Петрушка примерно-то знал, куда идти: еще с тех грибочков помнил, что замок где-то на берегу, где скала такая, на старика похожа. Но тогда его внутрь в бессознательной кондиции затаскивали, а выпускали с завязанными глазами - этот их Подорожник его вывел и почитай до самого города довел, только там повязку разрешил снять. Ох и шаги у него, я вам скажу! Как махнет - полдороги нету. Он, по правде говоря, Жмыха в пять минут до околицы городской доставил - за шкирку, как кутенка.
Ну так вот, потащил Петрушка Алису, - не знал тогда, как зовут, звал про себя Снегурочкой… если честно сказать, то и сейчас зовет. Только никому не говорит. Снегурочка она и есть. Не дотронься - лёд, лёд. Да что там не дотронься, близко-то не подойдешь. Как она эту свою бровку приподымет… Как глянет!.. Умирай, брат Жмых, ложись и умирай… Но спасибо-то она ему все ж-таки сказала. Спасибо, мол, Петруша. Я, мол, тебе очень благодарна. А Корабельник ей потом, конечно, всыпал по первое число. И правильно: им поодиночке ходить не разрешается. Они - отродья, это понимать надо.
Про отродий-то в городе что говорят? Заразу, мол, они разносят. И все, мол, бедствия тоже от них. Если вдруг у кого коромяги заболели и пали, или там подсолнечник на корню засох - так это отродья всё делают. Как будто им больше заняться нечем, право слово…
Тут Жмых надолго задумался. А чем же, в самом деле, отродья занимаются? А?.. Что за дело такое у них важное может быть, что они не улетают, допустим, в какой-нибудь там Райский Сад (кто его видел, Сад этот?), а тут сидят, в своей невидимой крепости, как в осаде, и всех опасаются? Ведь умееееют летать-то, умеют, Петрушка сам видел. Тритон вот, например, - эх, красиво летает! Прямо рыбкой, рыбкой, только медная кожа на солнце отблескивает. А Нета смотрит, просто глаз не сводит. Оно ведь видно, как не сводит. Вы вот все думаете, Жмых дурачок, а Жмых-то всё видит!.. Ну, по правде сказать, когда Тритон в первый-то раз при нем взлетел, Петрушку водой отливали. Нета же и отливала. Да не как дурни городские - ведром, а тихонечко, с ладошки. И приговаривала что-то, Жмых слов-то не разобрал, но ласково так, ласково. Он и оклемался. А Нета говорит: ну, чего ты, дескать, дурачок, чего ты?.. Не бойся. Красиво же летает, правда? Петрушка только головой кивнул - правда, мол. А что тут скажешь? Что люди, мол, не летают? Так они ведь не люди. Не люди они.
Жмых подставил солнышку другой бок и покосился на стену. Видеть-то он, конечно, замок теперь видит, да все одно без приглашения входить как-то неудобно. Вон они, воротца, в каменную стену утоплены, все плющом увиты, железом окованы. Маленькие воротца, одному пройти. Можно постучать - Подорожник явится, или кто другой. Чаще Подорожник - у него ноги длинные. Но можно, кажись, и не стучать вовсе, просто к воротам подойти: все равно кто-нибудь да почует гостя, либо Умник, либо крошечка Жюли, маленькая куколка, совсем чуть-чуть повыше Жмыха росточком. Ну, и сразу Подорожнику скажут: там, мол, у ворот Петрушка Жмых стоит, отвори, мол, ему.
Петрушка шмыгнул конопатым носом и стал надевать башмаки. Неудобно в них, но и без них в гости вроде как неудобно. Скажут - вот, пришел, мало что дурак, так еще и босой. Хотя они и сами почем зря босиком шастают. Но они хозяева, им, наверное, можно.
Нерешительно подобравшись к воротцам, дурачок огляделся по сторонам - мало ли, может, рыбак какой притащился на закате рыбку половить. Увидит еще. Ему-то, рыбаку-то, замок - не замок, а скала, но вдруг как заметит, что Петрушка в скалу вошел, и та перед ним отворилась? На кол посадят, и к бабке не ходи.
Он поднял руку, чтобы поскрестись в ворота, но они сами услужливо распахнулись, и Жмых начал поднимать глаза - долго-долго поднимал, пока до красивого лица Подорожника добрался: нос прямой, рот твердый, широкий, глаза веселые, прямо этот… лыцарь. А уж длинный-то, сил нет.
