– Не нужно опять начинать этот разговор! – раздраженно сказал Дэн. – Слышишь? Где бы ни был этот Ла-Пирр, мы давно прошли мимо. Я отправлю тебя отсюда, а там делай что хочешь. Я бы на твоем месте вернулся в Форт-Уэрт и радовался, что остался жив.
– И как же я туда вернусь? Я потеряла сумочку и все свои деньги. Даже если бы я нашла автобусную станцию, я не смогла бы купить билет.
– У меня есть немного денег, – сказал Дэн. – Достаточно, чтобы доехать до Хумы, если будет такая возможность.
– Да, и много я обрету, если вернусь? – возразила Арден. – Ни работы, ни денег – ничего. Меня опять вышвырнут на улицу. Может, мне лучше сразу отправиться в ночлежку?
– Ты устроишься на работу и вновь встанешь на ноги.
– Угу. Хотелось бы – но разве ты сам не знаешь, как все это бывает?
– Да, – медленно протянул Дэн. – Наверное, знаю. Она хмыкнула и улыбнулась сама себе слабой горькой улыбкой.
– Сижу и хнычу, как дура.
– Сейчас у всех трудные времена. За исключением тех богатеев, кто спихнул нас в это дерьмо. – Где-то вдалеке крикнула одинокая ночная птица, и этот звук тронул сердце Дэна. – Я никогда не хотел быть богатым, – сказал он. – По-моему, это лишь создает лишние трудности. Но я всегда хотел жить нормально. Вовремя оплачивать счета и получать удовольствие от работы. Вот что было для меня важно. После того как я вернулся из Вьетнама, у меня было несколько тяжелых периодов, но все обошлось. А потом… не знаю… – Он не стал рассказывать дальше. – Ну, у тебя своя дорога – тебе нет нужды сворачивать на мою.
– Мне кажется, мы оба идем в одном направлении.
– Вернее, плывем, – усмехнулся Дэн. – Сколько тебе лет?
– Двадцать семь.
– Разница между нами в том, что у тебя впереди еще целая жизнь, а я уже ее завершаю. Говорят, что жить трудно. И это чертовски верно, но я все же скажу тебе – это не так. Тебя могут ударить, свалить, растоптать, но ты не сдавайся. Ты не должна сдаваться.
– Может быть, ты можешь так, – тихо сказала Арден. – А я устала оттого, что меня все время растаптывают. Я пытаюсь встать, но меня опять и опять валят с ног. Я устала от этого. Я прошу у Бога указать мне дорогу туда, где… будет покой, хотя бы недолгий.
– Возвращайся в Форт-Уэрт. – Дэн опустил в воду весло и вновь принялся грести. – Наверняка перед тобой что-то откроется. Но, в любом случае, тебе нельзя оставаться в этих болотах и искать какую-то там знахарку.
– А как раз и не знаю, где мне лучше быть. Я совсем запуталась. – С минуту она молчала, теребя розовый мешочек. – А какое было твое самое лучшее время? – спросила она. – Я имею в виду время, когда ты думал, что на свете все правильно, и ты находишься именно в том месте, где тебе надлежит быть. Было у тебя такое?
Дэн задумался – и чем больше он думал, тем сложнее казалось ему найти ответ.
– Мне кажется… Может быть, когда я впервые попал в армию, в тренировочный лагерь. У меня была работа, которую я должен был исполнять… миссия… и я был к этому готов. Я думал, что нужен моей стране, и считал, что это важно.
– Ты говоришь так, будто готовился к бою.
– Да. – Дэн сделал еще взмах веслом и снова передохнул. – Мне нравилось там первые два месяца. Мне казалось, что я делаю важное дело. Я не любил убивать, но убивал, потому что сражался за свою страну. Вернее, мне так казалось. Потом все изменилось. Я видел, как умирают мои друзья, и не понимал, за что они гибнут. Я хочу сказать – что мы пытались сделать? Вьетнам не стремился завоевать Америку. Они к нам не лезли. У них не было ничего, что нам было бы нужно. Так в чем же причина? – Он покачал головой. – Прошло уже двадцать лет, а я так этого и не узнал.
– Это, наверное, было ужасно, – сказала Арден. – Я видела пару фильмов про Вьетнам, и это ведь была далеко не "Буря в Пустыне", правда?
