Когда она возвратилась к себе в плайвер, настроение у нее было скверное-прескверное, и ей казалось, что сомнения облепили ее со всех сторон. Так облепили - не продохнёшь.
"Правильно я поступаю или нет? - гадала она. - Не лучше ль было оставить всё, как есть? Ладно, Сэй-Тэнь без головы на плечах. Но я-то вроде не совсем безнадежна. Кто меня дернул согласиться на это путешествие?!"
Потом она сжевала сухарик, припрятанный в кармане на черный день, поменяла позу и снова задумалась:
"Отступать всё равно некуда, - сказала она себе, и сказала так убедительно, что успокоилась совершенно. - Прошлого не изменишь, а будущее никогда не наступит. Так что волноваться бессмысленно. Глядишь, и безголовость Сэй-Тэнь где-нибудь да пригодится".
Она подняла глаза к небу. Небо было такое же, как и всегда: с вышитыми на голубом полотне розовыми и желтыми узорами. Однако узоры изменились. Сложно было сказать, что они предвещают. Но если меняется небо, жди перемен на земле.
Фосфорная дорога тянулась вдаль тонкой нитью размотанного клубка. Эта путеводная нить - спасительная. Свернешь - и ты пропал. По ночам дорога светится, и ее видно с большого расстояния. Другое дело - одинокий, заплутавший среди песков путник. Его если и обнаружат, то через несколько дней - полумертвого, с помутившимся рассудком. Поэтому следует быть начеку: пустыня коварна, хотя порой ее миражи столь притягательны…
- Как жарко! Мне бы сейчас веер или опахало! - послышалось из переднего плайвера. Волоокая дама средних лет, с копной светлых волос и изможденным лицом, была явно расстроена.
- Представляете, какое невезенье, - обратилась она к Таймири. - Мою шляпу сдуло ветром. И теперь я просто умираю от жары.
Порывшись в вещах, Таймири обнаружила старую, вчетверо сложенную карту страны. Именно то, что нужно!
- Как вы добры! - воскликнула дама, проворно поймав карту, которую тоже едва не унесло ветром. - Премного благодарна!
Она принялась обмахиваться, то и дело поглядывая на Таймири.
- А знаете, что я вам скажу, - наконец не вытерпела она. - Плыли бы мы сейчас в прохладе, по тенистой аллее, если б не Вестница Весны. Это она всю кашу заварила. Из-за нее образовалась пустыня. А она бродит где угодно, только не здесь.
- Вестница Весны? - переспросила Таймири.
- Куда она ни ступит, везде вырастают травы да цветы. Но стоит ей удалиться, и растения засыхают. Она как будто дразнится: глядите, мол, что я у вас забрала и чего вы назад никогда не получите! Тьфу!
Таймири слушала с раскрытым ртом, потому что эти слова подтверждали правдивость сказок из ее детства.
Тени удлинялись. И вечерние ветры, как дикие псы, готовы были сорваться с привязи, чтобы распотрошить чрево пустыни. Чем ближе к горизонту скатывалось солнце, тем отчетливее слышалось их завывание. Начиналась буря. Таймири боялась, что из-за бури она не увидит восход луны. Но как только скрылось солнце, на другом краю неба, из-за низких туч, стала потихоньку выплывать луна. Круглая и желтая, она была похожа на испеченный блин. Как раз такой, какие умела готовить тетушка Ария. Луна уже не была полной, как две ночи назад. Один ее краешек чуть-чуть истаял.
"Вот и хорошо. Я увидела всё, что хотела, - сказала себе Таймири. - А теперь спать". И только она накрыла плайвер стеклянным куполом, как поднялся ураган…
3. О черном ходе и заговорщиках
"Друзья, говорила ты, у меня будет много друзей. Ну, и где они? Когда наступает вечер, все мои знакомые расходятся по домам. А напроситься к ним в гости у меня недостаёт духу. Остается только читать книжки да гипнотизировать луну из окна, - печально вздыхала Ария. - Листай книги, переводи книги! Порой это выводит меня из себя!"
Она вот уже который год работала переводчиком на дому. Каждый день к ней поступали новые заказы: тоненькие книжки с историями ужасов, карманные экземпляры бульварных романов, сомнительная научная периодика. Тетушка Ария переводила всё без разбору, и скоро ей это до смерти наскучило.
"Никакого разнообразия, - ворчала она. - Серые тексты, скрипучее перо и неистребимый запах чернил. Даже язык серый-пресерый. И пресный, как тесто без закваски".
