…А ведь день начинался как обычно. За неделю Иван попривык и к комнате-конуре на окраине, и к тому, что вставать нужно в пять утра и добираться на метро через всю Москву на другой конец города. А потом еще минут двадцать трястись в служебном транспорте "Авалона". Один плюс - никакой толкучки: каждый пассажир на каждом маршруте, независимо от того, что это было - метро, клинкарты, которые в народе метко прозвали "мотыгами" за непривлекательный внешний вид, или древние экомобили, которые работали чуть ли не на растительном масле и которые, экономя на всем во время войны, власти вернули из утиля, - всюду за Иваном закреплялось персональное место на определенный маршрут в определенное время. Если каунтер считал правильным выдать ему билет в бордель, невинно прозывавшийся клубом знакомств, или, например, на секс-вечеринку или полагал, что ему пора наведаться в бар на выходных, он резервировал за хозяином места в общественном транспорте и на мероприятиях, попутно уведомляя носителя об обязательности посещений подобного рода заведений. Никакого беспорядка. Все посчитаны, каждому - свое.
Нет, если ты входил в партию "Золото нации", то, конечно, это не имело к тебе ни малейшего отношения: тогда бы у Ивана имелся собственный автомобиль и он ездил бы, куда захочет. Вернее, не так: Иван ездил бы везде, где оплатил проезд. Все как обычно: есть деньги - проходи, то есть проезжай, нет денег - проваливай. Автомобиль в семье, вообще-то, был - старый, отцовский, и водить Иван умел, а вот прав у него не было, права стоили очень дорого, да и продлевать их нужно было каждый год, а за это тоже немалые деньги брали. А еще прибавьте годовой залог на случай штрафов. Сумма вообще для Ивана астрономическая. Из нее в случае нарушений или аварии автоматически вычитались деньги. А остаток на конец года никогда не возвращали - его просто переносили на следующий. Вот отец имел пожизненную льготную лицензию на вождение и залога к ней не полагалось. Ну так то был отец… Передавать лицензию по наследству пока не разрешили.
Еще существовали аэромобили и персональные вертолеты, но это случаи из области фантастики, потому как принадлежали они или госчиновникам, или олигархам.
Вот и этим утром безлошадный и безвертолетный Иван устроился на привычном пронумерованном месте в серо-зеленом вагоне метро и задумался. Поездка занимала ровно пятьдесят восемь минут. Вагон тронулся, и перед каждым новым пассажиром вспыхнул голографический экран лаймера. Прямо из воздуха в глаза Ивану проникновенно заглянула полуобнаженная дива с серебряными волосами и синими светящимися глазами.
"Ночной клуб "Гарпия", - дива едва шевелила пухлыми губами, недвусмысленно напоминающими женские половые органы, - это все удовольствия мира… Я жду тебя, воин, и днем и ночью. Массаж, процедуры омоложения, африканская стимуляция потенции… Мы исполним любые ваши желания".
Иван прикрыл веки, чтобы не видеть надоевшую рекламу. Даже в страшных снах он не мог вообразить себя в объятиях этой "гарпии" с неоновым взглядом. Вместо эротических картинок в голове упрямо возникали огромные саблевидные клыки, спрятанные за влажными губами-варениками. Вопьется в шею и высосет: из него - кровь, деньги - с каунтера. Иван постарался отвлечься от назойливо бормочущей прямо в уши рекламы и представил себя далеко-далеко отсюда, дома.
Нет, конечно, Иван не был нищим. Здесь, в городе, миллионы людей жили намного хуже, чем он в своей сельской зоне-поселении в Подмосковье. Переехать в Москву Иван не мог. Сюда пускали только по специальной квоте. Он заслужил право на переезд пятью годами службы в армии. Жаль, что отца сочли неблагонадежным, а то, кто знает, может быть, и Иван входил бы сейчас в национальный миллион "Золота…". Но отца и всю семью лишили гражданских прав еще лет двадцать назад. Впрочем, в поселении почти все не имели права голоса, кроме бургомистра и его свиты. У остальных не было денег на покупку гражданских прав. Да и что мог изменить один голос несчастного фермера? Или два? Или даже миллион? Ведь даже у самого бедного в золотом миллионе - голосов на миллионы. Один голос - один евразийский доллар. А в долларе знаете, сколько рублей? Много. Так что, сколько ни работай…
- …все равно помрешь нищим! - негромко произнес кто-то над ухом.
