Книга Фалеса Аргивянина позволит тебе, Читатель, по-новому осмыслить жизнь и подвиг Иисуса Христа. Читая ее, ты столкнешься с Непреходящим и Вечным и, пропустив его через себя, не сможешь остаться прежним, так как на фоне этой мистерии все, чем обычно живет человек, становится незначительным и неважным.
Содержание:
Предисловие 1
I. В Саду Магдалы 1
II . Агасфер 5
III . Кубок второго Посвящения 8
IV . Беседа с Матерью Бога 9
V . Третье Посвяшение 11
VI . У Подножия Креста 12
VII . Балкис - Царица Савская 15
VIII . Воскресение Христово 19
Эпилог. Дух Скорбного Творчества 22
Слово об авторе 24
Примечания 24
Фалес Аргивянин
Мистерия Христа
Предисловие
Суть и смысл жизни, этого краткого и нескончаемого, скупого и щедрого, примитивного и бесконечно богатого потока телесных и душевных переживаний, побед и поражений, падений и взлетов, глубоких постижений и горьких разочарований; природа вселенского бытия, его исток и предел стремлений, сокровенное содержание и высшее значение; роль и предназначение пытливого и свободного духа в оковах и теснинах мира сего… - Вечные Вопросы человеческого бытия…
В упорных поисках ответов человечество обрело множество религий, философских школ, оккультно-мистических доктрин и методов духовной практики. Библиотеки, храмовые святилища, монашеские общины, эзотерические ордена и братства, ашрамы наставников и мастеров духа хранят от профанов, но открывают настойчивым искателям необъятное поле достижений души и духа поколений подвижников высокого познания.
Однако, в конце концов, пройдя долгий и захватывающий сознание путь овладения достижениями предшественников, человек вновь встает перед беспощадными центральными Проблемами Бытия - один на один, вооруженный лишь собственным опытом, видением, чувством, разумом и мудростью… И он должен принять решение, определяющее его дальнейший путь…
Но как и всегда, войдя в высшую степень накала, проблема разрешилась - он встретил человека, способного понять и помочь. Это была известный в Одессе профессор консерватории и не менее известный в эзотерических кругах города духовный лидер Анастасия Васильевна Теодориди. Будучи сама в высокой степени одаренным человеком, не понаслышке познавшим природу внутренней жизни духа, она смогла понять и оценить важность подсознательных душевных борений встреченного ею человека.
Анастасия Васильевна ввела его в тесный круг своих учеников и открыла путь в то состояние сознания, где и хранились сокровенные воспоминания, коих так жаждала его обыденная повседневная память. В измененном состоянии сознания он начинал рассказывать необычайные вещи, которые по-прежнему не могвспомнить "повозвращении". Но присутствовавшие аккуратно записывали эти удивительные рассказы, становившиеся в литературной обработке Анастасии Васильевны (к которой и были обращены под именем Милеса Афинянина эти речи) посланиями, представляющими собой главы этой повести.
Этот апокриф двадцатого века замечательным образом вобрал и сконцентрировал в себе огромный объем наследия эзотерического христианства в соединении с органичным использованием широкого круга положений и сведений оккультной философии и истории в целом. Одно это, вместе с замечательным литературным стилем повести, делает ее одним из наиболее выдающихся произведений русской и мировой эзотерической литературы.
Особого внимания заслуживает то, что эта книга принадлежит к совершенно особому и выдающемуся в духовной культуре человечества жанру мистериально-посвятительной литературы, к коему могут быть по праву отнесены лишь весьма немногие произведения. Само прочтение таких книг "переворачивает" и "переплавляет" душу читателя, пропускает
ее через свое горнило и преображает все ее существо… Выйдя из мира прочтенного произведения, как из пламенного жерла вулкана, человек с удивлением ощущает себя совсем иным, возвышенным и необычайно обогащенным. В его душе свершилось Таинство, непостижимое интеллекту, но явственное высшему разуму и духу: даже тело, до последней нервной клеточки, он ощущает иным - просветленным и преображенным.
