Ветер отрывал от выкрикиваемых слов кусочки и разносил над переминающимися на морозе солдатами. Белый пар клубами вырывался при каждом выдохе и таял в морозном воздухе. Холодало. Солнце уже начало клониться на закат, с каждой минутой все быстрее скатываясь по небосклону. Похоже, к ночи можно ждать снегопада. По крайней мере, первые легкие мутные облака выглядывали из-за высоких черных стен, рублеными боками возносящихся на километровую высоту. Сутулый дружинник отчаянно растирал мерзнущий нос. Сосед справа дремал, облокотившись на копье. Сосед слева пытался из кусков слов составить что-то цельное.
– Я так и не понял, что, обеда сегодня не будет? – так и не разобрал он, провожая глазами умчавшуюся дальше кавалькаду командиров и сопровождающую их свиту.
– Какой обед? Тебе мало жаркого, что коптится там, у холмов?
– Да пошел ты, я серьезно спрашиваю!
– А я серьезно отвечаю. Еще с полчасика и пойдем ужинать. Туда, к холмам.
– А кто пойдет впереди?
– Остатки болотников и мы следом. Думаю, рядов пятнадцать – двадцать из нас сколотят. Вряд ли больше наберется.
– А эти, кто хвосты лошадям крутит?
– А они перед нами уже выступили. Скорее всего, отдохнут, пока не вернемся. А потом снова они. А за ними мы. И так пока не закончимся…
– Так ведь орков-то мало осталось!
– Да? А кто тогда торчит на холмах? Привидения?
– Типун тебе на язык, только привидений нам и не хватает! От одной нежити сколько страху натерпелся.
– С чего бы это? Она до нас так и не добралась, вся на болотниках кончилась.
– Ладно, заткнитесь оба! Сейчас построимся и вперед. Сшибем остатки этих потрошителей и дадим простор коннице погоняться за уцелевшими. Надеюсь, после битвы нам всем достанется мясо. Припасов должно хватить не только на прихлебателей тысячников.
– Да, да, мясо. А еще тот паршивый пунш, с которого я чуть штаны себе не обгадил.
– Не хочешь, отдашь мне…
– Строиться, правое плечо вперед! – забегали перед притопывающими дружинниками сотники.
– Ну что, пойдем разомнемся. А то холодно на одном месте стоять…
Многоголовый внимательно всматривался в быстро сгущающуюся тьму в узкой части ущелья. Тени заходящего солнца залили там все чернильной темнотой, но не смогли скрыть какого-то медленного движения, приближающегося к пологим волнам невысоких холмов. Орк удовлетворенно кивнул и вернулся на место, откуда открывался прекрасный вид на медленно ползущие навстречу шеренги солдат. Пятнадцать рядов в тяжелой броне мерно топтали взрыхленный и заляпанный кровью снег, переступая через убитых, переваливая через трупы лошадей. Четыреста метров, триста. Еще немного – и они достигнут подножия обороняемых холмов, залитого кровью и потерявшегося под грудами погибших.
– Где эльфийка? – Вождь повернулся к шаманам.
– На правом фланге, помогает лечить раненых.
– Мы сможем поднять еще нежить сегодня ночью?
– Увы, это невозможно. Все силы потрачены на ветер. Мы с огромным трудом сможем лишь связаться с шаманами в отрядах, выставленных на заслон.
– Ладно, пусть будет так. Хотя жаль. Какое количество превосходного материала пропадает. – И Многоголовый захохотал, вызвав понимающие ухмылки у стоящих рядом. Всему есть время жить и время умирать. Никто не мешает использовать чужую смерть себе во благо.
– Пару залпов сейчас. Чтобы не расслаблялись. Потом только в упор, на подъеме. Строй держать, никаких забегов.
Рога передали приказ застывшим на гребне холмов войскам.
