01.17 Первая военная дивизия, собранная для проведения работ по эксгумации, готова приступать к действиям. В состав дивизии входят саперы, а также солдаты с опытом работы в войсках ООН, принимавшие участие во вскрытии массовых захоронений в Боснии. Дивизия направляется на кладбище Скугскиркогорден. Тем временем вооруженными силами Швеции проводятся работы по созыву дополнительных подразделений.
01.21 Родственник ожившей гражданки из Туресё открыл огонь по сотрудникам полиции. Пострадавших нет.
01.23 После консультации с юристами министр социального развития принимает решение расценивать данную ситуацию с законодательной точки зрения как случай массовой эпидемии, со всеми вытекающими отсюда последствиями и полномочиями органов полиции. Данное решение может быть пересмотрено по результатам медицинской экспертизы. В институт судебной медицины направляется просьба ускорить проведение экспертных работ.
01.24 Полицейскому наряду в р-не Туресё дается разрешение на применение слезоточивого газа. Офицеры полиции, присутствующие на месте происшествия, отклоняют данное предложение с учетом преклонного возраста и состояния здоровья правонарушителя. На место происшествия вызван посредник для ведения переговоров, который еще в пути наладил телефонный контакт с правонарушителем.
01.27 Первое медицинское заключение подтверждает, что у оживших не функционируют респираторная и кровеносная система. Тем не менее ускоренный анализ клеток свидетельствует о том, что процесс обмена веществ в организме продолжается. "Все происходящее совершенно невозможно, но мы делаем все, что в наших силах, чтобы разобраться", - заявляет эксперт по внутренней медицине, возглавляющий исследования.
01.30 На настоящий момент в клинике Дандерюд находится 640 оживших. Штат больницы не справляется с объемом работ. В Дандерюд направляется дополнительный медицинский персонал из других больниц. Среди персонала клиники вспыхивают постоянные конфликты, усложняющие работу. Причины возникновения конфликтов не выяснены.
01.32 Под давлением представителей шведской и иностранной прессы пресс-секретарь Чрезвычайной комиссии назначает пресс-конференцию в здании Правительства на 06.00.
01.33 Психиатрические клиники и отделения дежурных больниц переполнены родственниками оживших, находящимися в той или иной степени нервного расстройства. В психиатрические службы органов внутренних дел поступают сотрудники полиции в состоянии нервного срыва.
01.35 Поиски оживших, очутившихся на улицах города, практически завершены. В городской приют для бездомных вызвано полицейское подкрепление в связи с отказом жителей выдать властям гражданина без определенного места жительства, ожившего спустя две недели после своей кончины.
01.40 На кладбище Скугскиркогорден извлечен из могилы первый оживший. Состояние ожившего характеризуется как "крайне неудовлетворительное", поскольку в месте захоронения проходят подземные воды.
01.41 Проводится набор добровольцев "с устойчивой психикой" для оказания помощи на кладбище Скугскиркогорден. Извлеченный из могилы гражданин совершает попытку покинуть территорию кладбища.
01.45 Ситуация в клинике Дандерюд выходит из-под контроля. На текущий момент в больнице находится 715 оживших. Среди персонала, находящегося в непосредственной близости с ожившими, вспыхивают постоянные конфликты, зафиксированы случаи драк с нанесением телесных повреждений.
01.50 Вооруженные силы по собственной инициативе созывают инженерные части с целью строительства временной зоны для содержания эксгумированных на территории кладбища Скугскиркогорден вплоть до момента транспортировки.
01.55 В результате проведения бесед с персоналом клиники Дандерюд выясняется, что причиной конфликтов является приобретенная персоналом способность читать чужие мысли.
02.30 Несколько человек из числа оживших, представляющих особый интерес с научной точки зрения, переводятся в отделение судебно-медицинской экспертизы при Каролинском институте в р-не Сольна. Среди них - Ева Зеттерберг, обладающая даром речи, и Рудольф Альбин, пребывавший в состоянии смерти дольше остальных оживших.
02.56 Томас Бергрен, профессор-невролог, проводит первое интервью с Евой Зеттерберг.
Собеседование № 1
Ниже приведена расшифровка записи моего первого разговора с пациенткой Евой Зеттерберг. Пациентка представляет особый интерес для науки, поскольку с момента нарушения жизненно важных функций организма до момента возвращения пациентки к жизни прошло крайне мало времени.
