Девушка: Александр Ильич!.. Зачем?
Александр Ильич: Это я так. А вы молодцом! Я часто вспоминал и вас, и наш театр, и репетиции… Я ничего не забыл!.. Эх, Галочка! (Хочет подхватить её на руки, как когда-то, но не получается. Подбегает Володя).
Володя: Позвольте, я помогу! (Хочет войти в круг).
Александр Ильич: А ну, назад! Это мои воспоминания, а не ваши!.. Не примазывайтесь! (Снова к ней). Я очень рад вас видеть. Нам нельзя терять друг друга! Я вас познакомлю с женой, будем вместе на дачу ездить… И на Леонтьева пойдем, и на Пугачёву… У меня знакомые администраторы…
Девушка (счастливо): Александр Ильич!.. Санечка!..
Обнимает его. Он стоит не шелохнувшись, боясь спугнуть мечту. Подходит Володя.
Володя: Ау!.. Отвлекитесь!
Круг гаснет, девушка исчезает.
Александр Ильич: Опять вы! Такую минуту испортили! Володя: Я вам напомнил, что ещё не всё!
Вспыхивает третий круг. В нём – мальчишка.
Александр Ильич: Хорошо, что напомнили!
Решительно входит в круг.
Мальчишка: Дяденька, привет!
Александр Ильич: Привет! (Хватает мальчишку, перекидывает через колено. Поворачивается к Володе). Может, хоть задним числом я с вами рассчитаюсь! (Взмахивает ремнём, бьёт мальчишку. Дико орёт Володя. Снова бьёт. Снова орёт Володя).
Володя (подпрыгивая при каждом ударе): Прекратите!.. Я же солидный человек!.. Я давно исправился! Я же уважаемый артист!.. (Александр Ильич не прекращает). Ах, так? Ладно!.. (Выхватывает из кармана рогатку, прицеливается, стреляет. Звучит страшный удар, и Александр Ильич, шатаясь, опускается на скамейку).
Володя (мальчишке). Бежим! (И вместе с мальчишкой убегает).
Голос по радио: Вы смотрели одноактную пьесу "Три шага в молодость". Главные действующие лица: Александр Ильич…
Александр Ильич (поднимается, держась рукой за щеку. Грустно): Действующее лицо в пьесе и бездействующее в жизни.
Голос по радио: … и его партнёр Володя. (Володя не появляется).
Александр Ильич: Володя!.. Ваш выход!.. Вы опаздываете!.. Володя, нельзя опаздывать… Нельзя опаздывать!.. (Уходя). Нельзя опаздывать!..
Старый рояль
Действующие лица:
Майя
Курт
Немецкий офицер
Отец Майи
Действие происходит в начале семидесятых годов. Маленький зал в сельской школе. Старенький рояль. Перед ним – стулья для зрителей. На стене несколько лозунгов. За окном вечереет, завывает метель. Входят Курт и Майя. Оба в толстых вязаных свитерах и лыжных шапочках. Отряхиваются.
Майя. Я всё время боялась, что мы заблудимся.
Курт (с небольшим акцентом). А я боялся, что мы не сможем заблудиться.
Майя. Вам хорошо, а мне ещё статью дописать.
Курт. Я помогу.
Майя (смеясь). С тех пор, как вы поступили к нам в аспирантуру, я стала лучшим знатоком немецкой истории. (Осматривается). А тут хорошо. Тепло, чисто… И никого. Не считая сторожа, который спит.
Курт. Он уверен, что мы ему приснились.
Майя. Спасибо, что пустил. (Смотрит в окно). Метель скоро кончится.
Курт. К сожалению. (Подходит к роялю). Какой старичок. (Открывает крышку, перебирает клавиши, что-то наигрывает).
Майя. Восьмая соната?
Курт. Вы её знаете?
Майя. Когда-то училась музыке. Отец настоял… Давно это было.
Курт. Расскажите.
Майя. Не интересно.
Курт. Мне всё про вас интересно.
Майя. Ладно, слушайте… Мой отец очень поздно женился, за пятьдесят. Я была единственной дочерью. Он учил меня музыке. Особенно ему нравилась Восьмая соната Бетховена. Он обещал подарить мне её ноты ко дню рождения. Это был сорок второй год, войска отступали. Наш город беспрерывно бомбили. Но отец пошёл искать ноты… Он был чудак и очень любил меня.
Курт. Ну?.. Он нашёл ноты?
Майя (склонив голову, тихо). Нет. Не нашёл.
Они – справа от рояля. Сцена затемняется. Слева, в луче света, появляется седоголовый человек, отец Майи.