- Ну, чего стоишь, Петруша? - спросил Подорожник ласково. - Заходи.
И воротца за ним закрыл. А там Нета по двору бежит, - босиком, кстати, - зеленые глазища заплаканы. Случилось что?..
- Здравствуй, Петруша, - говорит она ему горько. - Предатель ты. Зачем нас Учителю выдал, что мы в город ходили? Он теперь сердится.
Петрушка покраснел так, что все веснушки пропали, голову опустил. А что тут скажешь? Попробуй-ка от Корабельника что-нибудь скрой! Он же так смотрит, что голова у человека отваливается, а глаза, наоборот, наружу вылезают, как у жабы. Сама, поди, знает.
Нета, конечно, знала - вздохнула, обняла Жмыха, не побрезговала уродом.
- Ладно, - говорит, - не обижайся. Я знаю-знаю, как Учитель глазами смотрит. Хочешь пряничка, Петруша? Я сама пекла. На, возьми, а эти я Тошке отнесу. В лазарет.
Тут у Жмыха прямо ноги подкосились. В лазарет?! Когда он Алису, Снегурочку нежную, из лесу полумертвую приволок, ее и то ни в какой лазарет не клали: Лекарь только посмотрел вот так, и вот так пальцами шевельнул, она и встала. А чего в лазарет-то?.. Неужто Тритон в городе заразился? Петрушка с начала эпидемии в лесу в шалаше живет: прямо шалаш построил и живет. Его Тритон же и научил, он на эти шалаши мастер.
Нета только головой покачала.
- Да нет, - говорит, - Петруша, не заразился он. Просто… понимаешь, он у нас особенный. Даже среди отродий таких мало. Мы все что-нибудь можем - ну, ты знаешь: летать, мысли читать, предметы глазами двигать, со зверями и птицами беседовать… У каждого свой дар. А Тритон аквалевит. То есть… ну, для тебя это сложно. В общем, он не только летает, но и под водой может дышать. И еще много всякого может. Но это, Петруша, требует очень много сил. И океан, ты же знаешь, вредный для людей… и для отродий тоже.
- Он перекупался, что ли? - солидно спросил Жмых, подтягивая драные штанцы.
- Ну… можно и так сказать. Он за жемчугом нырял. И теперь очень, очень болен.
- А жемчуг-то этот, - хитрым глазом покосился на нее Петрушка, - ему зачем? Подарить, что ли, кому-нибудь хотел?
Другая бы девка, ну, в городе, смутилась, или там огрела, что ли, дурачка по спине чем под руку попадет, а Нета взяла и заплакала. Вот плакса-то, Манга ее забери!.. Не выносил Жмых женских слез, прямо мороз по коже у него от них шел.
Повернулась и ушла, ни слова больше не сказала. Хорошо, Корабельник из окна выглянул и смущенного Петрушку к себе поманил. Вздохнул Жмых, еще раз штаны подтянул, чтобы на лестнице не запутаться и вниз не загреметь, и пошел.
3
- "…и Тьма, отхлынув, оставила в чревах множества женщин прекрасных собою бесов, которые поначалу были сочтены ангелами. Но спустя малое время их истинный облик стал виден сквозь сияющие черты, и народ устрашился и пал ниц. Ибо не может быть ничего совершенного, что не создано было бы Тьмой во искушение человеков. Посему, братия, предписано всякому, встретившемуся с бесовским отродьем, немедленно оное отродье уничтожить, будь его вид подобен младенцу, женщине или мужчине. Не бывает красоты без греха, как не бывает света без тьмы. И отродье, искушающее тебя, отринь, и пронзи его черное сердце, и будь терпелив и тверд в ожидании Крысолова, который придет избавить народ свой от чарующих бесов…", - Алиса подняла глаза от тетради и оглядела друзей.
- Это мы уже читали двести раз в разных вариантах, - меланхолично заметил Птичий Пастух, приподнявшись на локте. Он валялся на кровати и рассматривал роскошное орлиное перо, подобранное в скалах. - Что-нибудь посвежее там есть, принцесса? Напряги свои чудесные глазки!
