* * *
Голый лес так и переполняла жизнь. Предвесенняя свежесть проникала в легкие Бесс Ферн и растекалась по всему телу, даря шагам особую, радостную легкость.
Сойдя с тропинки, девушка обнаружила, что воздух вдруг стал слишком уж влажным. Зима еще не кончилась, но в этом уголке чащи было неестественно жарко. Темные стволы поросли мхом и плесенью таких пронзительных оттенков синего, зеленого и фиолетового, что аж тошно делалось.
Бесс шла дальше, стараясь лишь не поскользнуться, и в конце концов опустилась на колени V корней толстенного кряжа.
Приказ шерифа день-другой не гулять в одиночку не успел достигнуть дома Фернов до ее ухода.
На кругленьком мальчишеском лице Бесс расплылась улыбка.
Как и ожидалось, съедобный мох, подчистую собранный примерно три дня назад, плотно забил пространство между переплетающимися корнями. Девушка спать не могла от страха, что кто-то уже снял урожай, и правильно поступила, что поспешила проверить.
В деревнях и хуторах Фронтира такой мох служил ценной заменой пищи и использовался практически в любом блюде, от бифштексов до супов и варений. Высушенный на солнце, он хранился месяцев шесть, если не больше. Кроме того, с помощью центрифуги-сепаратора получали моховой экстракт. Раны, обработанные целебной мазью на его основе, заживали почти мгновенно, а сок мха нейтрализовывал токсины при укусах ядовитых мотыльков. Снадобья из мохового экстракта являлись предметом первой необходимости для путешественников и прочих людей, работавших на свежем воздухе.
Бесс планировала обменять выращенный ею мох у торговца, что должен был приехать в деревню в начале весны, на какое-нибудь модное столичное платье. Перед мечтательными глазами девушки-подростка уже стоял ее собственный образ в дивной обновке.
Осторожно воткнув совок в место соприкосновения мха с почвой, Бесс принялась бережно, чтобы не раскрошились мягкие зеленые побеги, собирать урожай в корзинку. Десять минут - и та полна доверху.
Однако добра еще осталось немало. А отец Бесс, между прочим, тоже любит полакомиться свеженьким мхом.
Пожалуй, она возьмет еще чуть-чуть… Да только вот руки, протянутые к "грядке", застыли на полпути. Облако заслонило солнце. Нет, не облако - чернота, накрывшая Бесс, явно была тенью, только вот человеческой ли?
Последним актом неповиновения стал отчаянный визг семнадцатилетней девушки.
Кир Ферн тотчас узнал голос дочери, эхом взлетевший над верхушками деревьев. Услышав приказ шерифа и осознав, что девчонка убежала одна, он заторопился за нею, нимало не сомневаясь, что Бесс отправилась в мшистую чащу, о которой столько болтала на днях. Рослого мужчину буквально трясло от злости и отчаяния.
Выкрикивая имя дочери, он рвался вперед, на ходу отстегивая крышки прицепленных по бокам к поясу больших коробов. То, что скрывалось в них, тоже торопилось: справа послышался грубый звериный рык.
Внезапно из левого короба брызнули фиолетовые искры, и Ферн поспешно отдернул руку. Возможно, он и привык к такому, но с этими скотами всегда сложно управляться. Кончики пальцев изолирующей перчатки на левой руке мужчины оказались опалены, а от материала, что не проводит электричества, тянулся голубоватый дымок.
Ферн добрался до места, откуда летел крик дочери, и остолбенел от ужаса.
Пустые глаза Бесс невидяще смотрели в небеса, а по горлу девочки, тело которой покачивалось на руках смутной фигуры в пепельно-серой одежде, бежали два красных ручейка. Кожа ее была белее воска. Отчаяние, охватившее Кира Ферна, породило лавину неудержимого гнева. Уже не думая о спасении дочери, он сорвал с коробов крышки.
Пепельная фигура повернулась к мужчине.
