеон.
- Нет, нет, - возразила Джулия, - прошу вас остаться и выпить чаю.
- Если бы я был уверен, что вы действительно хотите, чтобы я остался, - проговорил Гидеон, смущенно уставившись на свою шляпу, - я с удовольствием принял бы приглашение.
- Разве я похожа на столь неискреннюю особу? Конечно, я вас приглашаю; кроме того, мне к чаю хотелось бы пирожных, а послать, кроме вас, некого. Вот вам ключ.
Гидеон поспешно нахлобучил шляпу на голову, бросил взгляд сначала на мисс Джулию, потом на Геркулеса, широко распахнул дверь и отправился выполнять поручение.
Вернулся он с большой сумкой, доверху набитой самыми наилучшими и наивкуснейшими пирожными и печеньями, застав Джулию за накрыванием маленького столика в холле.
- В комнатах ужасный беспорядок, - пояснила она. - Я решила, что здесь нам будет удобней и уютней.
- Замечательно! - с энтузиазмом согласился Гидеон.
- Ах, какие чудесные пирожные с кремом. И эти тоже, с черешней. Ну вот, надо же, вся черешня высыпалась в крем.
- Да-а, - протянул Гидеон, стараясь скрыть смущение. - Я думал, это будет удачное сочетание. Так мне сказала продавщица.
- А теперь, - начала мисс Джулия, когда они наконец приступили к своему скромному чаепитию, - я покажу вам письмо Морриса. Прошу вас прочитать его вслух, может что-то ускользнуло от моего внимания.
Гидеон взял в руки письмо, разложил его на коленях и прочитал следующее:
"Дорогая Джулия!
Пишу тебе из Браундина, где нам пришлось задержаться на несколько дней. Дядя не может прийти в себя после этого ужасного происшествия, о котором ты уже, наверное, знаешь из газет. Завтра я оставлю его с Джоном и приеду в Лондон, но перед этим ты получишь бочку с образцами товара, предназначенными для одного моего приятеля. Ни в коем случае не открывай бочку, оставь ее в холле до моего приезда. Извини за поспешность, будь здорова.
М. Финсбюри
P.S. Очень тебя прошу, оставь бочку в холле."
- Нет, - сказал Гидеон, - тут нет ни одного слова о статуе. Мисс Хезелтайн, вы позволите задать вам несколько вопросов?
- Да, пожалуйста. Если вы сможете объяснить мне, почему Моррис прислал статую Геркулеса вместо бочки с образцами для приятеля, буду благодарна вам по гроб жизни. И что это, собственно, значит, "образцы для приятеля"?
- Понятия не имею, - признался Гидеон. - Образцы товара, как правило, меньше размером, чем наша милая статуйка. Но я не об этом. Вы что, совсем одна в этом большом доме?
- Да. По крайней мере, пока. Я приехала первой, чтобы привести тут все в порядок и нанять новую прислугу. Но пока не нашла никого подходящего.
- Значит, вы тут совсем одна. - Гидеон был изумлен. - И вы не боитесь?
- Нет, - решительно ответила Джулия. - Не понимаю, почему я должна бояться быть одной больше чем, скажем, вы. Я, конечно, не столь сильна, но, когда поняла, что буду ночевать в одиночестве, купила револьвер и попросила продавца, чтобы научил меня, как им пользоваться.
- Ну, и как же вы будете им пользоваться? - поинтересовался Гидеон.
- Очень просто, - улыбнулась Джулия. - Нужно потянуть за маленький крючок сверху, потом целиться пониже, потому что револьвер подскакивает при выстреле, потом нажимаешь на маленький крючочек внизу, и револьвер стреляет точно так же, как и в руках мужчины.
- И часто вам приходилось стрелять?
- Пока еще не было случая, - честно призналась девушка, - но раз я знаю, как это делается, это сильно добавляет мне смелости. А если еще забаррикадировать двери комодом…
- Хорошо, что ваши опекуны скоро возвращаются. Мне эта ситуация кажется небезопасной. Если бы она продлилась дольше, я мог бы прислать вам мою тетку или экономку.
- Одолжить мне тетку! - воскликнула Джулия. - Великолепная мысль! Я начинаю подозревать, что это вы прислали мне Геркулеса.
