Поскользнувшись в луже крови, Аррелий упал на одно колено и тут же получил удар в голову рукоятью меча. Перед глазами все поплыло, клинок выпал из ослабевших пальцев. Сквозь туман, замутивший взор, Аррелий увидел рукоять меча, готовую вновь опуститься на его голову. Однако удара не последовало. Хишимер вскрикнул и скривился – из его правого плеча торчала рукоять собственного кинжала.
– Не смей трогать моего мужчину, ублюдок! – гневно прошипела Минессис.
Тряхнув головой, Аррелий поднялся на ноги и ударом кулака отбросил раненного ногаркой воина в сторону. Минессис мгновенно протянула арамею оброненный им клинок.
– Не ожидал от тебя, – прохрипел Аррелий, вновь вступая в бой.
– Не обольщайся, дикарь, – сердито ответила Минессис. – Просто хочу сама разорвать твою поганую глотку.
– Повременим с нашими любовными утехами, – хохотнул Аррелий, отстранив женщину себе за спину.
В ходе сражения Хорруга и его спутников оттеснили к дальней стене храмового зала. Минессис чуть ли не на себе пришлось тащить вконец обессилевшего дромида.
– Да очнись же ты, никчемный мешок дерьма! – злилась Минессис, пытаясь привести Аммата в чувство.
– Не хочу омрачать наше веселье, но мы совсем по другую сторону от выхода, – прорычал Аррелий. – И на пути у нас полсотни ублюдков!
– Либо выйдем отсюда, либо умрем здесь, – с мрачным спокойствием отозвался Хорруг.
– Богатый выбор, – усмехнулся Аррелий.
Неожиданно хишимерские воины отступили назад. Царь Азгадер злорадно рассмеялся.
– Оглянитесь, придурки! – в ужасе взвизгнула Минессис.
Хорруг и арамеи обернулись. Сложенная из массивных каменных блоков стена пришла в движение, по ней прошла волна, словно это был тряпичный занавес. Вслед за этим вся стена зашевелилась, в ней, как барельеф, проступали очертания странных фигур.
В следующий миг из стены вышло огромное существо, похожее на двуногого ящера. Ростом зверь превосходил людей почти в два раза.
– Тот, – произнес Аммат.
– Прими от меня жертву, великий владыка! – воскликнул Азгадер, вскинув руки и склонив голову.
Жрецы повторили его жест, хором произнося заклинание.
Тот коротко проревел и приблизил морду к людям, щедро принесенным ему в дар последователями культа. Демилий, скорее от страха, чем от решимости, ткнул клинком в морду ящероподобного божества. На лезвии меча осталась черная кровь, однако из раны не пролилось ни капли – бог мира мертвых сам был мертв. Тем не менее рана тут же затянулась, а Тот, яростно взревев, обрушил на паренька переднюю лапу. Отец едва успел оттолкнуть Демилия в сторону. Острые когти ящера, величиной с добрый кинжал, выбили осколки из каменных плит пола.
Захватив другой лапой Минессис, Тот отшвырнул женщину назад, себе за спину. Ударившись о стену, Минессис почувствовала не твердый камень, а что-то мягкое, будто живое, хотя и холодное. Из стены тут же высунулись несколько высохших рук, обтянутых желтой пергаментной кожей. Схватив женщину за плечи, руки, пояс, бедра, руки мертвецов потянули ее в стену. Минессис завизжала от ужаса, силясь вырваться из жутких обьятий.
Аррелий устремился ей на помощь. Он отсекал желтые руки, ломал их, пытаясь вырвать Минессис из стены, но все новые и новые конечности появлялись из ожившего камня, а вскоре уже и сам Аррелий был захвачен обитателями иного мира.
Ударом шипастого хвоста Тот отшвырнул к живой стене и Торония с Демилием, где оба так же немедленно были схвачены десятками мертвых рук.
– Меч! – крикнул Аммат, обливаясь потом от перенапряжения. – Хорруг, протяни мне свой меч!
Хорруг протянул дромиду конец своего клинка, стоя перед Тотом совершенно открытым и глядя в безжалостные глаза бога Смерти. Аммат высвободил руку из рукава и сорвал повязку. Хорруг невольно перевел взгляд на жреца. Даже глаза Тота, как ему показалось, слегка округлились от удивления. Правая рука дромида светилась ослепительным белым пламенем. Аммат приложил ладонь к клинку Хорруга, и сталь вспыхнула холодным белым светом.