- "…красотою превосходящий бесов и князя их, и наделенный могуществом невыразимым и невообразимым. И услышат Зов все народы, и устрашатся, но и возрадуются, и зальют уши воском, и удалятся в убежища, дабы переждать Пришествие… лишь бесам не дано будет избегнуть Зова ни в одной из земель, ибо будут слышать Зов в сердце своем, и сойдут с ума, и убежища их падут, и последуют они за Крысоловом, покорные Ему…", - Алиса опустила тетрадь на колени и задумчиво почесала кончик носа. - В общем, всё. Дальше страниц нет, и, что характерно, во всех легендах о Крысолове, которые нам удалось раздобыть, ничего не говорится о том, что Крысолов сделает с бесами. Увел - и всё.
- Увел, и… - Птичий Пастух чувственно улыбнулся. Рада хихикнула, но, поймав сердитый взгляд подруги, моментально спряталась за спину Подорожника.
- Птиц, ты можешь вообще думать хоть о чем-нибудь, кроме секса? - Алиса сверкнула глазами, и Птичий Пастух поспешно заслонился ладонью. Маленькая ледяная молния с треском грянулась о его пальцы, зашипела и погасла. Все засмеялись немного натянуто - легенда о Крысолове всякий раз вызывала у них внутренний иррациональный трепет, который каждый старался скрыть.
- Конечно, моя прелесть, - томно сказал Птичий Пастух, откидываясь на подушку и дуя на обожженные морозом пальцы. - Я могу думать о прекрасном. Например, о тебе. Неужели ты останешься холодна?
- Ее сердце отдано Петрушке, - напомнила Рада. - Волшебному принцу, спасителю Петрушке, не вам, охламонам, чета!
Вторая молния сверкнула в ее сторону, но ударилась о вовремя подставленную грудь Подорожника, и тот, сделав вид, что умирает, пораженный, упал головой на колени Рады.
- О, мой рыцарь! - вскричала Рада, заламывая руки. - Ты пожертвовал собой ради моего спасения! Что я могу сделать для тебя, скажи?..
- Поцеловать, конечно, - немедленно ответил Подорожник и приоткрыл один глаз. - Между прочим, молния - это больно. Скажи, Птиц?
- Ужасно больно, - подтвердил Птичий Пастух, рассматривая пострадавшую руку, на которой, впрочем, не осталось никаких следов. - Но, если Рада откажется, ты можешь потребовать целительный поцелуй, например, от Жюли. Что-то она притихла.
Крошка Жюли, сидевшая в углу с толстой книгой на коленях, подняла голову, улыбнулась и снова уткнулась в пожелтевшие страницы.
- Подлец!.. - начала Рада с пафосом.
- Нета идет, - сказал Умник. - Тихо!
Вдалеке в коридоре послышались легкие шаги.
- Точно Нета? Не Корабельник?.. - Алиса быстро спрятала тетрадь под подушку. - Свет погасите! Мы спим.
Умник легонько махнул рукой, и лампа под потолком погасла.
В полосе света, падающего из коридора, появился силуэт Неты.
- Пустите погреться, - сказала она устало. - На улице похолодало - зуб на зуб не попадает. Будет шторм.
- А я еще три дня назад Учителю говорила, - тихонько сказала Жюли со своей койки. - Ужасный шторм будет. А сегодня на закате огневки появились, ты видела, Нета?..
- Ага. Много, - Нета забралась на кровать и натянула одеяло на плечи. - Корабельник нервничает.
- Да ладно, - Птичий Пастух уселся по-турецки, скрестив ноги, и щелкнул пальцами - зажег свечку на подоконнике. - Подумаешь, шторм. Мало ли их было?..
- Как будто не знаешь, - возразила Рада. - Нас же в шторм - видно. Завесу над замком не удержать. Если горожане захотят…
- Да никто сюда в шторм не сунется, - уверенно сказал Подорожник. - Никогда же не совались. Тут во время шторма такое творится, что света белого не видно.
- Нета, лучше скажи, как там Тритон, - Птичий Пастух озабоченно взглянул на Нету. - Прекрасно выглядишь, кстати.
Рада фыркнула, но тут же виновато потупилась.
- Прости, Неточка… я не над Тошкой смеюсь… я над этим сладкопевцем… Иногда мне кажется, если я подрисую себе усы, Птиц обязательно отметит, как они мне к лицу.
- А у меня внезапно выросли усы? - Нета сделала жалкую попытку улыбнуться. - Тошка все так же. Как будто держит его что-то. Или кто-то. Не знаю… и Лекарь не знает. Посмотрим, что будет утром.
- И Кудряш куда-то пропал, - прошептала Жюли.