- Но, мисс Джулия, - уверял ее Гидеон, - я столь восхищен вами, что не осмелился бы расстраивать вас посылкой такого кошмарного произведения искусства.
У Джулии уже был готов ответ, когда их обоих застал врасплох стук в дверь.
- Ах!
- Дорогая мисс Джулия, вам нечего бояться! - Гидеон положил руку ей на плечо.
- Это, наверно, полиция. Пришли из-за статуи.
Стук в дверь повторился, на этот раз громче и нетерпеливей, к тому же он сопровождался чьими-то недовольными криками.
- Моррис! - изумилась Джулия и побежала открывать.
Перед ними, действительно, предстал Моррис. Непохожий на себя, с бледным, исхудавшим лицом, двухдневной щетиной и диким, налитым кровью взглядом.
- Бочка! - вскричал он. - Где бочка, которая пришла сегодня утором? - вопил, озираясь кругом, а когда взгляд его остановился на ящике с Геркулесом, глаза чуть не вылезли из орбит. - Что это? - рявкнул Моррис. - Что это за гробина, ты, идиотка? Что это? Где моя бочка?
- Никакой бочки мы не получали, Моррис, - весьма холодно ответила Джулия. - Сегодня привезли именно эту штуку.
- Эту? - взвыл несчастный. - Я не имею понятия, что это такое.
- Адрес написан твоей собственной рукой. Мы чуть дом не развалили, пока ее затаскивали, и больше я тебе ничего сказать не могу.
Моррис глядел на Джулию, онемев от изумления. Он потер ладонью лоб, потом прислонился к стене, чуть не теряя сознание. А обретя все же дар речи, обрушил на Джулию поток столь грязной ругани, что никто из знающих Морриса и предположить бы не мог за ним таких способностей, настоящего джентльмена, безусловно, не украшающих.
- Я бы попросил вас не обращаться к мисс Хезелтайн подобным образом, - решительно заявил Гидеон. - Я этого не допущу.
- Я к ней буду обращаться так, как мне нравится, - заорал Моррис в новом приступе бешенства. - Я с этой паршивкой буду говорить так, как она заслуживает.
- Ни слова больше, предупреждаю вас! - воскликнул Гидеон. - Мисс Хезелтайн, - обратился он к Джулии, - вам не следует больше ни минуты оставаться под одной крышей с этим грубияном, не имеющим понятия о приличиях. Вот вам моя рука. Не возражаете, если я отвезу вас в такой дом, где вам не придется выслушивать подобные оскорбления.
- Мистер Форсайт, - ответила Джулия, - вы совершенно правы. Я не могу здесь больше оставаться. И я убеждена, что поступаю под защиту поистине благородного джентльмена.
Бледный, но решительный Гидеон взял ее под руку, после чего пара начала спускаться по ступенькам крыльца, а Моррис бросился вслед за ними, требуя ключи.
Едва Джулия успела отдать ему ключи, как к дому с форсом подкатил пустой кэб. Оба мужчины бросились чуть ли не под копыта, а когда кэбмен придержал своего лихого коня, к нему подскочил Моррис.
- Шесть пенсов сверх тарифа, - закричал он. - Вокзал Ватерлоо, во всю конскую прыть. Повторяю, шесть пенсов тебе лично.
- Шиллинг, барин хороший, - усмехнулся кэбмен. - Те все-таки были первыми.
- Черт с тобой, пусть будет шиллинг, - махнул рукой Моррис, и в эту самую минуту в мозгу у него сверкнула какая-то мысль, подумать над которой ему предстояло уже на вокзале. Кэбмен стегнул коня, и экипаж скрылся за углом.
Глава шестая
Терзания Морриса, часть первая
Сидя в кэбе, летящем по улицам Лондона, Моррис пытался собраться с мыслями. Бочка с покойником пропала, и ее нужно было отыскать любой ценой. Это понятно. Если по счастливой случайности она еще на станции, все может кончиться хорошо. Но, если ее уже отослали дальше и она попала в чьи-то совершенно чужие руки, все обстоит значительно хуже. Люди, получившие неожиданную и непонятную посылку, как правило, стремятся тут же познакомиться с ее содержимым; пример мисс Хезелтайн (вспомнив про которую, Моррис снова про себя чертыхнулся) это наглядно иллюстрирует. И ежели этот некто упаковочку вскроет…
- О Боже, - возопил Моррис, представив себе такую ситуацию, и поднял руку ко взмокшему лбу. Предосудительные с точки зрения закона действия, рассматриваемые чисто умозрительно, могут их инициатору казаться задуманными блестяще и беспроигрышно, естественно, до того, как он их реализует. Но все начинает выглядеть совершенно иначе, когда уже состоявшийся правонарушитель вспоминает о существовании полиции. Моррис же, принимаясь за дело, наличие этого уважаемого органа охраны общественного порядка во внимание, как он начал осознавать только теперь, совершенно не принял. Надо быть предельно осторожным - строго сказал он сам себе и почувствовал неприятный холодок в области позвоночника.
