– Ты все это затеял! – прорычал царь. – Что теперь скажешь? Что посулишь?
– Признаю, Нокатотос перехитрил меня, – ответил Идигер все так же невозмутимо. – Устами своего посланца он действительно отдал золото Бельфеддора тебе, но при этом открыл харберам, где искать затерянный город. Тем не менее, мне удалось ослабить Ногару – император отстранился от дел, предоставив свою империю самой себе. Тебя же я предупреждал, чтобы ты не брал тот клинок. Ты сам разбудил демона. Дальше будет хуже. Советую перебить всех арамеев…
– Хватит! – рявкнул царь, вновь громыхнув кулаками по столу. – Свои советы оставь при себе! Я предупреждал тебя…
Азгадер поднялся из-за стола и пошел к выходу. На ходу он кивнул Метносу и коротко бросил, указав на жреца:
– Убей его.
Азгадер покинул трапезную. Метнос вынул кинжал из ножен и направился к жрецу. Идигер стоял неподвижно, ни один мускул не дрогнул на его лице.
– Когда-то ты говорил, что не из тех, кто убивает безоружных, – с прежней невозмутимостью заметил жрец.
– К тебе это не относится, – так же спокойно ответил Метнос, приближаясь.
– Почему ты служишь ему? – спросил Идигер. – У тебя уже не раз была возможность сбежать и вернуться в Ногару. Неужели для ногарского аристократа быть в слугах хишимерского царя предпочтительней, чем полководцем в армии империи?
– У империи нет будущего, – просто ответил Метнос.
Тонкие губы жреца скривились в холодной усмешке.
– Ты думаешь, оно есть у тебя?
Метнос подошел совсем близко.
– Я скажу тебе только одно слово, – произнес Идигер. – Лишь одно, но оно убедит тебя сразу и окончательно.
– Не уверен, – усмехнулся Метнос.
– А я уверен.
– Что ж, говори свое слово, и покончим с этим.
Жрец произнес то, чего Метнос никогда не слышал раньше. Больше ему не суждено было услышать уже ничего.
Перешагнув через бездыханное тело царского телохранителя, Идигер вновь холодно усмехнулся.
– Совсем забыл предупредить, что это слово Смерти. Кому, как не мне, кто служит ей, знать это слово…
Накинув на голову капюшон и спрятав ладони в широкие рукава своего одеяния, жрец покинул трапезную.
* * *
Сидя у очага, Хорруг молча правил камнем лезвие своего клинка. Аррелий почесал бородку, зевнул и спросил:
– Какого дьявола ты мозолишь свою железку? Вряд ли она тебе скоро понадобится.
– Всякое может случиться, – отозвался Хорруг, пробуя пальцем остроту лезвия.
– До следующей весны мы вряд ли отправимся в поход. Обычно мы выходим в степь перед самой зимой, но сейчас, когда нет князя…
– Все еще никого не выбрали? – спросила Ния.
Сестра Аррелия что-то вышивала на большом алом полотне, растянутом на раме, укрывшись в своем углу от нескромных взоров.
– Уже третий день спорят, – ответил Аррелий, ухмыльнувшись. – То расходятся, то снова сходятся. Тороний рассказывал: многие уже пожалели, что не сказали свое слово в твою поддержку, дружище.
– У них еще есть такая возможность, – безразличным тоном заметил Хорруг.
– Не хочешь снова наведаться на тинг?
– Не вижу в этом смысла. Мне нечего больше сказать твоим соплеменникам, а повторять два раза я не привык.
– Ты не только упрям, но еще и горд не в меру, – проворчал Аррелий. – Хоть раз ты можешь переступить через свое самолюбие?
– Не могу.
Минессис, сидевшая рядом с Аррелием, оторвалась от его плеча, поднялась и направилась было к Ние.
– Ты покажешь, наконец, что ты там делаешь?
Ния тут же задернула полог, спрятав свое рукоделие.
– Не смотри, – потребовала она. – Еще рано.
– Не мешай ей! – цыкнул на ногарку Аррелий.
– Мне скучно, – капризно пожаловалась Минессис.
– Займись чем-нибудь, – посоветовал Аррелий.
