- Здесь и сейчас!
- Занятно… - советник невесело усмехнулся и приподнял одну бровь, - Вообще-то герцогским эдиктом дуэли в городе запрещены.
- Я уплачу в казну штраф за нас обоих, благородный Лавора, - процедил сэр Даин.
Лавора возвел очи горе, покачал головой, вздохнул и, сняв берет, отправил его в полет куда-то в сторону.
- Что ж, извольте, - произнес он, отступая на шаг и, обнажив клинок, бросил ножны на брусчатку, - Давайте решим вопрос здесь.
Даин Понера отцепил ножны от пояса и, в свою очередь, извлек меч из ножен. Толпа горожан расступилась, образуя широкий круг.
"Очень это все похоже на чью-то разработку, - подумал советник и повел плечами, разминая мышцы, - Интересно, кто натравил на меня этого молодого наглеца? Не Тайра ли? Вполне на него похоже. Только смысла не вижу".
Лавора и Понера встали в позиции. Лавора крутанул кистью меч и прислушался к ощущениям в больной ноге. Судя по всему, драться было вполне возможно.
Сэр Алан никогда не был особо хорошим фехтовальщиком - равно, как и особо плохим. Его умения вполне хватало, чтоб постоять за себя, и он был целиком и полностью удовлетворен этим положением, не стремясь достичь высот в благородном искусстве убивать. Противник его тоже числился в середнячках, так что шансы были примерно равны.
- Какую эпитафию вы хотите? - оскалив зубы поинтересовался сэр Даин.
- Умер от старости, - усмехнулся Лавора, - Приступим?
- Охотно! - выдохнул Понера и нанес косой удар сверху, пробуя на зуб оборону противника.
Лавора легко отбил удар, сливая его по клинку в сторону, и контратаковал, ударив Понера в левое плечо. Тот отразил нападение, прогнувшись корпусом чуть назад, и кистевым движением нанес прямой удар в голову. Приняв удар на стык перекрестья и клинка, сэр Алан оттолкнул клинок соперника и отступил на шаг назад.
- Почти достали, Понера, - оскалив зубы в злой улыбке произнес он, - А что бы делали, если б не почти?
- Закатил бы пир по поводу ваших похорон. Поберегите дыхание, Лавора.
- А, все ясно, школа почтенного мастера Уткано, - улыбка первого советника стала еще шире.
- Совершенно верно! - выдохнул сэр Даин, сбив клинок Лаворы в сторону обратной стороной своего меча, и провернув его мгновенным кистевым движением, нанес горизонтальный удар в открывшуюся шею советника.
Сэр Алан, вместо того, чтобы отражать удар, резко присел и рубанул Понера в бедро. Тот, невероятным прыжком, успел отскочить назад и меч сэра Алана лишь слегка задел его за ляжку.
- Ну вот, теперь мы оба хромаем, - улыбка, больше напоминающая оскал не сходила с лица советника, - А знаете, с Уткано я не совсем согласен.
- Это, - Понера нанес удар, который также был отбит, и отступил, - в чем же?
- В том, - Лавора нанес колющий удар в лицо, который сэр Даин с силой отбил вправо, после чего дуэлянты вновь заняли первоначальные позиции, - что во время дуэли нельзя разговаривать. В самом начале можно. Мы же не булавами друг друга прощупываем, а эстоками, клинками довольно легкими. Вот как до настоящей рубки дело дойдет - сэр Алан уклонился от удара, - тогда и стоит поберечь дыхание.
- А - Понера нанес три быстрых удара и отскочил от начавшего контратаку первого советника, - расконцентрация внимания?
- Только у новичков, - выдохнул Лавора атакуя.
В толпе уже активно делали ставки на исход поединка.
Улыбка сошла с лица сэра Алана - теперь он дрался всерьез. Сэр Даин тоже подрастерял свой спесивый вид, превратившись в холодного расчетливого бойца, который не был намерен давать спуску своему сопернику. Мечи сталкивались с громким звоном, высекая снопы искр, однако ни один удар пока так и не достиг цели. Дуэль затягивалась.