Наблюдается постоянное улучшение речевых способностей.
Интервью проводилось в отделении судебно-медицинской экспертизы в р-не Сольна, в четверг, 14 августа 2002 года в 02.58-03.07.
ТБ: Здравствуйте, я - Томас. Как вас зовут?
ЕЗ: Ева.
ТБ: Вы можете назвать свое полное имя?
ЕЗ: Нет.
ТБ: Вы можете сообщить мне свою фамилию?
ЕЗ: Нет.
<Пауза>
ТБ: Вы можете сообщить мне свое имя?
ЕЗ: Нет.
ТБ: Как вас зовут?
ЕЗ: Ева.
ТБ: Ваше имя - Ева.
ЕЗ: Мое имя - Ева.
ТБ: Вы можете сообщить мне свое имя?
ЕЗ: Ева.
<Пауза>
ТБ: Вы знаете, где вы находитесь?
ЕЗ: Нет.
ТБ: На что это похоже?
ЕЗ: Что "это"?
ТБ: То место, где находится Ева.
ЕЗ: Нет.
ТБ: Где сейчас Ева?
ЕЗ: Не здесь.
ТБ: Вы - Ева.
ЕЗ: Я - Ева.
ТБ: Где вы?
<Пауза>
ЕЗ: Больница. Человек. Его зовут Томас.
ТБ: Да. Где Ева?
ЕЗ: Евы здесь нет.
ТБ дотрагивается до руки Евы.
ТБ: Чья это рука?
ЕЗ: Рука. Рука Я.
ТБ: Я - это кто?
ЕЗ: Томас.
<Пауза>
ТБ: Кто вы?
ЕЗ: Я - Ева.
ТБ дотрагивается до руки Евы.
ТБ: Чья это рука?
ЕЗ: Это рука... Евы.
ТБ: Где сейчас Ева?
ЕЗ: Ева здесь.
<Пауза>
ТБ: Как выглядит то место, где сейчас находится Ева?
ЕЗ: Нет.
<Пауза>
ТБ: Могу я поговорить с Евой?
ЕЗ: Нет.
ТБ: Что вы видите?
ЕЗ: Стена. Комната. Человек. Его зовут Томас.
ТБ: Что видят глаза Евы?
ЕЗ: У Евы нет глаз.
ТБ: У Евы нет глаз?
ЕЗ: Ева не видит.
<Пауза>
ТБ: Что слышит Ева?
ЕЗ: Ева не слышит.
ТБ: Ева понимает меня?
<Пауза>
ЕЗ: Да.
ТБ: Можно поговорить с Евой?
ЕЗ: Нет.
ТБ: Почему я не могу поговорить с Евой?
ЕЗ: У Евы нет... рта. Ева боится.
<Пауза>
ТБ: Чего боится Ева?
<Пауза>
ТБ: Вы можете сказать, чего боится Ева?
ЕЗ: Ева остаться.
ТБ: Ева хочет остаться там, где она сейчас?
ЕЗ: Да.
ТБ: Чего боится Ева?
ЕЗ: Нет.
<ЕЗ непрерывно мотает головой>
ЕЗ отказалась отвечать на дальнейшие вопросы.
Р-Н ХЕДЕН, 03.48
Сидя в автобусе, Флора проверила мобильный - пять пропущенных звонков, и все от Эльви. Она тут же перезвонила.
- Бабуль, это я...
На том конце трубки раздался вздох облегчения.
- Детка, ну слава богу! Все в порядке?
- Вроде бы да, а что такое?
- Да нет, я просто никак не могла до тебя дозвониться.
- Я телефон отключала, пока ехала в "Скорой". У них же там всякая техника.
- Ах, ну да. - Флора ясно представила, как Эльви ударяет себя по лбу. - Конечно, как я сразу не догадалась.
Они помолчали. В окне автобуса мелькали погруженные в сон дома спального района.
- Бабушка? Ты его тоже слышала?
- Да.
- А священник твой так ничего и не заметил. И по деду ничего не было видно. Просто лежал себе и лежал.
Они опять помолчали. Флора вытащила из сумки плеер. Это была допотопная модель, и кассеты приходилось переворачивать вручную. На одной стороне был записан альбом Мэнсона "Holy Wood", на другой - "Antichrist Superstar" в легкой обработке. В ожидании продолжения Флора перевернула кассету.
- Знаешь, мне там кое-что померещилось... - выговорила наконец Эльви.