Отец. Нет, моя девочка, я нашёл. Я, действительно, чудак, но я всегда выполнял свои обещания. Вокруг горели дома, люди прятались в подвалах, а я ходил от магазина к магазину и искал тебе ноты. И достал. И обязательно принёс бы, если б… (Виновато разводит руками). Если б меня не задержали.
Рядом, в том же луче света, появляется немецкий офицер. В руках у него бутылка и фужер с недопитой водкой.
Офицер. Вояка!.. Ты три раза стрелял в меня и всё мимо.
Отец (оправдываясь). Я близорукий…
Офицер. А как же ты попал в ополчение?.. Мобилизовали?
Отец. Сам пошёл.
Офицер. Коммунист? Руководящий работник?
Отец. Нет. Я – простой бухгалтер.
Офицер. Захотел выслужиться?
Отец. Нет. Подвести баланс.
Офицер. Через десять минут тебя расстреляют.
Отец. Что ж… Я прожил хорошую жизнь. Я сложил миллионы полезных цифр. У меня дочка, которую вырастит жена. И я, кажется, всё же попал в двух ваших солдат?
Офицер. Да, случайно. Тебе повезло.
Отец. Ну, вот, сальдо в мою пользу.
Офицер. О, ты, оказывается, философ?.. Это забавно. Я тоже люблю пофилософствовать, особенно, с хорошим собеседником. (Похлопывает по бутылке). На, выпей! Когда я пьян, я добрею.
Отец. Я не пью. У меня больное сердце.
Офицер. Это очень предусмотрительно: беречь сердце перед расстрелом… Сам виноват! Надо было встречать нас не пулями, а цветами!
Отец. Вы – гунны. Варвары… Я немного изучал историю. Варвары всегда разрушали, но их сметали, рано или поздно… Вот я и хотел ускорить.
Офицер. Мы не варвары, мы – ассенизаторы. Мир – это огромный нужник, его надо очистить. Если мы не успеем, это сделают наши дети. Чтобы побеждать, надо ненавидеть! Мы воспитываем наших детей для ненависти!
Отец. А мы – для любви. Это сильнее.
Левая половина гаснет, освещается правая.
Майя . Я зажгу свет. Курт. Не надо. Это очень красиво: полумрак и вы. Вы очень красивая. Особенно, когда улыбаетесь… Улыбнитесь!
Правый прожектор гаснет. Освещается левая половина сцены.
Офицер. Значит, эти ноты для дочери?
Отец. Да.
Офицер. А отец твой жив?
Отец. Погиб. В девятнадцатом году.
Офицер. Вот, видишь! Сильные всегда убивали слабых. Это необходимо для оздоровления мира. Мой отец был у вас в девятнадцатом – может, именно он убил твоего отца. А я убью тебя. А мой Курт убьёт твою дочь. Это закон войны!
Левая половина сцены погружается в темноту. Освещается правая.
Курт. Я люблю тебя… Люблю!.. Я полюбил тебя, как только увидел. Нет, нет, молчи! Ты хорошо молчишь… Я благословляю эту ночь, эту экскурсию, эту метель и этот старый рояль, который не настраивали лет десять!..
Снова правая половина сцены уходит в тень, а левая – освещается.
Офицер (перебирая клавиши). Его не настраивали лет десять. (Просматривает ноты). Значит, ты любишь Восьмую сонату?
Отец. Очень.
Офицер. Ты пианист?.. Ах, да – ты же бухгалтер. Хочешь, я позволю тебе сыграть?.. Ведь даже в старину исполняли последнее желание приговорённого… Садись, садись!.. Это даже интересно: русский бухгалтер перед смертью играет Бетховена!.. Это волнует, ведь мы, немцы, сентиментальны. А я посижу рядом. Можем даже сыграть в четыре руки.
Отец (твёрдо). Нет! Я хочу сам.
Офицер. Не хочешь?.. Что ж, я ведь не осуждённый, мне можно и отказать… Позволь, я выполню подсобную работу, надеюсь, можно? (Поднимает крышку рояля). Что ж, начинай. Я жду. (Садится чуть сзади, пьёт. Отец играет). Ты хорошо играешь, старик… Ты очень хорошо играешь… Не надо так играть, слышишь?.. (Отец играет). Не смей так играть!.. Я не хочу, чтобы ты так играл!.. (Отец играет). Старик, ты пожалеешь!.. Я не могу больше слышать! (Отец продолжает играть. Офицер истерически кричит). Прекрати!.. Немедленно прекрати!
Выхватывает пистолет, стреляет. Отец падает на клавиши. Последний аккорд. Тишина. Высвечиваются Майя и Курт.
