* * *
В 1807 году, во время пребывания своего в Вильне, император Александр поехал однажды гулять верхом за город и, опередив свою свиту заметил на берегу реки Вилейки несколько крестьян, которые что-то тащили из воды. Приблизившись к толпе, государь увидел только что утонувшего парня. Крестьяне, приняв царя за простого офицера, обратились к нему за советом, что делать в этом случае. Александр тотчас соскочил с лошади, помог им раздеть несчастного и начал сам растирать его. Вскоре подоспела свита государя, среди которой находился и лейб-медик Виллье. Последний хотел пустить утопшему кровь, но она не пошла. Александр продолжал тереть его виски, руки и подошвы, однако утопший не подавал ни малейшего признака жизни. После длительных усилий Виллье, к величайшему огорчению государя, объявил, что все дальнейшие старания возвратить утопленника к жизни будут напрасны. Александр, несмотря на усталость, просил Виллье попробовать еще раз пустить кровь. Лейб-медик исполнил его настоятельное желание и, к удивлению всех, кровь пошла и несчастный тяжело вздохнул. Император прослезился от радости и умиления и, взглянув на небо, сказал:
– Боже мой! Эта минута – счастливейшая в моей жизни!
Возвращенному к жизни продолжали подавать деятельные пособия. Виллье старался удержать кровь, которой вытекло уже довольно. Государь разорвал свой платок, перевязал руку больного и оставил его не прежде, как уверившись, что он вне опасности. По приказанию Александра, бедняк был перенесен в город, где император не переставал заботиться о нем и по выздоровлении дал ему средства к безбедному существованию.
* * *
Однажды министр юстиции И.И. Дмитриев, явясь с докладом к императору Александру, представил ему дело об оскорблении Величества. Государь, отстранив рукою бумаги, сказал:
– Ведь ты знаешь, Иван Иванович, что я этого рода дела никогда не слушаю. Простить – и кончено. Что же над ними терять время?
– Государь, – отвечал Дмитриев, – в этом деле есть обстоятельства довольно важные, дозвольте хоть их доложить отдельно.
Александр, помолчав и подумав немного, возразил:
– Нет, Иван Иванович, чем важнее такого рода дела, тем меньше хочу их знать. Тебя это, может быть, удивляет, но я тебе объясню. Может случиться, что я, как император, все-таки прощу, но как человек буду сохранять злобу; а я этого не хочу. Даже при таких делах впредь не говори мне никогда имени оскорбителя, а говори просто: "дело об оскорблении Величества", потому что я, хотя и прощу, хотя и не буду сохранять злобы, но буду помнить его имя, а это нехорошо.
* * *
В сражении при Монмартре особенно отличился находившийся в русской службе генерал граф Ланжерон. Через несколько дней после этого, на обеде, к которому был приглашен и Ланжерон, император Александр обратился к графу и сказал:
– Я недавно осматривал высоты Монмартра и нашел там запечатанный конверт на ваше имя.
Ланжерон отвечал, что ничего не терял.
– Однако, я, кажется, не ошибся, – возразил государь, и, вынув из кармана пакет, подал ему, прибавив: – посмотрите.
Взяв пакет, Ланжерон с удивлением увидел, что он, действительно, адресован на его имя. Можно судить о его радости, когда, распечатав пакет, он нашел в нем орден св. Андрея Первозванного.
* * *
В 1818 году, беседуя с прусским епископом Эллертом, император Александр сказал: "Императрица Екатерина была умная, великая женщина, но что касается воспитания сердца в духе истинного благочестия, при петербургском дворе было – как почти везде. Я чувствовал в себе пустоту, и мою душу томило какое-то неясное предчувствие. Пожар Москвы (в 1812 году) просветил мою душу; суд Божий на ледяных полях России преисполнил мое сердце теплотою веры.
Тогда я познал Бога, как открывает нам Его Святое Писание; с тех только пор я понял Его волю и Его закон, и во мне зрела твердая решимость посвятить себя и свое царствование Его имени и славе".