Иван оглянулся. Несмотря на то что слова прозвучали тихо и услышали их в грохоте метро только те, кто сидел рядом, обстановка моментально наэлектризовалась. На мгновение Ивану показалось, что сидевший рядом с ним человек подслушал его мысли. Но нет, незнакомец разговаривал о чем-то своем.
- Все рано сдохнешь нищим в этой проклятой стране! - повторил мужчина из-под капюшона. Лицо его скрывалось в полутени, горели одни глаза. - Вот кто мне может объяснить, почему раньше считали так: один человек - один голос, а сейчас кто-то имеет миллионы голосов и решает за всех нас, как жить? Почему? - человек возбужденно откинул капюшон.
Ему было чуть за сорок, лицо выглядело уставшим, но каким-то… Иван не мог объяснить, чем человек отличался от тех, кто ехал рядом, и от всех, кого Иван знал. Краем глаза он заметил, как женщина, сидевшая с другой стороны от разговорчивого незнакомца, нажала тревожную кнопку в подлокотнике, вызывая комиссаров БНБ.
Тут же Иван ощутил, как нестерпимо заломило в висках и в затылке, - это машинист включил антитеррористический прибор "Торнадо", парализующий всех людей в вагоне. Превентивная мера против террористов и бунтарей.
"Не вовремя мужик разбухтелся", - подумал Иван, прежде чем провалился в небытие.
Из-за этого ЧП он опоздал на свой клинкарт и вынужден был дожидаться следующего и ехать в нем стоя, вызывая недоуменные взгляды сотрудников "Нового Авалона". Через проходную он уже почти бежал, но быстро миновать пропускной пункт не удалось: во-первых, его "неправильное время" считала вездесущая система контроля рабочего времени, а во-вторых, его каунтер устаревшей модели не желал делиться с системой информацией. Наверное, не сходились протоколы. Поэтому Ивану пришлось несколько раз приложить его к считывающему устройству, теряя драгоценные секунды. Остальные проходили, не останавливаясь и искоса поглядывая на тщетные попытки Ивана разжалобить турникет. У всех были айкэды - индивидуальные компьютерные устройства, вживленные в руку и в голову. При помощи айкэда, не прилагая никаких физических усилий, люди управляли любой техникой, от кофемашины до роботов в сборочных цехах военных заводов.
Но стандартный айкэд Ивану не подходил из-за контузии - не устанавливались связи датчиков с нейронами мозга. Пока шел испытательный срок, инженер Эндрю Шевицкий обещал заказать айкэд, сконструированный специально под Ивана, но до этого еще дожить надо. Компания не хотела раскошеливаться понапрасну, прежде чем Иван докажет свою профпригодность, благонамеренность и полезность. Так что пока ему приходилось мучиться со старым каунтером.
На кабинке в раздевалке мигал оранжевый светодиод: его вызывали к гард-менеджеру. Иван пожал плечами, развернулся и столкнулся с Ирвином.
- Здорово, Ян!
Иван кивнул, занятый собственными мыслями, пожал здоровенную ручищу старшему охраннику, показал большим пальцем на дверь гард-менеджера и состроил страдальческую мину: извини, мол, некогда.
- К манагеру? Ясно… - несмотря на то что рост Ивана перемахнул за отметку "метр девяносто", Ирвин был выше его на полголовы, и ему удавалось смотреть на Ивана сверху вниз буквально. - Топай. Не опоздай, а то уйдем без тебя.
По логике вещей гард-менеджер мог называться как угодно, только не менеджером. Начальником охраны, шерифом, комбатом, ротным, сержантом Смитом, генералом Ивановым. Он был воякой до мозга костей. У Ивана на такие вещи глаз наметан. И дело не в форме, и не в фотографиях, развешанных по кабинету, и даже не в выправке, дело - в глазах. Любому гражданскому делалось не по себе под взглядом застывших выцветших глаз.