Тело Бесс и монстры из кузовов Ферна упали на моховой ковер одновременно.
Их было двое, но более несхожей жуткой парочки мир еще не видел.
Удерживаемые до поры волей хозяина, гигантский паук с восьмью твердо стоящими на земле десятифутовыми тонкими ножками и мерцающее фиолетовое облако обратились в сторону убийцы девушки.
Всякий осведомленный о роде деятельности Ферна стократ подумал бы, прежде чем поднять руку на его дочь. Тем, кто много путешествует, необходимы средства защиты от безжалостных разбойников и выведенных аристократами демонов, и для этих целей часто приобретаются сверхъестественные существа со сверхъестественными же способностями - скотостражи. Так уж вышло, что Ферн, глава Комитета бдительности, дрессировал и продавал их.
Хотя скотостражи и являлись потомками настоящих демонов и магических чудовищ, выпестованных аристократами, каждое поколение приносило в мир бесчисленные мутации и порождало новые виды. Около двух тысяч лет назад появились редчайшие породы, поддающиеся приручению. В процессе дрессировки особям с рождения строго-настрого внушали: бездействовать, пока некая акустическая волна или магическая формула - сигналы, не понятные никому иному, - не активирует их.
Такие вот монстры служили Ферну.
И хотя непостижимым казалось уже то, что огромный паук помещался в корзине размером с птичью клетку, фиолетовое облако представляло собой куда более странное зрелище. Дымчатая масса, около полутора футов диаметром, клубилась в его центре, и каждый раз, когда в мутном ядре вспыхивал свет, от всего облака летели фиолетовые искры.
В коробе Ферна сидела одна из самых причудливых форм земной жизни - электротварь.
Ферн издал неразборчивый вопль - тайный сигнал, приказ немедленно атаковать.
Паук ринулся на врага со скоростью, совершенно не вяжущейся с его размерами. Сверкающее облако поднялось в воздух.
Фигура в пепельных одеждах напряглась. Раз! Серебряная вспышка - и посыпались фиолетовые искры, смешивая в этом уголке леса свет и тьму. Два! Кувыркнулась в воздухе отрубленная у второго сочленения паучья ножка.
Один взмах длинного меча чужака лишил атакующего арахнида конечности, а первый же электрический разряд, выпущенный облаком, был парирован серым рукавом.
Ферн замер в недоумении. Облачные искры несли более полумиллиона вольт.
Меч чужака вращался, отражая наскоки электротвари и стремясь поглубже войти в тело чудища. Рукава пепельного балахона горели.
Внезапно острие меча замерло.
Как ни старался посланец сумрака, клинок даже не шелохнулся, застрял, точно его удерживала скальная порода.
Тогда незнакомец, бросив оружие, прыгнул вверх. Тут же, останавливая его прыжок, фигуру в пепельно-сером окутало множество тонких белых нитей.
Паук, обычно передвигающийся только по земле, в единый миг оказался сверху врага. И поскольку нити тянулись не из брюшка, а из-под массивных жвал, выходило, что он был мутантом и напоминал паука лишь внешне. Псевдоарахнид свисал с огромного сука циклопического дерева, держась на одной-единственной паутинке, куда более тонкой, чем у настоящих пауков, и намного более липкой. В ее крепости сомневаться тоже не приходилось - паук с легкостью держал на весу тяжелую фигуру, потихоньку подтягивая добычу к страшным жвалам.
Возможно, пепельный злодей уже сдался, а то и вовсе испустил дух, поскольку в его неподвижное тело уже попало несколько фиолетовых молний и тело теперь ощутимо дымило.
- Получай, сукин ты сын! Дерьмовый кровосос! Либо разряды поджарят тебя до хрустящей корочки, либо челюсти моего паучка перемелют тебе кости. - Смех Ферна был исполнен ненависти. - Но прежде я хочу взглянуть тебе в лицо, мелкий ублюдок! Кто ты?! Квор? Лина? Учителишка Мейер? Или ты…
Еще одна нить приклеилась к маске, скрывающей черты лица врага, и проворно сорвала ее.