- Никуда твой Кудряш не пропал, - раздраженно отмахнулась Алиса. - Он еще вечером с Люцией ушел в лес, волков своих тренирует. А Лю мед искала какой-то там особенный… Надо думать, вот-вот вернутся. Луна еще не взошла?..
- Да какая там луна, - Птичий Пастух приподнялся и выглянул в окно. - Там все небо тучами затянуло. Ого!.. Молния!
Длинная вспышка осветила спальню, и почти сразу громыхнул гром - так близко, точно над головой треснул потолок. Рада тихонько пискнула.
В стекло яростно ударил ливень, и ветер, как будто только и ждал, чтобы сорваться с цепи, завыл снаружи. Целый рой огромных мух-огневок закрутился столбом в ледяном блеске молний.
- Смотрите, вон Кудряш! - произнес Птичий Пастух, напряженно вглядываясь. - И Люция. Бегут по берегу… сейчас будут тут… руками машут… Что там такое? Умник, посмотри!
- Там отродье в океане! - дрожа, воскликнула Жюли. - Я его слышу!
Умник приник к окну, слегка оттеснив друга.
- Да, - сказал он почти сразу. - Вижу его. В лодке. Он теряет силы… Бежим!
Последние слова он договаривал уже от двери. Алиса бросилась за ним. Нета, выпутываясь из одеяла, спрыгнула с кровати. Подорожник, опередив всех, несся своими семимильными шагами по коридору, остальные бежали следом.
На берегу творился ад. Ветер выл так, что приходилось кричать, напрягая связки, чтобы услышать друг друга. Шквал нес обломки веток, воду и песок, залепляя рты. Мокрые с головы до ног Кудряш и Люция бросились к своим.
- Лодка!.. - задыхаясь крикнул Кудряш. - Умник, видишь? Там лодка!
Человеческий глаз не мог бы ничего различить в воющей тьме, но отродья видят не только глазами, и Умник коротко кивнул. Прибой швырял клочья пены, океан у берега походил на бурлящий котел. Рада остановилась и начала стаскивать платье.
- Я его достану! - крикнула она. - Умник, он не очень далеко?
- Рада, куда?! Не смей! - закричала Нета. - Где же он? Я его не вижу…
Умник поднял руку, и полоса зеленого сияния от его пальцев прорезала штормовое небо. Конец ее упирался в болтающуюся на волнах полузатопленную лодку. Над ней столбом стояли мухи-огневки, темно-багряные в зеленом свете.
- Умник, ты его отсюда подтащить сможешь?.. Нет?.. Ладно, я сама попробую, сверху… Рада, не вздумай сунуться в воду! Видела, что с Тритоном стало? Даже близко не подходи!.. Подорожник, миленький, беги за Учителем!..
Нета пробежала несколько шагов к полосе прибоя и взлетела, налегая грудью на ветер. Она не смотрела вниз, в ревущие волны - океан пугал ее безумно, - и стремилась только держаться направления луча. Но ей мешал ураган. Здесь, в воздухе, он бил и толкал ее тело своими пудовыми кулаками и швырял из стороны в стороны, как щепку. Некоторое время она пыталась бороться, а потом оглянулась на берег и закричала:
- Я не могу!.. Меня сносит! Алиса, попробуй подержать ветер!..
Алиса повернулась спиной к океану и вскинула руки ладонями вперед. Ураган рвал ее синюю кофточку, пепельные волосы, короткую юбку, кипящая пена прибоя заливала ноги. Тонкая фигура девушки отклонилась назад изо всех сил, Алиса напряглась, как струна, удерживая стихию.
- Скорее, Нета! - простонала она. - Не удержу ведь! Жюли, помоги…
А Нета почувствовала, что мощь ветра ослабла, и рванулась вниз, к лодке. Она уже видела темный силуэт на ее дне… И в это время луч стал гаснуть.
- Умник!.. - Нета в отчаянье оглянулась.
Птичий Пастух и Кудряш подперли Умника плечами. Луч снова стал ярче. Нета, наконец, смогла спрыгнуть в лодку. Там, на дне, полузахлебнувшись, лежал юноша, вода заливала бледное лицо с налипшими мокрыми волосами, он походил на утопленника, но, кажется, был жив.
