На этот раз Гарри, похоже, ввязался в действительно опасную игру…
Кто-то убивает одну за другой ведьм города - даже самых слабых и неумелых.
Почему таинственный преступник щадит колдунов-мужчин, но планомерно уничтожает владеющих магическим даром женщин?
Возможно, потому, что колдовской Дар передается по наследству только по материнской линии?
Логика подсказывает: за убийствами стоят вампиры…
Но истина и логика совпадают, увы, далеко не всегда.
Гарри уверен: все далеко не так просто, как кажется на первый взгляд…
Содержание:
Джим Батчер - "Белая ночь" 1
Глава ПЕРВАЯ 1
Глава ВТОРАЯ 2
Глава ТРЕТЬЯ 4
Глава ЧЕТВЕРТАЯ 6
Глава ПЯТАЯ 9
Глава ШЕСТАЯ 10
Глава СЕДЬМАЯ 13
Глава ВОСЬМАЯ 15
Глава ДЕВЯТАЯ 16
Глава ДЕСЯТАЯ 18
Глава ОДИННАДЦАТАЯ 19
Глава ДВЕНАДЦАТАЯ 20
Глава ТРИНАДЦАТАЯ 21
Глава ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ 23
Глава ПЯТНАДЦАТАЯ 25
Глава ШЕСТНАДЦАТАЯ 26
Глава СЕМНАДЦАТАЯ 28
Глава ВОСЕМНАДЦАТАЯ 29
Глава ДЕВЯТНАДЦАТАЯ 30
Глава ДВАДЦАТАЯ 32
Глава ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ 34
Глава ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ 35
Глава ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ 38
Глава ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ 40
Глава ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ 42
Глава ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ 43
Глава ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ 44
Глава ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ 45
Глава ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ 47
Глава ТРИДЦАТАЯ 49
Глава ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ 51
Глава ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ 53
Глава ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ 55
Глава ТРИДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ 56
Глава ТРИДЦАТЬ ПЯТАЯ 59
Глава ТРИДЦАТЬ ШЕСТАЯ 61
Глава ТРИДЦАТЬ СЕДЬМАЯ 63
Глава ТРИДЦАТЬ ВОСЬМАЯ 65
Глава ТРИДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ 67
Глава СОРОКОВАЯ 69
Глава СОРОК ПЕРВАЯ 73
Глава СОРОК ВТОРАЯ 75
Глава СОРОК ТРЕТЬЯ 76
Джим Батчер
"Белая ночь"
Посвящается
Джесс и Даре, новым членам нашей семьи
Глава ПЕРВАЯ
Многое на свете выглядит не тем, чем является на самом деле. И уж к самым плохим вещам это относится в первую очередь.
Я остановил свой покрытый боевыми шрамами, разноцветный "Фольксваген-Жук" перед старым чикагским многоквартирным домом - в каких-то четырех или пяти кварталах от моей берлоги. Обычно ко времени, когда полиция вызывает на место происшествия меня, дело обстоит довольно громко: налицо как минимум один труп, целое зарево синих мигалок, все замотано черно-желтой полицейской лентой, вокруг толкутся представители прессы - ну, или, по крайней мере, их прибытие ожидается с минуты на минуту.
На месте преступления царила совершеннейшая тишина. Я не увидел у подъезда ни одной полицейской машины, да и "скорая" стояла всего одна, с выключенными мигалками. Мимо прошла молодая мамаша с двумя детьми; один младенец ехал в коляске, другой ковылял по тротуару, ухватившись за руку матери. Пожилой мужчина выгуливал палевого лабрадора. Ни зевак, ни каких-либо других признаков чего-то из ряда вон выходящего.
Странно.
Неприятный холодок пробежал по моему загривку несмотря на солнечный майский день. Обычно я не начинаю напрягаться до тех пор, пока не столкнусь как минимум с одной кошмарной тварью, занимающейся каким-либо живописным злодеянием.
