***
Пелвис одной рукой держал Мамми, а другой цеплялся за мокрый пиджак Флинта. Зеленая осветительная шашка догорела несколько минут назад, и над ними сомкнулась ночь. Пелвис беспрерывно упрашивал – умолял, было бы более точное выражение – Флинта повернуть назад, когда они услышали женский голос, грозящий и сыплющий проклятьями где-то впереди них. Как только они подошли к воде, которая была уже почти по грудь, левая рука Флинта скользнула под рубашку и поддерживала там голову Клинта; глаза преследователей привыкли к темноте, и вскоре они смогли различить очертания хибар и свет, колебавшийся внутри одной из них, ближайшей справа. Флинт увидел лодку, привязанную к платформе, на которой стояла лачуга, и как только они подошли ближе, он понял, что на лодке подвесной мотор. –Ему пришло в голову, что Ламберт мог спрятаться в одной из этих темных лачуг, поджидая, когда они пройдут мимо. Он повел Пелвиса к мерцающему свету, который они видели сквозь окно, заклеенное вощеной бумагой, и у самого края платформы Флинт сказал:
– Стой здесь, – а сам забрался вверх по рассыпающимся доскам. Он остановился, чтобы вытащить пистолет, затем затолкал руку Клинта под рубашку и застегнул промокший пиджак. Держа пистолет за спиной, он постучал в тонкую дверь лачуги. Он слышал, что внутри кто-то ходит, но на стук никто не отвечал. – Эй, там! – окликнул он. – Вы откроете или нет? – Он отступил от двери, собравшись постучать во второй раз.
Задвижка отодвинулась. Дверь распахнулась, и из нее высунулось дуло охотничьего ружья, которое плотно прижалось ко лбу Флинта.
– Сейчас я открою тебя, сукин сын! – прорычала женщина, державшая ружье, при этом ее палец взвел курок.
Флинт не двигался; в голове у него пронеслось, что с такого расстояния ружье размажет его мозги по деревьям на той стороне канала. В сумрачном свете, льющемся из щели. Флинт разглядел, что женщина была около шести футов роста и сложена крепко, как грузовик. На ней был грязный рабочий комбинезон, серая пропотевшая футболка, а на голове разбитый темно-зеленый футбольный шлем. За защитной решеткой шлема виднелось малопривлекательное лицо с горящими глазами и кожей, годившейся разве что на седло.
– Успокойтесь, – только и сумел сказать Флинт. – Успокойтесь, все что я хочу сделать, так это спросить…
– Я знаю, чего ты хочешь, мерзавец! – взвизгнула она. – Ты не затащишь меня назад, в эту грязную дыру! Тебе не удастся засадить меня в эту резиновую комнату и натыкать мне полную голову булавок и иголок!
Безумная, как трехногая саранча, – подумал он. Сердце его колотилось, во рту пересохло. Он уставился на палец женщины с грязным ногтем, лежавший на спусковом крючке прямо перед его лицом.
– Послушайте, – прохрипел он, – я пришел не за тем, чтобы куда-то уводить вас. Я просто хочу…
– У сатаны всегда был серебряный язык! – пробубнила она. – А сейчас я просто отправлю тебя в преисподнюю, откуда ты явился!
Флинт заметил, что палец на спусковом крючке шевельнулся. Он затаил дыхание.
– Мэ-а-мэм? – Раздался звук шлепающих по бревнам грязных башмаков. – Могу я поговорить с вами одну минуту, мэ-а-мэм?
Безумные глаза женщины заморгали.
– Кто это? – прошипела она. – Кто это сказал?
– Я, мэ-а-мэм. – Пелвис вошел в круг света, на руках он покачивал Мамми. – Не могу ли я перекинуться с вами парой слов, а?
Флинт заметил, что теперь женщина пристально смотрела мимо него на Эйсли. Палец ее по-прежнему лежал на крючке, ствол отпечатал кольцо у Флинта на лбу. Он был так испуган, что не мог двинуться даже на дюйм.
Пелвис выдал самую обворожительную улыбку, на которую был только способен.
– Никто не собирается обижать вас, мэ-а-мэм. Честное слово.
Флинт услышал, как женщина глубоко и неровно вздохнула. Ее глаза расширились, а вытянутый в узкую линию рот дрогнул.