- Но ты же?!.
Что же оборвало потрясенное восклицание? Не жгуче ли алые лучи, брызнувшие из глаз посланца сумерек? Или же ледяные руки, нежно легшие на плечи мужчины?
- Ох, папа…
Озорные слова дочери пощекотали шею Ферма за миг до того, как острые клыки вонзились в его плоть.
* * *
Укрывшись за стволом титанического дерева, некий неравнодушный свидетель наблюдал исход драмы. На изнуренном, осунувшемся лице сверкали глаза Квора, изо всех сил пытающегося подавить крик.
* * *
Когда глаза Лины привыкли к темноте, она обнаружила, что они с Ди спускаются по широкой лестнице. Над ними нависал каменный потолок, по сторонам тянулись каменные же стены, но проход отчего-то не вызывал сокрушающей клаустрофобии, обычной спутницы углубившихся в тесные туннели. Напротив, Лину охватило ощущение, что за стенами, мимо которых они шагают, раскинулись огромные просторные помещения.
Кое-где на стенах и потолке мерцали огоньки, наводящие на мысль об охранных датчиках и прочих следящих устройствах.
- Знаешь, чертовски трудно поверить, что эти подземные покои так велики. Мы, должно быть, спустились уже ярдов на сто, - с отвращением пробурчала Лина в спину шагавшему впереди Ди.
Они шли почти полчаса, и девушка больше не жаждала приключений.
- Даже не на десять.
- Ты шутишь!
- Расслабься. Еще минута - и конец пути.
Как и обещал охотник, через шестьдесят секунд пара подошла к щиту, кажется стальному.
Ди поднес висевший на его груди медальон к компьютерному идентификатору.
Заслон тут же исчез.
По ту сторону их ждала тишина, подобная объятиям печальных сумерек.
Рот Лины сам собой приоткрылся от удивления.
Помещение напоминало гигантскую лабораторию, но ни один кабинет исследователя не шел с ним ни в какое сравнение.
Стены здесь, как и в коридоре, были каменные; выложенные булыжниками валы поднимались на тридцать футов над полом. На расставленных рядами крепких деревянных столах громоздились бутыли, пробирки, пузырьки с разноцветными жидкостями - обстановка вполне соответствовала представлениям о лаборатории средневекового алхимика. Повсюду из теней выступали страшноватые предметы, которым тут самое место; в сочетании с голубоватым освещением они создавали совершенно не поддающееся описанию настроение. Но среди всех этих старомодных колбочек не могли затеряться позитронный мозг, электроанализатор, а также преобразователь материи - последние достижения сверхнауки, воплощение старинных сверхтехнологий. Вот отличный пример двойственности, характеризовавшей мир аристократов.
- Поверить не могу, что тут все сохранилось, - охнула Лина, озирая комнату. - Похоже на какой-то исследовательский центр, да? Не знаешь, над чем они работали, Ди?
Не получив ответа, девушка оглянулась на охотника, который, остановившись у одного из столов, пристально изучал нагромождение флаконов и причудливых шаров, валявшихся в полном беспорядке. Затем охотник шагнул к ближайшей панели управления, и руки его споро заскользили по клавишам.
- Только не говори, что ты и с компьютерами умеешь…
Не успела Лина договорить, как завибрировал, загудел воздух и все находящиеся в комнате машины начали оживать.
Замысловатые узоры, непостижимые символы, длиннейшие формулы - совершенно незнакомые Лине - бешено заскакали по экрану компьютера. Ди всматривался в эту мешанину не дольше пары секунд, после чего быстро щелкнул каким-то рычажком, отключая все, и двинулся в глубину обширных покоев, даже не оглянувшись на девушку.
- Эй, подожди меня! Экий ты резкий. Не бросишь же ты свою помощницу, а?
