4
- Это он нам звонил, - произнес я, открывая перед Франсуаз дверцу.
- Как люди могут ходить в подобные заведения, - заметила моя партнерша, рассматривая выставленные на витрине принадлежности. - Наверное, им чего-то не хватает.
- Извращение наоборот, - сказал я, пожав плечами. - Когда оно завернуто в красивую этикетку, гарантировано медицинскими дипломами и оплачивается по кредитке - это уже не извращение.
- Тебе лучше знать, - согласилась демонесса. - Думаешь, Асгхан убил первых пятерых?
- Да. Он почувствовал койганов сразу же, как те появились на улицах. Два года прошло или десять - охотник остается охотником. Это сильнее Асгхана, однако ему не хочется возвращаться к своему ремеслу.
- Почему?
- Элементарно, Френки. В пятом человеке, которого он убил, оказалось нечто, очень его испугавшее. А ему есть с чем сравнивать.
- И он предпочтет стегать голые задницы?
- Это лучше, чем если его раздерут на куски койганы.
- А они раздирают людей на куски?
- О, ты еще увидишь.
- Мадемуазель Дюпон, - Гарда, наша секретарша, стояла перед столом моей партнерши, и ее розовые щечки еще больше порозовели, как бывает, когда речь идет об очень важном предмете.
- В чем дело, Гарда? - Франсуаз приподняла глаза от бумаг.
- Речь идет о гренках, мадемуазель Дюпон.
Сцена обещала быть интересной, и я отложил в сторону биржевой вестник.
- О гренках?
Франсуаз недоуменно приподняла одну бровь, но стало очевидно, что девушка прекрасно понимает, в чем дело.
- О гренках, - Гарда начинала горячиться, осознавая свою правоту. - Вы опять сожгли гренки.
- Это неправда, - ответила Франсуаз, сама в это не веря. - Они только чуть-чуть подгорели.
Гарда обвиняюще взглянула на мою партнершу.
- На целую половину, мадемуазель Дюпон, - отчеканила она. - На целую половину. Терезе пришлось выбрасывать их в мусорное ведро.
Сказано это было таким тоном, словно подгоревших гренков было, по крайней мере, две тонны.
- Подумаешь, Гарда, - небрежно отмахнулась Франсуаз. - Пара гренков.
- Неужели вы не понимаете, что портите тостер? - тоном оскорбленной добродетели прозвенела Гарда.
- Я вовсе не порчу.
- Вспомните, чем закончилось в прошлый раз, - со скрытым торжеством произнесла Гарда, которая уже давно припрятывала этот козырь. - Тогда, когда вы спалили соковыжималку.
Франсуаз прикусила нижнюю губу.
Выпад был тем более метким, что на самом деле Френки сожгла их две, и с тех пор Гарда запретила ей к ним подходить.
Зазвонил телефон, и Франсуаз воспользовалась этим, желая избежать разговора.
- Мы поговорим позже, Гарда, - бросила она, поднимая трубку.
Секретарша посмотрела на меня, давая понять, что я-то прекрасно разобрался, кто из них двоих оказался прав, и вышла из кабинета, высоко подняв голову.
- Звонят из окружного морга, - произнесла Франсуаз. - У них выкрали пятый труп.
5
Речь шла о хоббите-зеленщике. Из него вышел неплохой натюрморт, когда в выпотрошенное тело скатились крупные желто-розовые яблоки. Останков койгана внутри уже, разумеется, не осталось - Асгхан вычистил их, как и диктовали законы его секты. Однако теперь у нас не было и самого трупа - только кусочки кровавых ошметков, разбрызганные по внутренней стороне металлического ящика.
- Вскрытие ничего не обнаружило, - заметила Франсуаз. - Никаких отклонений, которые могли бы объяснить, почему Асгхан предпочел прервать охоту.
- Такое ощущение, будто он взорвался изнутри, - сказал я. - Не знаю, как кровь могло буквально разметать вокруг.
- Значит? - спросила Френки.
- Хоббит - уже нечто большее, чем разодранный труп. И эта тварь сейчас бродит по улицам.