Стихающий ветер подхватил первую порцию стрел и понес ее к медленно приближающимся солдатам. Неплохо обученные ветераны прикрылись щитами и чуть сбавили темп. Еще один залп украсил дрожащими хвостами поднятые щиты, и орки опустили луки. Сопровождающие пехоту легкие конники попытались достать в ответ, но стрелы ударились в середину холмов, и лучники продолжили медленное движение.
Замершие щиты пропустили "скорпионы", грозно выстроив их перед молчаливым строем. Ползущие щиты заволновались и попытались сомкнуться плотнее. Хотя какая может быть защита от таранного удара копья, нанизывающего на себя что закованного в лучшую сталь латника, что его коня. Несмотря на явно выставленную угрозу, пехотинцы неторопливо продолжили подниматься на холмы, стараясь не разрывать строй в долинах. Орки завыли, разогревая себя перед последней битвой. Мечи, топоры гремели о щиты, оглушительный рев все нарастал.
– Грум, грум, грум!!! – неслось навстречу взбирающейся вверх металлической черепахе, настороженно ожидающей первого залпа, чтобы рассыпаться на составные части и стремительным броском преодолеть оставшееся расстояние, не давая возможности перезарядить смертоносные машины.
Глэд стоял в первом ряду, с трудом сдерживая нарастающее в груди чувство злобной радости. Снизу шла смерть, решающая все его проблемы, надвигалась, семеня тысячами ног, укрытых поножами. Сверкала в свете заходящего солнца красными отблесками на вмятинах поднятых щитов. Царапала воздух остриями копий и обнаженных мечей. Еще чуть-чуть, и прогремят за спиной рога, разрешающие рвануть вниз, навстречу испуганным глазам, солдатам, умершим еще до того, как они сделали первый шаг. Страх убил их еще до того, как сталь разрубит им глотки и вспорет животы. Страх, холодный страх. Холодный, как бесконечная ночь, во мраке которой сидят трое, покрытые вековой пылью. Ждущие, когда равновесие качнется в их сторону, и они смогут воскресить Повелителя…
Безглазый зябко повел неожиданно замерзшими плечами и быстро обернулся. В оставленных коридорах между беснующимися рядами застыли гигантские черные фигуры, каждая по три с лишним метра в высоту. Рыцари, в тусклых черных доспехах, чем-то неуловимо похожих на его собственные. Сжимающие в руках по два топора с непропорционально широкими лезвиями. В рогатых шлемах, на которых с трудом удавалось различить узкие бойницы, откуда веяло холодом, пожирающим все живое вокруг. Черные рыцари, которых дождалось войско, защищающее подходы к Усыпальнице.
"Личная гвардия Хранителей", – мелькнуло в парализованном страхом мозгу, а взгляд не отрывался от пятнадцати черных фигур, стремительно разгоняющихся по оставленным для них сквозным проходам навстречу подошедшим почти вплотную болотникам. Ухнули рога, и "скорпионы" выбросили жала в упор, пробивая узкие кровавые просеки в едином теле наступающих. В то же мгновение сверху на дрогнувшие ряды щитов обрушились черные фигуры.
Чаши весов старушки удачи качнулись, упали и разбились, похоронив под гудящей в воздухе сталью черных топоров любую надежду людей на победу в этот длинный днь. Начался третий, последний этап битвы…
Глава 13
МАРИОНЕТКА
Далеко за Вольным халифатом расположены земли эльфов. Еще полтысячелетия тому назад они активно враждовали друг с другом, вовлекая в выяснение отношений своих соседей. Но в последние годы занятые скрытным народом леса стали запретной территорией для любых гостей. Верховный совет кровно заинтересован в достоверной информации о текущем положении дел у наших союзников, чьи границы не подвергались атакам имперских легионов более полутора тысяч лет. В случае получения ценной информации совет выплатит следующее вознаграждение…
Распоряжение по всем провинциям Южной империи. Расценки на информацию из Вечного леса и способы отказа в выплате вознаграждения
Конец декабря
Гигантские топоры мелькали в безумном вихре, разрубая все на своей дороге: людей, лошадей, щиты, мечи или копья, попавшие под удар. Черные рыцари прошли сквозь человеческий строй как раскаленный меч сквозь свежий кусок масла. Количество противников их не волновало нисколько. Оставив после себя кашу разрубленных тел, пробив широкие коридоры в сомкнутых рядах, гвардия Хранителей настигла смешавшуюся конницу. Затем черные рыцари развернулись и двинулись обратно.