– Лишь сердце связывает его с нашим миром! – воскликнул Аммат. – Лиши его этой связи!
Хорруг решительно шагнул вперед и взмахнул мечом. Тот яростно взревел и рванулся навстречу дерзкому смельчаку. Клинок вращался в руках Хорруга сверкающей молнией, отбивая удары когтистых лап, а самому ему пришлось проявить отменные ловкость и сноровку, чтобы не попасться в мощные челюсти свирепого божества.
Раскинув передние лапы, Тот коротко взревел, словно призывая кого-то. Стена за его спиной, где все еще отчаянно боролись за свою жизнь спутники Хорруга, вновь всколыхнулась и зашевелилась тысячами тел, словно муравейник.
Стремительным прыжком Хорруг бросился к Тоту и ударом меча рассек грудь чудовища. Белый свет угас на клинке и вспыхнул с новой силой на краях открывшейся раны в теле Тота. Бог мертвого мира снова взревел. Не колеблясь ни мгновения, Хорруг сунул руку прямо в рану.
Из глоток хишимеров, наблюдавших за битвой их бога с простым смертным, вырвался вопль ужаса, когда Хорруг вырвал из груди Тота пульсирующее черное сердце. Ящер покачнулся, взревел в последний раз и опрокинулся на спину. Тело божества охватило призрачное сияние.
Десятки рук, пытавшихся утащить спутников Хорруга в свой мир, вдруг оставили свои жертвы и втянулись назад в стену. Арамеи наконец вырвались из страшных объятий живой стены и отбежали прочь. Минессис прижалась к груди Аррелия, дрожа от пережитого ужаса.
Свечение, охватившее тело Тота непроницаемым густым туманом, вдруг потоком сорвалось с места и исчезло в стене, оставив на плитах пола голый скелет ящера. Стена всколыхнулась в последний раз и вновь приняла свой обычный вид.
– Бог смерти ушел в свой мир, – сказал Аммат, поднимаясь на ноги.
Выглядел жрец значительно лучше, чем прежде – нездоровая бледность и синева под глазами исчезли, на щеках начал проступать румянец.
Хорруг повернулся к застывшим в растерянности хишимерам и громко произнес:
– Сердце вашего бога в моей руке! Прочь с дороги!
Никто не проронил ни слова в ответ. Воины Азгадера и жрецы молча расступились в стороны. Хорруг и его спутники беспрепятственно покинули стены храма. Люди снаружи испуганно расступались, с ужасом взирая на живое сердце мертвого бога, пульсирующее в руке Хорруга.
Вскоре храм Тота и приверженцы мрачного культа остались далеко позади, путников укрыла ночь.
– Что мне делать с этим куском мяса? – спросил Хорруг. – Разрубить?
– Отдай его мне, – потребовал Аммат.
Забрав у Хорруга сердце Тота, дромид бережно завернул его в тряпицу, которой недавно была перевязана его рука.
– Что с тобой, жрец? – недоверчиво спросила Минессис. – Совсем недавно ты умирал на глазах, а сейчас снова стал живчиком.
– Я нес силу Дромидиона, – ответил Аммат. – Простому смертному не дано выдержать мощь богов. Еще чуть-чуть, и я, наверное, умер бы. Но силой Дромидиона мы одолели Тота.
– Мы? – переспросил Тороний и усмехнулся. – Лично я сам чуть не расстался с жизнью и могу сейчас разговаривать только благодаря этому упертому парню.
Аррелий хлопнул Хорруга по плечу.
– Что скажешь, дружище?
Хорруг задвинул свой меч в ножны, которые вручил ему Аммат у храма Дромидиона, и произнес:
– Ножны подходят.
– И это все, что ты можешь сказать?! – опешил Аррелий.
– Еще скажу, что нам пора домой. Наш поход слишком затянулся.
– Согласен, – рассмеялся Аррелий.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ИСХОД
Отставив опустевшее блюдо, Аммат вытер губы ладонью и произнес, обращаясь к Ние:
– Благодарю за стол, хозяйка. Ты достойная хранительница очага.