- Не знал, что у вас проснулась страсть к покойникам, мадемуазель Дюпон, - заметил королевский прокурор Тимоти Джастин, ожесточенно грызя карандаш.
У меня мелькнула мысль, что таким образом он их точит.
Это был небольшой лизардмен, с острыми крохотными зубами и гладкой, белесоватой чешуей, которую принято натирать гномьей мастикой. Несколько раз, находясь рядом с ним, я чувствовал тонкий запах фиалок, - однако ни один ящер не признается, что использует благовония и масло вместо воска, словно какой-то сильф.
Джастин обычно носит глухой кафтан, с вырезом а-ля квадрат. Но сегодня он надел распашной, с высоким стоячим воротником, походящим на шаль. У плеч, вместо обычных буфов, поднимались шелковые крылышки, белоснежную рубашку украшали золотые письмена. Это значило, что Джастину предстоит наведаться в Сити-холл и отвесить мэру пару поклонов.
У пояса лизардмен носил короткую шпагу, как и полагается при его должности, - хотя я никогда не видел, чтобы королевский прокурор хоть раз ее вынимал. Может, это просто рукоять, приделанная к ножнам. Но согласно обычаю, в них должен прятаться фламберг - дитя рапиры и малой шпаги, с тонким длинным клинком.
Изысканная резьба гарды рассказывала о славном прошлом династии, а также играла другую роль, - помогала облегчить оружие. На конце длинной рукояти сверкал вытянутый поммель, цель которого - компенсировать тяжесть клинка и уравновесить шпагу в руке. От удара кисть защищало полукольцо, выкованное из сплава золота и мифрила; его принято называть pas d'asne, поскольку "ослиная подкова" звучит не так элегантно.
- Общественность бушует, - пожаловался Тимоти Джастин, и тут же за его спиной - в фигуральном, конечно, плане - встала негодующая общественность, отчего-то в виде огромной толстой женщины лет сорока, которая уж никак не может носить спортивные костюмы, и тем не менее носит только их.
Общественность побушевала, тыча в воздух транспарантами, потом исчезла.
- Они хотят, чтобы мы поскорее нашли того маньяка, который взрезает тела жертв, - сказал королевский прокурор, потирая подбородок.
Последний не был ни волевым, ни красиво очерченным.
- Но вот что странно, - продолжал Джастин, расхаживая по коридору и приводя в тихую панику санитарок, которые, по цвету его лица, могли решить, будто он вылез из одного из ящиков. - Наш первый убийца, на счету которого шесть жертв, вычищал трупы, словно вскрывал дыню. Аккуратненько так выколупливал внутренности.
Королевский прокурор хмыкнул, давая понять, что он-то никогда не стал бы так поступать.
- Другое дело тот, кто прирезал бедного Хеллеца. Его буквально располосовали на две части, а хоббит-то был ничего размерами.
- Нам нужны результаты аутопсии остальных четверых, - заметил я.
Джастин с интересом разглядывал обнаженных покойников.
6
Королевский прокурор не был против, если четыре оставшихся трупа осмотрят маги Черного Круга. Он втайне надеялся, что за него опять выполнят всю грязную работу. Позволив алхимикам заниматься их любимым делом - кромсанием мертвых тел - мы с Франсуаз направились в квартал, где несколько месяцев провел койган, прятавшийся в теле Феллиндира Ларанда.
- Почему Асгхан выбрал именно нас? - спросила Френки, ловко орудуя отмычкой в замочной скважине.
Когда мы поднимались в лифте, я уже достал из кармана кредитную карточку, но при виде такого энтузиазма решил не мешать.
- Может, не хотел нести ответственность.
- Возможно, - Франсуаз открыла дверь, и я выразил свое восхищение.
Очевидно, я сделал это не совсем убедительно, поскольку тут же получил по голени носком полуботинка.
- Не слышал, чтобы койганы писали друг другу письма, - произнес я, закрывая дверь. - Поэтому вряд ли стоит просматривать его почту.