Последние ряды пехотинцев сделали "все враз" и попытались сомкнуть щиты, сквозь которые легко прошла отливающая бездонной ночью сталь, круша рискнувших сразиться. Достигнув середины холма, фигуры вновь развернулись. Потерявшие за минуту больше двух тысяч человек болотники и наемники попятились. Черные чудовища возвращались. И перед лицом неминуемой смерти люди побежали. Сначала медленно, а потом все быстрее. Только наемники пытались отходить пятясь, понимая смертельную опасность безудержного бегства. А храбрые бородачи Болотного королевства и верные вассалы Драконьих баронов бежали без оглядки. Осознав происшедшее, окончательно повернули коней отряды, прикрывавшие тылы наступающим. Впереди всех в степь мчались сломя головы ополченцы и обозники. Они побросали сани и телеги, выпрягли коней, в панике убивая друг друга за возможность вскочить в седло.
Ряды орков взревели и покатились вниз по склону, вслед за удирающим противником. За спиной у них ревели сигнальные рога. Часть Диких и гвардейцев развернулись и промчались мимо застывших катапульт к табунам, чтобы как можно скорее вскочить в седло. Остальные гигантскими скачками перемахнули через груды трупов и начали беспощадное истребление спасающихся бегством. Только перед ощетинившимися копьями наемников степнякам пришлось приостановиться, предоставляя возможность черным гигантам без помех разобраться с опасным противником. Трое из них уже вовсю торили себе тропы в плотных рядах, и им на подмогу спешило еще пятеро. Остальные беспощадно рубили бегущих.
Отличная выучка наемников позволяла им непрестанно атаковать ворвавшегося в глубь строя противника. Умирая, они не сдавались и пробивались сквозь хоровод смерти к закованным в черную броню врагам. Одному из рыцарей подрубили колено, а когда он упал, пригвоздили к земле несчетным количеством копий. Распластанное на снегу тело исходило фиолетовым туманом. Зашатался второй черный рыцарь, и через пару минут добили и его. Но спасти от истребления человеческое войско эти маленькие победы уже не могли. Вот подоспели еще пятеро гигантов и окончательно разметали строй наемников. После чего на разрозненные группы южан навалились орки, сметая в кровавой вакханалии остатки обороны. Еще не погасли последние очаги сопротивления в растерзанных рядах наемников, как через холмы перевалили первые конные отряды орков, стремительно преследующих бегущих.
– Надо вернуть всех! Мы не успеем догнать удирающую конницу! – волновались вожди.
Многоголовый расслабленно развалился на ковре и с удовольствием наблюдал, как еле заметные в наступающих сумерках черные фигуры и мельтешащие рядом с ними лохматые воины завершают разгром вражеской пехоты. Почесав бок, он подарил суетящимся командирам широкую улыбку:
– Кто страшен, когда голоден?
Орки замерли, пытаясь найти отгадку.
– Что, бабушкиных сказок не помните? Спрашиваю, кто страшен без меры, когда голоден?
Тишина в ответ. Вздохнув, Многоголовый ткнул пальцем в возвышающиеся над ущельем стены.
– Голоден как морок. Голодный морок переполнен огненной яростью больше, чем ненавистью ко всему живому. Хранители позаботились о том, чтобы наш запах, запах Мрака стал знаком этим порождениям мертвых миров. Нас они не тронут. Зато прекрасно найдут в наступающей тьме столь сочных коней и людей. Смотрите, они уже начинают охоту. Пытающаяся убежать конница – лакомая добыча для летающих монстров.