Однако - как и в прежние времена малочисленных замкнутых мистических братств, строго хранивших свои посвятительные тексты, - это таинство преображения сознания остается доступным лишь немногим.
Ведь подлинный эзотеризм заключается не в физическом сокрытии тех или иных секретов от недостойных ими владеть, а в фундаментальном законе бытия: сокровенная истина может быть (и это так и есть) открыта взору неисчислимых толп, но прозреть ее сможет лишь тот, кто подготовил себя к тому упорным поиском в жажде истинного познания; и откроется она ему лишь в той мере, в какой он реально способен и достоин ее постичь.
Так в добрый путь, благосклонный читатель, - страницы этой книги откроют Вам необычайный и потрясающий душу мир суровой и мужественной Тайны Великой Мистерии Мироздания.
Д.Н.Попов
I. В Саду Магдалы
Фалес Аргивянин - Эмпедоклу,
сыну Милеса Афинянина, -
о Премудрости Великого галилейского
Учителя - радоваться!
Слушай, друг мой, внимательно, ибо вот - никогда быль более странная, более таинственная не тревожила ухо смертного. Быль, говорю я, Фалес Аргивянин, а не легенда!
Когда Маяк Вечности увенчал своим светлым лучом моё чело как знак высшего Посвящения Фиванского Святилища , я, Фалес Аргивянин, и Клодий Македонянин, удостоившийся той же степени, приняли из рук Великого Иерофанта питьё Кубка Жизни, и он послал нас в тайное убежище к Сыну Мудрости - Гераклиту, коего людская молва нарекла Тёмным, ибо люди не понимали ни его, ни его Учения .
Сколько протекло лет, пока мы впитывали его Мудрость, сколько раз покидали убежище, чтобы нести людям положенные крохи знания, и вновь возвращались обратно, - нет надобности считать.
В одно из таких воплощений, когда я был в мире под личностью философа-стоика, я нашёл тебя, друг Эмпедокл, около мудрого Сократа и завязал покрепче те нити, кои связывали нас от времён почившего под волнами океана Города Золотых Врат.
Однажды мудрый Учитель призвал нас к себе и сказал:
- Идите в мир - приветствовать от моего имени Нового нашего Учителя, грядущего в мир. Я не скажу вам, где вы Его найдёте. Ваша собственная Мудрость да будет вам указующим перстом…
- Но если этот Учитель столь велик, - сказал Клодий Македонянин, - то почему ты сам, Мудрый, не выйдешь навстречу Ему?
- А потому, - отвечал нам Гераклит, - что я знаю, кто Он. И вот - моё знание говорит мне, что я недостоин встречи с Ним. А вы Его не знаете, знаете только от меня, что Он - Великий Учитель, и ничего больше. Только слепые могут безнаказанно глядеть на Солнце…
Я в ту пору умел ещё повиноваться и молча вышел с Клодием. На другой день верблюды уносили нас к северу, к Святилищу черноликой Иштар. Там последние чёрные жрецы, молчаливые, как камни пустыни, направили нас к Великому Центру, к тому, чьё имя - Молчание, счёт годам которого утерян планетным календарём и чьё назначение - ждать конца, дабы быть последним могильщиком Земли. Когда мы с Клодием простёрлись перед ним во прах, он ласково поднял нас и сказал:
- Дети! Я видел Его, когда Он был младенцем. Я поклонился Ему. Если сын мой Гераклит послал вас к Нему - идите. Ныне Он уже сеет семя. Но помните, дети, когда вы найдёте Его - вы потеряете всё…
Больше ничего не сказал нам сын Звезды Утренней, чьё имя - Молчание, чьё бытие - тайна, чьё назначение быть восприемником и могильщиком Земли, чьё наименование - жрец Неизреченного.