Нета приподняла его из воды, разгоняя мух-огневок, облепивших плечи и грудь. Утопленник сморщился, закашлялся и выплюнул большую огневку. Нета торопливо умостила его голову на банке так, чтобы он не хлебал воду при каждом рывке легкого суденышка, и снова взлетела, но не высоко. Упершись ногами в корму, она стала толкать лодку к берегу. Та не слушалась, выворачивалась, выскальзывала из-под ног, и Нета очень быстро выбилась из сил. Глотая соленую воду, которую в избытке швырял в нее океан, она толкала и толкала проклятую лодку, а та никак не двигалась вперед, крутясь на месте. И в тот момент, когда Нета совсем обессилела и готова была уже свалиться в пенящиеся волны, с неба черной молнией слетел Корабельник.
- Я его донесу! - крикнул он. - Лети к берегу! Быстрее! Умник погаснет сейчас, он уже еле дышит!
Умник действительно едва держался на ногах. Да и Птичий Пастух с Кудряшом выглядели не лучше - Умник забрал у них силы, стараясь осветить беснующийся океан. Алиса же, уронив ветер, просто лежала на холодном мокром песке, свернувшись в клубок, и Рада, всхлипывая, согревала дыханием ее ледяные руки. Люция, дрожа, сидела рядом.
- Бежим домой! - Нета так замерзла, что с трудом могла говорить. - Скорее же, что же вы…
Подорожник без лишних слов схватил Раду и Люцию за руки и понесся, как смерч, пригибаясь под ливнем, в сторону замка. Жюли прильнула к плечу еле живого Кудряша, и он, опираясь на нее, тоже поплелся к воротам. Птичий Пастух храбро попытался поднять бледную, как полотно, Алису, но не сумел и сел на песок рядом с ней.
- Прости, принцесса. В другой раз станцуем, обещаю. Этот фонарщик из меня все силы вытянул, - сказал он, виновато улыбаясь, и кивнул на Умника, который, как ни странно, еще стоял, но качался под ветром, как былинка.
Нета оглянулась на океан. Корабельник, похожий на орла, несущего добычу, был уже совсем рядом.
- Учитель, - махнула Нета рукой, - мы сейчас!.. Мы скоро!..
Молния ударила в песок метров за двадцать в стороне от них. Новый порыв ветра, рыча, принес еще пару ведер ледяной воды и обрушил на головы беспомощных, как только что вылупившиеся птенцы, хваленых отродий - страшных и ужасных отродий, которыми добрые горожане пугали своих детей…
Но от ворот замка уже мчался огромными шагами Подорожник - он доставил девушек под крышу и вернулся, чтобы помочь остальным. А с другой стороны, от леса, не успевая на кривых ножках, торопился городской дурачок Петрушка Жмых.
- Бегите! - кричал он, и его слабый голос был еле различим в ужасающем реве бури. - Горожане!.. Они идут сюда! Я их видел!.. Бегите!
Из тьмы внезапно вылетела арбалетная стрела, свистнула над головой дурачка и вильнула, сбитая в сторону шквальным ветром.
Там, дальше, дальше, за спиной Петрушки, темнота колыхалась не бурным и диким шевелением разбушевавшейся природы, а живой угрозой, острым жалом железа и голодными мыслями городской толпы. Темнота воняла мясницкими топорами и сырой мешковиной, боязливым потом и кислятиной непереваренного ужина. Нету затошнило от страха.
- Подорожник, возьми Алису, - хладнокровно произнес Птичий Пастух. - Ты успеешь. Давай!..
- Я вернусь, - бросил Подорожник, подхватывая Алису на руки и в полшага покрывая треть расстояния до ворот.
- Нета, лети за ним.
- Нет.
- Они нас сейчас в кольцо возьмут.
- Нет, я сказала. Умник, радость моя, ты двигаться можешь?..
Умник сидел на песке, подтянув худые колени к подбородку и положив на них голову. Он что-то пробормотал, но даже не поднял лица. Набежавший Петрушка едва не наткнулся на его неподвижную фигуру.
Глаза дурачка выскакивали из орбит от ужаса, штаны и рубашка, раньше грязные, были дочиста отстираны продолжавшим хлестать ливнем, пропитались водой и были порваны в нескольких местах - видать, Жмых пробирался сквозь заросли колючек. Ветер не давал ему стоять прямо, и Петрушка странно сгибался и приседал, цепляясь за мокрый песок.
- Вы… это… надо же в замок…
- Что ж ты в замок не побежал, Петруша? - Нета помотала головой, стряхивая с лица мокрые волосы. - Что ж ты к нам-то побежал, миленький? Мы же тут как на ладони!..