– Вы можете опустить ружье, если хотите, – сказал Пелвис. – Может быть так будет лучше, а то еще пораните кого-нибудь.
– О-о, – прошептала женщина. – О, Боже мой! – Флинт увидел заблестевшие на ее глазах слезы. – ..А ведь говорили… мне… говорили… ты умер.
– Да? – Пелвис нахмурился.
– Они сказали ей, что ты умер! – заговорил Флинт, поняв, что имела в виду эта сумасшедшая женщина. – Так скажи ей, что это не так, Элвис!
– Заткни свою пасть, ты, сатанинская задница! – разразилась в его сторону женщина. – Я говорю не с тобой! – Ее палец на крючке вновь шевельнулся.
– Я хотел бы, чтобы вы хотя бы поставили это ружье на предохранитель, мэ-а-мэм, – сказал Пелвис. – Ведь получится полная мешанина, если оно вдруг выстрелит.
Она уставилась на него, облизывая языком губы.
– Они сказали мне, что ты умер! – Ее голос теперь был мягче, и в нем звучало что-то, напоминавшее оскорбленную гордость. – Я была в Батон-Руж, когда жила там с Билли и с этой его сукой, женой. Они сказали, что ты умер, что ты наглотался наркотиков и умер прямо в туалете, и не было никого, кто бы тебе помог, но я молилась за тебя, я плакала, я зажгла в своей комнате свечи, а эта сука сказала, что я собираюсь сжечь дом, но Билли, Билли был хорошим братом, и он сказал, что я права, и что я никому не причиню вреда.
– О-о, – Пелвис уловил смысл ее слов. – О… мэ-а-эм, на самом деле я не…
– Да нет же, на самом деле ты есть! – воскликнул Флинт. – Помоги мне, Элвис!
– Ты, грязный сукин сын! – закричала женщина прямо ему в лицо. – Называй его мистер Пресли.
Флинт заскрипел зубами, пот застыл жирными светящимися бусинками на его лице.
– Мистер Пресли, скажите пожалуйста этой леди, что я ваш друг, и что, причиняя неудобства мне, она тем самым причиняет их и вам. Вы ведь объясните ей, верно?
– Ну… это будет ложь, не так ли? Я хочу сказать, что вы громко и отчетливо говорили, что считаете меня почти на уровне муравья, не так ли?
– То было раньше. А это сейчас. Я думаю, что вы прекраснейший человек, которого я когда либо встречал. Так вы скажете ей?
Пелвис почесал подбородок Мамми и склонил голову набок. Прошло несколько секунд, в течение которых капля пота скатилась по носу Флинта и повисла на кончике. Затем Пелвис сказал:
– Да, мэм, мистер Морто мой друг.
Женщина отвела ствол ружья от лба Флинта. Он с хрипом вздохнул и, спотыкаясь, отошел на два шага назад.
– Другое дело, – сказала она, ставя ружье на предохранитель. – Другое дело, если он твой друг. Меня зовут Рона, ты помнишь меня?
– Гм… – Пелвис быстро взглянул на Флинта, затем опять на сумасшедшую. – Я… надеюсь, что я…
– Я видела тебя в Билокси. – Голос ее дрожал от восторга. – Это было в… – Она замолчала. – Я не могу вспомнить, когда это было, моя голова временами дает сбои. Я сидела в третьем ряду. Я даже написала тебе записку. Ты помнишь меня?
– Гм… – Он увидел, что Флинт кивнул ему. – Да, мэм, думаю, что да.
– И я послала свое имя в журнал, ты знаешь этот журнал, "Тайгер-Бит", там был конкурс на встречу с тобой? Так вот, я послала свое имя, а мой отец сказал, что я была круглой дурой, но я все равно сделала это и еще ходила в церковь и молилась, чтобы победить. Моя мать отправилась на небеса, вот что я написала в той записке. – Она взглянула на свою грязную спецовку. – О, должно быть, я выгляжу как пугало!
– Нет, мэм, – спокойно сказал Пелвис. – Рона, я имею в виду. Вы выглядите прекрасно.