- И что же?
Эльви немного поколебалась, затем произнесла:
- Да нет, ничего. Просто хотела убедиться, что с тобой все в порядке. В автобусе едешь?
- Да.
Флора не проявляла особого интереса к оброненной бабушкой фразе, и Эльви не стала развивать тему. Договорившись созвониться завтра, они попрощались.
Флора забилась на заднее сиденье, подтянув ноги к груди, вставила в уши наушники и включила плеер. Затем, закрыв глаза, она уткнулась лбом в стекло автобуса.
We hate love... we love hate... we hate love...
От конечной ей пришлось пройти еще километр пешком. Асфальтированная дорожка обрывалась возле поросшего бурьяном пустыря Ервафельтет, изрытого следами бульдозеров десятилетней давности. Флора поднялась на вершину холма и окинула взглядом раскинувшийся внизу район.
Хеден.
Надвигающийся рассвет подчеркивал угловатые контуры унылых домов. Как-то раз она оказалась здесь ночью. Это было минувшей весной, Хеден тонул в кромешной тьме, и о его существовании можно было лишь догадываться. Ни фонарей, ни света в окнах - электричество и водопровод провести сюда так и не успели.
Пока Флора спускалась с холма под звуки "Tourniquet", солнце взошло над горизонтом, отражаясь в немногих чудом уцелевших стеклах зданий. Еще несколько лет назад весь район был обнесен забором - теоретически стройка считалась незавершенной, но после того, как жители Хедена в сотый раз проделали новые лазейки и ходы, власти смирились. Большую часть забора растащили и приспособили для своих нужд местные жители, оставшиеся доски гнили в траве.
Даже блюстители чистоты опустили руки, и теперь все фасады, насколько хватало глаз, были размалеваны граффити во всем его многообразии - от непристойных надписей до произведений искусства. Решение суда о сносе Хедена затянулось аж на пять лет, и в ожидании постановления никто не хотел брать на себя ответственность за судьбу района. Хеден был язвой на теле столицы, неудачным архитекторским проектом с дурной славой, где постепенно собрались все те, кому не нашлось места в обществе. Время от времени полиция устраивала здесь облавы, отлавливая бездомных, но, поскольку на их содержание у города все равно не было средств, большую часть времени власти предпочитали закрывать на Хеден глаза.
Наконец трава сменилась асфальтом. Судя по табличке на стене ближайшего дома, улица называлась Экваторвеген. К табличке был пририсован огромный смеющийся черт с растаманскими косичками и огромным членом.
Флора выключила плеер как раз между песнями "Tourniqet" и "Angel with scabbed wings". Чтобы альбом поместился на кассету, ей пришлось выкинуть пару песен. Флора сняла наушники, давая передышку ушам. Почувствовав неприятный холодок в животе, она мысленно обругала себя: жалкая, трусливая обывательница!
Если бы не присутствие людей, здесь стояла бы мертвая тишина. Власти не успели посадить ни цветов, ни деревьев, поэтому ни шорох листьев, ни пение птиц не радовали слух, и только людские голоса нарушали тишину Хедена. Быстрыми шагами Флора пересекла Экваторвеген, свернула на Латитудсвеген и очутилась во дворе, где жил Петер.
Хруст битого стекла под ногами эхом отражался от голых бетонных стен. Огромное серое здание посреди двора выделялось на фоне соседних трехэтажек. Петер рассказывал, что здесь планировали сделать что-то вроде коммунального центра с прачечной, клубом и помойкой. Но для стирки, как минимум, требовалась вода, мусор здесь никто не выносил, да и собираться в клубе тоже никому особенно не хотелось.
Стараясь идти как можно тише, Флора осторожно перешагивала через пакеты с мусором и наваленные картонные коробки, и все же под ногами хрустнул осколок стекла. Какой-то мужик, сидящий у железной двери прачечной, отделился от стены и направился к ней. Флора ускорила шаг.
- Э-э... Слышь, ты?
Мужик загородил ей дорогу. Флора окинула двор быстрым взглядом. Никого. Мужик был на голову выше Флоры и говорил с сильным финским акцентом. От него несло чем-то знакомым. Мужик поднял руку, в которой держал бутылку из-под сока, и Флора узнала запах - этиловый спирт. Он протянул ей бутыль - горлышко было запечатано чем-то похожим на хлебный мякиш.
- Эй ты, Пеппи Длинныйчулок! Выпить хошь?