- Иногда мне кажется, что он сейчас подойдет, свернет мне шею, как цыпленку, а потом мне же закажет десерт, - заметил раз один жеманный официант другому в офис-кафе, во время ланча.
Иван и сам чувствовал нечто подобное, но глаз при встрече не опускал. Да и полковник в отставке Александр Мигай, зная личное дело сержанта Логинова, смотрел на него иначе, чем на штатских сотрудников компании.
- Господин гард-менеджер, по вашему приказанию охранник Логинов явился! - по военному четко отрапортовал Иван, вытянувшись перед столом полковника. Захотелось отдать честь, но он сдержался.
Полковник Мигай находился не в духе, мрачно взирал на персональный лаймер и явно пытался что-то понять. Что именно, Ивану не было видно.
- Почему опоздал? Что произошло в метро? - спросил Мигай, не отрывая взгляда от экрана.
Иван доложил в двух словах.
- Понятно. А почему, скажите мне, охранник Логинов, БНБ вызвала какая-то гражданка, а знаменитый на всю Хлыстовскую бригаду Юго-Восточного военного округа сержант Логинов, награжденный за боевые заслуги перед Родиной Звездой Героя первой степени, и пальцем не пошевелил, чтобы пресечь разговоры, подрывающие дух нашей супердержавы?
- Не успел, господин гард-менеджер! - рявкнул в ответ Иван.
- Ну, конечно. А вот гражданка Борисова успела. У гражданки Борисовой реакция лучше, чем у охранника крупнейшего Евразийского банка. После смены пройдешь тест на лояльность. Нам диверсанты не нужны.
- Так точно! - Иван с трудом сдержался, чтобы не взять под козырек.
- Иди.
Ирвина и Дэна Иван догнал на выходе.
- Штаны не потеряй, - хохотнул Дэн, заметив, что Иван на ходу застегивает ремень.
- Проти-и-вный! - пропищал Ирвин и заржал.
Его хохот подхватил выдававший оружие арсенал-менеджер.
- Ладно, ты, пистон, хватит юморить, - оборвал его Ирвин, - а то пришьют тебе гомофобию, будешь знать. Давай сюда наши пугачи.
Пока они получали оружие, лаймер над их головами, не затыкаясь, сыпал новостями:
"Вчера вечером было совершено очередное террористическое нападение на торговый центр "Нового Авалона", - агрессивно верещал маленький носатый мужик. - В семнадцать часов по евразийскому времени неизвестный конви-фундаменталист привел в действие взрывное устройство, которое предположительно находилось у него на поясе. Жертвами теракта стали более двадцати человек. Десять пациентов в крайне тяжелом состоянии парамедики поместили в клинику Журабова, девяти пострадавшим оказали медицинскую помощь на месте. Двоих доставили домой: у них не оказалось медицинских страховок. Еще два человека погибли на месте, их личности установлены. Смотрите, сколько крови! Она на ступенях, на крыльце, и даже пол залит кровью ни в чем не повинных людей! Известно, что террориста сопровождали несколько боевиков. Все они задержаны комиссарами БНБ на выходе из торгового центра".
На экране появились двое мужчин в окружении закованных в латы широкоплечих бойцов БНБ. Мужчины стояли на коленях, с заложенными за голову руками, лица не просматривались.
"Директор БНБ по центральному округу Москвы считает, что это члены печально знаменитой группы фундаменталистов "Братья по крови"!.."
- Эй, Ян! - рявкнул над ухом Ирвин, возвращая Ивана к действительности. - Хватит медитировать! Пойдем пугать сраных конви! Пусть поработают на благо страны!
Когда Иван, несмотря на предостережения отца, уехал в Москву и устроился охранником в банк, он все-таки надеялся, что охранять ему придется объект, сотрудников банка, лаборатории ученых и транспорты, но никак не предполагал, что станет конвоиром. И не дернешься теперь. Потому что система безопасности БНБ решила, что лучше всего его направить именно сюда. С БНБ не поспоришь, а то тебя самого… Превентивно… Направят, куда надо. Чтоб другим неповадно было.
