- Мне тоже, - Дугал издал обреченный вздох. - К несчастью, это ничего не меняет. Я сомневаюсь даже в том, что твои деринийские целители могут много для него сделать. А я могу хотя бы оставаться с ним до конца, если это возможно. Конечно, если он переживет эту зиму, у меня будут другие сложности. А весной мое место будет подле тебя, во главе ополчения Макардри. Но об этом мы станем беспокоиться не раньше, чем что-то случиться, - с воодушевлением заключил он. - Что до остального, давай тоже не беспокоиться до поры. Ладно?
Неуверенно пожав плечами, Келсон поднялся и помог Дугалу встать на ноги.
- Если ты желаешь. Как бы мне ни хотелось, чтобы ты находился при дворе нынешней зимой, я, безусловно, не могу оспаривать причин, которые удерживают тебя здесь. Я не считаю, что требуется по-настоящему спешить из-за… из-за того, что недавно случилось. Что бы ни происходило у тебя в голове, это, вероятно, уже некоторое время шло, как идет, и я сомневаюсь, что многое переменится, если мы подождем до весны, чтобы узнать больше.
Они с Дугалом молча вернулись обратно, к сиденью в нише под окном. Там Келсон раскрыл ставни и стал глядеть на море, глубоко вдыхая соленый воздух. Дугал молча стоял рядом с ним.
- Если рассуждать стратегически, вряд ли что-то важное случится до весны, - продолжал король несколько секунд спустя. - Посмотри-ка. Вот уже назревают бури. Еще месяц - и дожди вдвое увеличат время поездок к этой части королевства. А два месяца спустя, снега увеличат его еще вдвое. Даже твой кузен Ител, как бы он ни жаждал престола, не сможет передвигать сколько-нибудь боеспособные войска в таких условиях. Нет, у нас - целая зима, чтобы решить, как с этим справиться. Возможны кое-какие незначительные местные беспорядки, но - никакой сильной угрозы еще самое меньшее - пять месяцев.
Хмуро поджав губы, Дугал бросил взгляд назад, на большую постель и человека, храпевшего под меховыми одеялами.
- Если где возникнет угроза, я там буду, мой брат, - негромко сказал Дугал. и поднял правую ладонь, которую пересекал старый бледный шрам. Это движение тронуло Келсона больше, чем почти все, что случилось нынче вечером. А у него и многое другое вызывало подобное чувство. Он в задумчивости поднял и свою правую руку и соединил белый шрам, пересекавший его ладонь с тем, что у Дугала. Воспоминание о том, как. появились оба шрама, хлынуло в один миг, как если бы они вновь стояли вдвоем у священного источника, высоко на горе, обточенной ветрами, на краю Кэндор Ри. Келсону тогда было десять. Дугалу - почти девять.
- Ты уверен, что действительно этого хочешь? - спросил, тогда Дугал, когда они вымыли свои грязные руки водой из источника. - Мои родные считают клятву нерушимой, если пролилась кровь. И что скажет твой отец?
- Мне безразлично, что он скажет, когда дело будет сделано, - отозвался Келсон. - Ведь он не сможет ничего изменить, верно?
- Нет. Ничто не сможет отменить клятву, пока один из нас не умрет.
- Тогда нам не о чем беспокоиться, - заметил Келсон с улыбкой. - Потому что мы с тобой будем жить вечно. Правда? - Он помолчал секунду-другую. - А что, очень больно бывает, не знаешь?
Кожа Дугала под веснушками стала чуть бледной.
- Не знаю, - признался он. - Мой брат Майкл обменялся клятвой крови со своим другом Фалком, когда им было меньше, чем нам теперь, и он говорил, что ужасно болит… Но, думаю, иногда Майкл меня нарочно пугает. - Он проглотил комок. - В конце концов, это лишь небольшой порез. Если мы хотим стать рыцарями, мы должны приучиться не бояться ран, верно?
- Я не боюсь, - парировал Келсон, вручая другу свой отделанный серебром кинжал. - Вот. Давай.
