* * *
- Госпожа, госпожа, - я открыла глаза и посмотрела на Габи. - Вам нужно поесть.
- Не хочу, уйди, - отмахнулась я, отворачиваясь от нее.
- Вы уже два дня ничего не едите, - Габи всхлипнула. - Пожалуйста.
Я проигнорировала ее. Открылась дверь в покои и послышались тихие шаги.
- Опять отказалась? - услышала я шепот, чей он, я прекрасно знала. - Уговори.
- Госпожа, - Габи снова позвала меня, но я только плотней закрыла глаза.
- Проклятье, - прошептал герцог. - Зови ее мальчишку, может он уговорит.
Он боялся меня, я это чувствовала, боялся моего взгляда, боялся заговаривать со мной, даже говорить громко опасался, ожидая, что я снова буду гнать его. Спал герцог в той же опочивальне, но на кушетке, которую принесли на следующее утро после кошмара. Проснувшись на следующее утро на полу, все так же вцепившись мне в руку, Найяр посмотрел на меня, встретился с пустым взглядом и, молча, вышел. Вернулся к обеду, принес бульон и попытался накормить. Горячий бульон полетел ему в лицо. Герцог закрыл глаза, протер лицо рукой и снова вышел.
Потом пришел вечером, снова пьяный. Долго сидел напротив и смотрел на меня.
- Сафи, - позвал меня Найяр, я не обернулась. - Сафи, дамы часто делают эту операцию. У нас еще будут дети.
- Замолчи, - глухо попросила я.
- Сокровище мое…
- Заткнись! - заорала я, закрывая уши.
- Мне тоже тяжело! Это мог быть и мой ребенок, наш ребенок! - выкрикнул он в ответ, и я закрыла голову подушкой.
Найяр пересек опочивальню и нагнулся надо мной. Дернул подушку и развернул к себе лицом. Я сморщилась от облака винного перегара, окутавшего меня. Герцог отшатнулся, вернулся на свою кушетку и снова смотрел.
- Я люблю тебя, - тихо произнес он.
Я швырнула в него подушкой и снова заткнула уши. С того момента он замолчал, больше не трогая меня. Появлялась Габи, заходил тар Лаггер, который осмотрел меня, напоил каким-то снадобьем, после которого я провалилась в сон. Но, прежде, чем я уснула, он сидел рядом и смотрел на меня все тем же виноватым взглядом.
- Я не виню вас, - произнесла я.
- Мне от этого не легче, - ответил лекарь и несмело коснулся моего плеча, но тут же убрал руку, а вскоре я уснула.
Хэрба ко мне не пускали, хоть я и слышала его голос у дверей. Он был единственным, с кем я была готова разговаривать, но ничего не требовала. Для этого бы пришлось поговорить с Найяром. И вот, наконец, герцог сам созрел для такого решения.
- Тарганна Сафи, - мой помощник стремительно подошел к постели, - моя госпожа.
Я повернулась к нему и открыла глаза.
- Унеси меня отсюда, - попросила я.
- Нет! - восклицание герцога заставило меня сморщится.
- Мне не позволят, дворец напичкан охраной, - с сожалением ответил юноша, взяв меня за руку и погладив ее. - Вы ничего не едите.
- Я не хочу, Хэрб, - сказала я, сжимая его пальцы.
- Немножечко, пожалуйста, - парень умоляюще посмотрел на меня.
- Зачем? - равнодушие вернулось, и я прикрыла глаза.
- Я не могу вас потерять, - еле слышно произнес Хэрб. - Пожалуйста, не оставляйте меня.
Я испытующе посмотрела на него и выдавила улыбку. Мальчик едва не плакал, по крайней мере, вид у него был потерянный.
- Пожалуйста, - прошептал он.
- Только немножко, для тебя, - прошептала я в ответ.
Тут же послышались шаги к двери, и Найяр крикнул:
- Принести бульон!
Он сразу же вернулся, и Хэрб посмотрел на герцога недобрым взглядом.
- Пусть он уйдет, - попросила я юношу. - Не буду есть, пока он здесь.
- Сафи, - простонал Най.
- Ваше сиятельство, - мой помощник не сводил с него взгляда.