Кроме них за общим столом сидели Хорруг, Аррелий и Минессис.
– Твоей похвалы достойна не только я, – с улыбкой заметила Ния.
– Вот именно, – ревниво подтвердила Минессис.
Аррелий расхохотался.
– Да ты больше мешала ей!
– Какие же вы все-таки дикари, – оскорбленно сказала Минессис.
– Почему ты все время называешь нас дикарями?! – неожиданно возмутилась Ния.
– Не принимай это на свой счет, – миролюбиво ответила ногарка. – Я говорю не о тебе, а об этих мужланах.
– Один из этих мужланов сохранил мне жизнь и вернул свободу, а другой мой брат, – заметила Ния.
– Не обижайся, но разве я не права? – не унималась ногарка. – Вы живете в дикости. Разве это жилище подобает человеку? Хлев какой-то. А ваши манеры…
– А разве в Хоруме все жили во дворцах? – спросила Ния. – Ты когда-нибудь бывала в домах тех, кто кормил тебя и других правителей города? Что касается манер, твои ногары пресмыкаются и лебезят перед теми, кто стоит выше них и сильнее, но безжалостно истязают тех, кто оказывается в их власти. Особенно хорошо это знают женщины, побывавшие в ногарском рабстве. Может, мы и дикари, но у нас нет рабов.
Сказав это, Ния поднялась из-за стола и покинула дом. Аррелий схватил кинжал и всадил его в поверхность стола – Минессис едва успела отдернуть руку.
– Не лучше ли тебе прикусить свой язык, благородная ногарская госпожа? – свирепо прорычал Аррелий.
– Действительно, иногда тебе стоит помолчать, – произнес молчавший до сих пор Хорруг.
– Я чего-то не знаю? – осторожно спросила Минессис.
– Моя сестра была рабыней при одном из ногарских легионов, и ваша солдатня развлекалась с ней, как хотела, – угрюмо произнес Аррелий. – Запомни, я не люблю, когда моей сестре напоминают об этом. В следующий раз вырежу тебе сердце, и это не пустая угроза.
Минессис побледнела.
– Я запомню, – пообещала она.
В ее голосе не слышалось испуга, чего можно было ожидать, да и бледность вряд ли была вызвана угрозой Аррелия. Несмотря на заносчивость, ногарке все же не было чуждо сострадание к чужой боли. Поднявшись из-за стола, она вышла из дома вслед за Нией.
– Ты воспринимаешь то, что произошло с твоей сестрой, более болезненно, чем она сама, – заметил Аррелию Аммат. – Ния сильная женщина, она давно уже справилась с тем, что ей пришлось пережить. Не стоит и тебе терзать себя сверх меры.
– Может быть, ты и прав, – с тяжелым вздохом ответил арамей. – Но я никогда не забуду, что не смог уберечь свою сестру, не защитил честь семьи.
– Прошлое нам неподвластно, – заметил дромид. – Изменить можно только будущее. Если будешь постоянно оглядываться назад, не заметишь того, что впереди.
Аррелий усмехнулся.
– И откуда ты все знаешь, парень?
Аммат рассмеялся.
– Всего не может знать никто, даже я, скромный служитель богов. А твои женщины помирятся. У Минессис несносный характер, но, должен признать, тебе с ней повезло.
Аррелий развел руками.
– Ну, раз ты так говоришь…
Оба расхохотались.
Снаружи послышался стук копыт и конское фырканье.
– Эй, есть кто в доме?! – крикнул кто-то.
– Зайди и посмотри сам! – рявкнул в ответ Аррелий.
В дверь всунулась бородатая физиономия.
– Мир вам! – приветствовал всех бородач. – Кто из вас Аррелий?
– Это я, – ответил хозяин дома. – Можешь зайти в мой дом целиком.
Бородатый рассмеялся и вошел внутрь, захлопнув за собой дверь.
– Кто ты такой и чего ради притащился на ночь глядя? – поинтересовался Аррелий.
– Мое имя Кеноний, я из рода Ранниев. Жена нашего князя рожает.
– При чем здесь я? – усмехнулся Аррелий. – Не знаю, что сказала жена вашего князя, но уверен, что отец ее ребенка не я.