Я отмахнулся от этого, списав на возрастную паранойю. Ну, я не то, чтобы слишком уж стар, особенно для чародея, но возраст - такая штука, не успеваешь оправиться от одного кризиса, а на подходе уже другой, и наверняка этот новый не приятнее предыдущего.
Я вытянул ручник Голубого Жучка и вошел в подъезд. Лестничный марш, по которому я поднялся, настоятельно требовал замены выбитых плиток или по меньшей мере хорошей влажной уборки. Лифтовой холл оказался вымощен серо-голубой плиткой, отполированной в центре ногами почти до зеркального блеска. Выходившие в него двери были старыми, обшарпанными, зато из настоящего дуба. Мёрфи ждала меня в холле.
Пяти футов с копейками роста, весом в сотню фунтов с небольшим, Мёрфи вряд ли производит впечатление крутого чикагского копа, имеющего дело с маньяками и монстрами. Как-то не положено копам иметь такие русые волосы или такой курносый нос. Порой мне кажется, что Мёрфи стала крутым копом, на которого она не похожа, исключительно из чувства противоречия - впрочем, ни избыточная голубизна глаз, ни кажущаяся безобидность не скроют стального стержня ее характера. Она встретила меня деловым (типа, "мы-на-работе") кивком.
- Привет, Дрезден, - чуть напряженно произнесла она.
- Ба, лейтенант Мёрфи, - протянул я и, шаркнув ножкой, склонился перед ней в изысканном поклоне - полной противоположности ее нарочито грубоватым манерам. Я делал это вовсе не из чувства противоречия. Нет, правда. - Я оглушен вашим присутствием.
Я ожидал, что она возмущенно фыркнет. Вместо этого она вежливо, не слишком весело улыбнулась мне.
- Сержант Мёрфи, - мягко поправила она меня.
Я поперхнулся. Ну и чурбан же ты, Гарри. Еще не занявшись делом, ты уже ухитрился напомнить Мёрфи, во что ей обошлись дружба с тобой и помощь тебе.
Мёрфи служила в полиции в чине лейтенанта и руководила отделом Специальных Расследований. ОСР - это ответ чикагской полиции на проблемы, не вписывающиеся в рамки "нормальных". Если вампир расчленяет иммигранта, если вурдалак убивает кладбищенского сторожа или если фэйри заговаривают чьи-то волосы так, что те растут не наружу, а внутрь, кому-то приходится это расследовать. Кому-то приходится лезть в это с головой, чтобы заверить потом власти и общество в том, что все в порядке. Неблагодарная работа, но ОСР справляется с ней, потому что у них крепкие нервы, и верная рука, и еще чародей Гарри Дрезден, готовый при необходимости прийти на помощь.
Мёрфино начальство крепко обиделось на нее за то, что она в разгар кризиса ушла с рабочего места, чтобы помочь мне. Собственно, для полицейского назначение руководителем ОСР и так приравнивается к ссылке в Сибирь. Но отняв у нее чин и статус, которых она добилась упорным трудом, ее еще и унизили - не столько в глазах подчиненных, сколько в ее собственных.
- Сержант, - со вздохом кивнул я. - Извини, Мёрф, я забыл.
Она пожала плечами.
- Не переживай. Я тоже периодически забываю. Как правило, когда отвечаю на звонки, сидя на работе.
- Все равно я болван.
- С этим не поспоришь, Гарри, - хмыкнула Мёрфи и легонько шлепнула меня по бицепсу. - Впрочем, твоей вины в этом нет.
- Очень благородно с твоей стороны, Минни-Маус, - отозвался я.
Она фыркнула и хлопнула ладонью по кнопке лифта.
- Как-то тихо здесь по сравнению с другими местами преступления.
Она поморщилась.
- Это и не преступление.
- Правда?
- Ну, не совсем, - ответила она и посмотрела на меня искоса. - Не официально.
