- Это-то верно, - согласился пегий. - А теперь назови мне хоть одно общество, где руководствуются другими законами. Послушай. Я родился на планете Зелл. Мои родители работали на ферме. Им принадлежала половина того, что они выращивали, - остальное шло в уплату налогов. Но я полагаю, что они никогда не имели больше трети всего урожая. А знаешь почему? Время от времени появлялся налогосборщик и требовал, чтобы они уплатили еще десять процентов. То король женился, то еще что-нибудь такое. Он заставлял их попотеть еще пару дней, а затем появлялся снова и говорил о том, как им повезло. Ведь они принадлежали к тем немногим счастливчикам, которым урезали налог на целых пять процентов! И что ты думаешь? Они были так признательны! Так благодарны!
- Разве они не понимали, что им все равно придется уплатить лишние пять процентов?
- Конечно же, понимали. Они не были бессловесными тварями. Особенно когда дело касалось цифр (считать они умели). Но они испытывали такое облегчение при мысли, что нужно отдавать пять, а не десять процентов, что готовы были лизать задницу налогосборщику!
Человек закашлялся.
- Не понимаю! Какой смысл?
Пятнистый покосился на него.
- Мы ведь говорили о рабах?
- Я помню.
- У рабов ничего нет, но они цепляются за то немногое, что им перепадает. А мои родители не были рабами. Они не носили ошейники. У них якобы было право пользоваться всем, что они зарабатывали. Но вместо этого они были чертовски признательны барину, который возвращал им лишь малую долю того, что принадлежало им самим. Говорю тебе - они вкалывали куда больше, чем все рабы, которых я встречал. И им все время приходилось сводить концы с концами. В отличие от рабов у них не было ни начальника, снабжавшего их одеждой, ни бригадира, который выдавал бы им паек; когда они болели, то не могли себе позволить обратиться к врачу. У них не было теплого жилища, чтобы спокойно спать. И никто не развлекал их для того, чтобы они хорошо работали. Они вынуждены были работать только для того, чтобы обеспечить себе пропитание. Мой старик никогда не пил ничего лучше какой-то сивухи, которую сам же и гнал. А моя старуха понятия не имела о духах. Они жили как животные и так же умерли. - Он свирепо смотрел на огонь. - Поэтому никогда не говори мне о свободе, - сказал он твердо. - Не делай из меня идиота. Я лучше знаю.
На несколько мгновений воцарилась напряженная тишина. Содержимое котелка на костре слегка забурлило и выпустило струйки пара.
От налетевшего порыва ветра пламя костра взметнулось и высветило из полумрака лица сидящих кругом, отчего глаза их заблестели, а в щелках заросших щетиной губ блеснули зубы.
- Рабство не оправдывает себя, - тихо произнес кто-то. - Намного дешевле позволить людям заботиться о себе самих.
- Тогда зачем держать на Кроне рабов? - спросил другой и добавил: - А вот зачем. Рабы не бастуют, не создают профсоюзы. С ними мало хлопот. Владельцам шахт нужен надежный источник рабочей силы. Они просто хотят сохранить свои капиталы. Сюда вложены большие деньги.
- Ну и ты себе заработай! - завопил пятнистый. - Что ж ты такой умный, а сидишь с пустым карманом?
- Да катись ты к чертям в ад!
- В ад! Друг мой, я уже давно здесь. А ты разве не знал?
Взрыв хохота снял напряжение. Дюмарест пошевелился и почувствовал, как кто-то подсел к нему сбоку. Он увидел рядом с собой Арна. Его изуродованная щека блестела в пламени костра, сухая кожа раскраснелась, и Арн невольно потер лицо рукой.
- Фило снова завелся о своем?
- Ты о мутанте?
- О нем. Иногда мне кажется, что он просто работает на компанию, когда пытается уговорить нас нацепить на себя ошейник. Наверное, он неплохо греет руки на этом. - Арн причмокнул. - Может быть, мне удастся его подлечить…
Дюмарест полюбопытствовал:
- Как?