Кеноний усмехнулся в ответ.
– Вижу, ты очень веселый человек. В другое время охотно посмеялся бы с тобой, но сейчас не до того. Жена князя не может разродиться. Повитухи ничем не могут ей помочь. Мы слышали, что в твоем доме живет чужеземный жрец, знающий толк в знахарстве…
– Больше не надо слов, – прервал гонца дромид. – Я Аммат, жрец Дромидиона. Я все понял. В путь.
Оба вышли из дома, вскоре послышался удаляющийся стук копыт.
– Пойду посмотрю, как бы там наши женщины не передрались, – пробормотал Аррелий, направляясь к выходу.
– Скорее уж одна из них подерется с тобой, чем с другой, – с усмешкой заметил Хорруг.
Аррелий рассмеялся и вышел за порог. Вскоре в дом вернулась Ния и принялась собирать посуду со стола. Хорруг молча сидел за столом, наблюдая за женщиной.
– Ты никогда не говорил, почему покинул родину, – неожиданно произнесла Ния, поймав на себе его пристальный взгляд.
– Я бежал, – просто ответил Хорруг с обычной мрачностью.
– Почему? – снова спросила Ния.
На этот раз Хорруг ответил не сразу. Тяжело вздохнув, он немного помолчал и наконец произнес:
– Потому, что боялся. Боялся того, что совершил. Боялся за свою жизнь. В своем страхе я забыл о тех, кто был близок мне, кому я был дорог. Пока я скрывался в чужих краях, моя мать погибла в океане, пытаясь добыть себе пропитание, того, кто заменил мне отца, уничтожили, моего учителя убили.
Ния ахнула и прикрыла рот ладошкой.
– Но почему? Что ты сделал?
– Я убил человека, – глухо ответил Хорруг.
Он смотрел Ние прямо в глаза, что, по всей видимости, давалось ему нелегко, отчего взгляд становился еще более жестким.
– Это был первый человек, павший от моей руки. С тех пор я уложил многих, лица погибших стираются из памяти с их последним вздохом, а его я помню до сих пор. Я убил его ни за что. Он не был моим врагом, я даже толком не знал его. Он напал на меня с кинжалом за то, что я изнасиловал его сестру. Их отец был верховным вождем кадангов.
Ния побледнела еще больше и опустилась на скамью, словно силы разом оставили ее.
– Оказывается, я многого не знала о тебе, – прошептала она.
– Хочешь узнать, что было дальше, или этого уже достаточно? – с мрачной усмешкой поинтересовался Хорруг.
– Ты очень мстителен, – тихо заметила Ния. – Ты не умеешь прощать даже в мелочах. Уверена, ты сполна отплатил за гибель своих близких. Ведь так?
Хорруг кивнул.
– Так. В ту ночь, когда я перебил разбойников, пленивших тебя, я направился в родные края. Узнав, что стало с моими близкими, я выковал вот этот клинок, – Хорруг кивнул на стену, где висел в ножнах его меч, – вошел в замок верховного вождя и заколол его прямо за обеденным столом. После этого я уехал и больше не вернусь в земли кадангов никогда. Но уже не из страха, просто незачем.
Хорруг замолчал, сжав кулаки и склонив голову к столу. Ния осторожно коснулась его руки.
– Страх по-прежнему терзает тебя, – все так же тихо произнесла женщина. – Ты боишься показаться слабым и заглушаешь свой страх жестокостью. Наверное, это помогает тебе выжить. Мужчины постоянно вынуждены доказывать свое превосходство силой, но ты превзошел всех. Аррелий рассказал мне о твоем поединке с Тотом и о том, ради чего вы пришли в его храм. Никто другой не способен на подобное безумство.
Хорруг взял в свою мозолистую ладонь тонкие пальцы Нии, поднес ее руку к своей щеке.
– Тебя стоит пожалеть, – прошептала Ния. – Ты очень несчастен.
Хорруг грустно усмехнулся.
– Попробуй сделать меня счастливее.
Ния покачала головой и печально ответила:
– К сожалению, это не в моей власти.
Высвободив свою руку из пальцев Хорруга, Ния продолжила убирать со стола.