Выругавшись, герцог стремглав покинул опочивальню, а после и покои. Хэрб обнял меня, помогая подняться, после подхватил меня на руки:
- Вы такая легкая, словно перышко, - улыбнулся он. - Так бы и держал на руках.
- Я два дня не умывалась, лучше отпусти поскорей, - усмехнулась я, пряча лицо на его груди.
- Никого не видел чище вас, Сафи, - шепнул Хэрб, допуская вольность в обращении, и усадил за стол. - Если тяжело, я верну на постель.
- Нет, пусть тут, - решила я.
Прибежала Габи и застыла с чашкой горячего бульона в руках. Хэрб забрал чашку и присел рядом.
- Я покормлю?
- Да, в руках слабость, - виновато улыбнулась я.
- Моей силы хватит на двоих, - улыбнулся юноша и подул на ложку с бульоном прежде, чем дать ее мне.
Габи тихо всхлипнула. Хэрб обернулся и смерил ее мрачным взглядом.
- Погуляла бы ты, Габи, - буркнул он, и девушка послушно покинула покои.
Я благодарно взглянула на своего помощника, меньше всего мне хотелось слышать хлюпанье за своим плечом. Сама я не плакала с той минуты, как все закончилось. Была пустота и апатия, словно кто-то невидимые задул свечи, погрузив душу в темноту.
- Открывайте рот, - с мягкой улыбкой произнес Хэрб.
Преодолевая нежелание есть, я послушно приоткрыла рот, и теплый бульон потек в горло. Вторую и третью ложку я проглотила так же неохотно, а потом желудок вдруг свело, и я поняла насколько голодна. Доедала я уже с большим удовольствием. Мой помощник с одобрением смотрел на то, как я уже сама открываю рот, осторожно стирал капли, которые периодически ползли по моему подбородку, а затем, отставив пустую чашку, спросил:
- Вы еще что-нибудь хотите?
- В умывальню. - Ответила я. - Пусть Габи мне поможет, только предупреди, будет ныть, я ее выгоню. Без нее тошно.
- Я быстро, - кивнул юноша и поспешил за служанкой.
Вскоре слуги суетились, заполняя лохань водой, а я сидела, тупо глядя на свои стиснутые руки, и ждала, когда можно будет помыться. Когда Габи доложила, что все готово, Хэрб донес меня до умывальни. Не то, чтобы я совсем сама не могла, но мальчик не желал слушать моих увещеваний. В результате, я махнула рукой, позволяя ему делать, что он хочет.
Вода была негорячей, приятной и теплой. Запах трав, шедший из лохани, успокаивал. Девушка стойко держалась, помогая мне намыться, после обтерла и одела. На этом мой запас желаний иссяк, и я вернулась в постель, которую служанка успела перестелить, пока готовили лохань, а я сидела за столом. Хэрб хотел снова схватиться за меня, но я взяла его под руку.
- Я не калека, - сказала я ему. - Просто жить не хочется.
- Госпожа!
- Но буду, - глухо ответила я, и он немного успокоился.
Юношу я не отпускала от себя до вечера. Он сидел на полу, рядом с постелью, подтянув к груди колени, и все что-то рассказывал из своего детства, про ту девушку, для которой оказался слишком беден, пытался рассмешить. Иногда я даже улыбалась, он, кажется, был и этому рад.
- Расскажи мне, какие обо мне ходят слухи, - попросила я.
- Зачем вам? - Хэрб прервался на полуслове и неодобрительно посмотрел на меня. - Это все ложь и грязь.
- Я хочу знать, - ответила я. - Расскажи.
Юноша нахмурился и упрямо поджал губы, но я не сводила с него взгляда, и он сдался.
- Разное говорят. - Пробурчал он. - Чаще всего говорят, что для того, чтобы удержать возле себя герцога, вы убиваете младенцев и съедаете их печень. Еще говорят, что съедаете сердца девственников, чтобы сохранить красоту. Для этого же пьете кровь юных дев. А матушка с соседкой шептались, что приворожить герцога вам помог сам Черный бог. Для этого вы отдались ему на погосте в ночь без луны, а бесы танцевали вокруг, вырывая сердца у случайных путников.