- Позже расскажу. После ужина. - Он понизил голос: - Лучше не бери с собой девчонку.
- Нет, - возразил Дюмарест, так как видел, с каким выражением все смотрели на Калин. - Я не сделал бы этого, даже если б и хотел, а я не хочу. Здесь неподходящее для этого место, - объяснил он. - Да и время тоже. Я не оставлю ее одну, пока не узнаю, как тут обстоят дела.
Арн передернулся.
- Смотри сам, - заметил он и крикнул стоявшему у котла: - Эй! Как там рагу? Давайте есть!
Городские трущобы, где находят себе пристанище несчастные и обездоленные, все похожи друг на друга: убогие хижины, слепленные из всевозможного хлама, а то и просто норы, вырытые прямо в кучах грязи и мусора. Все это создавало лишь видимость уединения. Ничем не вымощенные тропинки петляли между шумными жилищами. У подножия гор обнищавшие странники разбивали временные лагеря, чтобы потом подняться на вершину при помощи своих нехитрых приспособлений. Здесь полностью отсутствовали канализация, водопровод и электричество. Только грязь и смрад, порождаемые немытой плотью и лохмотьями. Братья по несчастью делили здесь между собой горькую долю.
Арн опрокинул свой котелок и жадно проглотил остатки содержимого.
- Вкусно, - одобрил он, поощрительно причмокнув губами. - Твой смягчитель здорово пригодился, Эрл. - И крикнул повару: - Ну-ка, подлей мне еще!
Арн имел на добавку полное право. Ведь именно он был главным среди тех, кто добыл мясо для рагу. Повар беспрекословно подчинился. Затем посмотрел на Дюмареста в нерешительности, но наполнил и его котелок.
- Спасибо, - поблагодарил Дюмарест и тут же принялся за еду, тщательно пережевывая жесткое мясо. Сидевшая рядом Калин с отвращением смотрела на содержимое своего котелка.
- Эрл, я не могу… Это же и собака есть не станет.
- Вполне съедобно, - заверил ее Дюмарест. - Ешь давай.
- Но…
- Ешь, - повторил он резко.
Бедному путнику выбирать не приходится. Он никогда не знает, когда будет есть в следующий раз. Рагу не очень-то нравилось и Дюмаресту, но он ел и хуже. К тому же в его котелке плавало какое-то подобие овощей, похожих на длинные белые корни. Возможно, они были ненастоящими, но в них содержалось много белка и минералов. Помимо мяса зардлов и воды в рагу присутствовали какие-то добавки, делая его более наваристым. Однако Дюмарест не мог понять, что это.
- Сухие дрожжи, - пояснил Арн. - В деревне имеется небольшой пивоваренный завод, и Фило удалось раздобыть остатки со дна бочек.
Несмотря на отрыжку, он продолжал жадно глотать. Когда охотник прикончил и вторую порцию, он заколебался - не налить ли еще, но затем решительно отодвинул видавший виды котелок в сторону.
- Не буду, - решил Арн. - Нельзя расслабляться. Если желудку дать волю, он постоянно будет просить, чтобы его покормили.
Пегий же выплеснул в костер остатки из своего котелка.
- Пойло! - фыркнул он. - Вонючее пойло!
Арн предупреждающе схватил Дюмареста за руку:
- Не трогай его.
- Ты видел, что он сделал? Он выбросил еду! А на нас смотрят столько голодных глаз! - Дюмарест указал рукой в окружающий их полумрак, где можно было различить едва заметные очертания движущихся теней. - Они все видели! А ты представляешь, что на них может найти после такого?
- Не хуже твоего, - отозвался охотник. - С ними может случиться короткое замыкание. И тогда эти ребята нанесут нам неприятный визит, прихватив с собой камни и ножи. Но ты-то чего так разволновался? По-моему, ты из тех, кто сумеет постоять за себя. - Арн скользнул взглядом в сторону огненных волос. - Ах да. Я совсем забыл о твоей девчонке. Вот о ком ты так печешься. Тебе, наверное, уже видится камень в лицо, удар сапога или ножа. Но думаю, что, если придется, такая, как она, сама со всем справится.