* * *
Во время своего путешествия в Вятку в 1824 году государь Александр Павлович проезжал одну станцию на сибирском тракте. Пока перепрягали лошадей, он вышел прогуляться по довольно большому селению. По дороге зашел в небольшую, но светлую и довольно опрятную избу. Увидел старуху, сидевшую за прялкой, и попросил у нее напиться. Старуха, не знавшая о приезде государя, подала жбан холодного кваса. Напившись, государь спросил ее: видала ли она царя?
– Где ж мне, батюшка, видеть его? Вот, говорят, скоро проезжать здесь будет: народ-то, чай, валом валит, куда уж мне, старухе.
В этом время входит в избу свита государя.
– Экипажи готовы, Ваше Величество, – сказал барон Дибич.
В ту же минуту старуха сдернула с головы свою шамшуру (головной убор) и, подняв ее вверх, закричала: "Караул!"
Государь изумился:
– Что с тобою, старушка? Чего ты кричишь?
– Прости меня, грешную, батюшка царь! Нам велено было, как завидим тебя, кричать, а что кричать, не сказали…
Государь рассмеялся и, оставив на столе красную ассигнацию, отправился в дальнейший путь.
* * *
Проезжая в 1824 году через Екатеринославскую губернию, император Александр остановился на одной станции пить чай. Пока ставили самовар, государь разговорился со станционным смотрителем и, увидев у него на столе книгу Нового Завета, в довольно подержанном виде, спросил:
– А часто ли ты заглядываешь в эту книгу?
– Постоянно читаю, Ваше Величество.
– Хорошо. Читай, читай, – заметил император, – это дело доброе. Будешь искать блага души, найдешь и земное счастье. А где ты остановился в последнее чтение?
– На Евангелии святого апостола Матфея, Ваше Величество.
Государь по какой-то необходимости выслал смотрителя и в его отсутствие проворно раскрыл книгу на одной из глав Евангелия от Марка и вложил в нее пять сотенных ассигнаций.
Прошло несколько недель. Возвращаясь обратно по той же дороге, государь узнал станцию и приказал остановиться.
– Здравствуй, старый знакомый, – сказал он, входя к смотрителю, – а читал ли ты без меня свое Евангелие?
– Как же, Ваше Величество, ежедневно читал.
– И далеко дошел?
– До святого Луки.
– Посмотрим. Давай сюда книгу.
Государь развернул ее и нашел положенные им деньги на том же месте.
– Ложь – великий грех! – сказал он, вынул бумажки и, указывая смотрителю на открытую им страницу, прибавил: – Читай.
Смотритель с трепетом прочитал: Ищите прежде Царствия Божия, а остальное все приложится вам.
– Ты не искал Царствия Божия, – заметил государь, – а потому недостоин и царского приложения.
С этими словами он вышел, отдал деньги на бедных села и уехал, оставив смотрителя в полном смущении.
* * *
Император Александр I, принимая, проездом через какой-то губернский город, тамошних помещиков, между прочим у одного из них спросил:
– Как ваша фамилия?
– В деревне осталась, Ваше Величество, – отвечал тот, решив, что его спрашивают о семействе.
* * *
Император Александр I, по вступлении на престол, издал указ "об истреблении непозволительных карточных игр", где, между прочим, было сказано, что "толпа бесчестных хищников, с хладнокровием обдумав разорение целых фамилий, одним ударом исторгает из рук неопытных юношей достояние предков, веками службы и трудов уготованное". Всех уличенных в азартных играх приказано было брать под стражу и отсылать к суду. Государь, однажды встретив Левашева, сказал ему:
– Я слышал, что ты играешь в азартные игры?
– Играю, государь, – отвечал Левашев.
– Да разве ты не читал указа, данного мною против игроков?
– Читал, Ваше Величество, – ответил Левашев, – но этот указ ко мне не относится: он обнародован в предостережение "неопытных юношей", а самому младшему из играющих со мною 50 лет.
Император Николай I
(1796–1855)
Император Николай Павлович имел обыкновение прогуливаться рано утром и проходил по Адмиралтейскому бульвару, Английской набережной, Миллионной улице. Однажды, в пятницу на Вербной неделе, он заметил впереди солдата, который быстро шмыгнул в ворота. Государь своим мощным голосом сказал:
– Солдат, поди-ка сюда!