– А вы действительно потолстели, – сказала ему Рона. – В армии они вам отрезали яйца, да? А затем запретили петь хорошие песни. Ведь это они и изгадили весь мир. Они запустили спутники, чтобы читать чужие мысли. Нет, им больше до меня не добраться! – Она ударила по своему шлему. – Лучше защитить себя сейчас, пока есть возможность! – Она опустила руку и изумленно смотрела то туда, то сюда, переводя взгляд с Флинта на Пелвиса. – Так значит, я не сплю? – спросила она.
– Рона? – сказал Флинт. – Ты не возражаешь, если я буду называть тебя Рона? – Она лишь тупо уставилась на него. – Мы здесь ищем кое-кого. Мужчину и женщину. Ты не видела, здесь никто не проходил?
Рона вновь переключила свое внимание на Пелвиса.
– Как это им удалось сочинить о тебе столько лжи? Ну, что ты принимаешь наркотики и все такое? Как это они сказали, что ты умер?
– Я… думаю, что я просто устал, – сказал Пелвис. Флинт заметил, что теперь он стоял чуть-чуть выше, и втянул, насколько возможно, свой живот, и заставил свой голос походить как можно больше на голос Элвиса, с той самой, характерной для рока, мемфисской ухмылкой. – Я хотел на некоторое время где-нибудь скрыться.
– Угу, вот и я тоже. – Она кивнула. – Я не собиралась жечь тот дом, но ведь свет – это всегда так приятно. Ты знаешь, как приятен может быть свет, когда все время стоит темень? А затем они сунули меня в этот белый автомобиль, тот белый автомобиль с веревками, и отвезли меня в то место, и тыкали иглы и булавки в мою голову. Но они позволили мне уйти, и мне тоже захотелось спрятаться. Ты не хочешь немного супа из водорослей? У меня есть немного, там, внутри дома. Я варила его вчера.
– Рона? – продолжал настаивать Флинт. – Мужчина и женщина. Ты не видела их?
– Я видела, видела этих мерзких жуликов, они украли его лодку. – Она жестом указала на другую сторону канала. – Там жил Джон Ле-Дак, но теперь он умер. Наступил на кладку щитомордника, как сказал пограничник. А эти мерзавцы украли его лодку. Я кричала на них, но они даже не обернулись.
– Угу. Куда можно попасть по этому каналу?
– В болото, – сказала она, как будто он был самый большой дурак на земле. – В болото и еще раз в болото. – До самого Сан-Нести.
– Сан-Нести? А что это такое?
– Там работают с нефтяным оборудованием. – Взгляд Роны вновь был прикован к Пелвису. – Так я сплю или нет? Моя мама приходит и навещает меня время от времени, но тогда я знаю, что сплю и просыпаюсь. А сейчас – неужели это все наяву?
– А как далеко отсюда до Сан-Нести? – спросил Флинт.
– Четыре или пять миль.
– А есть туда дорога?
– Дороги нет. Только канал, который тянется до самого залива.
– Нам нужна лодка, – сказал он. – Сколько вы хотите за вашу лодку?
– Что?
– Сколько денег? – Теперь он получил возможность сунуть пистолет в карман и вытащить оттуда мокрые банкноты, которые забрал из бумажника девушки. – Пятьдесят долларов будет достаточно за лодку и за мотор?
– В моторе нет бензина, – сказала она ему. – Этот пограничник, который проезжает здесь, заходит навестить меня и привозит бензин. Его зовут Джек, он приятный молодой человек. Только он почему-то не пришел на этой неделе.
– А как насчет весел? У тебя есть весла?
– Да, весло у меня есть. – Она прищурила глаза, глядя на Флинта. – Мне не нравится твой вид. И мне наплевать, что ты его друг, а он всего лишь сон. В тебе есть что-то плохое.
– Шестьдесят долларов, – сказал Флинт, – Вот они, здесь, наличными.
Рона лишь хрипло рассмеялась.
– Ты сумасшедший дьявол. Подожди немного, они воткнут иглы в твою голову.
– Даже скорее, чем вы думаете, леди. – Он бросил злой взгляд в сторону Пелвиса. – Мистер Пресли, как насчет того, чтобы открыть свои золотые уста и немного помочь мне?
Пелвис все еще обдумывал те два слова, что произнесла эта женщина: кладка щитомордника.
– Нам действительно нужна твоя лодка, Рона, – сказал он наконец с подлинной убежденностью. – Для нас будет большой удачей, если ты нам ее продать. Ты можешь даже оставить мотор, мы возьмем только лодку и весло.
