Стёпка зовёт меня к себе в клевер, но я отказываюсь. Настроение хоть и радостно подвешенное, но как будто паническое. Выждав возвращение друга в этот мир, я продолжаю путь к дому.
- Слушай. Тебе спасибо! Спасибо за игру такую! Признайся, ты её специально придумал? - спрашивает Стёпка.
- Ну конечно, - чуточку смущённо отвечаю. - Я ж знаю, что ты с Ольгой не целовался ни разу.
- Ты просто этот, ангел-искуситель! Вот! - Стёпка смеётся. - А давай на неделе возьмём их и в кино сходим!
Я быстро проглатываю комок горечи в горле и говорю:
- А почему бы и нет. Что там сейчас идёт?
- Там Очень плохая училка выходит, да и Пингвины мистера Поппера можно глянуть с Джимом Керри.
- Керри - это хорошо, - киваю, а вдалеке маячит оградка Стёпкиного дома.
А вдруг завтра мы с Андрюшкой проснёмся в двадцать четвёртом, а Стёпка останется здесь? Этот вариант кажется мне самым вероятным. И больше я его не увижу.
- А может, всё же, поговорим с тобой? - предлагаю.
- Нет, Тёмка, всё завтра. Давай завтра.
- Ну блин… кто знает, что нас ждёт завтра, - хмурюсь, а Стёпка берёт и отвечает этой своей коронной фразой:
- Завтра по-любому будет лучше.
Я даже чуток вздрагиваю, и предоставляю судьбе писать наши жизни.
- Хорошо, - пожимаю плечами. - Завтра так завтра. Завтра по-любому будет лучше.
Останавливаемся на углу дома Герундовых, и Стёпка смотрит на меня. Столь влюблённым я его ещё не видел, и, может, никогда больше не увижу.
- Завтра меня не щади, звони как проснёшься, - говорит Стёпка.
- Будет сделано, Альберт Вескер! - чеканю.
- Что за Альберт? - хмурится друг.
- О, это пафосный ублюдок и гламурный подонок, обязательно загугли.
- Обязательно, - подмигивает Стёпка. - Значит, до завтра.
- До завтра, - киваю и начинаю отступать. - Завтра точно будет лучше. Завтра позвоню…
Я даже не дожидаюсь ответа, оборачиваюсь и быстро перехожу пролёт между домами. Не хочу, чтобы Стёпка видел моих слёз, которые потекли по лицу сразу, как я обернулся.
Господи, - взмолился я про себя. - Не дай завтра Стёпке исчезнуть. Пусть он останется со мной. И он, и Андрюшка. Я готов жить вечно в одном и том же дне. Я готов всегда ходить на речку после обеда. Готов целоваться с Вероникой и смотреть, как Стёпка целует Ольгу сотни тысяч раз. Готов каждый повторяющий вечер возвращаться домой и ждать, пока влюблённый Стёпка не наваляется в клевере…
Клевер!
Перед глазами вспыхнул ярко оранжевый трёхлистный клевер на боку ГАЗели компании Сомерсет. Твари предупреждали. Они говорили русским языком.
(…Вселенная рухнет…)
Своей нерешительностью я могу разрушить не только чью-то жизнь, но и жизнь Вероники, отца, матери, планеты, солнца и далёкой звезды Бетельгейзе. Теперь я никогда не поверю, что супергероем быть легко.
Хоть до моего дома идти пару минут - вскакиваю на велосипед и несусь. Вон изгородь, и на ней уже сидит Андрюшка, который не так давно бегал по ней голышом и смеялся над прохожими.
Он уже видит меня и спрыгивает на асфальт. Несётся ко мне навстречу.
- Где ты был? - почти истерическим голосом говорит он. - Ты обещал уже к восьми вернуть меня домой.
- Да-да, - спрыгиваю с велосипеда и отшвыриваю его в сторону. - А сколько сейчас? - достаю телефон из кармана и включаю.
- Семь! - кричит Андрей.
Он почти прав. Пять минут восьмого.
- Дверь в Грозди, - говорю. - До неё минут десять медленным шагом. У нас ещё пятьдесят пять минут в запасе.
- Сорок!
- Почему сорок? - спрашиваю.
- Потому что мы как-то за курицей с мамой заезжали ближе к восьми, а нас не пустили. Дядька на дверях сказал, что уже осталось пятнадцать минут до закрытия и никого не пускают.