Солдат немедленно появился пред государем и, как ни струсил, отдал подобающую честь.
– Кто ты такой?
– Бессрочный отпускной пехотного полка.
– Что ты несешь?
– Собственную работу, Ваше императорское Величество, продавать.
Солдат развязал узел, в котором находилось несколько табакерок из папье-маше, с разными изображениями и рисунками, сделанными не совсем аляповато.
– Сам делал?
– Точно так, Ваше императорское Величество, собственное произведение.
Государь взял в руки одну, на крышке которой был нарисован портрет Наполеона I.
– У тебя есть свой император, почему же ты чужого нарисовал?
– Своему здесь быть не годится, Ваше императорское Величество.
– Почему же?
Солдат достал из узла еще одну подобную табакерку и начал объяснять.
– Когда желают понюхать, сейчас французского короля по носу (солдат стучит по крышке двумя пальцами), а как только понюхают: чхи! И – здравия желаю, Ваше императорское Величество! извольте посмотреть. И он показал на внутренней стороне крышки довольно схожий портрет императора Николая Павловича.
Государь рассмеялся, велел солдату отобрать ему три такие табакерки и, заплатив за них 50 рублей, направился в квартиру князя Паскевича.
Князь Иван Федорович еще спал.
– Вставай, отец командир, – провозгласил государь, – я тебе подарок принес, – и Николай Павлович, смеясь, рассказал объяснение солдата.
* * *
Император Николай Павлович посетил Дворянский полк. На фланге стоял кадет головой выше государя. Государь обратил на него внимание.
– Как твоя фамилия? – спросил он.
– Романов, Ваше Величество.
– Ты родственник мне? – пошутил государь.
– Точно так, Ваше Величество, – отвечал без запинки молодец-кадет.
– А в какой степени? – спросил государь, пристально посмотрев на кадета.
– Вы, Ваше Величество – отец России, а я сын ее, – отвечал находчивый кадет.
И государь изволил милостиво расцеловать своего находчивого внука.
* * *
Однажды император Николай Павлович возвращался в Зимний дворец по Екатерининскому каналу. Был морозный, тихий и светлый вечер. Около Каменного моста государь увидел мальчика мастерового, который стоял и горько плакал. Государь велел кучеру остановиться, подозвал мальчика и спросил, о чем он плачет?
Мальчик объяснил, что хозяин послал его за пивом, а он подскользнулся, упал и разбил бутылку, и теперь боится наказания, так как хозяин обращается с мастеровыми жестоко и взыскивает за всякую мелочь. Мальчик был красивый и понравился государю.
– Где живет твой хозяин?
– Здесь, на канале.
– Садись в сани.
Мальчик сел; подъехали к мастерской; государь вошел и назвал себя.
– Ну нет, – отвечал сапожник, – какой вы император! Ко мне император не пойдет; может быть, вы генерал, это, пожалуй.
Государь рассмеялся и сказал:
– Этого мальчика ты не тронь; сейчас приедет за ним флигель-адъютант и отвезет его ко мне.
Действительно, через час приехал флигель-адъютант, взял мальчика, который на другой же день был помещен в кадетский корпус.
* * *
Государь имел привычку на масленицу, во время качелей, выезжать на Марсово поле и объезжать шагом весь квадрат; однажды, среди общего ликования подгулявшего народа, толпа крестьянских детей подбежала к его саням и, не зная государя, запищала:
– Дедушка, покатай нас, дедушка!
Стоявшие подле будочники кинулись было разгонять детей, но государь грозно на них крикнул и, рассадив сколько уместилось детей в санях, обвез их вокруг Марсова поля.
* * *
Прогуливаясь по Невскому проспекту, император Николай Павлович встретил раз студента, одетого не по форме, возвращавшегося, как впоследствии оказалось, домой с приятельской попойки: шинель накинута была у него на плечи, шляпа ухарски надвинута на затылок, и неряшливость была заметна во всем.
Государь остановил его и спросил:
– На кого ты похож?
Увидев императора, студент растерялся и робко произнес в ответ:
– На маменьку!