- Возможно, - согласился Эрл. - Но пусть лучше не придется.
Тем временем Фило с пронзительным криком отбросил в сторону свой котелок:
- А знаете, что сейчас жрут в бараках? Вот в эту самую минуту? Отбивные! Яйца! Жареных цыплят! Все, что душа пожелает! Вот это еда так еда! Как подумаешь - слюнки текут! А мы тут ломаем зубы о всякую дрянь!
- Заткнись! - послышалось напротив.
Пегий взревел и вскочил на ноги. Его глаза налились кровью и теперь дико сверкали в свете костра.
- Ты еще будешь мне указывать? - Он свирепо посмотрел на обидчика и угрожающе подался всем телом вперед, слегка расставив при этом руки. - Если тебе не терпится заткнуть мне рот - иди и сделай это сам!
- Сколько можно болтать о том, чего у нас нет? - запротестовал человек.
- И то верно, - поддержал его другой. - Если тебе чего-то не хватает, пойди и попроси…
Пегий вскинул ногу и со всего размаху угодил человеку ботинком прямо в лицо. Тот со стоном упал, из разбитого рта стекала струйка крови.
С вызывающим видом пегий ходил вокруг костра в образовавшемся пустом пространстве. Его взгляд был наполнен животной яростью.
- Кто еще чем не доволен? Ну! Я слушаю! Ублюдки! - Он презрительно усмехнулся. - Ну и живите как собаки в своем дерьме!
- Хватит, - сказал Дюмарест.
Фило остановился и настороженно посмотрел на него:
- Тебе тоже что-то не нравится?
Арн снова схватил Дюмареста за руку:
- Не надо, Эрл. Скоро произойдет кое-что, что остановит его. Когда все увидят…
Дюмарест успел выбросить вперед руку, как только пегий ринулся на него. Раздался хлопок. Это нацеленный в лицо Дюмареста ботинок столкнулся с неожиданной преградой. Эрл вцепился в ногу нападающего мертвой хваткой и сделал вращательное движение рукой, после чего резко отбросил того в сторону. Фило извивался и вопил от боли и страха, что Дюмарест сломал ему бедро. Однако, как только почувствовал, что его ничего не держит, тотчас оказался на ногах, и пламя костра осветило зловещий силуэт.
- Эрл, прошу тебя, не надо! - умоляла Калин.
Дюмарест ничего ей не ответил. Пегий принял боевую стойку, выставив перед собой руки таким образом, чтобы пальцы одной соприкасались с запястьем другой. Он стал медленно приближаться, тяжело передвигая утопавшие в пыли ноги. Его глаза пристально следили за каждым движением Дюмареста.
- Ты еще пожалеешь, что сделал это, - доверительно сообщил ему Дюмарест.
- То же самое я могу сказать и тебе. Сейчас ты получишь свое. И твоей малышке придется искать более подходящего мужчину, который сможет о ней позаботиться. - Зубы пегого сверкнули в злобном оскале. - Ты вряд ли на что-нибудь сгодишься после этого.
В руках пегого сверкнуло стальное лезвие. Согнув левую руку в локте, пытаясь нанести рубящий удар ладонью в горло, он ринулся на Дюмареста. Правой рукой с зажатым в ней ножом он описал зловещую дугу сначала назад, а затем вперед по направлению к солнечному сплетению противника.
Действовал пегий быстро, но Дюмарест сумел разгадать его намерения и потому был наготове. Он отскочил в сторону, и левая рука нападающего прорезала воздух, не достигнув своей цели. Правой рукой Дюмарест подхватил снизу запястье руки с ножом и, вздернув ее вверх, всадил стальное лезвие тому в горло. Мутант издал какой-то булькающий звук и зашатался. Из раны брызнул фонтан крови. Фило ошарашенно вытаращил глаза, когда наконец понял, что произошло.