– А я? – неожиданно спросил Хорруг – Как, по-твоему, я могу сделать тебя счастливее?
Ния улыбнулась.
– Ты уже это сделал.
Удивленный ее ответом, Хорруг надолго замолчал. Вскоре Ния вновь подошла к нему сзади и, положив ладонь на плечо, сказала:
– Твоя постель готова, ты можешь отдыхать.
– Как же ты добра, – с обычной мрачностью произнес Хорруг. – Готова заботиться обо всех нас каждую минуту. Да встречи с тобой я даже не подозревал, что такие женщины существуют.
Он тяжело вздохнул и закусил губу, словно испытал боль.
– Просто ты встречал не тех женщин, – мягко ответила Ния. – Или сам не хотел их замечать, не хотел подпускать к себе. Но все еще впереди, все может измениться.
– То, что ждет впереди, страшит меня больше того, что уже осталось позади, – сказал Хорруг, снова тяжело вздохнув. – Где Аррелий? Уже стемнело.
– Он помирился с Минессис, потом они снова поругались и снова помирились, – Ния рассмеялась. – Сейчас они ушли в лес и, думаю, до утра не вернутся. Ночь сегодня сухая и теплая. Ты знаешь, я заметила, даже когда они ругаются, глаза Аррелия светятся от восторга. Да и Минессис, похоже, без ума от него. Мне кажется, Аррелий действительно нашел свою женщину, ту, которая предназначена ему судьбой. Я очень рада за брата.
– А за меня? – спросил Хорруг, накрыв ладонью ладонь Нии, лежавшую у него на плече.
– О чем ты? – насторожилась Ния.
– По-твоему, я еще не встретил ту самую женщину?
Ния сделала попытку отступить назад, но Хорруг удержал ее за руку. Он поднялся и повернулся к женщине лицом, по-прежнему держа ее руку в своей ладони.
– С самой зимы мы живем под одной крышей, а ты по-прежнему сторонишься меня, – произнес Хорруг, глядя Ние в глаза. – Все в твоем племени считают, что мы с тобой делим одно ложе, но только мы и твой брат знаем, что это не так. Лишь однажды мне довелось почувствовать твое тепло, когда ты отогревала меня, замерзшего до беспамятства, своим телом. Это были какие-то ничтожные мгновения, но я помню до сих пор ту ночь, помню твой запах тогда…
– Прекрати, – тихо потребовала Ния, отведя взгляд. – Мы не должны…
– Почему?! – негодующе воскликнул Хорруг.
Он схватил Нию за плечи и силой повернул к себе, заставив снова смотреть ему в глаза.
– Почему?! Из-за того, что случилось с тобой в ногарском плену? Мне наплевать, что говорят твои сородичи. В том, что там случилось с тобой, нет твоей вины, и ты это знаешь.
Ния зажмурилась и снова отвернулась, но Хорруг успел заметить пробежавшую по ее щеке слезу.
– Прекрати, – прошептала Ния. – Пожалуйста. Не мучай меня.
Сердце Хорруга болезненно сжалось от странного, неведомого доселе чувства. Даже к Мирре он не испытывал ничего подобного. Суровая жизнь наемника и собственная озлобленность, казалось, начисто вытравили из души жалость к кому-либо, нежность… Но сейчас…
Хорруг обнял Нию за плечи и крепко прижал ее к груди.
– Скажи мне только одно, – тихо произнес он женщине на ухо. – Ты сама когда-нибудь хотела этого? Думала об этом? Кто я для тебя?
Не услышав ответа, он чуть отстранил Нию от себя и вновь посмотрел в ее заплаканное лицо. Глаза женщины сказали Хорругу все, что он хотел услышать, лучше всяких слов.
– Я здесь, рядом с тобой, – прошептал Хорруг. – Не оставляй меня.
Их губы несмело соприкоснулись, женщина ответила на поцелуй мужчины, тела соединились в объятиях, и два дыхания слились в одно…
– Мы оба пожалеем об этом, – чуть слышно прошептала Ния, трепеща в крепких руках Хорруга.
– Предпочитаю жалеть о том, что случилось, а не о том, чего не было, – твердо ответил Хорруг.
Подхватив Нию на руки, он шагнул к своему ложу, скрытому за пологом.