Когда он вернулся домой в четверг, его ждало сообщение от Мака: "Дан, позвони мне. Это важно". По мрачному тону Корнелиуса Дан догадался, что поиски Куинни завершились.
Дан был хирургом, чьи пальцы привыкли держать сложнейшие инструменты, любое его неточное движение могло стоить пациенту жизни. Но эти пальцы дрожали, когда доктор Майнор набирал номер офиса Корнелиуса Макдермота.
- Я получил ваше сообщение, Мак.
- Увы, Дан, но такую же фотографию, как у тебя, нашли у бездомной женщины, погибшей в сентябре. Возраст и телосложение тоже совпадают. Фотография была приколота к ее бюстгальтеру.
Дан проглотил застрявший в горле комок.
- Отчего она умерла?
- В доме, где она остановилась, случился пожар. Она задохнулась.
- Задохнулась!
- Дан, я знаю, как это тяжело. Я жду тебя завтра в морге больницы Белвью.
- Где она сейчас?
- Ее похоронили. На кладбище для бедных. Ее тело можно эксгумировать.
- Спасибо, Мак.
Дан положил трубку, вынул бумажник и достал оттуда фотографию, которую носил с собой с шестилетнего возраста.
Целый час он просидел, пытаясь воскресить в памяти воспоминания о матери, какими бы смутными они ни были.
Ах, Куинни, спрашивал он, почему тебя настигла такая страшная смерть? И почему, мама, ты обвинила во всем себя? Я был несмышленым мальчуганом, по вине которого произошел тот несчастный случай. Но все закончилось хорошо, даже очень хорошо.
В дверь позвонили. Потом еще раз, более настойчиво.
Дан неуверенно поднялся, прошел по комнате и открыл дверь. За порогом стояла Нелл Макдермот.
- Мак мне все рассказал. Мне очень жаль, Дан.
Он молча отступил назад, пропуская ее. Потом закрыл дверь, обнял Нелл и заплакал.
ПЯТНИЦА, 23 ИЮНЯ
Глава 9
В пятницу утром на шесть крупнейших телевизионных станций Нью-Йорка был послан курьер - за кассетами с записью вечерних новостей за 9 сентября. Кассеты были доставлены в окружную прокуратуру.
Главным сюжетом новостей был пожар, уничтоживший усадьбу Вандермееров на углу 28-й улицы и Седьмой авеню.
Вела репортаж Дана Адамс.
"Сегодня вечером сгорела усадьба Вандермееров - один из старейших голландских фермерских домов на территории города, исторический памятник, пустовавший последние восемь лет. Огонь, сообщение о котором поступило в семь часов тридцать четыре минуты, быстро распространился по зданию. Вскоре рухнула крыша. Так как в окрестностях усадьбы часто видели бездомных, пожарные, рискуя жизнью, обыскали помещение. В ванной комнате наверху они обнаружили тело бездомной женщины, которая, вероятно, задохнулась от дыма. Ее имя пока не установлено. Оно будет предано огласке лишь после того, как найдут и оповестят ее родственников".
- Участок Вандермееров! - воскликнул Склафани. - Теперь им владеет Ланг.
- Да. А Колифф владел соседним участком.
- А это означает, что пожар был на руку обоим.
Потратив еще три часа, Склафани с Бреннаном не обнаружили ни одного другого сюжета, который так или иначе мог касаться Джима Райана.
- Запишите шесть репортажей о сгоревшей усадьбе на одну пленку, - сказал Склафани технику.
Они отправились в кабинет Склафани.
- Итак, чем мы располагаем? - спросил он.
- Совпадением, которое, как нам обоим известно, ничего не доказывает, и мнением десятилетней девочки, что ее папа расстроился, когда смотрел вечерние новости. Быть может, папа просто приуныл после двух кружек пива.
- Лайза Райан сказала, что приказ "отменить работу" каким-то образом был связан с тем, что сделал Джим.
- Это легко проверить. - Бреннан поднялся. Пора разобраться в том, что именно случилось в усадьбе Вандермееров. Отчет о происшедшем должен быть в Тринадцатом участке.