- Успеем! - Я хлопаю братишку по плечу и тащу за собой. Мы рысцой несёмся к супер-маркету.
Назад в свою нормальную жизнь.
Назад в будущее.
- Ты мне сегодня расскажешь, как спасал меня? - спрашивает Андрюшка, но я не здесь, я в мыслях о Стёпке. Последняя улыбка друга не выходит из головы.
- Расскажу, - киваю. - Сначала мы должны будем с тобой придумать общую историю для родителей. Потому что в путешествия по времени они вряд ли поверят.
- Давай думать, - шепчет Андрюшка, приостанавливаясь и переходя на медленный шаг. Мимо проносятся трое мальчишек на велосипедах. Одного я, кажется, знаю.
Стёпка! Он не должен оплошать! Он же умный! Ему надо только дать наводку.
- Подумаем потом, мне нужно сделать звонок, - отвечаю и достаю телефон. Набираю номер друга.
- Да, Тёмка, - весело отзывается трубка. - Можешь перезвонить позже, я тут картошку накладываю.
На заднем плане слышу голоса тёти Марины и Сергея.
- Стёпка, нет, не могу, - отвечаю. - Послушай меня быстренько.
- Очень быстренько, - весело отвечает друг. - Я стою сейчас с половником в одной руке и тарелкой в другой.
- Слушай, если в твоей жизни вдруг случиться скоро какая-нибудь суперхрень, запомни одно важное слово, которое может тебе помочь: Сомерсет. Интернет в помощь.
- Что за суперхрень и что ещё за Сомерсет? - голос Стёпки продолжает сквозить усмешкой. Кажется, Серый рассказывает какую-то шутку. Да заткнись же уже, блондин ты недоделанный!
- Ну ты сразу поймёшь, что случилась суперхрень, когда она придёт, - говорю, и вижу, как Андрей впереди перебегает дорогу, а джип дяди Баринова едва успевает затормозить перед ним. - Андрей, не беги! - и сам рвусь на другую сторону.
- Куда вы там бежите? - теперь серьёзно спрашивает Стёпка.
- Неважно. Стёпка! Сколько же мыслей! - отдышка даёт о себе знать, и я едва проговариваю слова. - Послушай, на всякий случай, Сергей, твой брат, он не очень хороший человек. Не всегда доверяй ему. И помни, что это не я тебя выбрал, а он.
- Что значит, выбрал? - хмурится голос Стёпки.
- Неважно, Стёпка, у тебя память хорошая, я знаю, ты всё это запомнишь, и знаешь что… Ты самый-самый-САМЫЙ лучший друг, который у меня был за всю мою жизнь. И променять тебя я бы смог только на кого-нибудь из семьи.
- Быстрее, мы опоздаем! - кричит Андрей, оборачиваясь на секунду, и вновь устремляясь по тротуару.
Стёпка что-то шуршит в трубке, но я отвлекаюсь на брата.
- Не несись ты так, времени ещё вагон!
Едва успеваю крикнуть, как вдруг случается это!
*****
Я часто задаюсь вопросом: если бы Твари-вне-времени видели всё, мешали бы они мне? Вроде логично и в то же время иррационально. Думаю, неприятности дали старт со смерти тёти Марины. Твари сделали из моего брата бифуркатора, а Стёпка начал понемногу догадываться о подобном и чтобы вывести моего друга из строя, почему бы не обрушить на его маму ту злосчастную вывеску турагентства? А потом Твари гоняли троих пилигримов по шизогоническим реальностям, чтобы путники не добрались до цели.
Но ведь подобная теория бредовая, не так ли? Если бы Твари видели всё, они, конечно, обнаружили бы как их агент скрыл Глобус. Ну даже если не просекли бы этот факт, точно увидели бы, как мы достаём артефакт, однако в Питере искусственный интеллект доктор Вечность, искренне удивился, заметив в наших руках Глобус Эфира.
Этим полубожкам времени мы уже не нужны, ведь в их арсенале теперь новый бифуркатор. И всё же, если бы я думал, будто Твари вездесущии, то счёл бы, что именно они выбросили нам на пути мальчишку на самокате. На металлическом самокате!