- На главную станцию или пригородную? - спросил кэбмен.
- На главную, - ответил Моррис, решив в душе заплатить-таки кучеру обещанный шиллинг. Привлекать к себе излишнее внимание было бы ошибкой. Но так и разориться можно. Господи, ну и влетит мне все это в копеечку!
Моррис проскочил через кассу и начал крутиться по перрону. Как раз был перерыв в расписании, и людей на перроне было немного, а те, кто были, преспокойно сидели на лавках. Никто на Морриса внимания не обращал, что было, в принципе, хорошо, но вместе с тем и к цели его никак не приближало. Надо что-то делать, какой-то риск неизбежен. Опасность росла с каждой минутой. Набравшись храбрости, Моррис подозвал одного из носильщиков и спросил, не видел ли тот бочки, которая должна была прибыть в багаже утреннего поезда; ему-де, Моррису, совершенно необходимо эту бочку разыскать, поскольку это собственность его приятеля.
- Дело срочное, - добавил он, - в бочке были образцы товаров.
- Меня здесь утром не было, - не особо приветливо ответил носильщик, - но могу спросить у Билла. Билл, ты не помнишь, сегодня утром с поездом из Борнмута какая-нибудь бочка с образцами не поступала?
- Насчет образцов не знаю, - отвечал Билл, - но получатель бочки устроил тут жуткий скандал.
- Это почему же? - воскликнул Моррис и, забыв об экономии, сунул носильщику в ладонь пенсовик.
- Видите ли, уважаемый, бочка прибыла около часу тридцати, и до трех за ней никто не обращался. А тогда какой-то коротышка невзрачного вида и духовного, вроде, звания приходит и говорит: "Нет ли у вас какой-либо посылки на имя Уильяма Дента Питмана?" Или Бента Уильяма Питмана, не помню точно. Я говорю: "Не могу сказать с полной уверенностью, но вроде бы какой-то бочонок с таким адресатом был". Коротышка подошел к бочке, и похоже было, что онемел от изумления, когда увидел адрес, а потом начал орать на всех нас, что подсовываем ему совсем не то, чего он ожидает. "Откуда я, черт возьми, могу знать, что вы ожидаете, но если вы Уильям Бент Питман, то эта бочка ваша".
- И что, он ее забрал? - крикнул Моррис, затаив дыхание.
- Оказалось, уважаемый, что он ждал какую-то коробку или ящик. Ящик такой был, это я вам точно говорю, потому что большего сундука я в жизни не видел. Питман же этот пришел буквально в ярость, стал звать начальника, потом послали за извозчиком, который этот ящик доставлял по адресу. Но должен вам, господин хороший, сказать, - физиономия Билла расплылась в улыбке, - я такой пьяной рожи давно не встречал. Кроме лошадей, вся компания была в драбадан. Какие-то господа (единственно, что мы поняли) дали им на чаевые соверен, ну, отсюда и все неприятности.
- И что, все-таки, рассказал извозчик? - продолжал допытываться Моррис.
- Насколько мне известно, немного. Уверял только всех, что за кружку пива готов этого Питмана побить. Журнал с расписками получателей он потерял, а помощники его были столь же пьяны. Все напились, как… - Билл сделал паузу, подыскивая подходящее сравнение, - как лорды! Начальник их тут же всех уволил.
- Ну, ну, - облегченно вздохнул Моррис, - это еще куда ни шло. Извозчик так и не сумел сказать, куда отвез ящик?
- Двух слов не мог связать, - махнул рукой Билл.
- А что сделал… Питман? - осторожно спросил Моррис.
- Погрузил бочку и уехал, злой как черт. Неважно он выглядел.