- Неплохо, - фыркнул Лавора, лишь в последний миг уклонившись от удара, - Коронал хорошо натаскивает своих друзей.
- Он о них, - Понера попытался провести удар с резким изменением уровня атаки, но был отброшен и вынужден был перейти к обороне, - заботится.
- То-то они и страх потеряли, - клинок сэра Алана просвистел в каком-то дюйме от груди Понера, рассеча кружевной ворот.
- Вас страшиться - не уважать себя, - теперь в глухую оборону вынужден был перейти советник.
- Именем герцога - остановитесь! - прозвучал вдруг громовой голос.
Дуэлянты отпрыгнули друг от друга и в изумлении уставились на децию преторианцев, растолкавшую зевак и взявшую их в круг. Возглавлял гвардейцев сэр Язь Корзуна.
- Вы арестованы за нарушение герцогского эдикта! - внушительно произнес дородный декурион.
- Не хочу вас расстраивать, сэр Язь, - слабо улыбнулся Лавора, - но арестовать советника можно только по именному эдикту Его Сиятельства.
- Да, незадача… - Корзуна попытался почесать в затылке, но наткнулся на шлем и в сердцах сплюнул, - Но вот благородному Понера от нас не отвертеться. Ваш меч, благородный сэр!
Сэр Даин смерил декуриона уничижительным взглядом и небрежно бросил клинок к его ногам.
- Вот и славно, - констатировал сэр Язь, - Пойдемте-ка в каземат, драгоценный вы мой. А благородного Лавору… Каа, братишка, проводи советника, а то он, того гляди, по дороге еще какое безобразие устроит.
Каах вышел из оцепления и встал рядом с сэром Аланом. Выражение его лица под опущенным забралом салада было не видно - явственно виделись только плотно сжатые губы.
Лавора проводил долгим взглядом удаляющихся преторианцев, ведущих под конвоем Даина Понера, затем подобрал с земли перевязь с ножнами, вложил в них клинок и, нацепив перевязь, улыбнулся дракону.
- Вы вовремя, надо признать, - негромко сказал он, - Я уже начал уставать.
- Я рад, - Каах бледно улыбнулся, - Очень не хотелось бы увидеть вас мертвым.
- Ну, это не так уж и просто устроить, - усмехнулся советник.
Тем временем вокруг них началась форменная вакханалия. Почти все присутствовавшие горожане успели сделать ставки, и теперь выясняли, кто же выиграл в поединке. Дело начало пахнуть большим мордобитием. Особо усердствовали лакеи сэра Алана, поставившие, ясное дело, на него.
- Тихо все! - рявкнул дракон, - Согласно эдикту императора Тита Пятого победителем в дуэли следует признавать того, кто остался на месте поединка, коль скоро противной стороне пришлось его покинуть. Эдикт никто не отменял, так что верх одержал благородный Лавора.
С преторианцем горожане спорить не решились. Всем очень хорошо была известна неприязнь гвардии, равно к Тайным сыску, Канцелярии, и дружкам коронала, так что в данном случае он выступил как независимый арбитр. Выигрыш был быстро поделен, и слуги советника, только что удвоившие свою наличность, изображали редкостное рвение и полную готовность услужить, чем только господин пожелает.
Господин пожелал, чтобы они забрали то, что осталось от его паланкина и проваливали ко всем нечистым, но лучше бы сначала занесли паланкин в мастерскую. Слуги ничуть не возражали, особо, когда сэр Алан вручил старшему лакею серебряный сестерций и велел им, после посещения мастерской, дружно напиться за его здоровье. Слуги трижды прокричали "Ура", подхватили бренные останки паланкина, и были таковы.
- Как же мало людям надо для счастья… - задумчиво произнес Лавора, - Пройдемся пешком, korlat?
- С превеликим удовольствием, - Каах улыбнулся и поднял забрало шлема.
Советник сделал шаг, но уйти далеко ему было не суждено.
- Как, сэр Алан?!! - услышал советник голос полный неподдельного ужаса и возмущения, - Вы пойдете по улице с непокрытой головой?!! Как… как крестьянин?!!
Посмотрев в сторону говорившего, Лавора узрел пузатого лавочника в не слишком дорогом, но добротно сшитом костюме.