На самом деле, он здорово боялся, и Дугал тоже, но он не позволил себе даже дрогнуть, когда неумелая рука Дугала полоснула клинком по его ладони. Келсон сжал свое запястье и, словно зачарованный, следил, как наполняется кровью порез на его ладони, и отвел глаза лишь, когда его друг вложил черную резную рукоять своего кинжала в окровавленные пальцы Келсона. В шарик на конце рукояти был вправлен бледный аметист, и Келсон помнил, как кровь запятнала камень, когда он провел клинком по ладони Дугала и нанес ему рану, такую же, как у него самого.
- Повторяй за мной, - прошептал Дугал, прижав свою окровавленную ладонь к руке Келсона и обвязав их сверху платком. - Отныне ты станешь моим братом по крови до конца жизни.
- Отныне ты станешь моим братом по крови до конца жизни, - повторил Келсон.
- Призываю в свидетели все четыре Стихии, - добавил Дугал.
- Призываю в свидетели все четыре Стихии, - подхватил Келсон.
- Что, пока я дышу, я не покину моего брата во имя моей жизни и чести…
Слегка улыбнувшись, Келсон обхватил своей свободной рукой их соединенные ладони и кивнул.
- Тогда буду ждать тебя весной, брат мой, - тихо произнес он. - Исполняй свой сыновний долг нынешней зимой и храни мир здесь, в Транше, ради меня, а затем явись ко мне в Кулди, как только расчистятся перевалы.
- Приду, мой государь, - прошептал Дугал. - И пусть хранит нас Бог до той поры.
Глава шестая
Они задумали свергнуть его с высоты, прибегли ко лжи; устами благословят, а в сердце своем клянут
Вняв особому призыву архиепископа Ремутского, епископы в Кулди собрались на совещание на другой день с самого утра. Истелина позвали, чтобы исполнял обязанности секретаря. Никто не был изумлен больше него, когда Кардиель предложил его на пост епископа Меарского.
К облегчению Кардиеля и Арилана, Истелин быстро встретил поддержку. После того, как хвалы ошарашенному Истелину пропел архиепископ Брендан, который лучше, нежели кто-либо другой, знал Истелина как священнослужителя, едва ли нашелся прелат, которые не присоединился к его сторонникам, ибо назначение Истелина предлагало гибкое решение Меарского вопроса. К полудню, когда все съехавшиеся в Кулди собрались на мессе, архиепископ Браден уже смог провозгласить их единодушное решение с кафедры. За несколькими исключениями, новость приняли с одобрением.
Одним из тех, кому не понравилось решение, был Джедаил из Меары, хотя на публике он не выказал какого-либо недовольства. Однако вскоре после того, как месса закончилась, он почтительно постучал в дверь своего покровителя, Креоды Кэрберийского. Секретарь епископа немедленно впустил его.
- Вы могли бы меня предупредить, - сказал он, когда секретарь препроводил его в присутствие Креоды, и были соблюдены все формальности.
Вздохнув, Креода указал ему на место против своего, и вторым знаком руки попросил священника-секретаря остаться.
Джедаил сел. Он был моложав на вид, держался прямо, как палка, волосы его преждевременно поседели и резко контрастировали с черным облачением.
Бледно-голубые, как море, глаза мерили Креоду обвиняющим взглядом, руки также выдавали его возбуждение: он все время играл своим кольцом.
- Такое порой случается, - пробормотал Креода. - Если и есть утешение, то вы вели себя в точности так, как следовало. Кардиель выступил с этой рекомендацией на собрании сегодня утром. Не было возможности предупредить вас между собранием и мессой. Весьма сожалею.
- Я тоже, - Джедаил еще несколько мгновений теребил свое кольцо, затем устремил взгляд в сторону, на огонь в каминном очаге. Серебряная печатка у него на пальце куда больше подошла бы светскому вельможе, нежели духовному лицу.
- Что же будет дальше? - спросил Джедаил. - Это конец? Король утвердит назначение Истелина?