– Действительно. – Фильмы про Вьетнам. Он опустил голову, чтобы скрыть улыбку. Дэн и забыл, что Арден было всего четыре года, когда он попал во Вьетнам.
– А мое лучшее время было тогда, когда я жила на ранчо, – сказала она. – Там было трудно, у каждого была тяжелая работа и строгий режим, но все равно там было здорово. Мы все были одинаковые. Все прошли через приют, у всех были неприятности с полицией. Это был наш последний шанс встать на ноги, как я теперь понимаю. Поначалу мне там очень не нравилось. Я даже пару раз пробовала убежать, но меня оба раза ловили. Мистер Ричарде отправил меня работать на скотный двор. Там было пять лошадей, все старые, но еще на что-то способные. Юпитер был конюхом, и мы подружились.
– Ты часто думаешь о нем, верно?
– Он всегда был ко мне очень добр. Те приюты, в которых я побывала… У меня там были неприятности, потому что… ну, понимаешь… из-за моего пятна. Если кто-то смотрел на меня слишком долго, я выходила из себя и начинала бить посуду. Разумеется, от этого воспитатели ко мне лучше не относились. Я была никому не нужна. – Она пожала плечами. – Мне казалось, что такова моя судьба, но Юпитер показал мне, что может быть по-другому. Он доверил мне ухаживать за лошадьми, позволил мне их кормить и прогуливать. Скоро, просыпаясь по утрам, я слышала, как они зовут меня, торопят вставать. Ты знаешь, все лошади разные, у каждой свой голос и свой характер. Одни выходят встречать тебя у конюшни, другие, наоборот, стесняются. А главное, что им все равно, как ты выглядишь. Они не оценивают тебя, как люди, им безразлично, есть у тебя пятно на лице или нет.
– Не все люди оценивают других именно так, – заметил Дэн.
– Но многие, – сказала Арден. Некоторое время она глядела на звезды, а Дэн снова взялся за весло. – Это замечательно – просыпаться и слышать, как лошади зовут тебя, – продолжала она. – Тогда я впервые почувствовала, что кому-то нужна. После работы мы с Юпитером вели долгие разговоры. О жизни, о Боге, о вещах, о которых я прежде не знала. Он никогда не упоминал о моем пятне; он оставлял его мне. Но как-то раз мне самой захотелось поговорить о нем и о том, что мне больше всего на свете хотелось бы от него избавиться. Вот тогда он и рассказал мне про Спасительницу.
Дэн промолчал; да и что тут можно было сказать?
– На самом деле я никогда не думала, что отправлюсь ее искать, – продолжала Арден. – Но Юпитер рассказывал о ней так, что мне стало казаться – я сразу узнаю ее, если увижу. Она представлялась мне такой реальной, такой живой. Я знаю, что глупо звучит, будто кто-то может жить столько лет и не стареть. Я знаю, что знахари занимаются обманом и вымогательством. Но Юпитер никогда мне не врал. – Она поймала взгляд Дэна и потом уже все время смотрела ему в глаза. – Если он сказал, что Спасительница существует, значит она существует. И если он сказал, что она может коснуться моего пятна и снять его, значит она это может. Он никогда не обманывал. И насчет тебя он тоже был прав. Если он сказал, что Бог послал мне тебя, чтобы помочь найти ее, значит я…
– Прекрати! – резко перебил ее Дэн. – Я уже сказал, что не хочу слышать этот… – он чуть было не сказал, "бред", но вовремя замолчал.
Арден хотела было начать возражать, но тоже умолкла. Она просто смотрела ему в глаза, не отворачиваясь и не моргая.
Наконец Дэн сказал:
– Ты гонишься за волшебной сказкой. И куда она тебя завела? Ты думаешь, что стала к ней ближе с тех пор, как покинула Форт-Уэрт? Нет, наоборот. По крайней мере, у тебя в банке было немного денег. Я не хочу ничего больше слышать про эту Спасительницу, про Юпитера и про все, что с этим связано. Поняла?
– Я хочу, чтобы понял ты. – Она говорила спокойно и ровно. – Если… когда… мы найдем ее, она сможет вылечить и тебя.