- А-а, - протянул я. - Тогда я что, не считаюсь официальным консультантом?
- Официально нет, - подтвердила она. - Столлинзу здорово урезали бюджет. То есть, на оборудование и зарплаты еще хватает, но…
Я покосился на нее, заломив бровь.
- Меня интересует твое мнение, - сказала она.
- Насчет чего?
Она покачала головой.
- Не хочу настраивать тебя. Просто посмотри и скажи, что ты там увидел.
- Ну, это можно, - согласился я.
- Я сама тебе заплачу.
- Мёрф, ты не обяза…
Она очень пристально на меня посмотрела.
Раненая гордость сержанта Мёрфи не позволяла ей принимать милостыню. Я поднял руки в знак капитуляции.
- Как скажете, босс.
- Вот так-то лучше.
Она проводила меня в квартиру на седьмом этаже. Пара выходивших в коридор квартирных дверей приоткрылась и, проходя, я краем глаза увидел опасливо выглядывавших жильцов. В дальнем конце коридора стояли двое парней, по виду санитаров - усталых, угрюмых санитаров. Один курил, второй просто прислонился к стене, скрестив руки на груди и сдвинув козырек бейсболки на глаза. Мёрфи отперла дверь ключом, не глядя на них; впрочем, они обратили на нее ненамного больше внимания.
Взмахом руки Мёрфи пригласила меня войти и осталась стоять у входа.
Я вошел. Квартирка оказалась маленькой, видавшей виды, но чисто прибранной. Большую часть противоположной от входа стены с двумя окнами занимали миниатюрные джунгли из очень и очень ухоженных растений. Не отходя от двери, я разглядел небольшой телевизор на тумбочке, старый музыкальный центр и кушетку.
На кушетке лежала мертвая женщина.
Она лежала, сложив руки на животе. Опыта у меня маловато, чтобы определить, сколько она так пролежала, но лицо ее утратило уже естественные краски, а живот чуть вздулся, поэтому я решил, что она умерла по меньшей мере накануне. Возраст ее я тоже определить не смог - вряд ли больше тридцати. На ней был розовый махровый халат, на глазах - очки; волосы она собрала в пучок.
На столике рядом с диваном стоял пустой пузырек из-под лекарства со снятой крышкой. Рядом стоял графин с золотистой жидкостью, покрытый тальком для снятия отпечатков и накрытый пленкой - как и стакан, пустой, если не считать с полпальца воды на дне; судя по всему, это растаяли один или два кубика льда.
Рядом со стаканом лежала написанная от руки записка - тоже в прозрачном пластиковом мешке, вместе с гелевой ручкой.
Я осмотрел женщину. Потом подошел к столику и прочитал записку: Я так устала бояться. Ничего не осталось. Простите меня. Жанин.
Я поежился.
Поймите меня правильно: трупов за свою жизнь я понасмотрелся. Если уж на то пошло, мне доводилось видеть сцены преступлений, напоминавшие скорее бойню. И запахи мне встречались похуже этого: уж поверьте, вспоротое тело испускает такую вонь, что она кажется осязаемой. По сравнению со многими моими прошлыми делами эта картина представлялась почти что мирной. Обустроенной. Можно сказать, уютной.
Ничто в обстановке не говорило о том, что хозяйка квартиры умерла. Может, потому это и производило такое зловещее впечатление. За исключением трупа Жанин, квартира производила впечатление того, что хозяйка ее просто вышла перекусить.
Я побродил по квартире, стараясь ни к чему не прикасаться. Ванная и одна из спален оказались такими же, как гостиная: аккуратными, чуть тесноватыми, небогатыми, но совершенно явно ухоженными. Потом я заглянул на кухню. В раковине отмокали в давно остывшей воде тарелки. В холодильнике мок в маринаде из какого-то соуса цыпленок.