- Я не могу ответить ни на один из трех вопросов, - откликнулся Креода. - Истелин был в чести у короля много лет, и я сомневаюсь, что будут какие-либо возражения со стороны его величества. Однако, это не означает неизбежного конца делу.
- Не означает?
Креода щелкнул пальцами в направлении секретаря и протянул руку, в которой тут же очутился свернутый лист пергамента. Джедаил в ожидании подался вперед, но Креода разворачивать документ не спешил.
- Вот что я получил вчера вечером, - сказал епископ, держа письмо в вытянутой руке и пробегая глазами, прежде чем вручить его Джедаилу. - Суть в том, что наш брат в Святом Айвиге готов поддержать вас и ожидает посланца, который выведет его на свободу.
- А много ли стоит его поддержка теперь, когда другой избран на епископский престол Меары? - с горечью заметил Джедаил, разбирая густо покрывающие лист письмена.
- Она стоит столько, сколько нам потребуется, - ответил Креода. - Он хотя бы может объединить служителей во имя возрождения Старой Меары.
- Вы действительно думаете, что он все еще обладает достаточным влиянием?
- Вы о нем многого не знаете, - заявил Креода. - Безусловно, он фанатик, но я всегда считал его праведным и набожным человеком. То, как поступил с ним король, оскорбило многих, в том числе, и меня. В конце концов, он был примасом, и выбрали его мы.
- И он - фанатик, - напомнил своему покровителю Джедаил, возвращая послание священнику, стоящему рядом, - вы сами это признали.
Креода передернул узкими плечами и улыбнулся, надменно и хитро.
- Прошу вас, святой отец, не отрицайте, что у меня есть толика здравого смысла. Если кто-то отзывается о нашем бывшем примасе как о набожном человеке, это не означает неизбежно, что он думает, будто того нужно возвратить на прежнюю должность.
- Не означает?.. - Джедаил в немом изумлении воззрился на епископа. - Но я думал…
- А вы не думайте, отец, - тихо ответил Креода. - Предоставьте думать мне. На кон поставлено многое, и помимо вашего Меарского епископата. Чем меньше вы знаете, тем лучше.
- Но…
- Говорят, что король может вынудить любого говорить правду, отче, - продолжал Креода. - И одному Богу ведомо, какие нечестивые дела способны творить его деринийские друзья. Но никто не может говорить о том, чего не знает, разве не так? Мое молчание - ваша защита, ровно как и моя, сын мой.
Лицо Джедаила стало белее его волос. Он обхватил грудь руками, словно подавляя дрожь.
- Господь Всемогущий и Всеблагой, вы правы! Морган остановил меня на пороге часовни вчера вечером. Я не смог увернуться. Он хотел знать, известно ли. мне что-нибудь о попытке убийства Маклайна.
- О попытке убийства?
- Так значит, вы за этим стояли?
- Конечно, нет. А что случилось?
У Джедаила был смущенный вид, и он покачал головой.
- Не знаю наверняка. Как я понял был какой-то мальчик с ножом. Хотя рана не должна быть опасной. Сегодня утром Маклайн присутствовал на мессе. Я видел, как он сидит рядом с Морганом.
- Присутствовал… - Креода в течение нескольких минут глядел в пространство, затем покачал головой. - Неважно. Это не наша забота. Очень много кому могла бы понадобиться смерть священника-Дерини.
- Или герцога-Дерини, - добавил Джедаил. - А он еще и герцог, не забывайте. Моя тетушка и кузены сочли бы, что его смерть им на руку.
Креода. оторопело уставился на него, и Джедаил с некоторым пренебрежением продолжал:
- Разве такое можно забывать, ваше преосвященство? Пусть это не имеет прямого значения для церковных дел, но это нельзя сбрасывать со счетов. Как герцог Кассан и граф Кирни, Дункан Маклайн не имеет прямого наследника. По праву наследования, его земли должны перейти к Ителу после его смерти… хотя, король такое вряд ли позволит.
- А, стало быть, Морган нашел, что у вас есть мотивы, - произнес Креода. - Что, в сущности, верно. И поэтому пожелал вас допросить. И разве вы не рады, что ничего не знали, и что вам было нечего ему сказать?