Флора покачала головой:
- Спасибо, как-нибудь обойдусь.
Звук ее голоса явно озадачил мужика. Он наклонился и заглянул ей в лицо. Флора не двигалась.
- Тьфу, черт, да ты ж совсем еще девчонка! - удивился он. - Тебя-то как сюда занесло?
- Приятель у меня тут.
- Вот как, значит...
Мужик стоял, покачиваясь, и переваривал полученную информацию. Затем он бережно поставил бутылку на землю. Флора следила за каждым его движением, готовая в любой момент отскочить. Мужик раскинул руки в стороны:
- Можно я тебя обниму, а?
Флора не двигалась. Вид у мужика был не страшный, скорее несчастный, но ведь это только в фильмах у злодеев страшный вид. Нижние пуговицы рубашки были то ли расстегнуты, то ли оторваны, из прорехи выглядывал белый живот. Лицо казалось слишком маленьким для такого одутловатого тела. Даже в тусклом свете были заметны кровоподтеки на скулах и расквашенный нос. Мужик опустил руки:
- У меня тоже дочь... была... да и есть... тебе ровесница вроде. - Он подумал. - Тринадцать ей. Восемь лет не виделись. Кайса. Зовут ее так. - Он полез было в карман, но тут же опустил руку. - Карточка ее была, да вот куда-то подевалась...
Он пожал плечами, и Флоре показалось, что он сейчас заплачет. Она обошла мужика и направилась дальше. Он так и остался стоять, что-то бубня себе под нос.
Окно Петера находилось на уровне земли, но стекло, как ни странно, было целым. По задумке архитекторов, подвал должен был стать стоянкой для велосипедов - чем он, собственно, и являлся, - и в окна вставили армированное стекло - чтобы его разбить, потребовалось бы немало усилий. Флора присела на корточки и постучала.
Услышав за спиной шорох, Флора обернулась. Над ней возвышалась фигура финна, распростершего объятья. В голове Флоры промелькнула достойная Мэнсона картинка - распятый бройлер, но тут финн выпятил губы и заныл по-детски:
- Ну пожалуйста, ну можно я тебя обниму?
Флора встала, стараясь держаться от него подальше. Финн все стоял, раскинув руки, глядя на нее собачьими глазами. Флора прищурилась, склонила голову набок:
- Неужели самому не противно?
В подвале зажегся фонарь. Послышался голос Петера:
- Кто там?
Не сводя глаз с финна, Флора ответила:
- Это я.
Она спустилась на несколько ступенек и остановилась перед железной дверью, разукрашенной граффити с изображением летнего пейзажа. Это была одна из немногих дверей, запирающихся на замок, - и то лишь благодаря Петеру. Послышался лязг ключа в замочной скважине, и дверь открылась. Одной рукой Петер придерживал тонкий спальный мешок, обернутый вокруг плеч, в другой держал фонарь.
- Заходи.
Обернувшись, Флора бросила взгляд на финна, который так и стоял, покачиваясь и раскинув руки в стороны, погруженный в свои воспоминания. Петер закрыл дверь, и луч фонаря высветил обычный подвал, каких много, - вдоль окна выстроились в ряд велосипеды, а в углу виднелся прислоненный к стене мопед Петера.
Петер направился к пристроенной им каморке в противоположном конце подвала, которая была отделена дверью, ловко замаскированной граффити. Он еще ни разу не попадался в руки полиции - за время мимолетных рейдов им так и не удалось обнаружить его убежище.
Каморка была совсем тесной, метров шесть, и в ней помещались кровать (Петер отыскал ее на помойке и умудрился привезти домой на мопеде), заставленный продуктами стол, стул, газовая плитка и канистра с водой. На полу возле кровати стоял кассетный магнитофон, подключенный к автомобильному аккумулятору. Петер не искал легких путей - несмотря на отсутствие электричества, он настойчиво пользовался электрической зубной щеткой и электробритвой. Кроме того, у него были игровая приставка, будильник и мобильный телефон. Ну и фонарь, понятное дело. Каждый раз, навещая друга, Флора приносила с собой батарейки.
Петер закрыл дверь и забрался в постель, накрывшись расстегнутым спальником. Флора сняла штаны и свитер, залезла к нему под спальник и улеглась рядом, положив голову ему на плечо.
- Петер?
- А?
- Слышал, что сегодня ночью произошло?
- Не-а.