- И много ли случайных путников поймали бесы в безлунную ночь на погосте? - невесело усмехнулась я. - Может там тракт, и путники обожают блуждать по погосту?
- И, правда, - Хэрб тоже усмехнулся. - Я как-то даже и не задумывался об этом. Соседка говорила, что бесов целые тысячи. Где столько путников набрали?
Я хмыкнула, потом хохотнула и, наконец, истерически расхохоталась. Парень рассмеялся вместе со мной, но вскоре замолчал, глядя на мою истерику, и снова хмурился. А мне было не остановиться. Бедный, бедный герцог, злая Сафи приворожила его. Пожирает человечину, а он мучается, не может от меня избавиться.
- Проклятье! - вдруг выкрикнула я и снова расхохоталась. - Бед… Бедный На… Най, ха-ха, бедный…
Хэрб сорвался с места и выбежал из покоев. Вскоре примчался тар Лаггер, влил в меня свое снадобье, и я постепенно успокоилась, а после и вовсе уснула. Не знаю точно, сколько проспала, но проснулась, когда за окном была ночь. Напротив постели, в кресле, сидел Найяр, глотая вино прямо из горлышка бутыльки. Он не сводил с меня взгляда, даже когда делал глоток.
- Хватит пить, - сказала я, глядя на него с неприязнью.
- Надо же, я удостоился чести услышать обращение самой тарганны Сафиллины, - пьяно усмехнулся он.
Я некоторое время мерила его все тем же неприязненным взглядом.
- Я хочу другие покои, - сказала я.
- Выбирай, - Найяр махнул рукой и усмехнулся. - Куда скажешь, туда и переедем.
- Оставайся здесь, - поморщилась я.
- Значит, никуда не переезжаем, - ухмыльнулся он и откинулся на спинку кресла, закрыв глаза.
- Я хочу отдельные покои, - сухо повторила я.
- А я хочу вернуться на три месяца назад и никогда не прогонять тебя, - устало вздохнул герцог, так и не открыв глаз. - Ты бы выпила свой настой, не спала с Тиганом, и все было бы, как прежде.
- Я не хочу жить с тобой рядом, - игнорируя слова Найяра, произнесла я.
Замутненные вином глаза открылись, мужские пальцы сжали бутылку, и герцог с силой швырнул ее об стену. После этого прошел к кушетке, усмехнулся, глядя на нее, и направился к постели. Я тут же встала, и он завалился на свою половину кровати, даже не снимая сапог.
- Спокойной ночи, Сафи, - ответил герцог и закрыл глаза.
Жгучая ненависть опалила меня, бешенство разожгло кровь, и я метнулась к мечу, лежавшему на столе. Когда вернулась, Найяр все так же лежал, закрыв глаза. Скинув ножны, я перехватила рукоять, направляя клинок ему в открытую грудь. Най открыл глаза и наблюдал за мной без всякого страха. И я не смогла. Острие вонзилось в перину, пролетев мимо его тела, герцог даже не моргнул и не вздрогнул.
- Ты никогда не сможешь убить человека, - тихо сказал Найяр.
- Ты не человек, - ответила я и покинула опочивальню.
- Я люблю тебя, - услышала я и зашипела:
- Ненавижу.
- И это страшней, чем меч в твоих руках, - горько усмехнулся герцог.
Я не ответила. Видеть и слышать его не хотела по-прежнему, потому закрылась в библиотеке и села на кресло, подтянув колени к подбородку. Найяр не пришел, не ломился ко мне, не пытался разговаривать и делать свои лживые признания. Ненависть исторгла из души пустоту, но не боль. И все же к утру, все хорошенько обдумав, я перестала себя жалеть. Малыша это не вернет, а превращаться в размазню не собиралась. У меня отняли мое дитя, отняли жестоко, мерзко, и эту потерю я герцогу никогда не прощу и не забуду. В его любовь я больше не верила. Он ничего не сделал нового, просто опять все решил один и сделал, как было выгодно ему, не считаясь с моими чувствами. Боги будут его судить, свой приговор я вынесла сразу - Найяр меня потерял. Ни жалости, ни нежности, ни даже сочувствия он больше у меня не вызывал.