Теперь он знал, что основой финансовой мощи нового Евразийского Союза являлись рабы. Обычные рабы. Конви. Те, кто не хотел быть в системе и отказывался от обязательных для каждого проживающего на территории Евразийского Союза курсов по совершенствованию личности. Что-то некоторых граждан не устраивало в этом совершенствовании. Впрочем, Ивану тоже не особо нравилось совершенствоваться. Никогда и ничего он не чувствовал ни под строгим оком государственных пасторов, ни при погружениях в "нирвану" - он просто засыпал и просыпался, когда занятия подходили к концу. Не возникало положительных эмоций и при "подключении" чакр к великому космосу, наводящем на него глухую тоску. Налысо бритые сухонькие пасторы, облаченные в яркие сутаны, разглагольствовали о потоках энергии, о вселенной, дающей каждому жизнь, о "подключениях" и "отключениях" к чудесным информационным каналам, но Ивану все это казалось полной ерундой, призванной выманивать деньги на законных основаниях. А деньги были кровью, текущей по финансовым жилам империи. На них строилось все.
Здесь Иван соглашался с отцом: раз закон один для всех, значит, закон надо выполнять. А вот что у тебя в душе на самом деле - дело твое, и только твое. И никакими тестами это оттуда не выудишь. Главное, чтобы к биографии вопросов ни у кого не возникало. А к биографии Ивана не придерешься.
Резкий звук вернул Ивана к реальности: откуда-то снизу, быть может, с этажа, на котором он недавно был, донесся тоненький жалобный голос. Иван прислушался, замерев на месте. Он думал, что плач стихнет, но с каждой секундой он приближался, звуча громче и отчетливей.
- Что за беда?..
Теперь Иван слышал не только стенания, но и топот. А стенали все громче и громче, и в стонах звучало такое неподдельное горе, что у Ивана от жалости к себе аж дыхание перехватило и во рту стало кисло. Ноги сами собой понесли его вверх по лестнице, и перепрыгивал он через две, а то и через три ступеньки сразу, но, еще не добежав до площадки следующего этажа, Иван осознал, что убежать не успеет, - так стремительно приближался топот, и так близко звучал голос, полный нечеловеческой тоски. Но не стук когтей о покрытие и не частое дыхание неведомого зверя гнали Ивана вверх, а именно этот жуткий стон. Он мучил как больной зуб, терзая возбужденные нервы, и оттого ноги его сообразили быстрее головы и несли, несли его по лестнице в тщетной надежде хоть где-нибудь скрыться от настигающего плача. На ходу Иван пытался сориентироваться, куда бежать и что делать: все проходы на этажи запирались и прятаться было негде. Сосредоточиться не получалось. И не потому, что ему стало плохо (все-таки он не пенсионерка-сердечница, чтобы от волнения шлепаться в обморок: и не в таких переделках бывали), собственно, нехорошо ему стало с того момента, когда Ирвин сказал: "Ну все! Приехали!" - сосредоточиться не получалось, вот что его по-настоящему пугало.
И когда этот тоскливый стон почти настиг его, заставляя кровь стыть в жилах и рождая в голове звенящую пустоту, Иван, как ребенок, бросился в первый попавшийся угол, вжался в него, выставив перед собой огнетушитель, словно щит, и зажав рот рукавом, не в силах сдержать крик. Он ожидал чего угодно: острых клыков, длинных когтей, боли, ужаса, смерти.
Но ничего не случилось. Стон вихрем пронесся мимо, мимо протопали лапы, и существо умчалось дальше по лестнице, так же стремительно унесясь прочь от Ивана, как только что его догоняло.
Не веря своему счастью, Иван выглянул на лестницу, но в темноте ничего не увидел. То есть совсем ничего, как будто таинственный некто, только что вогнавший его в унизительную дрожь, был только плодом его воображения. Или привидением. Или баньши - загадочным злым духом, свидание с которым предвещает скорую смерть. По крайней мере, выла тварь ничуть не хуже.