Орки внимательно всматривались в сереющую даль. Где-то в степи вспыхнул один клубок пламени, за ним другой. Только самые остроглазые могли заметить мечущиеся над степью вытянутыми стрелами черные тени, обрушивающие огненные удары на головы всадников.
– Мы добьем пехоту, пока не настала ночь. Пройдем частым гребнем до выхода из ущелья, не давая пощады никому. Никому! Закончив, посадим способных держать оружие на коней и продолжим преследование, усилив передовые отряды. Шаманы должны чувствовать мороков. Это позволит нам наводить охотников на места их скопления. Где кружат мороки, там еще остались живые всадники. Где остались живые всадники, для нас есть работа.
Многоголовый встал, поправляя перевязь с оружием.
– Предупредить бойцов – только полные идиоты могут пустить с перепугу стрелу в летающую тварь! Это наши союзники, не хватало еще получить огненную оплеуху в ответ.
Вождь вскочил на подведенного коня.
– Все, идем довершать начатое. Мы продержались необходимое время, дав возможность Хранителям разбудить гвардию и тени Мрака. Наша доблесть позволила отправить столько душ в мир иной, что подмога пришла раньше, чем я ожидал. Разрозненные кланы собрались воедино и отстояли степь от жадных лап безмозглых соседей. Пора начинать охоту. Пленных не брать!
Начавшаяся метель засыпала снегом трупы беглецов. Крупные отряды орков в сопровождении учеников шаманов мчались следом за стаями мороков, кружащих над пытающимися собраться вместе группами всадников. Стремительные и невидимые в ночи тени падали с неба, плюясь струями все уничтожающего огня. Кони шарахались от погибших в пламени соседей и несли людей сквозь пелену снега, где их уже встречали степняки, упоенные любимой забавой – охотой на человека. Пирующих на трупах тварей шаманы криками и шумом поднимали обратно в небо. Недовольно огрызнувшись, отливающие синевой создания шипели, рычали, но распахивали когтистые крылья и взлетали, чтобы продолжить кровавую охоту на отлично видимые ими в темноте жаркие тела жертв, чтобы обрушиться на следующую группу пробирающихся сквозь ночь и ветер на юг.
– Хочу спросить тебя, зачем ты чистил броню после первой схватки?
Ящер устало оперся на широкий топор, подобранный где-то на поле битвы.
Глэд мрачно вглядывался в бесконечную тьму, сняв шлем и подставив распаренное лицо холодному ветру.
– Не знаю. Видимо, боялся пропустить приглашение на второй тур танца.
– Да? Ну мы все включены в списки обязательных гостей. Я бы на твоем месте не беспокоился.
Тем временем орки стаскивали к споро развернутым палаткам раненых соплеменников. Если поисковые партии находили подающего признаки жизни врага, его тут же добивали.
– Пустая трата времени. Люди все равно умрут к утру. Мороз. Ветер. Орки уже утром пойдут обратно, а куда деваться раненым солдатам? Степь убьет их в любом случае.
– Они не хотят позволить морозу лишить их развлечения.
– Они?
– Они. Орки. Я – человек. Который, к сожалению, стал одним из них.
– Никто не может превратиться в крокодила, надев его шкуру. Ты можешь ходить вперевалку, ты можешь привязать себе длинный хвост и вставить в пасть длинные зубы. Но ты не станешь крокодилом, даже если будешь жить на болотах всю оставшуюся жизнь.
– Что тогда мне делать с частью самого себя, выросшей в вашей деревне и говорящей на вашем языке?
– Забавно, когда ты произносишь слова на нашем наречии, коверкаешь намного меньше, чем торговцы, изучающие мой язык всю сознательную жизнь. Не знаю, что тебе делать. Но даже если ты спасешь мир, тебе не позволят подать голос на клановом совете. С тобой разделят кусок мяса, тебе постелят свежую траву в постель. Ты будешь другом, оставаясь при этом чужаком.
Шип осторожно сменил позу, чтобы не бередить схватившиеся на морозе раны.
– Извини, я не успел поблагодарить тебя за последние минуты схватки. Минимум пару раз ты спасал меня от верной смерти.