- Так говорят комментаторы Ариартиса? - спросила Френки, открывая один из шкафов и перебирая одежду. - А в Стране Эльфов есть хоть один?
- Сколько угодно, - кивнул я, обходя комнаты. - Но вряд ли кто-то из них может считаться комментатором в том смысле, какой в него вкладывали эльдарские историки философии. Френки, ты только посмотри.
Франсуаз заглянула мне через плечо, сопя в ухо.
- Ради этого стоило возиться с отмычкой, - прошептала девушка.
Комната была полностью зашторена - и было отчего. Уверен, не у одного из благовоспитанных жителей дома напротив случился бы истерический припадок при виде того, что предстало нашим глазам.
Я хочу сказать, от зависти.
- Домовладелец будет долго плакать, когда это найдет, - заметил я.
С потолка свисали длинные железные цепи - почти такие же, как в клубе для мазохистов.
- Будет умный, сдаст в таком виде, - фыркнула Франсуаз, подходя к столу. - И сильно разбогатеет при этом. Погляди, какие инструменты.
Железных игрушек было столько, что не хватило одного столика - их оказалось три.
- Уверен, здесь можно найти следы крови, - заметил я.
- Если мы установим, чьей, - пробормотала Франсуаз, перебирая в пальцах блестящие искривленные щипцы, - станет ясно, с кем Феллиндир развлекался в этой комнате.
- Я уже знаю, с кем, - ответил я.
Из внутреннего кармана я вытащил свернутую вдвое папку и раскрыл ее на нужной фотографии.
- Вот тело хоббита-зеленщика. До того, как оно кусочками мяса размазалось по металлическому ящику. Погляди сюда, сюда и сюда. Асгхан, когда извлекал койгана, почти уничтожил следы пыток, поэтому их не заметили сразу.
- Вот как, - Франсуаз перевернула фотографию. - А разве тематики не истязают в первую очередь задницу?
- Ты знаешь об этом больше, - хмыкнул я. - Но то, что происходило здесь, крайне далеко от милых шалостей Асгхана в его подвальчике.
7
- Ариартис? - маленькая фейри с удлиненным лицом и огромными очками была похожа на зайца, которому кто-то наступил на хвост.
По ее телу струился прозрачный хитон, из тончайшего дергарского шелка, и две золотые фибулы, скрепляли его на плечах. Точеную талию перехватывал колпос, с эмблемами всех двадцати семи факультетов Даркмура.
Особенно фейри гордилась расписным диплоидием, - широким отворотом хитона, сбегавшим от верхнего края. Только высшие наставники университета могли носить такой; и всяк стремился отделать его по-своему, желая перещеголять остальных - орнаментом, вышивкой, аппликацией.
А уж о том, что шьют это украшение из особой ткани, и говорить не приходится; древесный гоблинский шелк, алый подземный бархат, рубиновый мифрилий, - лишь бы хватило денег. На ногах фейри носила легкие сандалии, отмеченные серебром. Золотистые волосы были собраны тонкой булавкой, в форме стрекозы.
Одно время она думала, будто мы с ней встречаемся, и мне пришлось приложить некоторые усилия, чтобы убедить ее в обратном.
- С каких это пор ты заинтересовался Ариартисом?
- С тех, когда изучил всего Гоблинуса Скарабейку, - ответил я. - Бьюни, ты же все о нем знаешь.
Франсуаз громко фыркнула, выражая тем самым свое отношение к любой особе, носящей столь глупое и безвкусное имя, как Бьюни.
- Ариартис, - фейри сняла очки и несколько раз близоруко хлопнула ресницами.
Кто-то, в далеком детстве, сказал бедняжке, будто так она становится очаровательной. Это само по себе скверно - но еще хуже то, что никому потом не хватило сообразительности ее разубедить.
- Ариартис был учителем сэра Элронхила, - с готовностью начала фейри. - Великого крестоносца, который…
- Бьюни, - мягко прервал я.
Я собирался также помахать у нее перед лицом ладонью, но, к счастью, этого не потребовалось.
- Прости, Майкл, - она засмеялась, тихонько и тоже "очаровательно". - Я такая глупая.