Ничто не радует, если в душе погасла лампада. Такая лампада, которая питает тебя изнутри и придает сил… В лампаде тетушки Арии заканчивалось масло.
Когда на следующий день после отбытия племянницы Ария ощутила острую необходимость в общении, к ней наведался тот самый сосед, который обладал на удивление умиротворяющим голосом.
- Знаешь, как я поступаю в таких случаях? - подперев подбородок, сказал он. - Я что-нибудь меняю в своей жизни.
Его совет показался Арии дельным. В собственной жизни ее устраивало всё, кроме, пожалуй, работы.
"А отправлюсь-ка я во дворец, - решила она. - Вдруг у них найдется вакантное местечко для кухарки? Я ведь так люблю готовить. Да я просто маг, когда орудую у плиты!"
Несмотря на решимость, поджилки у нее тряслись еще как. Сперва она даже обула разные туфли и чуть не запуталась в шелковой накидке. Но желание устроиться на кухню Авантигварда было сильнее. К тому же, чего ей бояться? Законы в стране справедливые, и в случае отказа Ария просто вернется к своим переводам. Вернется ли? Как бы ни так! Она скорее сварит из ненавистных книг компот!
"Хорошо, что столицу перенесли именно в город Огней, - улыбнулась тетушка Ария. - А то пришлось бы топать за сотни километров, только чтобы испросить у правителя аудиенции. Ничего, что уже поздно. Я знаю, Авантигвард мне не откажет. Он никогда не брезгует умелыми поварами". Ария не отдавала себе отчета, что если он всё-таки откажет, то для нее это будет хуже любой казни.
Когда песчаные вихри настигли караван, в котором находилась Таймири, тетушка Ария уже бодро вышагивала по направлению к дворцу. Она остановилась лишь, когда заметила, что дворец совсем рядом и недоуменно взирает на нее своими светящимися стрельчатыми окнами. Она задрала голову: громоздкие колонны по краям от входа поддерживали мощный свод и как-то угрожающе тянулись ввысь, утопая в темном небе. Несравненно более безобидной показалась ей стража, что караулила ворота. Но едва Ария поднялась по ступеням, как путь ей заградили две блестящие пики.
- Вы, видно, вконец обезумели! Кто же идет во дворец в такой поздний час?! - сурово произнес один из стражников.
- Я по очень важному делу, - с непреклонным видом сказала Ария. - Можно мне увидеть Авантигварда?
- Это решительно невозможно, уважаемая, - любезно проговорил другой стражник. - Сейчас правитель отдыхает. И если кто-нибудь его побеспокоит, то не сносить нам головы. Поэтому мы вас не пропустим.
- Ну что ж, тогда мне ничего не остается, как повернуть обратно, - с притворным прискорбием сказала тетушка Ария. И сошла по лестнице на площадь.
"Рано или поздно это должно произойти, - подумала она про себя. - Я имею в виду, что рано или поздно эта парочка у входа нарушит какой-нибудь приказ, и им, возможно, отрубят головы. Правда, для начала правителю придется исправить закон…"
Сдаваться Ария отнюдь не собиралась. Она догадывалась, что в любом приличном дворце непременно должен найтись черный ход. И хорошо, если он приведет не куда-нибудь, а в ложу правителя.
- Смотри у меня, - приговаривала она, крадучись вдоль шершавой восточной стены. - Если ты порядочный Черный Ход, ты не заставишь меня шарить впотьмах, а сам услужливо скрипнешь.
Пару раз она споткнулась, один раз ободрала ладонь об острый выступ стены, а капризный Ход всё не обнаруживался. Но вот, наконец, удача: нащупав гладкую дверцу, которая подалась без всяких проблем, тетушка Ария попала прямиком… на кухню. Там едва теплился одинокий масляный светильник.
- Силы адуляра! - в восхищении прошептала тетушка. - Сколько же тут сковородок и жаровен! А ножи! А кастрюли! Это рай!
На плите остывала кастрюля с супом, и суп источал до того вкусный аромат, что Ария даже осмелилась его попробовать.
- Здесь не хватает мансалевого масла, - со знанием дела заметила она и, взяв мигающий светильник, быстро отыскала на полках упомянутый ингредиент. - Вот так будет гораздо лучше. Хотя с плодами араурики получилось бы просто фантастически.
Это она собиралась сказать шеф-повару, когда устроится на работу. Теперь ей казалось, что ее непременно возьмут.
За кухней находился гулкий коридор с сотней центнеров давящего мрака. Мрак в том коридоре был отборный - густой, как чернила в чернильнице у тетушки Арии.