- Самоубийцы редко оставляют все готовым к обеду, правда? И посуду не складывают в раковину, чтобы помыть. Да и очки, как правило, снимают, разве нет?
Мёрфи издала горлом неопределенный звук.
- Никаких фотографий, - задумчиво продолжал я. - Ни семейных, ни выпускных, ни с отпуска в Диснейленде, - я повернулся к двери во вторую спальню. - Волос нет ни в сливе ванны, ни в мусорной корзинке. И компьютера нет.
Я отворил дверь во вторую спальню и зажмурился, чтобы не мешать другим органам чувств. Я обнаружил то, что и ожидал обнаружить.
- Она занималась магией, - тихо произнес я.
Свой личный алтарь Жанин устроила на низком деревянном столике у восточной стены. Приблизившись к нему, я ощутил легкое покалывание магической энергии - скорее не покалывание даже, а тепло, словно от почти полностью прогоревших углей. Собственно, энергии этой и раньше не было особенно чтобы много, а теперь, после смерти женщины, она и вовсе почти сошла на нет. Еще один восход солнца, и от нее не останется и следа.
На столе лежали в нужном, тщательно рассчитанном порядке несколько предметов: колокольчик; толстая тетрадь в кожаном переплете, возможно, дневник записей; старый оловянный кубок, простой, но без единого пятнышка, и маленький жезл из красного дерева с прикрепленным к одному концу медной проволокой куском хрусталя.
Единственный предмет производил впечатление совершенно здесь неуместного.
Очень, очень старый нож с узким лезвием, какие в эпоху раннего Ренессанса называли стилетами, лежал на ковре перед алтарем, нацелившись острием в противоположный угол спальни.
Я хмыкнул и, обогнув ковер, подошел к ножу. Нахмурившись, я подумал немного, потом скользнул взглядом от лезвия к рукояти. Прикинув в уме линию, я вернулся к двери и выглянул в гостиную.
Рукоять ножа показывала точно на тело Жанин.
Я снова подошел к ножу и, пригнувшись, проследил, куда показывает острие.
В точку на дальней стене.
Я оглянулся на Мёрфи - та остановилась в дверях спальни.
- Нашел что-нибудь? - поинтересовалась она.
- Пока не знаю точно. Подожди немного, - я подошел к стене и придвинул к ней ладонь с растопыренными пальцами, не касаясь ее. Потом зажмурился в попытке уловить следы сохранившейся в этой точке энергии. Я постоял так несколько секунд и опустил руку. - Что-то там такого есть, - сообщил я. - Но слишком слабое, чтобы распознать, не задействовав при этом Зрение. А мне до тошноты не хочется этого делать.
- И что тогда? - спросила Мёрфи.
- Только то, что придется лезть за инструментами. Сейчас вернусь, - я вышел, спустился к машине и достал из бардачка пластмассовую коробку для рыболовных снастей, с которой и вернулся в спальню покойной.
- Это что-то новое, - заметила Мёрфи.
Я поставил коробку на пол и открыл ее.
- Понимаешь, я тут обучаю свою ученицу основам томатургии. Вот и приходится выезжать за город в целях безопасности, - я порылся в коробке и нашел, наконец, пластмассовую пробирку, заполненную крупинками металла. - Первые две-три недели я просто таскал все навалом в пакете, но потом привел немного в порядок - так удобнее.
- А что это? - спросила Мёрфи.
- Медные опилки, - ответил я. - Они проводят энергию. Если энергия там хоть как-то упорядочена, может, мне удастся это увидеть.
- А-а, это вроде как тальк для отпечатков, - поняла Мёрфи.
- Именно, - подтвердил я. Потом достал из кармана ветровки кусок мела и очертил им на ковре едва заметный круг. Усилием воли я замкнул его, и невидимый барьер отгородил меня от случайных потоков энергии, позволив сосредоточиться на заклинании. Формула, которую я собирался использовать, не из простых, по крайней мере, для меня, так что пытаться работать с ней без магического круга - все равно, что зажечь спичку на ураганном ветру.