Майя. Какая симпатичная дырочка в крышке. (Прислоняется к ней губами. Зовёт). Курт! Вы меня слышите?
Курт (Так же приложив губы, с другой стороны). Слышу, любимая!
Майя. Только, пожалуйста, не давите на крышку, а то она упадёт… Курт, я счастлива!.. Хоть казалось бы, должно быть наоборот: я отстала от товарищей, опаздываю домой, получу нагоняй от мамы, и всё равно счастлива!.. (С грохотом палает крышка. Майя успевает отскочить). Ну, вот, я же предупреждала!
Оба смеются. Стук упавшей крышки прозвучал, как выстрел. Снова освещается левая половина сцены. Офицер прячет пистолет.
Офицер. Я же предупреждал! Ты не должен был так играть, старик!.. Сам виноват!.. (Берёт с рояля ноты). Эта штука выворачивает наизнанку. Не тебе играть её!.. Бухгалтер и… Бетховен!.. Я подарю эти ноты Курту. Вот только сотру кровь. (Трёт). Не стирается. (Смотрит на руки). И тут кровь. (Трёт. Потом истерично). Не стирается! (Смотрит на пол, на стены, на потолок). Кровь!.. Всюду кровь!.. Не стирается!..
Левая половина гаснет. Освещается правая.
Курт. После войны отец приехал какой-то странный. Мало разговаривал, много пил и по ночам всё играл и играл Восьмую сонату.
Подходит к роялю и одним пальцем наигрывает мелодию.
Майя. Надо идти. Они, наверное, волнуются.
Курт. Кто?
Майя. Наша группа.
Курт. Это нехорошо, но я забыл про них. Я про всё забыл. Мне кажется, что на всём Земном Шаре только я и ты… В этом заснеженном селе, в этом полутёмном зале… И уже очень давно… От сотворения Мира… И не было войн, убийств, несправедливости… Только я и ты… Я и ты.
Майя . Надо идти. (Подходит. Кладёт ему руки на плечи. Потом снова, негромко). Надо идти!..
Здравствуйте, я – ваш зять [5]
На сцене пожилой артист. За сценой – рокот мотоцикла. Через секунду входит Парень, в мотоциклетном шлеме.
Парень. Здравствуйте.
Пожилой. Добрый вечер. Вы к кому?
Парень. К вам.
Пожилой. Я вас слушаю. А кто вы?
Парень. Говоря кратко, я – ваш зять.
Пожилой. Простите, не понял. Что значит, зять?
Парень. Ну, муж вашей дочери.
Пожилой. Гм… Но сегодня за завтраком она ещё не была замужем.
Парень. Сейчас уже ужин.
Пожилой. Но ей всего семнадцать лет!
Парень. Зато мне уже все восемнадцать.
Пожилой. Наглец! Мальчишка! Сопляк!
Парень. Папаша, успокойтесь. (Протягивает ему таблетки)
Пожилой. Что это?
Парень. Валидол. Ваша дочь посоветовала: "Как схватится за сердце, сразу давай валидол".
Пожилой. Удивительная заботливость! Почему же она сама не соизволила явиться?
Парень. Она взяла валокордин и поехала знакомиться с моей мамой.
Пожилой. А вы не могли сперва познакомиться с родителями, а потом уже жениться?
Парень. От перемены мест слагаемых сумма не меняется.
Пожилой. Понятно! Нынешние нравы! Без справки об инфаркте родителей брак не регистрируется! Значит, вам нужна такая справка?
Парень. Нет, мне нужны деньги: такое событие нужно отметить.
Пожилой. И с подобной просьбой вы обращаетесь ко мне!
Парень. А к кому же ещё? Вы ведь теперь для меня самый близкий человек.
Пожилой. Хорош гусь! Вы хоть работаете или ещё учитесь?
Парень. Уже не учусь, но ещё не работаю.
Пожилой. Как это понимать?
Парень. Из института меня отчислили, а на работу ещё не зачислили.
Пожилой. Когда же вас зачислят?
Парень. Завтра утром.
Пожилой. А где вы собираетесь жить?
Парень. Вместе с вами.
Пожилой. Очень мило. Хорошо хоть, предупредили.
Парень. Мне дают квартиру в этом доме.
Пожилой. Когда это вам дают?
Парень. Завтра вечером.
Пожилой. Что же это за работа такая: утром принимают, а вечером уже квартиру дают! Вы, извините, министр или член Государственной думы?
Парень. Я – дворник.
Пожилой. Дворник?!
Парень. Да. В вашем доме. У вас же есть специально выделенная квартирка для дворника – вот я её и получу.