- А я пока займусь ключом из бумажника Уинни Джонсон, - сказал Склафани. - Нужно найти этот банк.
- Если еще не поздно.
- Если еще не поздно, - согласился Склафани. - Если мальчик прав, то с яхты кто-то спрыгнул. Сейчас я почти уверен, что это была Уинифред Джонсон.
- Все наши догадки основаны на том, что видел дальнозоркий восьмилетний мальчик и записала в дневнике десятилетняя девочка. - Бреннан вздохнул. - Мама меня предупреждала, что в жизни и не такое бывает.
В пятницу утром Нелл позвонила в дом для престарелых и поинтересовалась состоянием матери Уинифред Джонсон.
- У нее тяжелая депрессия, - ответила сестра. - Уинифред была очень преданной дочерью. Она приезжала каждую субботу, а иногда и вечером среди недели.
Уинифред - преданная дочь. Уинифред-пловчиха. Уинни-бумажник. Уинифред - любовница Гарри Рейнолдса. Какая из них настоящая? - подумала Нелл. Или в ней уживались все четыре. Где она сейчас? В Южной Америке или на одном из Карибских островов, откуда ее не выдадут американским властям, даже если она будет найдена.
- Я сегодня приеду ее навестить, - пообещала Нелл.
Она положила трубку и подошла к окну. Стояло серое, дождливое утро. Проснувшись сегодня, Нелл долго не могла встать с постели. Она в мельчайших деталях представляла себе лицо Эдама. В то последнее утро на нем не было и следа пленившей ее когда-то улыбки. Он был взвинчен, раздражен и так торопился, что ушел без пиджака и кейса.
А в пиджаке лежал ключ от сейфа № 332.
Надо отдать ключ детективам, подумала Нелл, входя в ванную и вставая под душ. Но только после того, как… - на этом ход ее мыслей оборвался.
Ей пришла на ум странная, абсурдная догадка. Догадка, которую можно подтвердить или опровергнуть, оставив ключ у себя.
Нелл была готова поделиться своими мыслями с Даном, но в прошлый раз было неподходящее время. В прошлый раз надо было дать ему выговориться, излить свою печаль и боль. Он сбивчиво рассказал ей о несчастном случае, после которого его мать ушла из дома, о долгих месяцах в больнице, когда он молился, чтобы она пришла его навестить. О дедушке и бабушке, которые помогли ему выжить.
Я сказала ему, что твердо верю: любящие нас люди в действительности никогда не покидают нас, вспоминала Нелл, стоя под струями воды. Рассказала о маме с папой, которые пришли со мной попрощаться.
Он спросил, попрощался ли со мной Эдам. Я покачала головой. В тот вечер мне не хотелось говорить об Эдаме.
Потом Нелл отправилась на кухню.
- Посмотрим, что у тебя есть, - сказала она. И вскоре прибавила с улыбкой: - Ты, видно, не из тех холостяков, что любят готовить.
Она нашла яйца, сыр, помидор и приготовила омлет, тосты и кофе. Ближе к полуночи Дан вышел с ней на улицу и посадил в такси.
Дома ее ждало сообщение на автоответчике:
"Нелл, я, кажется, забыл поблагодарить тебя за то, что ты пришла. Я чувствовал себя так, словно снова стал ребенком, и дверь в больничную палату открылась, и вошла прекрасная женщина, которую я любил. Я знаю, что ужасно нервничал, рассказывая о своей жизни, и обещаю больше не мучить тебя разговорами. Просто я очень благодарен тебе за то, что ты вошла в мою жизнь".
В полдень Дан Майнор вошел в здание отдела медицинской экспертизы на пересечении 13-й улицы и Первой авеню. Мак ждал его в приемной.
Он пожал Дану руку.
- Мне очень жаль, что так вышло. Нелл была потрясена. Уверен, она тебе сама все скажет.
- Она уже сказала. Нелл приходила ко мне вечером. - Губы Дана тронула слабая улыбка. - Сначала она заявила, что у меня в холодильнике шаром покати, а потом сделала мне ужин.