- Ты… - только и смог произнести пегий. - Ты…
Дюмарест отступил в сторону, чтобы не испачкаться кровью. Его лицо было спокойным и холодным, не выражающим ни сожаления, ни удовлетворения. Он убил, чтобы спасти свою жизнь.
Арн встал и подошел к Дюмаресту, угрюмо рассматривая мертвое тело.
- В жизни не видел ничего подобного. Все произошло так быстро. Только что ты стоял здесь и нож был у твоего горла… а Фило уже нет.
- Проверь его карманы, - предложил Дюмарест. Когда Арн удивленно присвистнул, он тоже наклонился, чтобы посмотреть: - Есть что-нибудь?
- Пропуск в комиссариат, - задумчиво произнес охотник. Он похлопал пластиковой карточкой о ладонь. - Теперь понятно, почему Фило всегда выглядел таким сытым. Как я и подозревал, он работал на компанию. За каждого, кого удавалось завербовать, он получал бесплатно продукты, а может быть, и деньги. Не думаю, что после сегодняшнего вечера он смог бы продолжать свои дела с таким же успехом.
- Это ты о лечении?
- Да.
Откуда-то из темноты послышался пронзительный свист. Арн напрягся. Со стороны поселка что-то вспыхнуло ярким светом, прорезая мрачный покров ночи.
- Вот о чем я, - сказал Арн. - Пошли.
Глава 8
Они вышли на ярко освещенную площадь, в центре которой на возвышении стоял человек, ожидая наказания. Его лицо поражало своей неестественной бледностью, а глаза напоминали две темные вмятины на снежной поверхности. На нем был ошейник, какой носили все рабы. Внутри ошейника находилось особое устройство. Стоило только нажать кнопку на пульте дистанционного управления, как мозг и все тело раба погружались в бездну невыносимой боли. Воздействие было скрытым от глаз, но временами прорывалось наружу, заставляя протестующую плоть содрогаться и изворачиваться в конвульсиях без всякой видимой причины. Это выглядело весьма забавно, однако мало кто смеялся, наблюдая подобное.
Площадку для наказания окружала толпа зрителей. Большей частью это были стройные шеренги рабов, с которых не сводили глаз стоявшие позади надсмотрщики. Для рабов это являлось наглядным примером того, что может произойти в случае неповиновения. Свободные граждане, крестьяне, бродяги или просто зеваки предпочитали держаться в стороне. Среди них были и такие, кто получал садистское наслаждение от подобного зрелища.
Все явно скучали в ожидании начала. Как ни странно, повсюду царило ощущение праздника.
Калин не могла оторвать глаз от человека в центре.
- Кто он, Эрл? Что с ним собираются сделать?
- Его казнят, - ответил он кратко. - Уже сейчас он страдает. Не физически. Он испытывает душевные муки, понимая, что ему предстоит перенести. - Дюмарест сжал ее руку и попросил: - Постарайся не смотреть туда.
- Хорошо, я постараюсь. - Но все же Калин подтянулась на носках и вытянула шею, не в силах справиться с искушением увидеть все самой. - Зачем мы пришли сюда, Эрл?
- Арн решил показать, как поступают с теми, кто надевает на себя ошейник, - объяснил Дюмарест. - Своего рода контрпропаганда того, что так нахваливал Фило.
- Понятно, - кивнула Калин. - А тот человек? За что его так? Что он сделал?
Стоявший рядом сгорбленный поселковый мусорщик повернулся, пристально посмотрел на девушку и горько сказал:
- Он оказался слишком умным. Хотел помочь другу бежать и нашел способ, как снять ошейник и не взорваться. Но этот же друг его и предал, так как ему пообещали за это свободу и билет на первый же корабль с временным ускорением. - Старик презрительно сплюнул: - Друг называется…
Калин нахмурилась:
- Чтобы не взорваться?