– О Боже! – Дэн на мгновение зажмурился. Когда он снова открыл глаза, Арден по-прежнему смотрела на него. – С тобой надо спорить, наевшись гороху.
Нет никакой Спасительницы, и никогда не было! Все это выдумки!
– Это ты так думаешь.
Дэн понял, что переубеждать ее бесполезно.
– Хорошо, я так думаю, – пробормотал он и снова взялся за весло. Течение, казалось, стало немного быстрее, и Дэн подумал, что это хороший признак. Он был голоден, его мучила жажда, и головная боль опять вернулась и напоминала о себе с каждым ударом сердца. Ноздри были забиты запекшейся кровью, а мускулы быстро слабели. На дне лодки вновь накопилась вода, и Дэн на несколько минут отложил в сторону весло, чтобы вместе с Арден ее вычерпать. Потом он опять поднял весло и повел лодку в центр канала медленными плавными гребками. Арден уснула сидя, свесив голову на грудь, и Дэн он остался один на один с ночным болотом. Через некоторое время и его веки начали тяжелеть. Он боролся со сном, сколько мог, но в конце концов и его подбородок опустился на грудь.
Дэн дернул головой и открыл глаза.
Их снесло к левому берегу, и лодка грозила вот-вот застрять в ветках. Дэн вывел ее на середину, а потом снова услышал звук, который его разбудил: приглушенный грохот, как будто билось сердце великана. Впереди и чуть справа сквозь густые деревья пробивался электрический свет. Дэн взглянул на часы и увидел, что прошел час с тех пор, как они попали в широкий канал.
– Что это за шум? – спросила Арден, проснувшись.
– Какая-то машина, – сказал Дэн. – Похоже, мы куда-то приплыли.
За следующим поворотом берег был расчищен от зарослей, и Дэн увидел причал, освещенный электрическими фонарями. У берега стояли моторные лодки и два плавучих дома; на причале разместились насосы и кабина дежурного смотрителя. Где-то грохотал генератор. Настилы из толстых досок соединяли между собой постройки на сваях; возле насосов Дэн увидел двух мужчин, еще двое сновали по переходам. Про-, ржавевшая баржа, груженая металлическими трубами, мотками проволоки и другими промышленными товарами, стояла на якоре у бетонного пирса, за которым виднелось длинное здание со стенами из гофрированного алюминия и с надписью на двери СКЛАД № 1. За складом неясно вырисовывались резервуары для хранения нефти, а из болота поднимались двенадцать, а то и больше, буровых вышек. Сердцебиение великана – это, видимо, работали насосы – доносилось как раз оттуда.
Эта нефтедобывающая станция в такой глуши казалась почти нереальной. Подогнав лодку ближе, Дэн различил в темноте шест, на котором висел потрепанный американский флаг, а рядом с ним – табличка, гласившая: САННЕСТИ, ЛУИЗИАНА. СЛАВНОЕ УЮТНОЕ МЕСТЕЧКО. На другом шесте было укреплено несколько стрел-указателей, сообщавших: НОВЫЙ ОРЛЕАН 52 МИЛИ; БАТОН-РУЖ 76 МИЛЬ и ГАЛВЕСТОН 208 МИЛЬ. Заметив лодку, один из мужчин на мостках, плотный, краснолицый гигант, с рыжей бородой и пестрым платком, повязанным вокруг головы, поднял канат и бросил ее Арден.
– Эй, привет, как вы там? – крикнул он. Выговор у него был типично кадженский.
– Усталые и голодные, – ответил Дэн. Он выбрался на мостки и помог вылезти Арден. – Где это мы?
– Малый хочет знать, куда он попал, – сказал каджен своему приятелю, и оба расхохотались. – Да ты, друг, похоже, с луны свалился!
Дэн подошел к ним.
– Я имею в виду – далеко ли еще до залива?
– О, голубая вода будет только мили через три. – Каджен указал заскорузлым пальцем на юг. Его взгляд на несколько секунд задержался на лице Арден, а потом переместился на залитую водой лодку. – Повидал я немало дырявых посудин, но эта получает главный приз! Откуда вы приплыли?
– С севера, – сказал Дэн. – Здесь где-нибудь можно купить еду?