"Этого мне еще не хватало…" - прошептал Иван, сознавая позорную глубину неожиданной трусости. От мыслей, что страху на него нагнал тот, кого еще никто не видел, легче не становилось.
"Ну ты, Логинов, даешь!" - вздохнул он, подбадривая себя, но бодрость не возвращалась. Он посмотрел на руки: пальцы дрожали. Конечно, поведение его обуславливалось не примитивным страхом, а, скорее всего, воздействием ультразвука или еще какими-то паранормальными способностями неведомого существа. Например, электромагнитным полем. Но легче от этого не стало. Зато стало стыдно - перед самим собой.
Иван посидел в углу, сжимая и разжимая кулаки, потом встал на ноги, подняв, сунул подмышку огнетушитель, и двинулся наверх. Первое время он напряженно ждал, что вой возобновится, но кругом было тихо. Неизвестно, куда направилась невидимое создание, если оно вообще было, но с пути Ивана оно исчезло.
На будущее Иван решил думать, что ему все привиделось.
"Вот если повторится еще раз, значит, точно кто-то есть, - пробормотал он, приближаясь к входу на последний этаж, - а до тех пор будем считать, что…"
Закончить мысль ему не удалось.
Двери распахнулись, и от удара в лоб Ивана спасла только быстрая реакция. Он отшатнулся. Хорошо, что после армии не бросил тренировки. На площадку, хрипя и задыхаясь, вывалился человек с огромным рюкзаком на спине. Рюкзак шевелился. Во всяком случае, именно так показалось Ивану в первый момент, но вскоре он сообразил, что на спине у человека, впившись зубами в шею, болталась какая-то тварь. Человек взмахнул руками, едва не свалившись через перила, но одной рукой Иван успел его удержать, а второй схватил пистолет, приставил его к уху твари и выстрелил. Звякнул огнетушитель, упав на бетонный пол. В тот же миг сбоку Ивана кто-то ударил и больно ткнул острым в плечо, сбив его с ног. Фонарик погас, загремел огнетушитель. В обнимку с неведомым, но злым существом Иван с грохотом покатился вниз по ступеням. Свалившись в следующий пролет, Иван занял промежуточную между полом и тварью позицию, с размаху приложившись боком о пол. Несколько раз с силой двинув тварь пистолетом, добавил ей локтем, нашарил скальпель и воткнул его в мохнатую и рычащую темноту над собой. Хватка ослабла. Иван отбросил зверя, вскочил, вглядываясь во тьму и готовясь к новому нападению.
Но никто на него не нападал. Иван осторожно постучал костяшками по фонарику на каске, покрутил туда-сюда хлипкий ободок. Оказалось, просто отошел контакт. В свете загоревшегося фонарика Иван увидел, что выбежавший на лестницу человек стоял, опираясь на перила. Наверное, он не упал только благодаря им. Лицо и лысину мужчины заливала кровь, маленьким родничком бьющая из открытой раны. Тварь, которая так и не отпустила его, сдохла.
- Дверь! Дверь! - прохрипел человек.
В проеме за его спиной метнулось светлое пятно.
Иван, в несколько прыжков взлетев на площадку, успел захлопнуть створки, изо всей силы ударив ими неизвестного противника. Щелкнул замок. Нападающий остался внутри, а Иван - на лестнице. Двери сотрясались от ударов, за ними рычали и скреблись. А между тем путь на поверхность лежал именно там.
Вдруг Ивану показалось, что тварь на спине у незнакомца шевелится, и Иван, еще под адреналином, едва не заехал по ней пистолетом, но вовремя сообразил, что это двигается не бестия, а человек. Он покачнулся и упал на колени.
- Стой, не дергайся! - привычно скомандовал Иван, считая, что перед ним штатский, но мужчина поднял окровавленную голову, и Иван узнал своего начальника.
Перед ним стоял на коленях полковник в отставке Александр Мигай собственной персоной. Полковник покачнулся и всей тяжестью крупного, холеного и откормленного тела рухнул под ноги Ивана. Мертвая тварь свалилась на каменный пол и вытянулась рядом с ним, словно испустив наконец свой последний вздох.