Какими последствиями грозит бегущий мальчик, сталкивающийся с другим мальчиком на самокате? Ну упадут, расшибут друг другу носы, сдерут кожу на локтях или коленях…
Парнишку звали Ромка, сверстник Андрюшки, учился в параллельном классе и жил на другом конце города. Дорога, по которой он нёсся, шла под откос, поэтому скорость он набрал приличную, и когда наехал на Андрея, колесом ударил по щиколотке, потом, оставив колесо на ступне брата, постарался удержать равновесие, но Андрюшка уже начал падать, сваливая тем самым Ромку. Последний перекувырнулся, размахивая пухлыми ручками, ударился головой об урну, отрикошетил и проехал по асфальту правой половиной лица.
Всё происходит в четверть секунды. Я успеваю лишь раскрыть рот и отстранить трубку от уха. Стёпка что-то шепчет там, за несколько кварталов отсюда. Обрывки вопросов доносятся до ушей: вы где?…
А я всё ещё в ступоре, как и маленькая сестричка Ромки, что ехала на самокате следом. Потом уши прорезают короткие вскрики Андрюшки и громкий рёв Ромки, у которого окровавлено вся правая сторона лица.
И ведь вокруг никого. Через квартал вижу парочку взрослых, что остановились и насторожено смотрят в нашу сторону, но кому нужна горстка мальчишек со своими делами? Сейчас эти взрослые развернутся и пойдут по своим делам. А через квартал, из-за деревьев выглядывал уголок Грозди. Мы почти у цели, и время перевалило за четверть восьмого.
Мне бы решить проблему по-взрослому, но за время путешествия я стал необычным взрослым. Я видел предательство брата и теперь я знаю, как опасно время… поэтому, я хочу сбежать. Мне плевать на окровавленное лицо пухлого Ромки и какие микробы пробрались в его рваные раны на лице. Это не моё время и не моя реальность.
Я хочу домой!
Я хочу вернуть брата…
…который держит ногу и изредка вскрикивает, будто по его телу пропускают заряд.
- Андрюшка! - я бросаюсь к мелкому. - Что? Ты как?
- Нога! - шипит он, зажав зубы.
Я вижу. Нога. Правая щиколотка, кажется, отекла, кожа содрана, рана кровоточит. Почему так? Почему именно нога? Что за мистика? Я готов терпеть даже перелом руки!
- Идти можешь?! - спрашиваю, стараясь перекричать рёв Ромки.
- Наверное, надо попробовать, - отвечает Андрюшка.
- Вставай.
Я оставляю рыдающего наездника на асфальте и пытаюсь поставить на ноги брата.
- Я всё видела! - внезапно раздаётся голос над ухом.
Я хотел, чтобы нас заметили взрослые, которые бы позаботились о Ромке, но судьба послала эту кудрявую тётку с опухшими щеками в безвкусном зелёном платье, от которой несло потом как от моих недельных носков.
- Спасибо большое! - выпаливаю я, поглядывая в хмурые глаза женщины. - Вы нас выручите. Позаботьтесь об этом мальчике. Мы с братом очень торопимся.
- Нет уж! Нет уж! - восклицает тётка. - Я всё видела. Было столкновение! Кто из вас виноват?
И тут Ромка как назло обретает дар речи:
- Он на меня налетел, когда я ехал по дороге!
19.20.
Диалог прерывает крик брата, который попытался опереться на больную ногу.
- Вот-вот! - снова восклицает тётка. - Я не могу это так оставить. Я позвоню вашим родителям. Пусть приедут и разберутся. Пусть заберут вас с собой.
Капец полный.
- Здесь обычное столкновение, - раздражённо шиплю я, прижимая к себе Андрюшку. - Пусть за ним приезжает мамка, а своего брата я сам доведу.
- Куда ты его доведёшь, несчастный, ты видишь его ногу? Он на неё теперь неделю не наступит.
В этом тётка может оказаться права. Лодыжка брата начала покрываться синевой.
- Если будет надо, я его на руках понесу, - говорю и нисколько не вру. Только я бы понёс Андрюшку не домой, а в Гроздь. Хотя, по факту - да, домой.
- В общем, все остаются на своих местах. - Тётка, видимо, решила поиграть в полицейского. - Дайте мне телефон, я позвоню вашим мамам. Девочка, ты с ними?
19.25.
- Это моя сестра, - лопочет Ромка, вытирая лицо. Его руки облеплены кровью, а она всё сочится и сочится из рваной щеки.