– Да, он там. – Второй мужчина, говоривший с гладким средне-западным акцентом, кивнул на дощатые домики. Он был худощавым, носил заляпанную жирными пятнами коричневую шляпу с красным значком впереди – наверное, фирменный знак компании, решил Дэн, – а на обеих руках у него были татуировки. – Ночью они торгуют супом и гамбургерами. Не так уж плохо, если залить это изрядным количеством пива.
Открылась дверь на одном из плавучих домов, и из нее, застегивая на ходу джинсы, вышел еще один мужчина. На нем тоже была фирменная шляпа компании, только надетая задом наперед. Из-за его спины сквозь открытую дверь грянула рок-музыка, а затем оттуда выглянула женщина с выгоревшими волосами и жестким загорелым лицом.
– Отлично! – воскликнула она с напускной бодростью. – Гулянка на всю ночь, мальчики! Кто следующий?
– Наверное, я. – Человек с татуированными руками медленно направился к плавучему дому.
– Нет, нет, дружок. – Каджен ухватил своего приятеля за рубашку и штаны, поднял и сбросил в воду с причала. Тот вынырнул, отплевываясь, и разразился проклятиями. – Был ты! – издевательски прокричал ему каджен и крикнул блондинке:
– Эй, Лоррейн! У тебя ведь найдется что-нибудь веселенькое для меня?
– Ты ведь знаешь, что да. Тулли. А ну, неси сюда свою жирную задницу. – Она скосила глаза на Арден. – Новая пташка? – И утробно расхохоталась. – Тебе, дорогая, надо немного подкраситься. Ну, удачи. – Тулли двинулся к плавучему дому, и Лоррейн закрыла за ним дверь.
На причале делать было больше нечего, и Дэн повел Арден по переходам к дощатому домику. Этот поселок напоминал затерянный городок где-нибудь на Диком Западе, за исключением того, что он был построен на грязи, а не посреди прерии. Дэн рассматривал здания и качал головой. Они были построены так, что любой плотник поразился бы тому, что они вообще еще держатся. Переходы шли так низко над поверхностью воды, что кое-где между досками прорастал камыш. Вывеска на скособоченном сарае поясняла, что это продуктовый магазин, а чуть дальше расположился небольшой узкий барак с надписью ПОЧТА. Здесь была даже прачечная – через открытую дверь Дэн увидел три машины для стирки и две сушилки; там же стояли два бильярдных стола, вокруг которых царило большое оживление. Встречные мужчины бросали на Арден голодные взгляды, но, разглядев получше лицо, отворачивались так же быстро, как Тулли.
Дэн и Арден подошли к зданию, на котором красовалась простая надпись КАФЕ. Изнутри доносилась музыка – скрипка и аккордеон, – перемежаемая пьяными залихватскими возгласами. Несомненно, это был самый настоящий притон, и Дэн в который раз пожалел, что рядом с ним Арден: волей-неволей ему приходилось отвечать за ее безопасность.
– Держись как можно ближе ко мне, – сказал он, и они вошли через двойные двери, похожие на крылья летучей мыши, в кафе. Арден по-прежнему сжимала в правой руке розовый мешочек.
В кафе царил полумрак; на потолке пыхтел вентилятор в безнадежных попытках разогнать плотную завесу табачного дыма. За грубыми столами, сколоченными из досок, сидели рабочие – человек двадцать, – хлопая в такт отрывистой пронзительной музыке; несколько их приятелей танцевали с дамами. На скрипаче и аккордеонисте тоже были шляпы с фирменными кокардами. Широкоплечий негр встал из-за стола и, сев за разбитое старое пианино, начал выдавать ритм, чем вызвал новый взрыв общего веселья. Мужчины дружно уставились на Арден, но тут же отвернулись, когда Дэн положил руку ей на плечо.
Он провел ее к бару, где были выставлены металлические бочонки с пивом, бутылки с водой и банки с напитками. За стойкой бородатый мужчина в очках разливал по кружкам пиво; пот стекал на его красную клетчатую рубашку, в зубах был зажат окурок сигары.
– У вас есть какая-нибудь еда? – спросил Дэн сквозь царивший вокруг шум, и бармен сказал:
– Бутерброды доллар за штуку, суп – два доллара тарелка. Возьмите суп, бутерброды на вкус как собачатина.
