- Брось. Это ты сейчас так говоришь.
- Весь поселок этот… люди его оставили. А эти… Угрюмовы… и нас хотят отсюда выжить. А почему?
- Да понятия я не имею, почему, - пожал плечами Артем. - А вообще-то, знаешь, может ты и права… Речка здешняя знаешь как называется? Кереть. Как полагают, от керевода произошло, рыболовной снасти - вепсы у финнов заимствовали. Но ведь у тех же финнов керст - это гроб. И древнерусское керста, кирста означает гроб, могила. В Олонецкой и Архангельской губернии до сих пор так говорят.
Уж такой он, Темка, умный! И все зря, - сокрушалась про себя Варвара, а вслух сказала:
- Вот видишь.
- Что - видишь? Шерстобитов сказал бы, что тут издревле имела место мощная аномальная зона, и это как-то в названии местности закрепилось. Вокруг таких мест всегда какие-то поверья складываются.
- Я и говорю.
- Лишнее подтверждение его теории. Теперь он не успокоится, пока пришельцев не отыщет. Хотя, если честно, я думаю, если бы они хотели, давно бы дали себя найти. Они, может, вообще давно уже тут окопались - притворяются людьми.
- Так просто не окопаешься, - резонно возразила Варвара, - документы нужны, справки, прописка…
- Кино, что ли, не смотришь? Документы у них в порядке. Обычных наших граждан документы - которых они убили… или к себе забрали. А сами приняли их облик. А если мы разгадаем их страшную тайну, нас уберут. И тоже своих вместо нас подставят.
- Хватит меня пугать, Темка, и так тошно!
- Но ведь логично, согласись. Видишь Катерину? Вот тебе и пришелец. А что? Живут они уединенно, на отшибе. Никто их близко не знает, никто подмены не заметит. Сама видишь, приезжих они сторонятся… Ты думаешь, она стирать идет? Это не таз с бельем у нее в руке, это радар. А белье так, для прикрытия.
- Ладно, - сердито сказала Варвара, - хватит дурака валять. Добрый день.
- День добрый, - тихонько отозвалась Катерина.
Она опустилась на колени, вывалив на мостки груду белья, выбрала оттуда простыню и, склонившись, стала полоскать ее в воде. Юбка облепила круглые ягодицы - Артем виновато отвел взгляд. Фигура ладная, крепкая, ничем не хуже, чем у эмансипированной дочери.
Выполоскав полотнище, женщина с неожиданной силой отжала его, бросила на мостки, взялась за следующее. Постепенно груда белья в тазу уменьшилась, а на мостках - увеличилась. Катерина распрямилась, держась ладонью за спину, отбросила со лба выбившуюся из-под платка светлую прядку.
- Намаялась… - пожаловалась она негромко скорее самой себе, чем им, - вот, в той же Чупе у баб машины эти стиральные - заложишь белье и гоняй чаи сколько хочешь. А тут - крутись без конца…
- Так вы бы в Чупу перебрались, - посочувствовала Варвара.
Та вздрогнула и, вновь упершись взглядом в мокрые доски, поспешно ответила:
- Нам и тут хорошо…
- Не скучно?
- Не, - отозвалась она, - летом скучать времени нет… огород, потом черника пойдет, брусника, клюква… Зимой вот, тоскливо немножко.
- Да уж.
- А что делать-то? Не хочет Иван в город. Чего, говорит, там не видел… вот, Альку удалось пристроить… так опять же, куда девке без глазу? Иван говорит, больше не пущу! А вы бы ехали отсюда… Тоска тут одна, ничего больше. И этот, который все с какими-то железками бегает, вы ему скажите - не Божеское это дело! К добру не приведет.
Она с силой выкрутила последнюю простыню, сгребла белье в охапку, кинула в таз, уперев его в крутое бедро и, придерживая рукой, направилась к сходням.
- Ты куда это смотришь? - поинтересовалась Варвара.
- Туда и смотрю, - честно ответил Артем. - Красивая, - вздохнул он тихонько. - А вон и отец Федор пожаловал. Ты гляди, это он ее караулит!
Федор сидел на берегу, на выброшенной на берег коряге - при виде Катерины он поднялся, отбросил окурок в траву и заступил ей дорогу.
- Слышь, баба, - сказал он хрипло, - кобель-то опять выл всю ночь кряду…
Катерина отчетливо вздрогнула, прижала к себе таз обеими руками, попыталась, было, обойти мужнина брата стороной, но тот вновь шагнул ей навстречу.
- Ну, чего молчишь? Сказать неча?
- А ты с Иваном поговори, - вздохнула Катерина, - он тебе и скажет.
- Че он скажет? Вон, Мишка прибег, глаза на лбу, пошептал Ваньке на ухо - и где твой Иван? Сидит, ружжо чистит… Оприкосила ты Ваньку, ведьма, нашла себе заступника… Жизнь ему поломала… И мне - через него.