- Ошейник снимается при помощи специального ключа, который открывает замок, - пояснил Дюмарест. Он едва справился с желанием ощупать горло. - Металлический обруч, полый изнутри, напичкан взрывчаткой. При попытке снять ошейник без ключа происходит взрыв, в результате которого рабу сносит голову и отрывает руки того, кто прикасался к ошейнику в этот момент.
- Откуда тебе все это известно?
- Знаю, и все.
- С такими подробностями? Ты что, носил когда-то ошейник?
- Носил, - нехотя выдавил Эрл. - Это было на Игрушке. А почему ты спрашиваешь?
- Так просто. У нас на Солисе на крепостных тоже надевают ошейники, но они не взрываются и служат лишь для того, чтобы можно было определить хозяина.
- Солис - звучит красиво, - вздохнул Дюмарест. - Несколько примитивно, но все равно красиво. Наверное, и жизнь там такая же. Кто не носил ошейник сам, не должен принуждать других таскать бомбу вокруг шеи.
Он поднял голову и посмотрел на беднягу на эшафоте. Глашатаи, перекрикивая друг друга, зачитывали давно выученный текст, где упоминались все преступления обвиняемого, за которые его приговорили к смертной казни. Тот, кто составил текст обвинения, очевидно, неплохо разбирался в психологическом воздействии слова. Ему удалось представить одинокую фигуру на постаменте чем-то грязным, злобным и недостойным находиться среди добропорядочных людей. У Калин перехватило дыхание.
- Нет, - прошептала она. - Боже правый! Только не это! Нет!
Дюмарест закрыл ей рот рукой.
- Не вопи! - предупредил он. - Прекрати!
Своим криком она могла заглушить речь глашатаев.
- Что с ней? - Мусорщик собирался уже подойти к ним. - Ведь они еще не начинали.
- Ей плохо. - Дюмарест посмотрел на искаженное лицо Калин. Черт бы побрал это женское любопытство! - Она отравилась. Наверное, съела что-то несвежее, - сказал он вслух. - Мне нужно отвести ее к врачу.
Окружающие развернулись. Их лица с пронзающими взглядами были похожи на наблюдательные диски. Стоны девушки раздражали Дюмареста и отзывались болью в желудке. Дюмарест подхватил Калин, закрыв ее рот ладонью, и начал протискиваться за пределы толпы. Пока они пробирались к краю площади, их провожали холодными настороженными взглядами. Сбоку послышался топот чьих-то ног. Это был Арн.
- Им не нравится, что вы уходите до начала представления, - сообщил он, кивнув в сторону людей в плащах. - Если ты свободен, можешь не приходить сюда. Но уж если ты здесь, то должен оставаться до конца. - Запнувшись, он добавил: - Я тоже так думаю. Хочу, чтобы каждый увидел и понял, что такое быть рабом.
- Я уже понял, - отрезал Дюмарест. Он снял руку с лица Калин и посмотрел ей в глаза: - Как ты?
Она вспыхнула.
- Прости, Эрл. Но все было так…
- Забудь, - приказал он. - Не думай об этом. Тебе нужно отвлечься. - Он нахмурился, задумавшись. Но как? Как? - Крин, - вспомнил он наконец. - Тот, со сломанным позвоночником. Где он?
Арн ответил:
- Снова в Нижнем городе. С ним его братья. Харан и Визар. Но зачем он тебе?
Дюмарест помолчал. Ему нужно было что-то такое, что унесло бы мысли Калин от происходящего на площади. Хотя это будет мучить ее, пока она не перестанет думать о казни. Несмотря на обещания, она будет возвращаться к этому событию, как человек, который так и тянется пальцем к больному месту. Уход за больным послужит своего рода защитой. Хотя, кто знает, может, это окажется просто сменой одного кошмара другим.
- Мы зайдем к нему, - решил Дюмарест. - А вдруг чем поможем.