- Признаюсь, что да. Он хотел знать, как давно я получал вести от моей тетушки. И он должен был понимать, что, если меня возведут на престол Меары, это могло бы содействовать их делу.
- Едва ли это для кого-нибудь тайна, - кисло заметил Креода. - Ну, ладно. Стоит предположить, что в будущем он станет еще наблюдательней - что еще раз подтверждает: вы должны знать о наших планах как можно меньше, пока дело не будет сделано. Согласны?
- Судя по всему, мне выбирать не приходится.
- Именно так. Поэтому пока что я посоветую вам ждать погоды, доброжелательно поддержать Истелина и сторониться как можно больше Моргана или любого другого Дерини. Увы, они кругом так и кишат.
Джедаил наклонил голову в знак согласия.
- Вот и славно. А сейчас, думаю, вам лучше бы вернуться в вашу келью, - продолжал Креода. - И оставайтесь там как можно дольше. Никто не сочтет странным, если вы пожелаете находиться в одиночестве несколько дней. Как я понял, короля ожидают завтра или послезавтра, и я предвкушаю вскоре после того великий исход в Ратаркин на введение в должность Истелина. Надеюсь, вскоре после того мы будем готовы сделать новый ход.
- Я преклоняюсь перед вашей мудростью, ваше преосвященство, - пробормотал Джедаил, преклонив колена в церемониальном прощании, чтобы поцеловать кольцо епископа и получить его благословение.
Когда Джедаил ушел, Креода скосил глаза на своего секретаря.
- Посланец Горони все еще ждет за стеной? - спросил он.
- Да, ваше преосвященство.
- Отлично. Тогда пригласите его и приготовьте чернила и пергамент. Нам предстоит кое-какая работа.
* * *
Два дня спустя король вернулся в Кулди. Делегация епископов встретила его снаружи у городских ворот и провела с подобающим церемониалом в зал собраний, где Истелин был формально представлен как избранный епископ Меары. По нескольким различным дорогам были посланы вестники, чтобы отыскать короля и сообщить ему о намерениях епископов, так что Келсон был способен незамедлительно дать свое монаршье одобрение. Он отобедал с Истелином и несколькими другими приглашенными в тот вечер, затем удалился с Морганом и почти оправившимся Дунканом; они обменялись подробностями всего, что произошло за дни отсутствия Келсона. На следующее утро весь королевский двор выехал в Ратаркин и добирался туда весь день, чтобы еще день спустя присутствовать при введении в должность Истелина.
Ночью, когда король и двор отдыхали в Ратаркине, а вновь избранный епископ бодрствовал с несколькими своими братьями в монастырской часовне поблизости, некто, одетый, как монах, прошел по тихим галереям другого монастыря, далеко на северо-востоке, у самого моря. Узник Святого Лйвига нетерпеливо расхаживал туда-сюда, пока по другую сторону двери скрежетал замок, при каждом новом шуме опасаясь, как бы не поднялась тревога. Когда же, наконец, дверь распахнулась, его приветствовал монах, который исповедал его ранее на неделе: проповедник Джеробоам, которого ему велено было ожидать. Джеробоам склонил голову, чтобы получить благословение, затем знаком показал, что следует снять сандалии. Две пары босых ног не производили шума, пока эти двое спускались с башни по винтовой лестнице навстречу свободе.
Было время между повечерием и заутреней, когда все аббатство спало. Только сейчас можно было надеяться проделать весь путь через монастырь, не опасаясь кого-нибудь встретить. Когда они считали пятками ступени близ монашеской спальни, Лорис едва ли смел дышать. Миновав ее, вздохнул во всю грудь, но тут их дорога стала лабиринтом непредсказуемых поворотов, подъемов и спусков. Он понятия не имел, где они. Новая ведущая вниз лестница сменилась скользящим вниз проходом, затем - туннелем, вырубленным в скале, а далее - пещера над самым морем и отчаянный спуск по веревке с крутой скалы к ожидающей внизу плетеной, обшитой кожей лодочке. Лорис приник к бортам крохотного суденышка, когда оно покинуло бухту и направилось вперед по мощным валам, и успокоился не раньше, чем из тумана вдруг возник корабль, рангоут и такелаж которого четко вырисовывались во тьме. Едва Лорис вскарабкался на борт, корабельщик, не мешкая, подал молчаливый знак гребцам, и те взялись за весла.