- Послушайте! - строго говорю. - Помогите этому мальчишке. Его зовут Ромка, если что. А мы с братом уходим. У нас нет времени. - Хватаю Андрюшку под мышки и пытаюсь увести к перекрёстку.
- Это не отговорка! - восклицает женщина. - Может, вы малолетние бандиты какие! Может, вы проникли в наш городок инкогнито! А ну стоять! А то вообще полицию вызову.
Но мы с Андрюшкой уже отступили на пару шагов. И тут Ромка опять заговаривает, но уже в нашу пользу:
- Это пацан из моей школы, - ноет он. - Его зовут Андрей!
Я называю наш адрес.
- Можете проверить, - говорю. - Мы живём именно там и нигде больше.
- Вот сейчас ваши родители приедут, и всё решится, - отвечает тётка, протягивая руку к Ромке. Тот вкладывает в жирную ладонь женщины телефон. - Дай мне свой телефон! - строго обращается тётка ко мне.
19.30.
- Не дам, это мой телефон! - возмущаюсь.
В глазах мегеры будто вспыхивает огонь ада.
- Я вызову полицию, - шипит она.
- Вызывайте! - Я в ответ суживаю глаза. - Хоть полицию, хоть национальную гвардию, хоть ФСБ и ФБР докуче! Мы уходим!
С этими словами поворачиваюсь и делаю пару шагов к перекрёстку. С хромым Андрюшкой наперевес даже один шаг - почти супергеройский подвиг. И неважно, что какой-то битый час назад я хотел остаться здесь, со Стёпкой. Сейчас цель одна - добраться до дома, но…
Тяжёлая рука хватает меня за плечо.
- Да вы наглец, молодой человек! Теперь я обязательно напишу на вас заявление! - восклицает тётка.
Резко вырвавшись, я оборачиваюсь. Андрюшка чуть не падает и шипит от боли. Ромка измазанный кровью уже до пояса с ликованием и голодной жаждой наблюдает за конфликтом. Его маленькая сестричка так и ни разу не шевельнулась, будто играла в Море волнуется. Несколько взрослых на противоположной стороне остановились и готовы прийти на помощь, чего мне откровенно не хочется. С соседнего перекрёстка бежит подросток постарше меня и помладше Серёги. На ходу он пытается вытащить телефон из кармана просторной рэперской рубашки. Конечно, Youtube же должен это видеть.
И моё терпение лопается.
- Так, послушайте! - тихо вскрикиваю я. - Кто виноват в этой ситуации пусть доказывает полиция. Адрес я свой назвал, и пусть они присылают мне повестку. А если вы ещё раз тронете меня или моего брата, это уже вам придётся дожидаться повестки, потому что я и моя мама засудят вас до конца дней за вмешательство в нашу личную жизнь. Аревуар!
И оставив изумлённую тётку на тротуаре, хватаю Андрюшку и черепашьим шагом веду его на другую сторону дороги.
19.35
Стараюсь идти быстро, чтобы скорее отстать от причитающей тётки, которая наконец-то занялась Ромкой, но Андрюшка часто шипит и закусывает нижнюю губу.
- Только не вскрикивай, - шепчу. - А то она снова за нас примется.
- Я стараюсь, - плаксиво отвечает Андрей.
Белый Форд медленно притормаживает перед нами, ожидая, когда мы пройдём проезжую часть.
- Нам главное - успеть, - шепчу. - Ты можешь на ногу наступать?
- Нет, - говорит брат. - Совсем нет. Она как будто большая. Пульсирует. И ничего не чувствует.
Взрослые нотки в голосе братишки, что сквозили последнее время, улетучиваются, и передо мной вновь мой маленький испуганный сосед по койке в детской.
- Прыгай, - прошу я и поддерживаю Андрейку. Поджав больную ногу словно цапля, вылавливающая лягушек, брат скачет рядом. Скорость чуточку увеличивается, но если тётка позади вызвала полицию, то мы не успеем скрыться за поворотом даже до приезда патрульной машиной.
А ведь Гроздь уже вот. На расстоянии вытянутой руки. А на часах почти 19.45, и я решаю: будь что будет. Не тороплю брата, поддерживаю и спускаю на тормозах.