Некоторое время Рона молчала, но Флинт видел, что нижняя губа ее шевелится, как будто она обдумывала предложение.
– Черт возьми, – наконец сказала она, – вы, двое, все равно ведь наверняка ненастоящие, верно? – Она пожала плечами. – Можете купить лодку. Мне все равно.
– Хорошо. Вот. – Флинт протянул ей шестьдесят долларов, и женщина взяла деньги, а затем понюхала мокрые банкноты. – Но нам нужно весло, – сказал он ей, и она вновь рассмеялась, как будто все происходящее было чудесной иллюзией, и прошла в хибару, интерьер которой, как смог заметить Флинт, состоял из оклеенных страницами газет стен и железной печи. Флинт сказал Пелвису, чтобы тот помог ему снять с кормы лодки мотор, и они положили его на платформу. Вернулась Рона, уже без ружья, и принесла весло.
– Благодарю вас, мэ-а-эм, – сказал Пелвис. – Мы вам искренне признательны.
– У меня к вам есть вопрос, – сказала она, как только они начали садиться в лодку. – Кто послал вас сюда? Был ли то Сатана, насылающий безумие, или Бог, который дарит радость?
Пелвис уставился в ее лицо. За защитной решеткой футбольного шлема ее глубоко запавшие глаза горели явным безумием, но, быть может, и детским воспоминанием девочки-подростка, которая в своем лучшем платье сидела в третьем ряду в зале городка Билокси. Он с трудом снял с пальца одно из чересчур броских фальшивых колец и сунул в ладонь Роне.
– Дорогая, – сказал он, – это уж решайте сами. Сев на корме. Флинт отвязал веревку, которая крепила лодку к платформе, и оттолкнулся веслом. Пелвис занял место на носу, а Мамми, теплая и мокрая, устроилась у него на груди. Флинт начал грести, направляя лодку к середине канала, потом развернул носом к югу. Он почувствовал, как течение подхватило ее, и уже через минуту они двигались со скоростью быстрого шага. Когда Пелвис обернулся назад и посмотрел на женщину, стоявшую перед своей дряхлой хибарой. Флинт едко заметил:
– Приобрел себе еще одну поклонницу, а, мистер Пресли?
Пелвис смотрел прямо в темноту. Он глубоко вздохнул и медленно выдохнул, отвечая с каким-то хрипом в голосе:
– Ты можешь сложить губы бантиком и поцеловать меня в зад.
Глава 19
Славное уютное местечко
В темноте, разбавленной лишь светом звезд, Дэн и Арден проплывали мимо других, более узких протоков, которые в разные стороны отходили от главного. Они больше не встретили ни огней, ни хибар, и стало ясно, что вследствие отклонения от курса они оставили Ла-Пирр позади.
Когда на них напали комары, им пришлось молча терпеть укусы. Что-то сильно ударило о лодку и отплыло в сторону, и когда его сердце вернулось на место, Дэн понял, что это был влюбленный крокодил, искавший подругу. Он греб по три или четыре минуты, а затем отдыхал, и они вместе с Арден вычерпывали руками воду из лодки. Дэн не говорил об этом Арден, но по его оценке лодка была готова вот-вот развалиться.
У Арден почти прошла голова. Зрение пришло в норму, но в костях все еще чувствовалась ломота, а пальцы ощупывали запекшуюся корку крови в волосах, и шишка была столь болезненной, что малейшее прикосновение к ней вызывало слабость и тошноту. Сумочка и чемодан Арден пропали; деньги, вещи, документы – все было утрачено. За исключением жизни и розового мешочка в правой руке. Все в порядке, подумала она. Может быть, все так и должно было случиться. Она сбрасывала свою старую кожу в преддверии прикосновения Спасительницы. Она отбрасывала прошлое и готовилась к рождению новой Арден Холлидей. Она еще точно не знала, как именно ей удастся найти Спасительницу на этой дикой земле, но она должна верить, что теперь до нее совсем близко. Когда она увидела свет в окне лачуги, она на минуту подумала, что, может быть, они и нашли ее, но она не думала… или не хотела думать… что Спасительница может жить в таком жутком месте. Арден раньше не думала о том, каким должно быть жилище Спасительницы, но сейчас ей представлялся некий зеленый особняк, укрывшийся среди кипарисов, где сквозь высоко раскидистые ветви лился, словно жидкое золото, солнечный свет. Или плавучий дом, стоящий на якоре в чистой тихой заводи. Но только не такая грязная лачуга. Нет, это не подходило к ее образу Спасительницы.