– Чем, например?
– Ну, дров наколи, – невозмутимо предложил арамей.
– Наглый дикарь! – возмущенно взвизгнула Минессис и набросилась на него с кулаками.
Аррелий расхохотался и без труда скрутил женщину. Ния улыбнулась, наблюдая за их возней, Хорруг лишь покачал головой.
Дверь распахнулась, в дом вошел Аммат.
– Мир вам, – поздоровался жрец.
– Да какой тут мир?! – шутливо отмахнулся Аррелий. – Видишь, меня избивают! Того и гляди, покалечат.
– И этого мало для тебя! – пригрозила Минессис.
Высвободив руки, она сжала голову Аррелия ладонями и впилась в его губы страстным поцелуем. Аммат рассмеялся.
– Вижу, у вас все в порядке. Жаль, но придется омрачить ваше веселье. Сегодня я недобрый вестник.
– Что случилось? – спросил Хорруг.
– Войска хишимерского царя надвигаются на нас.
– Сведения точны? – спросил Аррелий, отстранив от себя Минессис.
– Я встретил вестника, когда шел сюда. Он сказал, что хишимерская армия вышла в степь и движется к арамейским лесам. Вестник отправился на поляну собраний сообщить всем об угрозе. Я же пришел с этой вестью к вам. От вестника я узнал, что те племена, в которых он уже побывал, собираются отходить в глубь лесов, еще дальше на полночь.
– Этого следовало ожидать, – кивнул Хорруг.
Он поднялся, вложил меч в ножны и перекинул перевязь через плечо.
– Похоже, жрец, это именно то, что нам нужно, – произнес каданг. – Или я ошибаюсь?
– Нет, не ошибаешься, – ответил Аммат. – Если намерен сделать то, зачем вернулся в эти леса, то сейчас самое время.
– Тогда пошли.
Аррелий снова отцепил от себя руки ногарки и встал со скамьи.
– Извини, крошка, сегодня тебе придется резвиться без меня. Собери-ка нам припасы в дорогу.
– Я иду с вами! – решительно воскликнула Минессис, вскакивая вслед за ним.
– И думать забудь! – рявкнул Аррелий. – Мы не на прогулку отправляемся.
– Я не из твоего рода, так что не смей мне указывать! – огрызнулась Минессис, облачаясь в легкие кожаные доспехи и подвешивая к поясу длинный кинжал. – Ты мне не муж!
– Твое счастье, – отозвался Аррелий, снимая со стены свой щит. – Иначе давно бы отхлестал тебя розгами по заднице.
Продолжая ругаться, оба вышли за порог. Хорруг и Аммат взяли сумы с провизией, быстро собранной им Нией в дорогу.
– Думаешь, мы сможем это сделать? – спросил Хорруг.
– В наших руках преимущество, – ответил дромид. – Пора его использовать.
С этими словами жрец шагнул за порог.
Хорруг обнял Нию и поцеловал.
– Не жди нас сегодня. Но мы обязательно вернемся все.
Каданг снял со стены свой щит. Взгляд его упал за полог, где Ния скрывала свое рукоделие. На алом полотне Хорруг увидел голову орла, вышитую золотыми нитями.
– Что это?
Ния чуть смутилась.
– Мне захотелось сделать это для тебя. Мне кажется, ты сам найдешь ему применение.
Глядя на золотого орла, Хорруг задумчиво произнес:
– Кажется, уже нашел. Заканчивай свою работу, мне понадобится твоя вышивка.
Он еще раз поцеловал Нию и вышел за порог.
Когда в сопровождении Аммата, Аррелия и Минессис, которая, несмотря ни на что, увязалась за мужчинами, он вышел к поляне, где собрались главы арамейских семей, там царило еще большее оживление, чем прежде. Отыскав взглядом Килония и Одмия, Хорруг пробился сквозь толпу к ним.
– Опять ты, чужеземец, – недовольно проворчал сотник, увидев каданга.
Взглянув на спутников Хорруга, Килоний нахмурился еще больше.
– Аррелий, ты совсем стыд потерял?! Как ты посмел притащить на сход свою чужеземку?!