- И что, прикажете мне носить затоптанный берет? - советник кивнул в сторону валяющегося на брусчатке головного убора, прямо в центре которого виднелся грязный след чьего-то каблука.
- Помилуйте, благородный сэр! - замахал руками горожанин, - Да как бы я посмел?!! Но, вот, обратите внимание, - с этими словами лавочник указал на вывеску над собой, изображавшую перекрещенные ножницы и иглу, - на мое скромное заведение. Поверьте, сэр Алан, у меня вы найдете головной убор отличнейшего качества, самому герцогу под стать.
- Вот каналья! - расхохотался советник, - А потом ты будешь рассказывать, что сам первый советник к тебе пешком за шляпами ходит?
- А что делать, если это окажется истиной правдой? - пройдоха хитро сощурился.
- А ничего не поделаешь. Ладно, пойдем, посмотрим твои тряпки. Как тебя зовут-то?
- Мастер Варин Ларана, благородный сэр. Шляпных и костюмных дел мастер, член цеха.
- Понятно, что член… - задумчиво сказал Лавора, входя в магазин, - Кто б тебе дал в Верхнем городе торговать, почтенный, не будь ты членом… Что скажете, благородный Корзуна?
- Я бы сказал, - дракон задумчиво прошелся мимо подставок, где были представлены самые различные головные уборы, - вот эта широкополая шляпа будет к вашему камзолу как раз под стать.
- Мндя? - советник с сомнением воззрился на шляпу, - Как-то простовато. В качестве дорожного варианта, пожалуй, но в городе…
- А это мы вмиг исправим, - вклинился в разговор мастер Варин, уже держащий в руках невообразимое количество различных перьев и шляпных принадлежностей, - Что господин советник скажет по поводу вот этого пера от редкой птицы страус?
- Безвкусица, - отрезал Каах.
- Хорошо, - не растерялся Ларана, - А вот извольте взглянуть, замечательное фазанье перо.
- Бред! - фыркнул дракон, - Не оскорбляйте мои эстетические чувства. Оно же совершенно не подходит по цвету!
- Совершенно согласен! - радостно закивал головой мастер Варин, - Приятно встретить знающего человека! Как насчет этого пера птицы Ча?
- Эта птица Ча, - Каах скривил губы в язвительной усмешке, - судя по всему, обитала на ближайшем болоте. Подделка, милейший, причем достаточно безыскусная.
- Что? - опешил лавочник.
- А вот это интересно… - дракон извлек из общего вороха длинное золотистое перо и начал с интересом его рассматривать, - Надо же, настоящее перо жар-птицы. Я полагал, что они вымерли. Обратите внимание, сэр Алан, какие переливы… Вам очень подойдет под цвет глаз.
- Под мои грязно-карие глаза? Вы шутите, сэр Каа, - фыркнул Лавора.
- Грязно-карие? - Каах иронично взглянул на сэра Алана, - Вы давно не смотрелись в зеркало, господин первый советник.
Легким и изящным движением он подхватил с прилавка крупное посеребренное зеркало и поднес его к лицу сэра Алана. Тот глянул на свое отражение, криво усмехнулся и отошел. Глаза благородного Лавора так и остались светло-карими, но приобрели при этом удивительный золотистый оттенок.
- И впрямь, подойдет, - заметил он, - Но чем его закрепить?
- А вот, извольте, - Ларана продемонстрировал несколько изящных (и не очень) брошек для шляп.
- Только не говори, что ты и в цехе златокузнецов состоишь, мошенник, - усмехнулся сэр Алан.
- Нет, но ведь это для шляп…
- Для шляп, а не на шляпах. Разницу чувствуешь?
- Э… - смутился лавочник.
Четверть часа отчаянного торга спустя, первому советнику удалось сбить цену вдвое, после чего он стал обладателем замечательной широкополой шляпы, с закрепленным серебряной брошью пером жар-птицы.
Покинув магазин Варина Ларана, дракон и хромающий советник неторопливо двинулись по порядком опустевшей улице.
- Не знал, что вы так разбираетесь в одежде, - заметил Лавора.