Она напряженно вглядывалась в темноту, думая… или горячо надеясь… что вдруг впереди появится свет другого фонаря и кучка убогих лачуг, и кто-нибудь поможет ей отыскать правильный путь. Она обернулась и взглянула на Дэна, который снова опустил в воду весло. Человек, посланный Богом, – сказал про него Юпитер. Она никогда бы не уехала с ним из мотеля, если бы не верила так Юпитеру. Негр обладал каким-то мистическим даром; он чувствовал лошадей, он знал их характер и тайные имена. И если он говорил, что кобыла, которая выглядит покорной и смирной, сейчас тебя лягнет, то мудрее всего было отойти подальше. Он знал и много других тайн; если в разгар засухи он чуял дождь, то все спешили выставлять бочки и ведра. Он умел читать небо, ветер и человеческие души; за годы, проведенные на ранчо, Арден поняла, что в Юпитере Креншоу есть что-то сверхъестественное, хотя что именно – она не могла понять. Но она ему верила, и он был единственной ее надеждой – ив том, что касалось Спасительницы, и в том, что касалось этого Ламберта. Юпитер всегда видел то, чего не могли увидеть другие.
Она должна ему верить, потому что пути назад все равно нет.
Они плыли, и лодка бежала вдоль канала, уносимая неторопливым течением. На берегу попадались признаки того, что они не первые проходят этим путем: полуразрушенные лачуги, мостки над водой на сгнивших столбах, разбитая лодка, торчащая между стволов двух обросших мхом толстых деревьев. Дэн чувствовал, что усталость его одолевает; он едва не засыпал между взмахами весла. Арден тоже то и дело терла глаза и с трудом боролась с соблазном попить воды, по которой скользила их лодка.
Дэн изредка позволял себе вздремнуть пару минут, а потом в нем срабатывал внутренний сигнал тревоги, он открывал глаза и выравнивал лодку, уберегая ее от столкновения с топляками. Глубина здесь была, наверное, футов восемь-десять; лодка по-прежнему постепенно наполнялась водой, но Дэн вычерпывал воду руками, и Арден ему помогала.
Наконец ветви над головой поредели, а еще минут через двадцать – они плыли уже больше часа – этот , канал соединился с другим, более широким каналом, который длинной дугой поворачивал на юго-запад. Какая-то рыба выпрыгнула из воды, пронеслась над черной поверхностью и снова скрылась. Дэн посмотрел на воду в лодке и решил, что бесполезно думать о том, кто может обитать в этих глубинах и что заставило эту рыбу отрастить крылья. Он сделал еще несколько ударов веслом и немного передохнул: мышцы спины уже начинала сводить судорога.
– Давай я погребу? – предложила Арден.
– Не надо, я пока в норме. – Дэн положил весло на колени – пусть течение поработает за него. Он смахнул со лба пару москитов и едва не потерял бейсболку. – А как ты? Немного пришла в себя?
– Да.
– Хорошо. – Вода негромко плескалась о борт лодки. – Я не отказался бы сейчас от упаковки холодного пива. И не стал бы отшвыривать пиццу, поданную в постель.
– А я бы хотела кувшинчик ледяного чая с лаймовым соком, – сказала Арден, подумав с минуту. – И еще чашку клубничного мороженого.
Дэн кивнул и оглядел стены густой листвы, которые обрамляли канал. Да, решил он, здесь можно затеряться, и никто никогда тебя не найдет.
– Этот канал рано или поздно выведет нас к Заливу, – сказал он вслух. Стрелки его часов показывали десять сорок четыре. – Если мы миновали болото, то теперь нам, быть может, удастся найти стоянку рыбаков или что-нибудь в этом роде. Если бы мы отыскали дорогу, то можно было бы остановить машину и отправить тебя.
– Отправить меня? А ты?
– Не думай обо мне. Ты слишком сильно ударилась головой, тебе нужно к врачу.
– Зачем мне врач? Ты же знаешь, кого я ищу."