Девушка запыхалась, но улыбка не сходила с ее губ.
Кожу Лины щекотали мурашки предвкушения, и не только из-за великолепной внешности дампира, но и потому, что рядом с ним было забавно, хотя, возможно, "забавно" и не совсем верное слово: находиться рядом с Ди было интригующе интересно. Лина не могла знать, какой он могучий охотник и что самые опасные типы Фронтира съеживаются при одном упоминании его имени. Ей было семнадцать, в этом возрасте девушки смотрят на своих ровесников как на сопляков-молокососов; возможно, и Ди в глазах Лины был всего лишь смазливым юнцом - хотя кто знает, сколько на самом деле сравнялось лет этому отпрыску вечных, нестареющих и бессмертных аристократов?
- Я не ждал тебя, - ледяным тоном отрезал Ди. - Иди обратно. Тебе надо домой.
- Вот еще! - фыркнула, надувшись, Лина. - Здесь, с тобой, я в большей безопасности, чем в городе.
Воистину так.
- Будь по-твоему.
Ди отвернулся, не сказав больше ни слова. Шагал он неспешно, размеренно, но, как Лина ни старалась, как ни карабкалась, ей не удавалось сократить расстояние между ними. Едва добравшись до вершины, она без сил рухнула в тень крепостной стены. Ди же, хоть это и показалось бы кому-то жестоким, немедленно, даже не оглянувшись, скользнул в развалины и скрылся из виду.
- Нет, это невероятно! Из всех хладнокровных… - Лина даже вскочила и топнула ногой от досады, но тут что-то белое выпало у нее из-за пазухи. Поспешно подхватив потерю, она бережно разгладила ее и убрала за вырез блузки. После чего, крикнув: - Подожди меня, бессердечный дурень! - нырнула в брешь между камнями.
Люди по-прежнему боятся входить в замки аристократов. Их владельцы исчезли по неизвестным причинам, а заброшенные дома и земли оккупировали сорняки и крысы. Автоматические устройства, обслуживающие здания, давно бы сломались, если бы не были выключены самими хозяевами. Видимо, существовали вещи, которых не имела права касаться человеческая рука. Впрочем, от одного вида "графских развалин" любого случайного прохожего пробирал озноб.
Несмотря на сохранившиеся стены, главные ворота и часовня, некогда бывшие здесь основными постройками, совершенно стерлись с лица земли. Внушающая жалость долговязая колокольня, утратившая верхнюю часть, зазубренной щепкой вонзалась в небесный свод. Повсюду на засыпанном снегом дворе валялись груды булыжников и прочих, гораздо менее банальных строительных материалов. Первоначальную форму двора было невозможно опознать - так поработало над ним время, и сейчас последствия этих трудов весьма успешно замедляли движение Лины вперед.
Конечно, девушка не знала, кто и когда привел замок в такое запустение. Это было скрыто за темной пеленой прошлого, и ныне ничто здесь, кроме зыбких щупалец ужаса, не имело отношения к человеческому существованию.
История развалин оставалась загадочной и непостижимой.
Некогда в районе Фронтира строилось множество замков - жившие в них аристократы правили оттуда смертными. Для своих дворцов знать обычно выбирала места возвышенные, чтобы взирать на людишек, что копошатся под ногами, сверху вниз. Описания замков и рассказы об их владельцах передавались из уст в уста подданными лордов. Предания множились из века в век, но только не в Тепеше.
Как жили аристократы, что они делали в этой скованной снегом и тьмой лощине - селяне предпочитали не задаваться подобными щекотливыми вопросами.
Ди стоял во мраке того самого зала, где Лина встретилась с ним впервые. При виде охотника, молча рассматривающего что-то на стене, Лине вдруг показалось, что молочно-голубой поток времени замедлил свой бег, а то и остановился вовсе.
- Одна из этих картинок пробудила твое воображение? - окликнула Ди приблизившаяся Лина.
Ди, игнорировавший прежние окрики девушки, обернулся - и Лина слегка расслабилась.
- О да, я должен был помнить, что ты поднимаешься на холм обычным образом. Ты часто приходишь сюда?
- Угу, - утвердительно мотнула головой девушка. - Между прочим, я лучше кого бы то ни было в городе осведомлена обо всем, что касается замка. Знаешь, я не в курсе, зачем ты пришел в развалины, но почему бы нам не походить вдвоем?
Краткий миг Ди изучал невинную улыбку Лины, а затем согласно кивнул.
На сырых стенах прочно обосновалась обширнейшая коллекция живописи - аж глаза разбегались.
Глядя на полотна, загадочные хотя бы потому, что сохранились до сих пор, Лина испытывала те же чувства, что и тогда, когда она увидела эти картины в первый раз. Сердце девушки заколотилось в груди, а дыхание стало жарким.
Любовники с прозрачными крылышками порхают в резных тенях омываемой лучами луны рощи.
Бледная аристократка, смеясь, преследует сияющий диск, абрис которого размывает повисший над озером густой туман.
Облаченный в черное аристократ погоняет неземную тварь, что влечет парящую над землей повозку, и фигуры их очерчивают зигзаги бьющих с угольно-черных небес молний.