Я закрыл глаза, сосредотачиваясь, и высыпал на правую ладонь унцию-другую медных опилок. Потом прошептал формулу заклинания, зарядив их энергией - совсем слабым зарядом, но и его хватило бы, чтобы они притянулись к сохранившим энергию участкам стены. Дождавшись, пока они зарядятся, я шепнул: - Illumina magnus, - разрушил круг, стерев линию носком башмака, и швырнул горсть опилок в стену.
Потрескивая электрическими разрядами, устремились они к стене и прилипли к ней. В воздухе запахло озоном.
Я придвинулся к стене и осторожно подул на нее, очистив от случайно прилипших опилок. Потом отступил на шаг.
Медные опилки выстроились в определенном порядке, изобразив на стене символы. Точнее, буквы: ИСХОД 22.18.
Мёрфи сдвинула брови, глядя на надпись.
- Строфа из Библии?
- Угу.
- Я не помню, - призналась она. - А ты?
Я кивнул.
- Такое трудно забыть: "Ворожеи не оставляйте в живых".
Глава ВТОРАЯ
- Выходит, это убийство, - произнесла Мёрфи.
- Похоже на то, - согласился я.
- И убийца хотел, чтобы ты узнал об этом, - она подошла ко мне и остановилась, хмуро глядя на стену. - Коп бы этого не обнаружил.
- Угу, - кивнул я. Пустая квартира издавала щелкающие звуки, какие издает, оседая на протяжении жизни, любой дом. Должно быть, покойная привыкла к таким звукам.
- И что? - в голосе Мёрфи звучало едва заметное, но все-таки облегчение. - Что мы здесь видим? Работу какого-то религиозного психа? Охотника на ведьм? Возрождение инквизиции?
- Использовавшего магию, чтобы оставить нам послание? - усомнился я.
- Мало ли на что способны психи, - Мёрфи нахмурилась еще сильнее. - А правда, как оно сюда попало, это послание? Такое мог оставить только человек, занимающийся магией?
Я мотнул головой.
- Тот, кто убил ее, мог потом просто окунуть палец в воду, что оставалась в кубке, и написал это им на стене. Вода высохла, а следы энергии остались.
- От воды? - удивилась она.
- От освященной воды, - поправил я. - Считай ее святой водой. Позитивную энергию она, во всяком случае, аккумулирует точно так же.
Мёрфи продолжала хмуриться, переводя взгляд со стены на меня и обратно.
- Святой? - переспросила она. - Мне казалось, магия связана только с энергией, и с математическими уравнениями, и тому подобными штуками. Вроде электричества и термодинамики.
- Не все с тобой согласятся, - я мотнул головой в сторону алтаря. - Убитая принадлежала к викканцам.
- Ведьма?
- И ведьма тоже, - кивнул я. - Но далеко не все викканцы обладают реальными способностями к магии. Для большинства все их ритуалы и церемонии не заключают в себе настоящего волшебства.
- Тогда зачем же они всем этим занимаются?
- Возлюбленные мои, мы собрались здесь сегодня, чтобы соединить этого мужчину и эту женщину священными узами брака, - я пожал плечами. - У каждой веры свои ритуалы, Мёрф.
- Значит, тут дело в столкновении религий? - спросила Мёрфи.
Я пожал плечами.
- Настоящему викканцу, типа, трудно конфликтовать с другими религиями. Викканство вообще понятие довольно расплывчатое. Имеется ряд положений, которым следуют девяносто девять процентов викканцев, но в основе веры лежит свобода личности. Викканцы полагают, что до тех пор, пока это не причиняет вреда никому другому, ты волен действовать так, как тебе заблагорассудится, и верить в то, во что считаешь нужным. Поэтому их личные убеждения хоть немного, да отличаются от других. Так сказать, индивидуализированы.