Безглазый только махнул рукой. За этот безумно долгий день он убил стольких, что их трупов хватит на личную пирамиду.
– Я серьезно. Не обижай меня отказом. Я буду рад накормить тебя у домашнего костра. Если ты когда-либо появишься в наших краях, у тебя будет надежный проводник и верный товарищ. Прими это в дар.
Человек долго рассматривал лежащий на ладони широкий кривой нож в бурых ножнах. Потом спокойно отстегнул висящий на поясе кинжал и молча вручил стоящему перед ним ящеру.
– У меня нет дома. До этого момента у меня не было друзей. Все, кого я встречал, пытались использовать меня себе во благо. Спасибо тебе, воин речного народа. Я всегда разделю с тобой последний кусок хлеба, если доведется свидеться снова. А теперь пойдем, мои бородатые сопровождающие уже машут руками. Судя по всему, кто-то успел приготовить поздний ночной ужин.
– Камней, камней держитесь! И по самому верху холма, там снег смело! – Кхохолом давал возможность уставшему коню идти медленным шагом. Рядом с ним цепочкой вытянулось семнадцать всадников, смешанный отряд из поххоморанцев, дружинников и нескольких наемников.
Увидев, как пара крылатых тварей разметала крупную группу конницы, старый колдун тут же взял левее и по первой найденной каменистой гряде повернул на восток, в сторону моря. Опыт кочевой жизни среди орков позволил ему легко находить дорогу в заснеженной степи и путать след, выгадывая минимальную фору по времени. Кроме того, страх максимально обострил нерастраченные магические способности, и Кхохолом в течение всей ночи умудрялся предчувствовать каждое возможное нападение с небес. Прибившиеся к нему попутчики скоро сообразили, что сутулый худой старик способен сделать для их спасения намного больше, чем крепкая броня и остро заточенные мечи. Поэтому к исходу вторых суток колдуна слушались беспрекословно.
– Я думаю, этот холм минуем – можно больше копыта коней на камнях не сбивать. Раз нас до сих пор не преследуют, значит, заняты более легкой поживой.
– Повернем на юг?
– С какой стати? Именно на южных тропах людей будут искать. Сейчас все бегут туда, на юг. А мы пойдем к осушенным болотам. Там, на востоке, сможем укрыться. Пусть нам придется преодолеть лишнюю сотню миль, но я предпочитаю померзнуть неделю-другую, чем поджариться под вопли проклятых ночных демонов.
Восемнадцать смертельно уставших всадников медленно спустились по пологому склону и продолжили мучительный путь навстречу восходящему солнцу.
Шип оказался прав. Ненайденные орками раненые не пережили следующую морозную ночь. Черные рыцари при первых лучах солнца вернулись во тьму лабиринта перед Усыпальницей. Победители устроили тяжело пострадавших в битве на захваченном обозе, погрузили часть оружия и медленно тронулись на юг, следом за основной массой умчавшихся охотиться степняков. Большую часть каравана составляли ящеры, не участвующие в кровавой потехе. На первых санях расположились человек в черных доспехах и трое гномов, сумевших выжить в горниле битвы. Глэда теперь уважали, как отлично зарекомендовавшего себя командира и смелого воина, но он так и не стал своим для слившегося воедино Дикого и Разделенного народов.
Через два дня поисковые отряды добили остатки одиннадцати тысяч ополченцев и обозных, пытавшихся пешком прорваться на юг. Еще через неделю обожравшиеся мороки почти прекратили охоту на конницу бегущей армии. Из восьми тысяч всадников выжили не более сотни. Для вторгшихся в степь военный поход закончился. Окончательно.
Многоголовому привезли в мешке обожженные и частично обглоданные головы принца Дарго, Тертедуэя и Рамира. Это было все, что осталось от главнокомандующих, собиравшихся поделить степь между своими государствами. Вождь приказал припрятать ценный подарок. Он слишком устал, чтобы быстро придумать, какие украшения изготовить из столь ценного дара.