Лунный свет блестит на роге единорога, танцующие девушки рассыпают цветочные лепестки, сияет земля, обратившаяся садом мерцающих трав, - тени и свет были на этих картинах, симфония света и теней…
- Все это нарисовали аристократы?
Вопрос Лины не был обращен к кому-то конкретно, но слова, вылетевшие из ее уст, звучали песней.
- Тут всегда сумерки и чернота, ночь и лунный свет и еще туман… Так отчего же картины выглядят такими красочными, такими великолепными? Как можно нарисовать мир так мягко, так сюрреалистично, если мы и шагнуть за окраину деревни не можем без того, чтобы не напугаться до судорог? Или ночь аристократов чем-то отличается от нашей?
Ди молча смотрел на семнадцатилетнюю девушку, которой прочили блестящее будущее в Столице. В ее больших ясных глазах искрилось безмерное любопытство, заступившее место невинной наивности.
- С младых ногтей мы только и слышим о том, как страшны и свирепы аристократы, - продолжала Лина, словно забывшая о стоящем рядом Ди. - Мы не производим ничего бесполезного, создавая только то, что послужит нуждам цивилизации. И все же, когда я смотрю на эти картины, сердце мое замирает, а потом несется галопом. Когда я увидела их впервые, то даже подумала: "Если они умеют так рисовать, то сделайте меня аристократкой хоть сейчас". А потом я тайком стала изучать историю. Мистер Мейер, тот самый, который тогда пропал вместе со мной, тоже интересуется знатью и собирает всевозможную литературу об аристократах, он даже дал мне пару книг почитать, хотя позднее сказал, что нужно всерьез заняться математикой, не отвлекаясь на разные бесполезные глупости, а потому он больше ничего мне не даст… В большинстве своем все, что люди понаписали об аристократах, ничем не отличается от рассказов взрослых жителей нашего городка, но была еще одна книга, книга об истории знати. Ох, как же она называлась…
- "Рассвет аристократии" Сангстера. Она попала под запрет, едва выйдя из типографии, а автора выслали на Фронтир.
- Точно! Именно ее я и имела в виду.
Лина звонко щелкнула пальцами, нимало не удивившись тому, что странствующему охотнику известны столь тонкие подробности; она просто обрадовалась вновь найденной нити разговора.
- Насколько я помню, в ней анализировалось искусство, оставленное аристократами, - картины, голографические изображения, трехмерная музыка, а также освещались некоторые тонкости их культуры. Эту книгу я читала и перечитывала, пока из нее не начали выпадать страницы. Мне хотелось узнать о другом мире, о ночной цивилизации и об аристократах, конечно. Об их знаниях и их красоте. И я… - На этом месте речь девушки оборвалась - она словно опомнилась, пришла в себя и повернулась к Ди. - Уже решено: я еду в Столицу изучать математику. Но на самом деле мне больше всего хотелось бы заняться историей знати.
* * *
Некоторое время они стояли молча, изучая друг друга.
- Шучу. - Лина неожиданно рассмеялась, точно порыв ветра задул свечу. - Да, правда, мне интересна история, но, как кандидат, я должна предстать перед специальной комиссией из Столицы, а они запишут в ведомость, по какой науке я буду специализироваться. Математика, физика, музыка, живопись - черт, я могла бы выбрать даже гимнастику, и все были бы рады по уши. Но если я только заикнусь об истории аристократов…
Лина не стала продолжать - и без того было ясно, что это означало бы крах всех ее надежд на светлое будущее. История знати писалась кровью людей, раздавленных невыносимым бременем страха, и угнетенные никогда этого не забудут и не простят.
- Ну, - начал Ди, - я слышал, политика Столицы постепенно меняется. Кажется, нынешний глава Министерства образования до известной степени ценит наследие аристократов.
- Никаких шансов, - озорно рассмеялась Лина, порхая за спиной Ди, точно бабочка. - Я не собираюсь терять мой единственный билет из этого городишки. Окончательное решение основывается на чувствах комиссии. Так что я твердо скажу им: "Математика!" И точка.
Ди ничего не ответил - он повернулся к картине, висевшей в нескольких ярдах от них.
Это полотно всегда поражало Лину. Вся его поверхность - десять футов высотой, шесть с половиной шириной - была замазана черной как смоль краской. Оно словно бы излучало самые зловещие намерения.
- Помнится, пару раз за время своих странствий я встречал вещи такого рода. Среди десятков тысяч картин, сотен тысяч произведений искусства находилось малое число подобных этой. Некоторые были изорваны в клочья, некоторые сожжены, и лишь одно полотно я видел восстановленным.
Хотя Лина и не подозревала о том, что рассказ этого молодого человека о своем личном опыте - случай не только беспримерный, но и граничащий с чудом, глаза ее все равно засверкали.
- Ну же, не томи! Что на нем было нарисовано?
- Аристократы, восстающие из гробов, тянущие руки к солнцу.
Ну, существуют ли мечты бесплоднее?