- Это похоже на Нелл, - заметил Корнелиус Макдермот. Он кивком показал на соседнюю дверь. - Для тебя приготовили дело твоей матери, можешь с ним ознакомиться.
В папке лежала фотография Куинни. Как она исхудала, подумал Дан, должно быть, у нее была анемия. Смерть наложила на ее лицо печать спокойствия.
- Ее единственной особой приметой были шрамы на ладонях, - сказал служащий. - Врач сказал, что это шрамы от ожогов.
К делу была приложена копия любительского снимка, который Дан носил с собой.
- А где сам снимок? - спросил Дан.
- Хранится как вещественное доказательство.
- Доказательство! Доказательство чего?
- Не расстраивайся, - начал утешать его Мак. - Она наверняка не хотела спалить этот дом, но девятого сентября было на редкость холодно. Наверное, Куинни положила в камин то, что попалось под руку, подожгла и поднялась наверх, в ванную. Дымоход был закрыт, и через несколько минут дом превратился в ад.
- Моя мать не разжигала камина, - уверенно возразил Дан. - И сейчас я объясню почему.
Медсестра постучалась в приоткрытую дверь.
- Миссис Джонсон, к вам пришли.
Нелл вошла вслед за ней.
Рода Джонсон лежала, откинувшись на подушки. Когда они вошли, она открыла глаза.
- Нелл Макдермот? - Это был вопрос.
- Да. - Нелл поразилась перемене, происшедшей с миссис Джонсон с ее последнего визита.
- Я хочу попросить вас об одном одолжении. Уинифред всегда приносила мне кофейный кекс из булочной в километре отсюда. Вы не смогли бы мне его купить? Я не могу есть здешней пищи. Она безвкусная.
- Я с удовольствием сделаю это, миссис Джонсон. - Нелл пододвинула стул к кровати. - Сегодня вам не слишком хорошо, верно?
- Со мной все в порядке. Но здешний персонал не обращает на меня внимания.
- Мне так не показалось. Сестра, которая меня привела, попросила меня приехать. А та дама на прошлой неделе…
- Я говорю не о них, а о тех, кто убирает и обслуживает номер. Они обращаются со мной не так, как раньше, когда Уинифред совала им двадцатидолларовые бумажки.
- Ваша дочь была щедрой.
- Думаете, у них есть хоть немного сострадания? - Рода Джонсон начала всхлипывать. - Чему тут удивляться… люди думают только о себе. Я прожила сорок два года в той квартире, а владелец дома хочет вытряхнуть меня в две недели. У меня там одежда, ценный фарфор моей матери…
- Миссис Джонсон, позвольте, я выйду ненадолго спросить кое о чем сестру, - сказала Нелл.
Меньше чем через пять минут она вернулась.
- Хорошие новости, - сообщила она. - Так я и думала. Вы можете перевезти сюда свои вещи. Почему бы на следующей неделе нам не съездить к вам домой. Вы отберете то, что вам дорого, а я организую перевозку.
Рода Джонсон подозрительно смотрела на нее.
- Почему вы это делаете?
- Потому что мне жаль, что вы потеряли дочь.
- Возможно, вам кажется, что вы передо мной в долгу. Если бы она осталась у Уолтерса и Арсдейла, она была бы жива! - Из глаз Роды Джонсон хлынули слезы. - Я так скучаю по Уинифред. Она не всегда могла приехать среди недели, но по субботам всегда меня навещала, всегда. В последний раз я видела ее вечером, накануне ее гибели.
- Тогда это было вечером в четверг, две недели назад, - сказала Нелл. - Вы хорошо провели с ней время?
- Она была немного расстроена. Сказала, что хотела зайти в банк, но опоздала.
Нелл не задумываясь задала следующий вопрос.
- Вы помните, когда она приехала?
- Вскоре после пяти. Я помню это, потому что, когда она пришла, я как раз ужинала. Я всегда ем в пять.