Френки громко прокашлялась, стараясь удержаться от радостного "да".
- Что бы ты хотел узнать, - фейри взяла меня за руку, - об Ариартисе?
- Не так много, - быстро ответил я, возвращая свою ладонь на место. - В основном, меня интересуют комментаторы.
- Ты стал изучать древний эльдарский? - с тихим млением спросила Бьюни, хотя уж ей-то было хорошо известно, что я его давно знаю.
- Меня интересует все об этих зверьках, - я положил перед ней ксерокопию рисунка из книги Хеллеца. - Это койган.
- Я знаю, что это за тварь, - произнесла Бьюни, и при этом, словно ненароком, смерила Франсуаз возмущенно-презрительным взглядом. - Но, знаешь, я не специализируюсь по эльдарской философии.
- Бьюни, - я потрепал ее по подбородку.
Франсуаз передернуло.
- Ты же у меня такая умная.
- Ну ладно, Майкл, - фейри спрятала ксерокопию так быстро и так поспешно, словно это был валентинчик, написанный на обратной стороне разрешения на брак. - Только ради тебя.
- Ты лапал эту моль прямо у меня на глазах, - прошипела Франсуаз.
Девушка развернула меня и прижала к стене университетского здания, от избытка чувств брызгая в лицо горячей слюной.
- Но Френки, - рассудительно ответил я. - Вот если бы я делал это за твоей спиной, это было бы плохо.
- Ах, плохо, - ответила девушка, тыча меня в живот двумя растопыренными пальцами. - Ты чуть не полез к ней целоваться.
- Думаешь, стоит вернуться? - озабоченно спросил я, оглядываясь на окно. - Не хотелось бы упускать возможности.
8
- Это места их захоронений.
Франсуаз бросила взгляд туда, куда упирался каблук ее полуботинка, но ноги не убрала.
- История борьбы с койганами в стране Эльфов, - произнес я, втыкая в землю лопату, - насчитывает более трехсот лет. Их завезли сюда свирфнебблины, торговавшие запахом облаков.
Неровная лужайка поросла высокой травой. В некоторых местах, ближе к полосе леса, грудами были навалена камни.
- Эльфы верили, будто койганы способны выходить из могил, - пояснил я, указывая рукой на импровизированные курганы. - Потом поняли, что это невозможно.
Франсуаз похлопала ладонью по рукоятке лопаты.
- Твоя очередь, - произнесла она. - Я разрубила на части доктора Хеллеца.
- Брось, тебе это понравилось.
- Тогда подброшу монетку. Если поймаешь, копать буду я.
- Хорошо.
Девушка покопалась в кармане короткой юбки и извлекла бронзовый сестерций.
Она подбросила, я поймал.
- Приступай, - милостиво кивнул я, удобно устраиваясь на капоте автомобиля.
Франсуаз сердито посмотрела на меня и взялась за лопату.
- Со всего западного побережья убитых койганов привозили сюда. Согласно легендам, тела быстро разлагаются и отравляют почву. Эта трава - единственная растет на их могилах, и давно уже превратилась в такое же Зло.
Френки пробормотала что-то о чистоплюе, который мог бы и подсобить слабой девушке, но поскольку вокруг я не заметил ни одной такой, то оставил ее слова без внимания.
- С другой стороны, трава растет удивительно быстро, - продолжал я, нагибаясь сорвать стебелек. - Асгхан закопал те трупы пару недель назад - а поле словно никто не трогал.
Франсуаз распрямилась, обращая ко мне мокрое лицо.
- И сколько копать? - спросила она.
- Пока не найдешь, - отозвался я.
Девушка уже прорыла яму на глубину колена, и я разрешил ей продолжать траншею в длину.
- Скажи, Френки, - осведомился я, наблюдая за тем, как Франсуаз быстрыми размеренными движениями распрямляется, чтобы выбросить землю, и вновь нагибается. - Ты на самом деле сожгла так много гренок?
Демонесса выпрыгнула из ямы, дважды пихнула меня кулаком, после чего вернулась к своему занятию.