- Так, значит, бочка пропала из виду, - сказал Моррис, обращаясь, скорее, к самому себе.
- Это точно, - согласился носильщик. - Но на всякий случай можете потолковать с начальником.
- Не стоит. Это уже не имеет значения. Там были просто образцы товара, - сказал Моррис и поспешно удалился.
Снова сидя в кэбе, Моррис начал анализировать ситуацию. Допустим, подумал он, что придется согласиться с неудачей и признать, что дядя Джозеф умер. Тогда он потеряет тонтину, а вместе с ней и последнюю надежду получить свои семь тысяч восемьсот фунтов. Но с того момента, как он заплатил шиллинг предыдущему кэбмену, он стал осознавать, что преступление - это вещь дорогостоящая, а с той минуты, когда потерял бочку, понял, что последствия нарушения закона не всегда можно предвидеть. Сначала спокойно, а потом все более увлекаясь, начал он подсчитывать преимущества, которые принесет ему отказ от продолжения всей этой истории. Без убытков, конечно, не обойдется; но, если серьезно задуматься, убытки будут не столь уж и велики; только тонтина, которая и так всегда была делом случая и на которую в глубине души он и не рассчитывал. Аргументы казались ему все более и более убедительными, он даже похвалил себя за то, что всегда имел чувство меры. Никогда он, если признаться, не верил, что тонтина достанется ему, даже, по правде говоря, никогда не был уверен, что удастся ему отыскать и свои семь тысяч восемьсот фунтов. Во всю эту аферу он впутался, возмущенный явной непорядочностью Майкла. Да, будет лучше, если он откажется от этого рискованного предприятия и займется своим кожевенным бизнесом…
- О Боже! - воскликнул он, неожиданно вскакивая. - Я не только тонтины не получил, но вдобавок ко всему и торговлю кожами потерял.
Факт этот был ужасен, но сомнению не подлежал. Права подписи у него не было. Он не сможет получить в банке по чеку даже тридцати шиллингов, пока не представит заверенных документов, удостоверяющих кончину дяди. Сейчас он нищий без единого гроша, но, когда он такие документы представит, тонтина будет потеряна окончательно. Моррис незамедлительно принял решение: отбросить чертову тонтину, как раскаленную железку, и сосредоточить все усилия на том, чтобы спасти торговлю кожами и остатки прочего принадлежащего ему по закону наследства. Решение пришло в мгновение ока, но уже в следующую минуту масштабы финансовой катастрофы предстали перед глазами во всей своей грандиозности. Объявить, что дядя Джозеф умер? Нет, не может он этого сделать. С той минуты, когда его труп исчез в неизвестном направлении, дядя Джозеф стал (с юридической точки зрения) бессмертным.
Пространство кэба было недостаточным, чтобы вместить Морриса со всей его скорбью. Он рассчитался с кучером и двинулся дальше пешком, не глядя, куда идет.
- Слишком поспешно принялся я за это дело, - констатировал он, печально вздыхая. - Слишком сложным оказалось оно для человека с моими умственными способностями.
Потом ему вспомнился один дядин совет: "Если хочешь какую-то проблему серьезно обдумать, изложи свои мысли на бумаге".
- Кое-что старикан все же соображал, - подумал Моррис. - Надо попробовать, может и найдется такая бумага, на которой удастся все это ясно изложить.
Он зашел в первую попавшуюся закусочную, приказал подать ему хлеба, сыру и письменный прибор. Сначала он долго сидел, с мрачным видом глядя на все это. Попробовал перо. Писало замечательно. Но что писать?
- А, знаю, - воскликнул Моррис. - Робинзон Крузо и его две колонки!
В соответствии с классическим образцом он взял лист бумаги и изобразил на нем следующее:
- Да, но в таком случае я сяду в тюрьму, об этом я забыл, - подумал Моррис. - Даже не знаю, стоит ли дальше развивать эту гипотезу. Легко сказать: надо рассчитывать на худшее, но в таком случае человеку необходимо сохранять полное спокойствие. Что касается третьего пункта, то существует ли вообще выход? Наверно, все же должен быть, иначе вся эта бухгалтерия ни к чему. Есть! Пропади я пропадом! Тот же самый выход, что и в пункте втором! - После чего он поспешно написал снова: