* * *
А в другом покое, совсем неподалеку, другой его сын, духовный, готовился к брачному обряду, нетерпеливый и беспокойный, между тем, как в его свадебный наряд вносили последние усовершенствования. Длинный, до пят, плащ малинового бархата усеивали крохотные халдейнские львы, вышитые тончайшим золотом, верхняя рубаха состояла из четырех кусков: два - такие же, как плащ, и два - словно его изнанка: с малиновыми шелковыми львами по золоту. В знак уважения к приграничным предкам своей невесты, он стянул волосы на затылке золотым шнуром, хотя и не заплел на горский лад. Золотую корону Гвиннеда из крестов и переплетенных листьев достали и принесли из сокровищницы замка: говорили, что ее надевал Малкольм Халдейн, когда венчался с другой меарской принцессой почти сотню лет назад, и Келсон осторожно провел пальцем вдоль одного из листьев и поглядел на Моргана, когда служители собрали свои принадлежности и удалились. Кое-кто говорил даже, что корона эта принадлежала некогда Синхилу Халдейну, а, возможно, и Фестилам до него. Если да, то, пожалуй, ее видел и к ней прикасался сам Святой Камбер.
- Как ты думаешь, я правильно поступаю? - спросил Келсон Моргана, когда они наконец остались одни. - Бог свидетель, это совсем не то, о чем я мечтал: брак по государственным соображениям, с девушкой, которую я едва ли знаю, и уж всяко не люблю.
- Ты просишь, чтобы тебе повторили все обычные доводы, почему этот брак необходим? - парировал Морган.
- Нет, о, Боже! Мы столько раз не этому возвращались, что я могу рассказать все разговоры наизусть - и даже воспроизвести голоса тех, кто выступал. - Келсон вздохнул. - Полагаю, что я вообще-то хочу спросить, как ты думаешь, есть ли надежда, что меж всех этих государственных доводов все же проберется настоящая любовь. Я знаю, что ропот сердца нужно заставить отступить перед долгом, если ты король, но не могу не завидовать тебе и Риченде.
Морган улыбнулся, вспоминая собственные страхи утром перед их свадьбой, хотя они с Ричендой любили друг друга, как возможно только для Дерини, способных разделить любые мысли, мечты и страхи. Он сомневался, что Келсон когда-либо испытает столь совершенное слияние душ с простой смертной - Сиданой, но кто может сказать? Любовь часто приходит и после бракосочетания, супруги привязываются один к другому - порой - не на шутку. Если и Келсон, и Сидана постараются, их союз не будет слишком тягостен. А когда возможная награда - мир…
- Не стану уверять тебя, будто знаю, что вы будете счастливы до конца своих дней, как наплели бы барды, - заметил он миг спустя. - Вам придется нелегко. С другой стороны, Риченда говорит мне, что твоя принцесса нет-нет, да и задумывается о тебе. Конечно, Сидана ни за что не признается, что ее хоть чуточку волнует мысль о предстоящей свадьбе - она для этого слишком горда. Но она - красивая, здоровая, умная девица - а ты жених хоть куда: самый могущественный и привлекательный из властителей христианского мира. Может ли она не счесть тебя желанным?
Келсон покраснел от гнева.
- Аларик, прекрати! Ты обо всем этом… Словно мы животные! Если она когда-нибудь сможет меня полюбить, я бы хотел, чтобы наша любовь… чтобы она была не плотской, а духовной, как у вас с Ричендой.
- Духовной? - Морган фыркнул. - Келсон, или ты думаешь, будто мы с Ричендой наедине только и делаем, что обсуждаем духовную сторону наших отношений?
- Да нет же, я…
- Ну, и это само собой, - продолжал Морган. - Но, поверь мне, что и "плотское", как ты сказал, тоже довольно славно. Не презирай свое тело. Оно - часть того, кто ты и что ты. Небесная любовь хороша для монахов, и ее здоровая доля делает брак глубже и полнее, но с венчанной женой, особенно, когда она - только человек, и с ней нельзя полностью разделить душу - и сами телесные утехи, как ты скоро обнаружишь - это особое средство общения и единения. И, конечно, есть житейская сторона: это важно, чтобы обзавестись наследниками.
- Да, конечно, - Келсон повернулся и несколько раз прошелся взад-вперед, стискивая руки.
Когда он вновь остановился и бросил искоса взгляд на Моргана, он несколько побледнел, что подчеркивал его малиновый наряд.
- Аларик, у меня никогда никого не было. Сам знаешь.
- Знаю, - промолвил Морган с сочувствием, но Келсон продолжал, словно не слыша.
- У меня пока не было времени… или случая… чтобы произошло так, как я всегда мечтал, - зашептал король. - О, можно было порой побаловаться между прочим с какими угодно девицами или служанками и даже с дамами при дворе… и вряд ли можно пожить как следует в замке или сходить в поход - и не увидеть или не услышать достаточно, чтобы знать, что да как. Если мы только и говорим, что о телесном влечении, то любой паж или деревенский мальчишка быстро набирается нужных познаний. Властители не исключение. Но я-то больше, чем просто мое тело, Аларик. И, хотя я еще… ни разу не был с женщиной, я знаю, должно быть нечто большее, чем просто телесная услада.
Морган понимающе кивнул, не ощутив необходимости в словесном ответе. Келсон чуть помедлил, достаточно для того, чтобы перевести дух перед тем, как помчаться дальше. Его рассуждения то развивались, то сбивались под напором переживаний, естественных для юноши, которому вот-вот предстоит стать мужчиной.
- И есть еще кое-что, - зачастил он снова. - Я король. А что если были бы случайные дети? Меньше всего мне хотелось бы усложнить и без того запутанные семейные отношения в Гвиннеде, дав начало роду, а то и родам царственных байстрюков, чтобы мутили воду двадцать лет спустя… или стали однажды пешками для моих противников. А я-то Дерини, Аларик. И мои дети будут такими. Этого одного могло оказаться достаточно, чтобы обречь на верную гибель их, а также их матерей. Казалось просто… безопасней… воздерживаться, а не то мало ли что.
- Вероятно, ты прав, - согласился Морган.
- Вот я и оказался в неловком положении - дожил девственником до самой свадьбы, - заключил Келсон. - Это прекрасно для женщины; и это важно для той женщины, на которой женюсь я. Но… а вдруг я не пойму, что мне делать, Аларик? Что если она станет смеяться?
Морган изо всех сил постарался не улыбнуться. Разве не было среди живущих мужчины, который не испытал таких страхов, хотя бы в самом начале? А некоторые подобные опасения так и не утрачивают… Хотя, непохоже, чтобы Келсон с его тонкостью и неподдельным вниманием к другим, так и остался при этом затруднении.
И тогда Морган с пониманием, как старший родственник, положил королю руку на плечи и постарался его успокоить, напомнив, что и невеста в подобном положении, и предлагая, как определить деринийским чутьем, как ей больше понравится. Почему-то королю такая мысль еще не приходила в голову. Ко времени, когда в дверях появился Дугал вместе с прочими участниками свадебного шествия, Келсон расслабился и даже стал перебрасываться шуточками со своим словоохотливым побратимом, пока надевал корону и шагал навстречу невесте.
* * *
Кони и невеста с ее спутниками ждали во дворе замка под бледным-бледным зимним небом. Наряд Сиданы был лишь чуточку темнее, чем у короля, и восседала она на молочно-белом скакуне с бело-серебряной сбруей. Ее плащ из тонкой шерсти, лазурный, вышитый по краю золотыми гранатами, окутывал крестец ее скакуна и почти что касался земли сзади. Голову ее украшал венок из белых роз, длинные каштановые волосы свободно струились по спине, почти закрывая плащ.
Ллюэл стоял у головы ее коня, суетливо скручивая и раскручивая повод из белой кожи, - насупившаяся тень в голубом одеянии, чуть потемнее, чем на Силане, не замечающая солнца. Чуть поодаль ждали Риченда и еще три дамы на бледно-серых лошадях, готовые сопровождать невесту. Все спутники короля уже тоже взобрались в седла, и Дерри держал поводья здоровенного черного красавца. Чуть в стороне четверо рыцарей уже приготовили небесно-голубой шелковый балдахин, чтобы нести его над невестой. Ни один из четверых не был ниже, чем графский сын.
- Нам ниспослана прекрасная погода по случаю нашего бракосочетания, моя госпожа, - произнес Келсон, наклонив голову в осторожном приветствии, когда они с Морганом и Дугалом пробрались между лошадей и кланяющихся придворных и остановились перед Сиданой. - Надеюсь, мои люди, занимавшиеся приготовлениями, сумели вам угодить?
- Угодить? - язвительно переспросил Ллюэл, прежде чем его сестра успела ответить. - Кто и чем может нам угодить, если мы пленники?
- Думаю, ваши узы не были тяжелыми, - пробормотал Келсон, отчаянно желая, чтобы Ллюэл не омрачил торжество дикой выходкой. - Никто не обращался с вами дурно.
- А ты не считаешь, что это дурное обращение с моей сестрой - вынуждать у нее согласие на брак? - вскинулся Ллюэл.
"А я думал, он с нами примирился, - передал Морган Келсону, когда Сидана с ужасом набрала в грудь воздуху, а у Келсона напряглись челюсти. - Хочешь, я погружу его в сон?"
"Нет, просто встряхни его чуток. Сидана хочет, чтобы он ее сопровождал."
"Как тебе угодно."
И без какого-либо предупреждения Морган вдруг стиснул руку Ллюэла у самой подмышки - с тем же приветливым выражением лица.
- Невеста согласилась на брак с королем, - мягко произнес он. - Не придержишь ли язык или наподдать тебе коленом за то, что ведешь себя как наглый испорченный мальчишка?
- Ты не посмеешь.
- Разве?
- Ллюэл, прошу…
- Не вмешивайся, Сидана!
- Мой повелитель, - проворчал Морган, - с вашего позволения, я препровожу этого юного дурня в место, где он никому не сможет навредить, в том числе и себе.
- Послушай, Ллюэл, - спокойно произнес Келсон. - Ты до сих пор знал меня, как человека необычайно терпеливого. Можешь судить об этом уже потому, что ты до сих пор жив, несмотря на то, что твоя мать предательски умертвила моего епископа, а ты, как сам заявлял, стоишь между своей сестрой и короной Меары. Щадя чувства моей невесты, я желаю на многое закрыть глаза. Но я не потерплю твоей наглости, если ты позволишь себе срывать свадьбу и коронацию твоей сестры. Ну что, ты и дальше будешь продолжать в том же духе?
Глаза Ллюэла вспыхнули неприкрытой ненавистью, но несколько секунд спустя он отвернул голову.
- Ты ведь, сразу пустишь в ход свою черную магию, если я хоть что-то скажу, - проворчал он в гриву коня.
- Что ты сказал? - поразился Келсон.
Морган рывком развернул Ллюэла лицом к ним, тот оказался еще более разъяренным, чем до того, и Келсон с недоверием пододвинулся поближе.
- А то и сказал, что ты запросто применишь ко мне свою треклятую силу, если я не уступлю! - запинаясь ответил Ллюэл, все еще с вызовом, хотя вцепившиеся в его мышцы пальцы Моргана и заставляли его содрогаться. - Как до того твой деринийский священник.
- Ты, никак, задираешь меня, чтобы случилось что-нибудь, о чем потом мы оба будем сожалеть? - прошептал Келсон.
- Ллюэл, прошу тебя! - взмолилась Сидана. - Перестань, ради меня. Ты не можешь предотвратить этот брак. Ведь ты обещал, что будешь стоять рядом со мной. Если они тебя уведут, я останусь одна!
Тяжко и обреченно вздохнув, ее брат собрался с достоинством, какое только позволяло сохранить его нынешнее положение, хотя рука Моргана по-прежнему крепко держала его.
- Вижу, что я тоже один, - ровным голосом произнес он. - Но я не лишу мою сестру сопровождающего, которого требует ее звание. Я… исполню обязанности своего отца и передам жениху невесту, если ты желаешь, чтобы все прошло как положено! Но я не перестану ненавидеть тебя ни на миг!
- Ах, ненавидеть меня? - Келсон поднял бровь и с облегчением улыбнулся. - Что же, полагаю, я с этим могу примириться, если будешь вести себя, как полагается. Морган, можешь отпустить его. Моя госпожа, простите, что вам пришлось быть свидетелем этой ссоры.
- Прошу вас простить моего брата, мой господин, - прошептала Сидана. - Он лишь хотел защитить меня.
- Сидана, мне незачем прятаться за бабьими юбками.
- Может, ты все-таки закроешь рот? - проворчал Морган.
Как только он угрожающе поднял руку, Ллюэл в тревоге попятился.
- Достаточно, Морган, - сказал Келсон. - Он молод, горд и обидчив. Постараемся не совершить роковой оплошности. Ллюэл Меарский, - продолжал он, со всей силой устремляя свой живой, как ртуть, взгляд на меарского принца. - Напомню тебе в первый и последний раз, что Морган и другие мои верные друзья и вассалы будут рядом со мной во время обряда. Если случится что-нибудь, чему происходить не положено - и по твоей вине - что бы то ни было - я даю им полную свободу действовать, как они сочтут нужным. Это предполагает, конечно, что я не трону тебя первым. Я достаточно ясно высказался?
- Достаточно ясно, - еле слышно проворчал тот.
- Я не расслышал.
- Ты выразился достаточно ясно. Исчерпывающе ясно, - угрюмо повторил принц.
- Хорошо. Значит, мы друг друга поняли. Да, моя госпожа?
Он снова оглянулся на невесту, испытующе протянув руку, и, к его изумлению, Сидана подала ему свою. Воодушевившись, он склонился и скользнул губами по костяшкам ее пальцев, у него прибавилось уверенности к моменту, когда он выпрямился и отпустил ее руку.
- Сударыня, еще раз извините меня. День свадьбы должен быть радостным для женщины и свободным от забот. Боюсь, я довольно неудачно его начал.
- Вы сделали только то, что должны были, мой повелитель, - прошептала она, - и я тоже вынуждена еще раз просить прощения за своего брата.
- Сидана!
Не обращая внимания на Ллюэла, Келсон покачал головой.
- Здесь не время и не место обсуждать случившееся, сударыня. Позднее, когда мы обвенчаемся, времени будет достаточно для чего угодно. А сейчас архиепископы - да и народ - все ждут, чтобы посмотреть, как пройдут свадьба и коронация новой королевы. Можно мне распорядиться, чтобы шествие началось?
- И вы просите моего разрешения, мой господин? - изумилась она.
- Конечно. Вы - моя госпожа и моя королева.
Одного взгляда на брата, вперившего в нее жгучие глаза, следящего за каждой малейшей переменой в ней, было, очевидно, достаточно, чтобы Сидана воздержалась от словесного ответа, и все же она робко наклонила голову. Келсону показалось, что это больше, чем повиновение долгу. Отойдя к голове шествия, где ждал его конь, он подал знак рыцарям подать балдахин - голубой, шелковый, часто усеянный звездочками и лунами. Он возликовал, как только благополучно повернулся спиной к Меарскому принцу и принцессе.
- Аларик. Ты видел? - прошептал он, пока Морган придерживал его стремя и помогал ему взобраться в седло, а Дугал расправлял малиновый плащ вокруг конского крупа. - Похоже, я ей по нраву. Как только мы оторвем ее от брата, кто знает, что может случиться! Может, в конце концов, все обернется к лучшему.
Как только они тронулись, Морган оглянулся на крохотную одинокую всадницу на белом коне, которую под шелковым балдахином вели навстречу ее жребию; все их надежды на мир воплотились в этой хрупкой девчушке. Он пылко надеялся, что Келсон не ошибается.
Глава двадцать вторая
Ибо Господь благоволит к тебе, и земля твоя сочетается
У Келсона, который и так уже испытывал немалый подъем, яркие образы, возникавшие по пути шествия, вызывали головокружение: ликующие толпы, знамена всех оттенков радуги, трепещущие над улицами, ливни подснежников и других зимних цветов, которыми усыпали его дорогу - и новые цветы, и новое ликование для следовавшей за ним темноволосой невесты. От многоцветья и многозвучья он словно взлетел на гребень волны-надежды, и во все лицо улыбался Моргану и Дункану, между которыми ехал. Улицы были узкими и петляющими, а между ним и его невестой - тьма-тьмущая участников шествия, но выдалось несколько мгновений - когда дорога становилась прямой или когда они пересекали площадь, в которые он мог оглянуться и увидеть ее венок из роз под шелковым балдахином, Однажды их глаза встретились, и ему почудилось, будто пробежала стремительная искра, соединив их, наполнив радостным смятением его мозг и добела накалив чресла. Он твердил себе, что слишком увлекся, что позволяет себе выдавать желаемое за действительное, цепляясь за что-либо - слово или взгляд - уловленные ранее при их встречах… Но его природа не давала ему отстраниться. Его тело уже сполна жаждало единения с ней, но он также решил непременно добиться союза сердец, наряду с союзом их земель, если сможет. Он старался не слишком много думать о предстоящей брачной ночи. И с немалым облегчением доехал, наконец, до собора и спешился, обратив разум, равно как и тело, к делам менее плотским.