- Что такое оприкосила? - шепотом спросила Варвара.
- Кажется, сглазила - так же тихо отозвался Артем.
- Водка тебе жизнь сломала, а не я, - вполне резонно возразила Катерина. - Дай пройти.
- Не будет тебе ходу. - Он схватил ее за плечо, и Варвара вздрогнула, словно сама ощутила хватку его корявых пальцев.
- Сказано, пусти, - в голосе Катерины появились странные звенящие нотки. - Пусти, не то пожалеешь.
- А ты мне не грози! - он, казалось, лишь сейчас заметил Варвару с Артемом. - Чего уставились?
- Оставьте ее в покое, - негромко сказал Артем.
- Ишь ты, - недобро усмехнулся Федор, - еще один заступник! Умеет их порода мару навести… Что старая, что молодая - вот суки знатливые! А ты ему расскажи, что тогда на меженник приключилось…
Женщина выронила таз, отчего белье рассыпалось по мокрой траве, прижала руку к губам.
- Все это павесть, Федя, - шепотом проговорила она, - наговоры одни…
- Слухи? Сколько домов в деревне было! Сколько семей? А ноне че? Устьяне кто жив, со страху разбежались, повсюду навь одна, живете одинако, света белого не видите, Ванька сам озверел, на брата родного бросаться стал, а она все - наговоры… Да я тебя, суку…
- Темка! - предупредила Варвара, но Артем уже поднялся и нелепо загребая ногами в больших, не по росту сапогах, оттеснил перепуганную Катерину и встал перед Федором.
- Пожалуйста, - сказал он неубедительно, - уймитесь. Вы ее пугаете.
Голос пролетел над темной водой и поник.
- А ты не лезь, щенок!
- Артем!
Он увидел занесенный над собой кулак, а больше ничего увидеть не успел. Варвара, вроде бы вскрикнула - или это кровь визжала у него в ушах, Федор вдруг оказался на земле, грудой нечистого тряпья, а он колотил, колотил в чужое лицо, потом в спину, слепо, механически, никак не мог остановиться…
- Уйми, - Катерина прижимала кулаки к губам, - да уйми же ты его!
- Артем, пожалуйста!
Он остановился с занесенной в воздухе рукой, на пол-ударе.
- Пойдем… пожалуйста, пойдем…
Варвара схватила его за локоть, потащила. Он дал себя увести, но шел, оборачиваясь. Федор никак не мог подняться, ворочался, что-то хрипел. Катерина собрала белье и, не оглядываясь, побежала к дому, оскальзываясь на мокрых сходнях.
- Он же пьяный, Артем… Зачем же ты так? Нельзя так.
Мало нам, тоскливо думала она - между собой передрались, так еще и с местными цапаемся. Анджей с ветеринаром петушиные бои устроили, а теперь и этот дурачок с катушек съехал. Как сказал бы Пудик, типичная переадресованная реакция - наверняка мечтал красиво дать в морду Анджею, вот и врезал!
Артем, наконец, разжал кулаки.
- Опять я сделал что-то не то? - спросил он тоскливо.
Варвара поджала губы.
- Да черт его знает. Может, они тебя теперь уважать будут - кто этих местных поймет?
Он вздохнул, виновато увел взгляд.
- Между прочим, - добавил ни с того ни с сего, - Кемереть у мари и чувашей - злой дух, или место где он обитает.
- Так кто прав? - отозвалась Варвара. - Ты чего, Бардакушка?
Бардак вылез из-под сходней. Вид у него был жалкий, хвост поджат.
- Что ж ты выл ночью? - Варвара потрепала серый загривок.
Бардак тяжело вздохнул, выскользнул из-под руки и затрусил прочь вдоль берега. Несколько раз он оглянулся, как бы приглашая следовать за ним, но потом, убедившись в непонятливости двуногих, пустился энергичной рысью и исчез из виду…
- Кемереть, значит? Послушай, а что он такое про Катерину говорил?
- Говорил, что она ведьма, - печально ответил Артем.
***
Прилив зализывал пустоши, оставленные малой водой, скрывая под собой блестящий ил, в котором шевелились ядовито-желто-фиолетовые морские звезды. Створки раковин открывались и закрывались, словно сотни маленьких ртов.
Бледно-розовые лбы валунов поросли коростой лишайников, в морщинах застрял мох. Пудик потянул носом.
- Горелым пахнет.
Прогоревшие уголья были присыпаны землей. Пудик присел на корточки, потыкал в них щепкой. Потянуло сырым прогорклым дымом.
- Со вчерашнего дня киснет, - заметил он.