- Да пособит Бог вашему преосвященству в вашем деле, - сказал приглушенный голос, и смутная тень преклонила колена, чтобы взять руку вновь прибывшего и поцеловать ее.
- Горони? - прошептал Лорис, поднимая этого человека, как равного, а затем обнимая. - Горони! Горони! Я боялся, что больше не увижу ни тебя, ни свободы! О, я поистине благословлен такой услугой!
Горони отстранился, насколько требовалось, чтобы с благодарностью наклонить голову, и довольно улыбнулся:
- У меня нашлись могущественные союзники, мой господин. Но, боюсь, недостаточно могущественные, чтобы помешать вашим врагам чинить нам все новые и новые препятствия. Отец Джедаил не был избран на престол Меары. Завтра утром Браден и Кардиель возведут в эту должность Генри Метелина в Ратаркине перед королем и большей частью двора.
- Метелина? Ах, проклятие! - Лорис ударил кулаком по ладони, затем отвернулся от Горони и двинулся дальше в сторону носа.
Ветер бодрил его, корабль скользил все дальше из своего укрытия среди скал, парусина шуршала и хлопала, пока матросы поднимали парус и разворачивали его по ветру.
- Ты знаешь, как это случилось? - спросил Лорис после того, как справился со своим гневом.
Горони пожал плечами.
- Не во всех подробностях, ваше преосвященство, но нетрудно понять, что сюда приложил руку Дерини Маклайн. Кстати, вынужден сообщить, что наша затея окончилась неудачей. Маклайн жив и будет возведен в епископы на Пасху, чтобы служить Кардиелю.
- Гадюка в епископской митре! - Лорис в ярости сплюнул за борт. - А как наш человек? Он что-нибудь сказал?
- Судя по всему, нет. Маклайн убил его в ходе схватки. К счастью, мертвеца не может заставить говорить даже Дерини… Особенно, если применить мерашу.
- А, значит, мальчику удалось его ранить.
- Да. Хотя - неопасно; насколько до меня дошло - порез на ладони. Очевидно, Морган оказался способен его исцелить, хотя не прямо на месте, и мераша попала в кровь. Маклайн достаточно оправился, чтобы посетить мессу наутро в полдень, и, вроде, не было даже следа раны.
- Ах, чтобы его разорвало, еретика деринийского! Обоих! И этот будет епископом! - он оглушительно вздохнул, затем более мягко посмотрел на Горони. - Тогда как это меняет наши намерения, друг мой? Ты сотворил достаточно чудес, чтобы вытащить меня из Святого Айвига, но мы никоим образом не сможем вовремя попасть в Ратаркин, чтобы сорвать введение в должность Истелина.
- Что правда, то правда, сударь. Однако, когда мы все-таки попадем в Ратаркин, король и двор будут на пути в Ремут. И всю зиму нового Меарского епископа будет охранять только его гарнизон - а большинство стражей многим обязаны епископу Кулдскому или даже Джедаилу.
- В самом деле? - прошелестел Лорис.
- Именно так, мой господин, - с улыбкой ответил Горони. - И епископ Креода не перестанет поддерживать нас после того, как вы освободились. Он предлагает помочь вам низложить Истелина, а затем возвести на его место Джедаила. Король даже не узнает ничего несколько дней, если все пойдет своим чередом - а снегопады не позволят ему что-либо предпринять до весны. К тому времени вы с принцессой Кэйтрин будете надежными союзниками.
Лорис переварил все новости и наконец кивнул.
- Да, и Креода хорошо мне послужил. В нашем распоряжении есть третий епископ, чтобы действительность посвящения Джедаила была вне вопроса?