- Не знал, что вы умеете так торговаться, - парировал его собеседник.
- Умею. Но еще лучше я умею допрашивать.
- Вы хотите подвергнуть меня допросу? - дракон с легкой усмешкой глянул на сэра Алана.
- С пристрастием. Начнем с того, откуда ваша деция столь удачно появилась на этой улице?
Дракон со странным выражением на лице покосился на первого советника и вздохнул.
- Я предложил свернуть. Мне показалось, что там твориться что-то неладное, и, положа руку на сердце - он дотронулся до правой половины своей груди, - разве я был неправ?
- Сердце с другой стороны, - буркнул Лавора.
- Это у людей.
Советник крякнул.
- Эк я обмишулился. Ну, хорошо, а мои глаза?
- А что ваши глаза? - дракон выглядел как сама воплощенная невинность.
- Не издевайтесь. Почему мои глаза сменили цвет?
- Ах, это… - лицо Кааха приняло само отсутствующее выражение, но смешливые искорки в глазах его выдавали, - Понятия не имею.
- Korlat, я говорю серьезно. Что с моими глазами, и как долго они будут такого цвета? Не забывайте специфику моей службы.
Дракон немного погрустнел и опустил голову.
- Моя вина, - вздохнул он, - Помните, на дороге я вас немного подлечил? Да и потом, пока вы спали, у сэра Вазмы тоже… Это реакция вашего организма на мою магию.
- И надолго я стал эдакой Златоглазкой?
- Боюсь навсегда, - вздохнул Каах.
- Гадство, - спокойно прокомментировал ситуацию Лавора, - Отменить это никак нельзя?
- Только усилить эффект, - дракон вздохнул еще печальнее и виноватее.
- Нет уж, примут меня за тень Лотира Легендарного, - при упоминании первого императора Каах бросил на сэра Алана странный взгляд, - и доказывай потом, что я не мантикор.
Пару минут оба шли в молчании, каждый погруженный в свои мысли, пока их совместное безгласие не было прервано сэром Аланом.
- Ну-с, учитывая то, что ваш брат и непосредственный командир, благородный Корзуна, - советник ехидно улыбнулся и покосился на дракона, - отдал вам однозначный приказ довести меня до Канцелярии, и тот факт, что при столь прелестной погоде спешить я не имею не малейшего желания, давайте-ка вы займетесь моим просвещением.
- Что вы имеете в виду? - удивился Каах.
- Только наш с вами необычный разговор в "Нетопыре". Помните - я обещал вас поспрошать на эту тему?
- Всегда держите свое слово, сэр Алан? - Каах с озорством глянул на советника.
- Всегда, - совершенно серьезно ответил тот, чувствуя, что опять от встречи с глазами дракона у него начинает плыть перед глазами. Лавора поспешил отвести взор и попросил, - Расскажите мне о сотворении людей, korlat. И… обо всем остальном, что последовало за этим.
Каах чуть нахмурился и задумчиво потер ладонью левую щеку.
- Не знаю, вправе ли я… А, к вивернам! Вправе! - вдруг экспрессивно выдохнул он, - Слушайте.
Рассказ дракона звучал тихо и чуть печально, обволакивая кружевами слов душу и сознание первого советника. Лавора не знал, да и не хотел знать, глубина ли рассказа была такова, или это была драконья магия, но он не слышал того, что рассказывал Каах. Он это видел, видел глазами если и не участника, то, по крайней мере, свидетеля, сочувствуя и сопереживая всем событиям, происходившим многие века назад.
Глава девятая
Лия стояла у стрельчатого окна Башни Ветров. В людском обличье она не была писаной красавицей - дурнушкой, впрочем, тоже не была, - но ее шарм, обаяние и внутренняя сила, проступавшая в каждом взгляде и движении, поневоле заставляли мужчин обращать на нее восхищенные взоры. Она давно привыкла к таким взглядам, но до сих пор не научилась воспринимать их как должное. Нет, она не смущалась и не краснела, как юная драконесса, впервые приглашенная на бал Крылатых, не терялась, не лепетала какие-то глупости в ответ на комплименты, и, уж тем паче, не млела от назойливого мужского внимания - она даже считала его больше помехой, чем преимуществом, - но от откровенно оценивающих (как бы не скрывали их воспитанные драконы) взглядов или восхищения молодняка ей становилось как-то не по себе. От них она начинала чувствовать себя привлекательной игрушкой, забавой, за позолотой и мишурой которой никто не видит истинно ценной внутренности. Единственным мужчиной, который никогда - именно никогда, - не позволял себе глядеть на нее с восторгом и обожанием был Лёр.