Банки закрываются в четыре, подумала Нелл. Уинифред вполне могла успеть зайти в банк на Манхэттене.
Рода Джонсон вытерла глаза.
- Ну, хватит болтать. Мне недолго уже осталось. У меня никудышное сердце. Я часто спрашивала Уинифред, что она будет делать, если со мной что-то случится. Вы знаете, что она отвечала?
Нелл молчала.
- Она отвечала, что бросит работу и первым же самолетом улетит куда глаза глядят. Похоже, это она так шутила. - Рода Джонсон вздохнула.
Булочная была в десяти минутах езды от приюта. Нелл купила кофейный кекс, потом немного постояла на тротуаре. Неподалеку возвышалось здание банка. Почему не попробовать? - подумала она.
Нелл подъехала к банку, припарковалась и вошла внутрь. Над окошком в дальнем конце зала висела металлическая табличка: СЕЙФЫ ДЛЯ ХРАНЕНИЯ ЦЕННОСТЕЙ.
Нелл подошла поближе и открыла висевшую на плече сумочку. Вынула оттуда маленький бумажный конверт, открыла зажим, и ключ соскользнул на стойку. Клерк улыбнулся и протянул бланк для подписи.
- Мне нужно поговорить с менеджером, - сказала Нелл.
Арлин Баррон была красивой негритянкой сорока с небольшим лет.
- Этот ключ фигурирует в расследовании преступления, - объяснила Нелл. - Мне нужно позвонить окружному прокурору Манхэттена.
Склафани и Бреннана не было на месте, но она оставила для них сообщение.
- Они наверняка приедут сюда с разрешением на обыск, - сказала Нелл. - Будет ли это нарушением банковской тайны, если вы сообщите мне, на чье имя зарегистрирован сейф?
- Даже не знаю… - замялась Баррон.
- Является ли Гарри Рейнолдс совладельцем сейфа?
- Я не могу предоставить вам эту информацию, - произнесла Арлин Баррон, едва заметно кивнув.
- Понимаю. Пожалуйста, ответьте мне еще на один вопрос. Открывал ли кто-нибудь сейф после девятого июня?
- Мы не храним подобных сведений.
- Тогда, если кто-то вдруг попытается воспользоваться сейфом до приезда полиции, постарайтесь этому воспрепятствовать. Если сейф еще не обчищен, там могут содержаться важные улики против убийцы нескольких человек.
В приемной Тринадцатого участка Склафани с Бреннаном увидели Мака и Дана Майнора.
- Гляди-ка, - сказал Бреннан своему напарнику. - Конгрессмен Макдермот. Интересно, что он здесь делает?
- Это легко узнать. - Склафани, широко улыбнувшись, направился к конгрессмену. - Сэр, рад вас видеть. Я детектив Склафани. С момента трагедии мы с детективом Бреннаном постоянно поддерживаем связь с вашей внучкой.
- Нелл не говорила мне о вас, но это меня не удивляет, - заметил Макдермот, пожимая руку Склафани. - Я здесь совсем по другому делу. Доктор Майнор собирает сведения о смерти своей матери.
К ним подошел Бреннан.
- Мне очень жаль, доктор, - сказал он Дану. - Когда это случилось?
- Девять месяцев назад, - ответил за Дана Мак. - Девятого сентября она задохнулась при пожаре в усадьбе Вандермееров.
Детективы переглянулись. Десять минут спустя четверо мужчин сидели за длинным столом в конференц-зале. К ним присоединился дежурный офицер, капитан Джон Мерфи. На столе лежало дело матери Дана и коробка с ее личными вещами.
Капитан Мерфи зачитал важную информацию:
- "Огонь, вероятно, распространился по дымоходу и быстро перекинулся на крышу. Несмотря на опасность, четверо пожарных осмотрели два первых этажа, которые почти полностью выгорели. Потом пожарные проникли на третий и четвертый этажи. На четвертом этаже они обнаружили тело пожилой белой женщины. Она пыталась укрыться в ванной, закрыв лицо мокрым полотенцем. Несмотря на все усилия вернуть ее к жизни, врачам пришлось констатировать смерть от асфиксии, вызванной вдыханием дыма".