– Не скрипи, старый пень, – пренебрежительно фыркнула Минессис. – Я не рабыня и иду туда, куда хочу.
Килоний слегка опешил от такого выпада.
– Что собираются делать воины племени? – спросил Хорруг.
– То же, что и все остальные племена, – ответил Одмий. – Все арамейские роды отступают еще дальше на полночь, в самые дебри. Уйдем и мы.
– Где вестник? – спросил Хорруг.
– Да вот он, – узнал гонца Аммат.
Он указал на молодого веснушчатого парня.
– Какой дорогой идут хишимеры? – спросил Хорруг посланника.
Выслушав ответ, он перевел взгляд на Аррелия.
– Выведешь нас туда?
– Легко, – ответил тот и гордо подбоченился. – Никто не знает лесные тропы и ближнюю степь лучше меня.
– Бахвал! – фыркнула Минессис.
– Что вы задумали, парни? – настороженно спросил Килоний. – Очередное безумство? Что разрушите на этот раз? Что спалите?
Отодвинув его в сторону, Хорруг крикнул в толпу:
– Арамеи, слушайте меня! Можете бежать прочь, поджав хвосты и бросив все на поживу врагу, а можете сами забрать у него все! Мы идем навстречу хишимерскому войску. Вы вольны присоединиться к нам или спрятаться по своим норам.
– Даже моя женщина идет с нами! – гордо добавил Аррелий, обняв Минессис одной рукой.
На некоторое время арамеи притихли, потом из толпы послышался насмешливый голос:
– Забавное у вас войско! Ты, Аррелий, чужеземный бродяга, жрец да твоя баба. Хишимеры умрут от хохота.
– Для вас главное, чтобы сдохли они, а не вы, – жестко произнес Хорруг.
– Видимо, у чужеземного жреца и ногарской женщины больше мужества, чем у наших воинов, – послышался знакомый голос.
Растолкав соплеменников, к Хорругу и его спутникам вышел Тороний.
– Я с вами, парни.
– Я тоже! – послышалось с другой стороны.
– И я! – выкрикнул еще один.
– Эй, подождите меня!
К ним присоединились еще несколько человек. Хорруг узнал среди них тех, кого освободил с Демилием близ Хорума в ночь Огня.
– Безумцы! – воскликнул Килоний. – Вы все сгинете! Этот чужеземец ведет вас на верную гибель! Подумайте сами, у нескольких человек нет никаких шансов выстоять против тысяч хишимерских клинков.
– Ты можешь присоединиться к нам, тогда наши шансы чуть-чуть увеличатся, – ответил ему Хорруг.
Он пристально посмотрел Килонию в глаза.
– Ты прав, сотник, я упрям, как таран, и, наверное, кажусь тебе безумцем. Но знай, я никогда не берусь за то, что считаю для себя невозможным.
Хорруг кивнул Аррелию:
– Веди. Все, у кого хватит решимости, берите оружие, припасы и догоняйте нас.
– Идемте, парни! – зло и весело выкрикнул Аррелий. – Нас ждет настоящее дело!
Маленький отряд покинул поляну сборов и углубился в чащу. Остальные арамеи поспешили к своим семьям.
* * *
Тишину зала храмовой библиотеки, погруженного в полумрак, разогнал звук шагов. Император Нокатотос, облаченный в белое жреческое одеяние, стоял у пюпитра, внимательно изучая символы на золотых таблицах в свете лампы. На появление людей он не обратил никакого внимания. Лишь услышав деликатный кашель за спиной, император спросил:
– Зачем ты здесь, советник?
При этом он даже не повернул головы, по-прежнему не отрываясь от своего занятия.
– Прошу простить, повелитель, что пришлось потревожить тебя, но дела империи требуют твоего внимания, – с поклоном произнес советник Метоннес.
Император повернулся к советнику. Взглянув на храмового служителя, сопровождавшего Метоннеса, Нокатотос кивком приказал ему удалиться. Поклонившись своему духовному главе и правителю империи, служитель покинул зал.
– Что случилось такого, что заставило тебя разыскивать меня в храме? – спросил император.
– В Кадае большая смута, мой повелитель, – сообщил советник. – Брожение грозит перекинуться на всю Ногару. Легионы волнуются.