Но были те, кому я была нужна, кто нуждался во мне. Ради них я буду продолжать влачить свое существование. И, если боги будут ко мне добры, однажды я исчезну из этого проклятого места. Придя к этому решению, я покинула библиотеку.
- Габи! - крикнула я. - Воду, завтрак и одежду.
- Что надумала? - я обернулась и встретилась взглядом с Наем.
Он сидел на полу, откинув голову на стену, поэтому я его сразу не заметила. Одежда была вчерашней, и выглядел он вымотанным. Похоже, его сиятельства не спал всю ночь, как и я. Впрочем, меня это мало касалось.
- Что ты задумала? - напряженно спросил герцог.
- Жить, - коротко ответила я.
Он поднялся с пола и подошел ко мне. Ладони Найяра осторожно легли мне на плечи. Я стряхнула их и порывисто обернулась.
- Никогда больше не прикасайся ко мне, - холодно отчеканила я.
- Сафи…
- Ищи новую любовницу, зажимай по углам фрейлин, влюбляйся в собственную жену, но со мной ты можешь быть только, взяв силой. Я больше не хочу тебя, Найяр Грэим.
Я уже дошла до дверей, когда услышала злое:
- Сафиллина Тиган, ты станешь герцогиней Таргарской и родишь мне законных детей, даже если мне и придется брать тебя силой.
Сжав кулаки, я стиснула зубы и покинула гостиную, в которой он ждал меня, так и не обернувшись. Позже мы встретились на завтраке. Подавив очередную вспышку раздражения, я закончила завтрак, подняла на него взгляд и спросила:
- Я могу продолжать заниматься благотворительностью и училищем?
- Ты можешь заниматься всем, чем хочешь. Не можешь покидать столицу, дворец без сопровождения, пытаться наложить на себя руки и заводить мне назло любовников, - прохладно ответил Найяр. - Тебе не понравится то, чем я могу ответить.
Я откинулась на спинку стула и скрестила руки на груди, буравя его ледяным взглядом.
- Что ты мне еще можешь сделать? - насмешливо спросила я.
- У тебя остались ценности, которые я могу отнять, - произнес герцог, глядя на меня без всякой улыбки. - Если доведешь, я отниму и это.
Меня бросило в жар, потом в холод. Руки противно задрожали. Дети из приюта, Хэрб, Руэри, родители. Проклятье, сколько всего, что может удержать меня на коротком поводке.
- Я не смогу больше спать с тобой, - хрипло произнесла я. - И улыбаться не смогу, даже на людях.
Найяр оценивающе взглянул на меня и усмехнулся.
- Я умею ждать, Сафи, - сказал он, промокнув рот салфеткой и вставая из-за стола. - Не будем спешить. Занимайся всем, чем хочешь. Чем не можешь, я тебе объяснил. И, да, жить мы будем по-прежнему вместе.
После приблизился ко мне и присел на корточки, положив руки на край стола.
- Любимая, я знаю, ты на меня обижена, ненавидишь сейчас. Поверь, пройдет время, боль притупится. И чем быстрей ты успокоишься, тем быстрей станет легче тебе, в первую очередь. - Снова поднялся на ноги и попробовал взять меня за руку, но я отпрянула. - Скоро многое изменится, сокровище мое. Все будет так, как и должно было быть с самого начала.
Сказав это, герцог покинул покои, оставив меня стонать от бессильной злости.
* * *
Первые две недели после того, как Найяр создал пропасть между нами, прошли тягостно. Кушетка исчезла, он вернулся в постель. Спасибо, что не пытался обнимать, и так это соседство казалось невыносимым, и не приставал с желаниями. Не знаю, где, как и с кем он утолял свою страсть, и утолял ли вообще, мне было безразлично. Саму меня страсть не одолевала, да и тар Лаггер заявил, что трогать меня нельзя еще, как минимум, месяц. Я была ему за это благодарна.
Наши совместные трапезы с Наем приходили в тягостном молчании. Он часто стал задумчив, мне опять же до этого не было никакого дела. Разговаривали мы исключительно, когда мне было нужно его разрешение на очередной поход к казначею. Тарг Ньел, замещавший тарга Военора, кривился, читая очередное указание на выдачу мне той или иной суммы, но исправно выполнял. Какими бы сейчас не были наши отношения с герцогом, Найяр по-прежнему следил, чтобы я получала все необходимое по первому требованию. Если раньше я испытывала нечто сродни благодарности за то, что его сиятельство не отказывает мне в моих увлечениях, то сейчас воспринимала, как должное.