- Ну, попала так попала, - пробормотала Ария. - Лампа в ее руках погасла, и ей ничего не оставалось, как двигаться наугад. Минуты две она шла относительно спокойно и пыталась сочинить речь, которую произнесет перед правителем. Но в следующий миг ее вдруг проняла дрожь: на нее кто-то смотрел. На нее пялились сзади и спереди, сверху и снизу. Пялились и выжидали.
- Не дамся! А ну кыш отсюда! - срывающимся голосом крикнула Ария в пустоту. И рванула со всех ног, практически сразу же споткнувшись о ступени какой-то немыслимой винтовой лестницы. Ступени эти были явно рассчитаны на великана - высокие, кривые, а для страху еще и осыпающиеся по краям. К концу третьего витка тетушка Ария ноги уже едва переставляла, и ей казалось, что преследователь точно так же, на последнем издыхании, плетется позади.
"А сколько у него глаз?" - попыталась вспомнить она и вдруг поняла, что ни преследователя, ни тем более его глаз в глаза не видела. Ничьего прерывистого дыхания, кроме ее собственного. Ничьих торопливых шагов.
- Просто у кого-то разбушевалась фантазия, - разозлилась Ария и стала решительно подниматься к еще одной догорающей лампе, которая освещала площадку на самом верху винтовой лестницы. Похоже, во дворце, куда ни кинь, везде развешивали догорающие лампы и повально пользовались лучиной. Неужто им невдомек, что на свете существуют канделябры?!
Спустя три дюжины охов и вздохов тетушки Арии лестница наконец перестала извиваться и смиренно застыла перед очередным длинным коридором. В конце этого коридора тоже мерцал слабый огонек. Ария оглянулась на море мрака, которое неощутимыми волнами колыхалось у ее ног. "Странно получается, - подумала она. - Ты бежишь, а страх твой бежит следом лишь потому, что ты разрешаешь ему гнаться за собой".
Она устремилась к яркому пятнышку света, чувствуя себя совсем как аквалангист, который вот-вот вынырнет из холодных глубин на теплый пляж. Однако на этом пляже тепла не было и в помине.
- Ты верно рассудил, мой господин, - услышала Ария, добравшись до светильника. Услышала и замерла у стены. Таким голосом можно было говорить только гадости. И именно так разговаривала бы змея, если бы вдруг обрела дар речи. Змеиный голос струился из комнаты, и комната эта, судя по всему, служила Авантигварду спальней.
- Мы заставим этих никчемных людишек работать, да так, что у них пар из ушей повалит. И мы разбогатеем! Верь мне. Это беспроигрышная партия.
- Вот за что я полюбил тебя, Терри, - сонливо сказал Авантигвард. - Ты никогда не сдаешься и веришь в свои силы.
- Скорее, в силы рабов, - елейно проговорила змея. Арию замутило. Заговор! Против жителей страны Лунного камня! Надо срочно сообщить эту новость… но кому? Ведь если зло копошится в сердце страны, у самого трона правителя, то как одолеть это зло?!
Потом она услышала, как в комнате задвинули шторы, как зашуршала плотная ткань. Видимо, Авантигвард завершал приготовления ко сну.
"Не мог правитель сам до такого додуматься! - решила тетушка Ария. - Наверняка змея постаралась".
- Мой господин, там кто-то есть! - всполошилась обладательница змеиного голоса.
- Пойди, проверь! - Авантигвард лениво откинулся на подушки. В своих шелковых одеждах Терри бесшумно подошла к двери.
- А! Крыса! - раздался яростный вопль, и через мгновение тетушка Ария была повержена на ковер перед ложем правителя.
- Вот не ожидал! - подскочил на кровати тот, и на его лице было написано замешательство.
- Повсюду шпионы! - вскричала Терри.
- Не спеши судить о великом, не разобравшись в малом. - глубокомысленно заметил Авантигвард. - Может, эта женщина хочет нам что-то сообщить?
В его вопросе сквозило любопытство.
У Арии же зуб на зуб не попадал после такого испуга. И произнести что-нибудь вразумительное сейчас для нее было равносильно подвигу.
- Что же ты молчишь? - сердито обратилась к ней Терри.
- Я… я бы хотела у вас поработать, - промямлила Ария. И в тот же миг комната огласилась громким смехом Авантигварда:
- Как?! Ха-ха-ха! Поработать?! - переспросил он, утирая рукавом слёзы.