* * *
Это было в 1829 году. Государь Николай I, по своему обыкновению, присутствовал на маскараде в Большом театре. Маскарады того времени отличались искреннею веселостью. Его Величество стоял около императорской ложи и беседовал с некоторыми из приближенных. Оркестр гремел торжественный марш. Государь, разговаривая, вместе с тем держал каску в руках и слегка выбивал ею такт по своей ноге. Султан, незаметно для всех, вывалился из каски и упал на пол.
В это время, весь сияющий, подходит к государю с пакетом в руках Великий князь Михаил Павлович. Известно, что князь отличался остроумием. Подходя, он заметил вывалившийся султан и, поднимая его, произнес:
– Султан у ног Вашего Величества.
– Что? – спросил государь.
– Султан у ног Вашего Величества, – повторил князь и при этом подал пакет, в котором заключались бумаги о будущем Адрианопольском мире, заключенном в 1829 году.
* * *
Император Николай Павлович любил иногда пошутить, только не зло, со своими приближенными.
Однажды является к нему обер-полицмейстер Бутурлин с утренним рапортом и докладывает:
– Все обстоит благополучно, Ваше императорское Величество.
Государь сурово на него взглянул и произнес:
– У тебя все обстоит благополучно, а между тем, проезжая через площадь, ты не заметил, что статуя императора Петра Великого украдена.
– Как украдена? – испугался Бутурлин. – Но я донесения не получал… простите, Ваше Величество… тотчас поеду, обследую…
– Поезжай тотчас, и чтобы вор был в двадцать четыре часа найден… слышишь?
– Слушаю-с, Ваше Величество.
Вскочил Бутурлин на свои дрожки и помчался по набережной, и как только минул Адмиралтейство: вот он – Петр Великий, на своем месте.
Скачет Бутурлин обратно к царю и радостно докладывает ему:
– Ваше Величество, вам неправильно донесли: статуя на месте.
Государь расхохотался.
– Да сегодня – 1 апреля, и как ты поверил подобной чепухе?.. Разве можно украсть такую тяжелую и громадную вещь.
"Постой, подумал Бутурлин, и я тебя, государь, надую обратно, ради 1 апреля". Вечером император сидит в оперном итальянском театре, по обычаю с левой стороны, в бенуаре, на авансцене. Идут "Гугеноты", и царь сильно увлечен музыкой и пением.
Влетает в ложу Бутурлин:
– Ваше Величество, пожар!
– Где? – спросил царь, являвшийся всегда на все пожары.
– Зимний дворец горит.
Царь вышел тотчас из ложи и помчался к дворцу в страшной тревоге.
Но, подъехав к нему, он никакого огня не увидел.
За ним скакал Бутурлин. Остановив кучера, царь обратился к Бутурлину:
– Где же горит?
– Сегодня 1 апреля, Ваше Величество, – торжествовал обер-полицмейстер.
Государь не на шутку рассердился.
– Ты, Бутурлин, дурак, – сказал он. – Только не подумай, что я говорю неправду ради 1 апреля. Приди ко мне завтра, и я повторю тебе то же самое.
Государь возвратился в театр, а на другой день Бутурлин получил другое назначение.
* * *
В начале 30-х годов, возвращаясь из Москвы, государь Николай Павлович оставался в Твери несколько дней, ожидая безопасной переправы через Волгу. Поставщиком для стола государя и свиты был местный купец-богач, который подал такой счет, что удивил того, кто этот счет принимал.
– Неужели у вас все так дорого? – спросили купца.
– Нет, слава Богу; такие цены только для государя. Нельзя же ему продавать как всякому прочему.
Стало это известно государю. Он пожелал видеть поставщика и спросил его:
– Так ты думаешь, что с меня надо брать как можно дороже?
– Точно так, Ваше Величество. Можно ли равняться в чем с Вашим Величеством нам, греш ным рабам вашим? – Все что имею – ваше, государь; но в торговом деле товар и цена по покупателю, – отвечал купец.
– Ты, пожалуй, и прав отчасти, но хорошо, что не все так думают, как ты. У вас в Твери и мне было бы не по карману жить.
Счет был оплачен, и Николай Павлович в Твери больше никогда не останавливался.