Иногда доходило до того, что я входила в его кабинет, где заедали советники, и, молча, клала на стол перечень нужд и потребностей. Герцог так же, молча, подписывал, и я выходила. Шепот о нашей размолвке с герцогом наполнял дворец. Придворные гадали о причинах. Наши покои находились обособленно от остальных помещений, и мои крики слышали лишь те, кто присутствовал в момент вырезания дитя из моей утробы, да охрана. Но это были наемники, потому дальше покоев произошедшее не пошло. Кстати, двое из четырех воинов, державших меня, покинули герцога в тот же вечер. Один напросился в мою постоянную охрану, второй, из оставшихся, продолжал служить герцогу, как и прежде. Этих мужчин я ни в чем не винила, это приказ господина, и они выполнили его. Впрочем, я никого не винила, кроме того, кто не услышал моей мольбы, не пожалел. Мне было плевать, чем он руководствовался, ко всем доводам я оставалась глуха. И сейчас вызывало изумление, отчего я вдруг начала чувствовать нежность и симпатию к этому человеку?
Между тем, жизнь Таргара продолжалась. Я перестала интересоваться делами родного государства. Только однажды спросила, что с Аквинтином, и герцог сунул мне письменные извинения от аквинтинского государя. Бриатарк пока безмолвствовал. О судьбе герцогини я не интересовалась, сам Най о ней не говорил. О ловушке, о которой упоминал Военор, тоже не думала. Я и так была в капкане, что мне за дело до мелочных угроз? И если угроза шла от ее сиятельства, то на данный момент она была слишком далеко, чтобы руководить заговором.
Планы по сближению с сочувствующими мне сановниками я пока оставила, углубившись только в свои дела и плюнув на чужую зависть. Никаких потрясений не было, никаких всплесков. Ничего, что нарушило бы привычное течение жизни во дворце в частности, и в столице в целом. Даже наше молчаливое противостояние с герцогом становилось чем-то само собой разумеющимся.
А в начале осени начались балы. На первом должен был состояться большой выход юных тарганн в свет. Свой выход я не вспоминала, Найяр тогда кружил вокруг меня коршуном, не давая ни глотка свежего воздуха. Остальные девушки были забыты, надежды родителей на внимание герцога попраны, а на меня впервые смотрели с завистью и неприязнью. Мои же родители были довольны, внимание его сиятельства уже тогда начало приносить плоды. После же Первого Осеннего Бала дела отца пошли в гору.
Бал этого года готовился без энтузиазма. Я не готовила нарядов, не чувствовала никакого предвкушения, балы давно стали для меня тягостной обязанностью. И вновь виной тому стал Найяр, когда принуждал меня участвовать в них даже против собственного желания, руководствуясь лишь тем, что хотел видеть меня. На этот же бал я не собиралась идти даже под угрозой смерти.
- Мне сказали, ты отказалась принять моего портного, - сказал Най, вернувшись в один из вечеров в наши с ним покои.
- Мне не нужны новые платья, - я равнодушно пожала плечами и вновь углубилась в книгу, которую читала.
- Для бала нужно новое платье, - с нажимом произнес герцог. - Я хочу, чтобы ты сидела рядом со мной.
- Место герцогини я не собираюсь занимать, - ответила я, не отрываясь от чтения.
- Это твое место, - он сел напротив и пристально посмотрел на меня, я никак не отреагировала.
Найяр встал, шагнул ко мне и выбил из рук книгу.
- Я хочу, чтобы ты была рядом со мной, - отчеканил он.
Я встала с кресла, подняла книгу и вернулась к чтению, продолжая его игнорировать. Герцог снова отнял книгу и сел в кресло напротив, захлопнув ее. Мы некоторое время мерились злыми взглядами.
- Проклятье, Сафи! - взорвался Най. - Тебе нужно отвлечься и расслабиться, ты будешь на этом балу.