- Так, - Шерстобитов постучал пальцами по планшетке, - Я тут вам разметил. Вот от той сосны, через каждые пятьдесят метров. С поверхности и с глубины пятьдесят сэмэ. Если получится. Место отбора колышками отмечайте. По четыре кубика грунта, в пробирку засыпать, пробкой заткнуть и лэйбл наклеить. Дату на каждом, квадрат, точку и глубину, где пробы взяли. А я пока с рамкой похожу.
- Давай-давай, - согласился Пудик, - камлай…
- Со мной пойдешь, - Шерстобитов зажал в свободно согнутом кулаке рамку, покачал ее мизинцем свободной руки, - они тут и сами разберутся. Провешивать будешь.
Шерстобитов сделал несколько шагов, вытянув руки перед собой и переступая на негнущихся ногах. Рамка свободно болталась при каждом шаге.
- Ну что? - с любопытством спросил Пудик.
- Никогда не мешай оператору, - раздраженно отозвался Шерстобитов, - откуда я знаю - что? Активная зона. Но мы на периферии стоим. А центр где-то там…
Он начал поворачиваться на месте, держа рамку на отлете.
Пудик с преувеличенной серьезностью наблюдал за ним, прикусив губу, чтобы не хихикнуть.
Шерстобитов, наконец, остановился - верхняя перекладина Г застыла, обращенная к лесу.
- Мы, значит, туда, а вы тут кончайте с грунтом…
- Не боишься? - а то ка-ак выйдут на контакт!
- Они еще никому вреда не причинили. Это мы сами себя пугаем.
Вытянув перед собой руку с болтающейся рамкой и высоко поднимая выпрямленные в коленях ноги, он двинулся к кромке поляны, исчез между стволами.
- Вот это да! - восхитился Пудик, - В цирк ходить не надо! Ладно, я пошел. А то его надолго оставлять нельзя - заблудится, или в болоте утонет…Карту держи! Генштабовская, не кот начхал!
- Ладно, - Артем со вздохом проводил взглядом крепкую спину Пудика, - давай от той сосны.
- Веришь во все эти глупости? - поинтересовалась Варвара, потянув за язычок рулетки. Язычок щелкнул и втянулся обратно.
- Нет. Но все надо делать, как положено.
- Тогда я лучше шагами промерю, - предложила Варька, - человеческий шаг в среднем равен метру. Ну ее, эту рулетку.
Артем поразмыслил, потом устало махнул рукой.
У четвертого колышка Варвара остановилась.
- Устала? - Артем затолкал грунт в очередную пробирку. - Давай, ерунда осталась.
- Там!
Артем, по-прежнему сжимая в руках штатив, бросился к ней.
- Опять, - прошептала Варвара, выставив перед собой колышек.
Кусты с натугой разорвались, и в проеме появилась залатанная штормовка Меланюка.
- Игорь Оскарович! - Варька разжала ладонь и колышек укатился в траву, - Вы нас искали?
- Не то, чтобы очень. Но там Лера, кажется, очень хотела с Анджеем наедине поговорить. Да и сердце, вроде, отпустило. Вот я и решил - догоню вас. По верху срежу.
Он сердито потер исцарапанную руку.
- А где Вадим? Саша где?
- Ушли они. Рамка куда-то повела. Сказали, недалеко.
- А это, значит, и есть тот костер?
Какое-то время молча оглядывал вытоптанную землю, пошевелил ногой угли. Потом решительно двинулся к ближайшей насыпи валунов.
- Погодите-ка минутку…
Постоял, словно прислушиваясь к чему-то.
- Не поможете?
Артем, пыхтя от натуги, отвалил камень, и Меланюк, мягко отстранив его, опустился на колени, заглядывая в образовавшуюся пещерку.
- Тайник он тут себе устроил. Снаряжение прячет.
- Бензином пахнет, - заметил Артем.
- Паяльная лампа тут у него. Значит, не беглый.
- Почему?
- Да просто по логике вещей. Откуда у беглого паяльная лампа. Что это у вас, Артем?
- Пуговица? - Варвара заглянула ему через плечо.
- Непонятно.
Меланюк осторожно потер большим пальцем - под слоем сажи что-то блеснуло.
- Серебро? Старатель? Здесь драгметаллы водятся?
Меланюк пожал плечами.
- Когда-то пытались вести разработки - впустую, по-моему. Я даже, признаться, думал, что это так, для отвода глаз… что тут где-то выход урановых руд неподалеку…
- Ну а этот - нашел, - удивлялась Варвара, - надо же!
- Не знаю, - Меланюк уронил руки на колени и уставился в пространство, - не думаю… тут что-то другое…
Он запнулся и расстегнул воротник штормовки.
- Что, Игорь Оскарович, опять?
- Ничего, Артем, бывает… сейчас пройдет… слишком быстро шел, наверное…
- Эй! - раздался голос откуда-то из леса, - все сюда!