Кто мог нарисовать такое? - удивилась Лина. - Кто нарисовал, кто уничтожил, кто отреставрировал? Неужели и эта картина такая же? Неужели аристократам и вправду хотелось стать такими, как мы?
Ответов не было.
Подол юбки девушки затрепыхался, хотя Лина и не заметила этого. Неизвестно откуда взявшийся ветерок играл складками ткани.
- Почему ты открыл мне это, Ди? - тихо спросила Лина. - Ты сказал, я странная, но если и так, ты тогда совсем чокнутый. Не важно, какие вопросы я хочу задать тебе, понимаю, ты все равно не ответишь, но одну вещь я все-таки желаю узнать. Когда мы встретились впервые, мистер большой и грозный охотник на вампиров, ты рассматривал тут картины, верно? А ты уверен, что действительно ненавидишь аристократов?
Ди отвел взгляд, уставившись во мрак.
- Я потратил больше времени, чем намеревался. Мне пора работать, так что подожди снаружи.
- Вот уж дудки! Мы зашли слишком далеко. Я иду с тобой - и точка.
- Что ж, если что-то случится, пеняй на себя. Я тебя выручать не стану.
- Нет уж, ты спасешь мою шкуру. В конце концов, я твой ценный помощник!
- Эй, не обольщайся, - в смятении отрезал Ди.
Сегодня Лина явно творила чудеса одно за другим.
- Лучше покамест поведай мне, что привело тебя в эти развалины, босс, - с самым серьезным видом проговорила девушка.
Ди тяжело вздохнул. В очередной раз Лина просто вила из него веревки.
- Я собирался выяснить, что произошло тут десять лет назад.
- Понятно, - печально кивнула Лина. - Неясно, как на это смотреть, но в нас троих явно есть что-то странное. Аристократы никак не "могут гулять под солнцем в разгар дня. И потом, глянь, что сталось с Квором!
Когда поутру юноша пришел в себя, обнаружилось, что его физические силы неимоверно истощились, кроме того, он не отвечал на расспросы мэра и шерифа.
Было чрезвычайно сложно поверить, что во время ночного инцидента он случайно оказался не в том месте и в неподходящее время. Даже если он слышал о нападении на женщину, что маловероятно - всем осведомленным о происшествии было строго приказано хранить молчание, - Квор по-прежнему оставался объектом охоты Дружины юнцов. Не стоит и говорить о том, как тщательно обыскали они всю прилегающую к дому территорию. Ведь и существо, которое за неимением лучшего окрестили "скотодухом", в прошлый раз также появилось в присутствии Квора.
- Даже сейчас все подозревают нас. Общеизвестно, что у нас с Квором получается взбираться на холм нормально, и, пари держу, у мистера Мейера тоже проблем с восхождением не возникнет. И знаешь, на каждого из нас троих нападали головорезы из местной Дружины юнцов просто потому, что эти тупицы полагали нас за аристократов, бодрствующих днем.
- Тебе повезло, что ты уцелела.
- Это благодаря мэру. Он в нашем городке большая шишка. У него хорошо получается добывать средства из Столицы и выдвигать идеи, касающиеся защиты деревни от монстров. Если бы не он, наше поселение уже давным-давно стерли бы с лица земли, хотя, по-моему, это было бы только к лучшему.
Осознав жестокость собственных слов, Лина потупилась. Как-никак, мэр был ее приемным отцом.
- Но даже ему не доказать, что мы не причастны к нападениям. Видишь ли, во время последних происшествий рядом с нами никого не было.
Этот факт, вместе с переданным мэром списком, хранился в надлежащем отсеке памяти Ди.
Холостяк мистер Мейер жил один, Квор ночевал в пустом заброшенном доме, а Лина после заката обычно поднималась в свою комнату.
В общем, троице до сих пор еще никто не причинил особенного вреда, если забыть о методах силового давления дружинников, только потому, что с момента их исчезновения и последующего возвращения прошло почти десять лет.
- Ты и раньше поднималась на холм. С тобой больше не случалось ничего необычного? - спросил Ди, подняв вверх указательный палец правой руки.
Мимоходом удивившись странному жесту - так проверяют, откуда дует ветер, - Лина покачала головой. Это был честный ответ.
Ди кивнул, пробормотав:
- Здесь, я бы сказал.
И неясно было, относился его кивок к ответу девушки или нет.
Вскоре перед шагающей сквозь тьму парой оказалась резная дверь. Лина знала о ее существовании, но по ту сторону не бывала. Она еще не достигла того возраста, когда любопытство способно пересилить страх.
Девушка уже приготовилась к тому, что ей в очередной раз велят отправиться домой, но Ди без промедления толкнул створку и растворился в еще более густом мраке. Лина кинулась за ним - и оторопела, оглядев дверь сбоку. Створка представляла собой четырехдюймовую плиту из прославленной суперстали. Двадцать дюжих мужчин и то с трудом сдвинули бы ее. В первый раз Лина почуяла, какие сверхъестественные глубины таятся в юноше, только что шагнувшем в темноту.
Девушка сделала шаг, хотя дико боялась, что чернота невообразимого мира проглотит ее, - этот ужас ледяным шипом буровил затылок Лины.