– Легионы волнуются всегда, – бесстрастно заметил император. – Чего они хотят на этот раз? Денег? Женщин? Привилегий?
– Им не платят жалование уже полгода, – напомнил советник. – Наши солдаты ропщут, когорты наемников вот-вот взбунтуются. Мораги непрерывно штурмуют Кадай. Если наши войска покинут город, мы лишимся последнего порта к закату от столицы.
– Ну и чего они ждут от меня? – все так же равнодушно спросил Нокатотос.
– Командиры легионов собираются на совет. Они хотят видеть своего императора.
– Раньше им мое присутствие не требовалось, – заметил император. – Военные вопросы они привыкли решать без меня.
– Положение слишком тяжелое.
Император отступил в темноту, почти наощупь нашел кресло и опустился в него. Советник остался стоять в круге света от масляного светильника.
– Я устал, – из темноты послышался тяжелый вздох императора. – Я очень устал. Мне нечего сказать командирам легионов.
– Страна нуждается в повелителе, – сказал Метоннес.
– Страны уже нет, – глухо отозвался Нокатотос. – Ногара погибла. Нет уже и самих ногаров, их поглотили варвары. Ногары… Ты когда-нибудь читал хроники нашей империи, советник? Знаю, что нет. Когда-то мы назывались – накии, ногарами нас прозвали северные варвары. Мы проявили слабость, утратили свое имя и сами начали называть Наккату Ногарой. Ныне истинные накии остались лишь там, в Наккате – Старой Ногаре. Там, где Тень…
Метоннес насторожился.
– Мой император, к чему сказаны эти слова? – недоуменно спросил он.
– Боги оставили нас, – с горечью произнес Нокатотос. – Кровопролитие, голод и мор охватили все побережье. Мы вымираем. В мире осталась лишь одна могучая сила – Тень. Может быть, предки напрасно устрашились ее владычества? Может быть, напрасно были положены сотни тысяч жизней во имя сохранения старой веры, в угоду светлым богам?
Советник похолодел.
– Мой повелитель, о чем ты говоришь?! – воскликнул он, не в силах скрыть свое негодование.
Во тьме зала над креслом, где сидел император, Метоннесу почудился силуэт паука.
– Я говорю о том, что мы всего лишь люди, а люди слабы, – ответил император. – Хишимеры приняли одного из богов Тени, и царство их процветает. Мы же изо всех сил цепляемся за старую веру, воюем со всем миром, но сами обречены на погибель. Уже сто лет войска империи пытаются выбить морагов с побережья, а они все там же, захватывают и разрушают наши города, и их становится все больше и больше. Наших прежних богов уже нет с нами, мы молимся в пустоту.
Император замолчал.
– Что мне сказать совету? – осторожно спросил советник.
– Пусть легионы забирают села, – неожиданно жестко распорядился император. – А Кадай отдать наемникам.
– Что ты имеешь в виду, повелитель? – опешил Метоннес.
– Иногда ты утрачиваешь свою сообразительность, советник, – недовольно заметил император. – Для солдат полно добычи в городах и селах. Пусть это их успокоит.
– Но народ?.. – растерянно пробормотал Метоннес. – Это же наши города, наши села…
– В нынешнее время предпочтительней потерять крестьян, чем солдат, – ответил император. – Ступай. Оставь меня.
По тону его голоса советник понял, что император начинает гневаться. Опасаясь вызвать приступ ярости у повелителя, Метоннес предпочел не возражать правителю Ногары и покинул зал храмовой библиотеки.
У центрального входа в храм Метоннеса поджидал капитан одного из столичных легионов в сопровождении отряда воинов. Сам он не решился сопровождать советника внутрь храма и предстать перед своим повелителем. Потеряв дочь, Нокатотос стал чересчур вспыльчив и непредсказуем.
– Что сказал император? – поинтересовался капитан.
– Кажется, скоро нам потребуется другой император, – ответил Метоннес, забираясь в колесницу.
* * *
Лесными тропами Аррелий вывел товарищей на опушку полуночных лесов. По пути к ним присоединились еще несколько десятков смельчаков, в том числе и из соседних племен, и в степь вышел отряд в сотню пеших воинов.