Ничего не сказал он, только указал нам рукою на север. Снова затерялись мы в пустыне. Ни слова не говорили мы, только ловили знакомые нам магнитные токи Мудрости. Мы не боялись "потерять всё", ибо умели повиноваться…
И вот достигли мы Палестины, откуда, казалось нам, исходили токи Мудрости, так странно перемешанные с отвратительными флюидами народа - служителя Лунной силы. Мы задыхались в густоте атмосферы храмов, где царили ложная мудрость, лицемерие и жестокость. Мы говорили со жрецами - хитрыми, богатыми людьми, мы спрашивали их - нет ли между ними Мудрых Учителей. Случалось - нам указывали на таких, но, увы, - мы находили людей ещё более лживых и более глупых, чем толпа, и ещё более жестоких.
Народ - простой народ, забитый и одураченный жрецами, - охотно делился с нами своими преданиями, полными суеверия и искажения. Но я, Фалес Аргивянин, и Клодий Македонянин слышали здесь отзвуки великих сказаний Красной Расы, преломлённые в научных призмах солнечной Халдеи, исковерканные диким невежеством иудейских жрецов - жалкого наследия ренегата и безумца Хозарсифа. Народ этот ждал Учителя, - но Учителя в пурпуре и бронзе, долженствовавшего, по его мнению, отдать мир под главенство алчных жрецов. Ничего не знал он об уже пришедшем Учителе.
Но вот однажды услышали мы от одного знатного иудея, родившегося и прожившего почти всю жизнь в Афинах, такую речь:
- Я, Никодим, могу указать вам, философы, на одного странного человека. Живёт он в пещере на берегу Иордана. Подите к нему и задайте нужные вам вопросы. Он гол и нищ, ученики его дики видом и нелюдимы. Имя ему Иоанн. Идите скорее, а то я слышал, будто отдано приказание заточить его под стражу за непрестанные нападки на жрецов и даже на самого царя. Однако, философы, - с улыбкой прибавил Никодим, - едва ли вы найдёте в нём нужное… Но почему же вам, Мудрым, не познакомиться с тем, кого наш народ называет пророком?
И мы увидели этого Иоанна. Он был воистину страшен: лишённое одеяния, худое, измождённое, волосатое тело, ногти чёрные; космы никогда не чёсанных длинных волос и бороды ниспадали на его плечи и грудь; голос был хрипл и криклив. Мы узрели его сидящим на камне на берегу реки перед толпою коленопреклонённого народа. Он размахивал руками и неистово, с пеной у рта, изрыгал проклятия и ругательства. Он призывал на несчастное людское стадо гнев Божий, он грозил ему - жалкому, грязному, голодному - страшными муками. Покорно, рабски слушал его народ…
Но мы, на чьём челе горел Маяк Вечности, видели его огненные глаза и опознали в них священный огонь Сынов Жизни, видели его флюидические истечения, в коих не было ничего похожего на флюиды человека… И я, Фалес Аргивянин, и Клодий Македонянин поникли головами, размышляя о неведомых нам путях, какими Единый Совершенный шлёт свои токи миру материи, ибо вот - пред нами под грязной оболочкой был, несомненно, Сын Жизни, а не человек.
- Мы приблизились, Аргивянин, - сказал мне Клодий. - Это ли цель наших скитаний?
Но я, Фалес Аргивянин, был холоднее и спокойнее Клодия, и мой не столь горячий и быстрый разум был более земным и потому - увы! - более мудрым.
- Учителем может быть только человек, Клодий, - ответил я. - А это - Сын Жизни!
Мы дождались, пока тот, кого называли Иоанном, погрузил всю толпу в воды Иордана, и она, обруганная, оплёванная и мокрая телом, но счастливая духом, пошла с воем каких-то негармоничных песнопений к городу. Мы спокойно подошли к пророку, оставшемуся в одиночестве на берегу мелководной и грязной реки. Я, Фалес Аргивянин, поднял руку - и обдал затылок и спину Иоанна потоками приветственного тепла Святилища, и произнёс на тайном языке сокровенной Мудрости формулу, призывающую Сынов Жизни.