Медленными темпами мы добираемся до угла со штакетником и поворачиваем к супер-маркету. Стеклянная дверь вроде так близко и так далеко. Жирную тётку и полицейских я уже не боюсь, пугает время. Идиотское, скотское время.
Чтобы не расстраивать нервы, я предпочитаю вообще не смотреть на экран телефона. Вот стеклянные двери перед нами, за ними последние люди снуют от прилавка к прилавку, покупая продукты питания, и…
Вот уже идёт он. Мужчина в строгом костюмчике. Он приближается к входу с обратной стороны в аккурат с нами, и когда я приоткрываю дверь, придерживая её, чтобы прошёл Андрюшка, суровый голос дядьки с кустистыми бровями произносит:
- Ребята, уже поздно приходите завтра, магазин через пятнадцать минут закрывается.
- Через пятнадцать минут! - Я строю щенячьи глазки. - Да мы успеем, нам только молоко купить. Туда и обратно.
Строгий взгляд мужчины переходит от меня к Андрею, от братишки к его распухшей ноге.
- Хорошо, - вздыхает он. - За молоком и обратно.
- Спасибо! - внутри меня вспыхивает оптимизм. Успеем! Всё равно успеем!
И разворачиваюсь в сторону касс.
- Ты бы друга своего здесь оставил, - ворчит охранник позади. - Ходит он у тебя не очень.
- Нет-нет, - отмахиваюсь. - У нас ещё есть время.
Кому я сказал последнюю фразу? Охраннику? Андрюшке? Себе?
А времени действительно оставалось в запасе. За пятнадцать минут, если таковые у нас остались, мы можем обойти по кругу всю Гроздь. Надо сказать, что наш супермаркет отличается от нынешних супермаркетов, и напоминал скорее рынок. У входа никаких турникетов и сдачи багажа. Перед тобой длинный ряд прилавков с продавцами, позади которых высится неприступная белая стена с дверями для персонала. В одну из таких дверей мы и должны войти.
Вторая и третья кассы прямо перед выходом считай. Сначала сей факт меня радует, и я направляюсь с Андрюшкой в положенном направлении, но когда приближаюсь к конторке и откидываю её, слышу недовольный голос продавщицы слева:
- Эй, мальчики, вы куда.
А в трёх-четырёх метрах от нас уже пульсирует оранжевым заветная дверь.
- Быстрее, - шепчу Андрюшке, но братишка итак пыхтит как паровоз, подпрыгивая словно монстр из старых восьмибитных игрушек. Лоб и щёки бывшего бифуркатора покрыты испариной.
- Эй, пацаны! - ревёт охранник и я слышу тяжёлые шаги ха спиной.
- Приплыли, - цежу сквозь зубы.
Слева и справа шумят продавщицы. Голоса Грозди сливаются в один общий гам. Перед глазами маячит спасительная дверь.
Время! Время! Время!
- Это твой последний коридор, Андрюшка, - рычу я и вырываюсь вперёд, держа брата лишь за правую руку. Андрей вскрикивает, потому что теряет равновесие и встаёт на больную ногу, но мне плевать. Я затащу братишку в родной мир, даже если придётся волочить мелкого по полу.
Протягиваю руку вперёд, до оранжевой поверхности сантиметры, но кончики пальцев не касаются её, ибо некая сила тянет меня назад.
Охранник схватил Андрюшку за левую руку.
- Вы что творите!? - кричит он. - А ну быстро назад!
- Ну уж нет! - восклицаю я, тяну Андрея на себя и снова протягиваюсь к оранжевой двери. Охранник сильнее меня в сто крат, но во мне вдруг просыпается звериная мощь, и я ничуть не уступаю взрослому дядьке.
Это мой финиш!
Я много вытерпел, чтобы вот так всё бросить.
Я рычу и тянусь к двери.
Продавщица слева застыла и лишь охает, но в потасовку не вмешивается, и слава богу, ведь ей добраться до нас - лишь руку протянуть. А вот продавщица справа, что у дальнего конца прилавка, кажется, решила помочь охраннику и понеслась к нам навстречу. Жирные икры и бицепсы тряслись при её беге. Пару секунд, и она схватит меня.
Андрюшка вопит. Он уже стоит на двух ногах, тело мелкого растягивают две силы.
А до двери всё ещё несколько сантиметров.
Никогда бы не подумал, что ситуацию разрешит Человек-Паук…