- Значит, много, - произнес я. - А тостер на самом деле сгорел?
Франсуаз выпрямилась, одной рукой опираясь на лопату.
- Еще один вопрос, - пригрозила Френки, - и ты пожалеешь, что тебя не кастрировали в раннем детстве.
Она вновь засопела, продолжая рыть траншею.
- Ты бы сняла кожаную куртку, - посоветовал я. - Тебе не жарко?
- Конечно, ты бы хотел, чтобы я рыла голой, - пропыхтела девушка. - Так бы ты еще больше потешился.
Франсуаз резко вскрикнула, тело демонессы распрямилось, словно пружина, и она дважды с силой рубанула лопатой нечто, находившееся внизу.
Ухватив девушку под мышки, я вытащил ее на поверхность и поставил рядом с собой.
- Теперь я.
Острие лопаты было выпачкано темной массой.
- Похоже на крем для ботинок, верно? - спросил я.
Койган шевелился на дне траншеи. Тело было выкопано из земли лишь наполовину, а два мощных удара проломили голову твари.
- Он уже почти взрослый, - сообщил я, вынимая из внутреннего кармана аэрозольный баллончик.
Монстр перебирал передними лапами, пытаясь выбраться на поверхность. Его рот широко распахнулся, обнажая мелкие кривые зубы. Кусок черепа отпал и покатился на дно траншеи, быстро облепляясь комками почвы.
Я направил баллончик на голову койгана. Струя пенящейся жидкости ударилась о морщинистую кожу, заставляя ее буреть и отваливаться мелкими кусками. Существо распахнуло рот еще шире, и я направил раствор в разверстую пасть.
- Ты же говорил, они не могут вылезать из могил, - Франсуаз вытирала лопату, пытаясь счистить с нее студенистую кровь койгана.
- Только если их оттуда не выкопать.
Тварь на дне траншеи дернулась несколько раз, потом затихла.
- Иногда они просыпаются все вместе, - продолжал я, забирая у девушки лопату и осторожно трогая ею существо. - И на это стоит взглянуть.
- Я бы не хотела, - отозвалась Франсуаз. - Ой!
Земля под ее ногами вздыбилась, ощериваясь жесткими стеблями травы. Две маленькие морщинистые руки высунулись наружу, пальцы с острыми когтями сжимались и разжимались в воздухе.
Койган напрягся, и его приплюснутая голова показалась на свет.
- Майкл, ты болтун, - угрожающе процедила девушка и дважды с силой пнула тварь каблуком.
Череп проломился, и студенистые мозги полились на траву.
- Ублюдок, он мне обувь испортил.
- Лучше береги трусики, - посоветовал я.
Лужайка была маленькой - от дороги до ряда высоких деревьев оставалось каких-нибудь пять десятков футов.
Твари начали выбираться отовсюду.
Земля зашевелилась, словно живая. Трава, вывороченная с корнем, поднималась и заваливалась набок по мере того, как существа выползали из-под нее. Большинство койганов были еще недоразвитыми эмбрионами - слепые, многие с зашитыми ртами, они вытягивали вперед крошечные ручки и поворачивали головы, стряхивая куски почвы.
- Ты же сказал, они быстро разлагаются, - процедила девушка, отступая к машине.
- Это обратимый процесс, - пояснил я.
Высокие каменные груды вздрагивали, и тяжелые валуны катились с их вершин, пришибая оказавшихся рядом койганов. Древние твари, захороненные столетия назад, тоже тщились глотнуть свежего воздуха, но тяжесть скальных обломков мешала им вырваться на свободу.
Первые койганы начали вставать на ноги. Они хватались лапками за края осыпающейся земли и уродливыми жабами выползали на смятую поверхность травы.
Жесткие стебли изрезали морщинистые тельца. Рожденные для паразитической жизни, койганы были очень уязвимы - их покров служил для впитывания соков и крови, циркулирующих в теле хозяина.
Твари поворачивали головы к нам, и жадный огонь вспыхивал в маленьких черных глазах. Существа ковыляли через вспаханное поле, вытягивая лапы вперед и издавая приглушенные крики.