Пожилой. Господи! Представляю, как будет счастлива моя жена, когда узнает, что его любимая дочь – дворничиха!
Парень. Работать буду я, а ваша дочь будет учиться.
Пожилой. А если через год-другой у вас появится ребёнок?
Парень. Раньше.
Пожилой. Что!? И вы сообщаете об этом с таким спокойствием?
Парень. И с гордостью.
Пожилой. Ну, спасибо, обрадовал! Значит, мамаша будет бегать в институт, папаша размахивать метлой, кому же ребёнка нянчить?
Парень. Кому ж, как не бабушке и дедушке.
Пожилой. А вы?
Парень. Я с удовольствием, но мне через три месяца в армию идти.
Пожилой. М-да… (После паузы). Вот вы жалуетесь, дескать, мы, старики, не понимаем вашего поколения, не уважаем вас? А за что вас прикажете уважать? За то, что вы в тринадцать начинаете курить, в шестнадцать выпиваете или покуриваете травку, в восемнадцать – женитесь, бросаетесь на шею родителей и сидите там ещё двадцать лет!.. Если не разойдётесь через двадцать дней… Гоняетесь за модными тряпками, торчите в ресторанах и барах – хотите "красиво" жить, но всё это за счёт родителей!..
Я и Роберт Виккерс. В начале пути
Парень. И всё-таки, давайте поговорим спокойно.
Пожилой. О чём говорить? Разве приличные люди так женятся? Могли же вы заглянуть к нам раньше, представиться, войти, так сказать, в доверие. Потом дать понять, что неравнодушны к нашей дочери, и торжественно попросить нашего согласия на вашу женитьбу…
Парень. И вы бы согласились?
Пожилой. Ни за что на свете!
Парень. Потому-то я и не приходил.
Пожилой. Но как же я могу отдать дочь за лоботряса?..
Парень. За что ж вы так? Школу я всё-таки окончил.
Пожилой. Представляю, как вы её окончили!
Парень. Нормально. С золотой медалью.
Пожилой. А за что же вас из института выгнали?
Парень. Меня не выгнали – я сам ушёл.
Пожилой. Почему?
Парень. Педагоги слабые, не очень образованные. Кстати, из вашего поколения. Декан факультета говорит портфель, доценты, проценты…
Пожилой. Так он просто невежда!
Парень. Я ему так и сказал.
Пожилой. А он что?
Парень. Заявил, что один из нас должен оставить институт. Вот я и ушёл.
Пожилой. Почему вы, а не он?
Парень. Я смогу в другой ВУЗ поступить, а куда возьмут этого доцента с его портфелем?.. Ему до пенсии осталось полгода – пусть доработает.
Пожилой. Но почему вы не поступили в другой ВУЗ?
Парень. Потому что я ещё окончательно не решил, кем стать: биохимиком или астрофизиком.
Пожилой. И поэтому пошли в дворники.
Парень. А чем плохая работа? Главное, учиться не мешает. А сами вы, простите, кем работаете?
Пожилой. Я – старший конструктор ЦКБ крупнейшей в стране фабрики модной обуви!
Парень. Одним словом, сапожник. Что скажет моя бедная мамочка, когда узнает, что её любимый сын женился на дочке сапожника!
Пожилой. Ну, вот что, дорогой зятёк. Послезавтра приезжает моя жена – приходите и мы продолжим нашу беседу.
Парень. Послезавтра не получится: я улетаю на международные соревнования.
Пожилой. Впервые слышу, что бывают соревнования дворников.
Парень. Я прыгаю в высоту.
Пожилой. С метлой?
Парень. Нет, с шестом. Что привезти вашей дочери из Италии? Чему она будет рада?
Пожилой. Не знаю. Я вам не советчик. Мне ваши наряды не по вкусу: брюки – изодраны, юбки похожи на набедренные повязки…
Парень. Вам наша одежда не нравится, а мне ваша. Взять хотя бы этот костюм…
Пожилой. Он и мне не нравится, восемь лет его ношу…
Парень. Пора бы новый купить, помоднее.
Пожилой. Я собирался, да дочь пристала: "У всех в классе модные сапоги, а у меня нет". Вот мой новый костюм превратился в её сапоги. Так она и ходит: на ногах – папин костюм, на пальце – мамина шуба, в ушах – наши путёвки на курорт, а на голове – новая стиральная машина. Теперь ей требуется дублёнка. А за какие шиши?
Парень. Это теперь уже моя проблема – будет ходить в моём мотоцикле.
Пожилой. Я полагаю, мотоцикл вам купил папаша.
Парень. Я на него сам заработал, полгода пахал грузчиком. А отца у меня нет.
Пожилой. Умер?