- На твоём месте я не была бы так наивна, - раздраженно сказала Терри. - Эта женщина слишком много знает. И ей не место в городе. Ее надо отправить в ссылку.
- Не хочешь ли ты сказать, что она войдет в число твоих рабов, которые, как гномы, трудятся под землей недалеко от мастерской…
- Замолчи! - оборвала его Терри. И ее сверкнувшие глаза пронзили правителя, как две острые стрелы.
- Ты забываешься! Не смей повышать голос на своего Авантигварда! - разъярился тот.
- Это ты забываешь, что занял трон только благодаря мне, - хищно оскалилась Терри. Фактически, власть принадлежала ей, и она не уставала напоминать об этом правителю. Приобретя власть, Авантигвард тем самым лишился власти. Его гордость, конечно, восставала против такой несправедливости, однако что было делать? Ведьма Терри оказалась могущественнее него, и спорить с нею было не столько бессмысленно, сколько опасно. Авантигвард понуро опустил голову и с покорностью согласился. Вместо кухни, тетушка Ария отправится на рудники.
"Ничто мне теперь не светит, - чуть ли не плача, думала она, пока над нею смыкался купол высокоскоростного плайвера. - Кому придет в голову искать меня в подземельях мастерской счастья… - как её там? - Лисса".
К утру ее доставят в мастерскую вместе с посланием Терри. В подземной пещере, где будет работать Ария, наверняка жутко холодно и неприютно. И надзиратели там наверняка строгие и несговорчивые. Но это ничего. Главное, чтобы племянница благополучно добралась до северных пределов.
… В полночь Таймири проснулась: тишина - заслушаешься! Буря улеглась, и со звездного неба сыпались на пустыню искры потухающего костра. Звездопад! Сэй-Тэнь говорила, что во время звездопада можно загадывать желания. "Только бы полярная звезда не упала! - подумала Таймири. - Она так чудно сияет!"
Сэй-Тэнь тоже лежала с открытыми глазами и, шевеля губами, беззвучно произносила своё желание, которое, по поверью, должно было прилепиться на хвост падающей звезде и совершить с нею долгий полет вокруг земли. Со всего размаху оземь ударяются только невоспитанные кометы.
Таймири сгорала от нетерпения - так ей хотелось поскорее увидеть город Цвета Морской Волны. Люди там, наверное, живут совсем не так, как в городе Огней. И, уж конечно, праздники у них совсем другие. Что и говорить! Это же не столица, а самобытный город со своими порядками и устоями. Исторический центр, расположенный между двух рек, стекающих с высоких голубых гор.
Потом она вновь направила свои мысли к небу. Одна очень маленькая звездочка прочертила неясную траекторию к горизонту. "Я всегда считала, что если с неба падает звезда, то какой-то человек на земле перестает быть счастливым, - подумала Таймири. - Это не моя звезда, потому что я счастлива. И уж навряд ли звезда Сэй-Тэнь. Пускай того, кому пришлось туго этой ночью, оставит печаль…"
4. О диковинах и самых заурядных вещах
Сплетя пальцы рук у себя на коленях, у входа в академию сидел старик и о чем-то размышлял. Его взор блуждал по кирпичным домам с причудливыми черепичными крышами, пока, наконец, не остановился на фонтане, изливающем в каменную чашу прозрачную воду.
- Вода течет, - сказал он сам себе, и спокойный голос старика привлек внимание спускавшихся по ступеням учеников. - Вода течет и показывает нам, как быстротечно время.
- Философ, вы себя как чувствуете? - испытывая неловкость, обратился к нему один из молодых людей. - Здесь очень жарко, и вы можете получить солнечный удар.
- Всему свой черед, - размеренно произнес философ, разглаживая складки своей серой хламиды. - Сегодня ночью с небес падали огненные брызги, - загадочно изрек он, и ученики сгрудились вокруг него, заинтересовавшись, что философ скажет еще. - И они возвестили мне о скором прибытии непрошеных гостей. А вслед за ними придет беда…
- Давайте, я принесу вам зонт от солнца, - предложил всё тот же учтивый юноша. Посади на солнцепек сапожника, столяра да швею - и скоро они хором предскажут тебе тридцать три несчастья, начиная со стихийного бедствия и заканчивая крушением мира. Что уж говорить о философе! Разумеется, его словам не придали должного значения. А философ между тем сообщил:
- По пустыне к нам движется караван из города Огней.
Это было последнее, что он сказал в то утро. Потом ему всё-таки вручили какой-то старый, потрепанный зонт, и старик погрузился в молчание, полное раздумий.