– В прошлом походе я потерял коня, – посетовал Аррелий. – Надеюсь, нынче в бою удастся раздобыть себе гиппариона.
– Двух, – сердито поправила его Минессис.
– Ну да, двух, – охотно согласился Аррелий.
– Зачем тебе конь, тем более два? – с усмешкой спросил Аммат. – Ты сам себя с трудом можешь прокормить. Как я успел заметить, гиппарионы для арамеев – разорительная роскошь.
– Раньше я мог себе это позволить, – возразил Аррелий. – Правда, раньше в моем доме было меньше ртов.
Он бросил многозначительный взгляд на Минессис. Заметив это, ногарка вспыхнула от возмущения.
– Ты хочешь сказать, что я тебя объедаю?! – негодующе вскричала женщина. – Ты!.. Негодяй, мерзавец, подонок, грязный дикарь, неумытый крестьянин!..
Удары ее кулаков градом посыпались на спину Аррелия. Тот, втянув голову в плечи, безропотно сносил побои, впрочем, не такие уж чувствительные, и лишь ухмылялся. Его товарищи расхохотались.
– Смотри, Аррелий, врагов еще не видно, а раненым уже можешь стать! – крикнул один из арамеев.
– Ничего, шрамы украшают настоящего мужчину, – хохотнул другой. – Особенно те, что оставлены женщинами.
Аммат покачал головой и с улыбкой спросил Аррелия:
– Почему тебе так нравится дразнить свою женщину?
– Чем больше она двигается, тем меньше толстеет, – смеясь ответил тот, за что получил от Минессис пинок коленом под зад.
Арамеи снова расхохотались.
Лишь Хорруг оставался мрачно-сосредоточенным. Бросив взгляд на Торония, шедшего рядом, он спросил:
– Почему ты пошел с нами?
– Потому, что ты позвал, – просто ответил великан.
– Не сомневаешься в успехе?
– Не сомневаюсь в тебе, парень. Иначе шел бы сейчас в другую сторону.
Тороний неожиданно остановился и указал вперед:
– Смотрите!
Арамеи остановились, вглядываясь вдаль. Над степью клубами поднималась пыль, а вскоре на горизонте появилась черная масса, надвигавшаяся с полудня.
– Хишимеры, – произнес Хорруг.
– Сколько их тут? – с тревогой спросил один из воинов, оглядывая из-под ладони вражеское войско, надвигавшееся из степи.
– Тысяч двадцать, не меньше, – спокойно ответил Тороний.
Арамеи притихли. То, что сперва многим представлялось простым походом, вроде обычных набегов на степные поселения, сейчас казалось самоубийством.
– Чего задрожали?! – зло спросил Аррелий, почувствовав волнение товарищей. – Думали одним своим видом хишимеров распугать? Это вам не крестьян грабить.
Сзади послышался гул от топота множества копыт. Воины обернулись, некоторые обнажили клинки, решив, что это хишимерские разъезды зашли с тыла.
Опасения оказались напрасными. Со стороны леса к отряду приближались две сотни всадников арамеев.
– Наши, – узнал их Аррелий.
– Только нас все равно ничтожно мало против хишимеров, – заметил Тороний.
– Ты же не думаешь, что я действительно настолько безумен, чтобы бросаться в бой? – произнес Хорруг.
– Надеюсь на это, – кивнул Тороний.
Поравнявшись с воинами, последовавшими за Хорругом, всадники остановились. Один подъехал к Хорругу, в нем каданг без труда узнал Килония.
– Кажется, ты собирался уходить на полночь, сотник, – напомнил Хорруг. – Как тебя занесло сюда? Сбился с пути?
– Ты сам предлагал мне увеличить ваши шансы, – мрачно отозвался Килоний. – Говорил, берешься только за то, что тебе по силам? Убеди меня.
– Попробую, – кивнул Хорруг. – Жди здесь и будь готов ко всему.
Он хлопнул Аммата по плечу.
– Идем, жрец, нам с тобой есть что сказать хишимерам.
– Я с вами! – встрепенулся Аррелий.
– Без меня никуда не пойдешь! – вцепилась в него Минессис.