О, этот мог себе позволить смотреть даже и с превосходством. Красавец-альбинос, Белый Дракон, в нем было столько силы, что поблизости от него даже Лия чувствовала себя маленькой и беззащитной девочкой. Это она-то, искуснейшая в плетении чар, мудрая Впередсмотрящая! Но это было так.
Лёр, Белый Лёр, влюбленный в небеса и полеты, он мог бы стать куда лучшим магом чем она, если б только захотел этого. Он не захотел. Он желал летать быстрее и выше всех и добился этого. Он мечтал облететь землю вокруг без единой посадки и сделал это, едва не заплатив цену жизни за свою мечту. Все, чего он желал, давалось ему - быть может, оттого, что он умел не желать невозможного. Или потому, что не знал слова "невозможно".
Но плести чары он не желал. Конечно, за столько веков он узнал великое множество заклятий, а некоторые даже сочинил сам, походя, развлекаясь, но прибегал к ним столь редко, что создавалось впечатление, будто бы он не знает ни одного.
"Почему?" - однажды спросила она его. "Потому, что так никто не знает моей истинной силы", - ответил он улыбаясь. Чего он боялся, что провидел? Лия не знала. Но верила, что это не блажь, не каприз, что Лёр, прозорливый и мудрый Лёр, что-то видит в грядущем, что-то безрадостное и тяжелое. Лия не спрашивала - что. Видения грядущего зачастую туманны и могут толковаться различно. А может она просто боялась узнать, ведь с тех пор, как Белый отказался от магии, улыбка стала редкой гостьей на его лице. Четыре столетия его, некогда озорная мальчишечья улыбка не появлялась на бледном лице, не плясали в красных глазах смешливые искорки, не устраивал он озорных проделок, на которые прежде был большим мастером, не звучал его задорный и заразительный смех. Четыре долгих сотни лет в его глазах сквозила грусть, а улыбка, когда он улыбался, бывала печальной, вымученной какой-то.
И вот, сегодня он вновь стал иным. С блестящими от возбуждения глазами он, чуть не сбив ее с ног, влетел в Большой зал Чар, отмахнулся от вопросов всех присутствующих как от назойливой мухи, вытянул с полки какой-то фолиант, быстро пролистал, улыбнулся торжествующе, и, поставив книгу на место обвел всех присутствующих - Драконов и Вивернов, - долгим взглядом.
- Ты странно себя ведешь, Белый Лёр, - сказала Лия, выступив вперед. Из всего народа Крылатых считанные единицы посмели бы сказать ему это. Она - посмела.
- Мне надо поговорить с тобой, Серебристая Лия, - ответил он.
- Говори, я слушаю тебя.
- Не здесь и не сейчас, Впередсмотрящая, - он рассмеялся, и это было странно, - Встретимся на закате, в Красной зале Башни Ветров.
Она пришла. Пришла даже чуть раньше закатного часа, ибо ее терзало любопытство и беспокойство. Давно, уже очень давно не вел себя так Лер, и эта странность была пугающей. Она, казалось, пророчила беду. Но какие беды могли ждать племя Крылатых? Она не знала. Она не хотела знать. Но знать была обязана - Лия была Впередсмотрящей, это был ее долг.
Он вошел неслышно, мягкой кошачьей походкой. Только когда Лёр подошел почти вплотную, Лия заметила его.
- Ты пришла, - он улыбался.
- Как я могла не придти, Лёр?
- Ты пришла, - повторил он, - Знаешь, я загадал, что если первой придешь ты, все получится.
- Ты веришь в загады? - удивилась Лия.
- Нет. Но, я слышал, они помогают и тем, кто в них не верит.