Капитан посмотрел на Дана:
- Возможно, то, что она не пострадала от огня, послужит вам некоторым утешением.
- Спасибо за информацию, - сказал Дан, - но мне хотелось бы знать, почему ее обвинили в поджоге.
- Пожар начался в бывшей библиотеке. Окно в этом помещении вылетело, и некоторые документы оказались на улице. Среди них - документы на лечение и карточка благотворительной столовой. Вот почему личность вашей матери сначала была установлена неправильно. Карточка принадлежала другой бездомной женщине, которая утверждала, что у нее украли один из пакетов.
- Значит, там находилась еще одна бездомная?
- У нас нет оснований так думать. В доме больше никого не нашли. Мы полагаем, что ваша мать проникла в особняк Вандермееров, случайно подожгла его - возможно, пытаясь разогреть еду, - а затем поднялась наверх, чтобы воспользоваться единственной сохранившейся ванной. Оттуда она не сумела выбраться.
- А теперь позвольте мне рассказать вам кое-что о моей матери, - сказал Дан. - Она патологически боялась огня. Она не могла его разжечь ни при каких условиях. - Присутствующие вежливо молчали, но в их глазах промелькнуло недоверие. - Отец нас бросил, когда мне было три года. У матери началась клиническая депрессия, в результате которой она сильно пристрастилась к выпивке. Днем ей удавалось держать себя в руках, но, как только я засыпал, она напивалась до бесчувствия. - Голос Дана дрогнул. - Я помню, как ребенком просыпался ночью и спускался на цыпочках по лестнице, волоча за собой одеяло. Мама обычно спала на диване, а рядом валялась пустая бутылка. Тогда она любила огонь и часто читала мне перед сном на диване у камина. Однажды ночью, когда я спустился к ней, она без чувств лежала на полу перед камином. Я начал стягивать с себя одеяло, чтобы ее накрыть, и оно попало в огонь. Когда я потянул его на себя, загорелась моя пижама.
Дан поднялся и снял пиджак.
- Я чуть не потерял эту руку, - сказал он, закатывая рукав. - Я пролежал год в больнице, перенес несколько пересадок кожи, и мне пришлось снова учиться пользоваться рукой. Мою мать терзало чувство вины и страх, что из-за ее нерадивости со мной снова что-нибудь случится. Поэтому однажды она ушла из дома и больше не возвращалась.
Мы не имели представления о том, где она, пока семь лет назад не увидели ее по телевизору в документальном фильме о бездомных. Нанятый нами частный детектив беседовал в приютах с людьми, которые ее знали. Они все сходились в одном: Куинни панически боялась огня.
Левая рука Дана была сплошь покрыта рубцами.
- Зрелище не слишком приятное. Но благодаря заботам врачей и сестер я стал детским хирургом и работаю в ожоговом отделении.
- Вы привели веские доводы, доктор, - тихо произнес Джек Склафани. - Возможно, огонь развела Карен Ренфру, женщина, утверждавшая, что ее документы украли. Дом был огромным. Она могла и не знать, что там находится ваша мать.
Дан опустил рукав.
- Я не мог спасти свою мать от себя самой. Но я могу спасти ее репутацию. Я хочу, чтобы ее имя было вычеркнуто из списка подозреваемых.
Зазвонил телефон.
- Я же просил никого со мной не соединять, - пробормотал капитан, снимая трубку. Через несколько секунд он произнес: - Это тебя, Джек.
Повесив трубку, Склафани посмотрел на Бреннана.
- Около часа назад Нелл Макдермот оставила сообщение. Она нашла банк. В Уэстчестере, недалеко от приюта, где находится мать Уинифред Джонсон. Она сказала, что мы прибудем с ордером на обыск. - Он помолчал. - И еще. Нам только что позвонил один наш парень из Северной Дакоты. Он составил полный отчет об Эдаме Колиффе и сейчас пересылает его по факсу. Кажется, эта информация не сулит ничего хорошего.