Дэн кивнул, и бородач налил им супа из покрытого жиром бака в пластмассовые тарелки. Арден попросила бутылку воды, а Дэн – пиво. Когда бармен принес подносы и пластиковые ложки, завернутые в целлофан, Дэн сказал:
– Мне нужно вывезти эту девушку отсюда. Здесь поблизости есть какое-нибудь шоссе?
– Шоссе? – бармен фыркнул, и кончик его сигары стал красноватым. – Из Сан-Нести не ведет никакого шоссе. Здесь только вода и грязь. Эта девушка у нас работает?
– Нет, мы всего лишь проезжаем мимо.
Бармен уставился на Дэна слегка увеличенными из-за толстых линз очков глазами и вытащил изо рта сигару.
– Проезжаем мимо, – со значением повторил он.
– Мы попали в аварию и свалились с моста севернее Ла-Пирра. Потом взяли лодку и… – Дэн замолчал, потому что глаза бармена стали еще больше. – Послушайте, мы просто хотим вернуться. Вы можете нам помочь?
– Судно, которое поставляет сюда оборудование и припасы из Гранд-Айсл, будет здесь завтра в полдень. Вы могли бы договориться с кем-нибудь из этих дам, но дело в том, что они остаются на уик-энд. Сегодня день зарплаты, вы понимаете. В пятницу и субботу эти шлюшки хотят лишь одного: пить и вымогать деньги, пока не кончится смена. – Он вновь сунул окурок в рот. – И вы проделали этот путь от Ла-Пирра? Боже мой, это же ад, а не прогулка!
– Эй, Барт! – крикнул один из мужчин. – Тащи сюда наше пиво!
– Возьми сам, не переломишься! – крикнул в ответ Барт. – Поднимай свою задницу и забирай его, я тебе не раб! – Он вновь повернулся к Дэну. – Авария, значит? Может, хотите кому-нибудь позвонить? У меня есть радиотелефон.
– Я ищу женщину, – неожиданно вступила в разговор Арден. – Ее называют Спасительница. Вы когда-нибудь о ней слышали?
– Нет, – ответил Барт. – Мужчина подошел, чтобы забрать свое пиво. – А что я должен был слышать?
– Спасительница лечит людей. Она живет где-то на болотах, и я пытаюсь…
– Арден? – Дэн взял ее за локоть. – Я же просил тебя больше не говорить об этом.
Арден высвободилась.
– Я прошла большой путь, чтобы ее отыскать, – сказала она Барту, и сама услышала отчаяние в собственном голосе. Глаза Барта оставались равнодушными; он явно не понимал, о чем она говорит. Арден почувствовала, что в ней темной волной нарастает страх. – Спасительница должна быть где-то здесь, – сказала она. – Мне нужно ее найти. И я не уеду отсюда, пока ее не найду.
Барт взглянул на ее родимое пятно и посмотрел на Дэна.
– Я еще не спросил, из какой психушки вы сбежали?
– Я не сумасшедшая, – твердо сказала Арден. – Спасительница существует на самом деле. Я знай, что она существует. Кто-то здесь наверняка должен был слышать о ней.
– Очень жаль, – сказал Барт, – но я не знаю, о ком вы говорите…
– Зато я знаю.
Арден повернулась на голос. Проститутка, которая пришла за пивом вместе с мужчиной, стояла рядом – тощая, в хлопчатобумажных шортах и выцветшей блузке. Ей было чуть-чуть за двадцать, но она выглядела старше. Вокруг ее губ и по краям пустых шоколадно-коричневых глаз уже начали собираться морщины, а ее обесцвеченные перекисью волосы безжизненно свисали на костлявые плечи. Она с неподдельным интересом уставилась на родимое пятно Арден, пока мужчина расплачивался за пиво.
– Ого, – сказала она. – Тебе крупно не повезло, да?
– Да. – Сердце Арден колотилось; она была на грани обморока и ухватилась свободной рукой за край стойки, чтобы не упасть. – Ты слышала про Спасительницу?
– Угу. – Проститутка помолчала, ковыряя в зубах зубочисткой. – Женщина, которая лечит людей. Я часто слышала о ней, когда была маленькой.
– И ты знаешь, где она?