***
- Серебро? - Шерстобитов задумчиво поскреб пальцем черную горошину, - занятно… А вы поглядите, что я нашел!
Он широким жестом обвел поляну. На фоне темной ели белел покосившийся крест с парой поперечных перекладин.
Пудик оставался спокоен.
- Могила как могила. Старовера какого-то. Непонятно, почему на отшибе.
- Не в том дело, - с досадой сказал Шерстобитов, - Видел? Рамка повернулась, чуть из рук не выскочила! Центр аномалии - могила эта! Я на поляну вышел, она как рванет… Крутнулась несколько раз -и прямо сюда!
- Да ты как могилу увидел, мышцы сами отреагировали…
Шерстобитов покачал головой.
- Только не у меня. А погребение нужно бы вскрыть. Я, разумеется, далек от мысли, что тут нечеловек захоронен, но, возможно, какие-то артефакты…
Пудик сжал кулак.
- А это видел? Вот этот артефакт? Ты знаешь, что с нами местные сделают, если мы могилу разроем? Фокс Малдер недоделанный!
Шерстобитов сдался.
- Ладно. По возвращении на базу опросим Угрюмовых. Ветеринара опросим. А пробы возьмем. Давай пробирку, Кобринский. И шпатель.
- Я все там оставил, - смутился Артем, - Ты так кричал…
- Вот они, ваши пробирки, - Меланюк присоединился к остальным, осторожно поставил на землю коробку со штативами…
- Зачем, я бы сам сбегал… Как вы, Игорь Оскарович?
- Уже лучше, Артем, спасибо… Я же говорил, пройдет.
Шерстобитову не было никакого дела ни до появления Меланюка, ни до его самочувствия. Опустившись на колени, он осторожно отколупнул шпателем щепотку грунта у подножия креста.
- Могила в устье Керети, - задумчиво проговорил Меланюк, - Надо же… Тут по преданию поп Варламий убитую жену похоронил. Она ему изменила с каким-то скандинавом, фарлафом по-ихнему, он ее и убил. А потом положил в лодью, поставил парус и уплыл в море. Долго плыл, любовался на ее прекрасное лицо, колыбельные песни ей пел… пока где-то тут к берегу не причалил. Отпел, похоронил… а сам неподалеку скит построил.
Он усмехнулся.
- Впрочем, по другой версии он так к берегу и не причалил. Вечно плавает по Северному морю, вечно любуется на прекрасный лик своей жены. Как туман с моря идет, значит, Варламова лодья где-то поблизости.
Он осторожно провел ладонью по сухому, неожиданно теплому дереву.
- Впрочем, это давно было. В шестнадцатом веке. Так что это наверняка не та могила. Погодите-ка…
1899- 1934 -надпись была сглажена не столько временем, сколько дождем и ветром.
- Ты гляди, - заметил Пудик, - совсем молодым умер!
- Почему ты думаешь, что это он, - обиделась Варвара, - а может, она?
- Не знаю… почему-то так подумалось… а фамилия?
Меланюк вновь мягко провел пальцами по поверхности доски.
- Ба…Баже… нет, не прочтешь. Но я думаю, Баженов либо Баженин. На Севере это распространенные фамилии.
- Порядок, - Шерстобитов аккуратно упаковал пробирки, - можно двигаться.
- Домой, - уточнил Пудик, - а то так и будем до ночи по кустам шарить.
- Не веришь, значит, в уфологию? - спросил Артем.
- Всю эту уфологию спецслужбы запустили - для отвода глаз. Тут испытания проводили… а потом людям зеленые человечки мерещатся.
- В принципе я согласен. Но вот скажи - как он на могилу вышел?
- Откуда я знаю? Тропа вывела… и вообще - при чем тут тарелки? Могила - она и есть могила. Он бы кого - пришельца откопал? Мертвяка бы и откопал. Почва торфяная, он, может, и не разложился даже. Может, в таких вот местах и остается, типа, остаточный след от сильных эмоций. Люди-то хоронили… плакали, убивались. Он это и засек, Чингачгук наш…
- Интересно, - задумался Артем, - а на той, другой могиле?
- Так он же говорил, - степенно пояснил все помнивший и все замечавший Пудик, - там тоже центр. Аномалии. Кольцевой. И вообще - это братцы мои, не триллер. Это хоррор. Вон, лунища какая!
Огромная, багровая луна с чуть бугристыми краями повисла над морем. Один край был чуть-чуть срезан. Если буквой Р, вспомнила Варвара, то растет. Если буквой С, то стареет. Луна была буквой Р.
- Знаешь, что бывает с теми, кто по кладбищам ночью шастает?
- Они находят зарытые сокровища, - успокоил Меланюк, - а потом живут долго и счастливо…