Но только Лина хотела побежать за ним, нога ее подвернулась, и красавица, взвизгнув и ухватившись за стеллаж с мензурками, упала на пол, произведя немало шума и перебив кучу склянок.
- Ох, черт, больно…
К счастью, она не размозжила себе голову, но, потирая ушибленное место пониже спины, зыркнула на вернувшегося на шум Ди с глубочайшим омерзением.
И тут глаза ее резко сузились.
Что это за стена неопределенного цвета растет оттуда, где сплелись щупальцами потоки пролитых жидкостей? Что поднимается над полом, похожее на туман или дым, но не дым и не туман? Что извивается в мутной дымке? Будто борется. Да-да, борется и злобно ругается.
Когда же что-то мягкое и жирное внезапно высунулось из тумана и вцепилось Лине в щиколотку, девушка завопила.
Пронизанная темно-красными прожилками и кровеносными сосудами, вымазанная в какой-то неведомой слизи - это была гигантская младенческая рука. Только трехпалая.
Лина, дико рванувшись, освободилась, и пальцы, тщетно ощупав пустоту, обессиленно сжались на полу.
Пока девушка ошеломленно наблюдала, как рука растекается, превращаясь в вязкую лужу, Ди подхватил "помощницу" и легко поднял ее на ноги.
- Гомункул, - объяснил он. - Искусственная форма жизни, порожденная электрическим разрядом и замороженным эфиром.
- Да? И что же он тут делает? Что это вообще за адское местечко?
- Иди за мной. Если боишься, лучше, конечно, отправляйся домой, но, полагаю, уже слишком поздно. - Невозмутимо озирая лабораторию, Ди вдруг произнес: - Я слышал, с вами был еще один ребенок, который так и не вернулся. Ты помнишь хоть что-нибудь, что произошло с тобой здесь?
- Нет. Я уже сто раз пыталась вспомнить. Я пыталась, мистер Мейер пытался, и даже Квор.
- Даже Квор?
Лина подняла взгляд на Ди. Он был на голову выше ее. Лицо девушки выражало такую тревогу, такое волнение и смущение, что непонятно было, как могли эти чувства скрываться так долго.
- Понимаешь, когда мы вернулись, нас забрали от родителей и поместили в лечебницу. Шериф и Комитет бдительности исследовали нас целую неделю. А когда они поняли, что таблетки и гипноз не работают, нас раздели догола и принялись колоть иголками. Этот метод распознания аристократов изобрели в нашей деревне. Серебряные иглы втыкаются тебе в соски и ягодицы, и в зависимости от того, как течет кровь, делается вывод, вампир ты или нет.
Ди промолчал.
- В случае с девочками это обычно проделывает жена кого-то из членов комитета, но меня проверяли только мужчины. Они менялись, чередовались, сравнивали результаты… Кто только меня не колол! Старина Гастон с мельницы, парни со скотобойни и даже мэр. Думаю, он удочерил меня, чтобы как-то возместить ущерб.
Внезапно Лина лучезарно улыбнулась и выставила указательный пальчик, нацелив его на лицо Ди:
- Боже, не корчи такую физиономию! Я уже давным-давно все простила и забыла. Глядя на тебя, я не вспоминаю о старых обидах. Так что почему бы тебе не попробовать улыбнуться для разнообразия?
- Таким уж я уродился.
- Ого! Впервые ты заговорил о себе. - Девушка хихикнула. - Я тебе нравлюсь? Это совсем на тебя не похоже.
- Это не твоя забота.
Едва губы Ди сомкнулись, голубоватый свет, наполнявший комнату, внезапно потух.
На Лину, не успевшую понять, что это сделано специально, накинулись сзади, схватили и потащили к стене.
- Ди!
Что-то вроде необычайно липкой холодной ладони запечатало девушке рот, но тут где-то на краю поля зрения сверкнула серебристая молния, раздался хруст, точно сломалась кость, - и Лина оказалась на свободе.
Под вой, от которого хотелось зажать уши руками, меч Ди с шелестом рассекал воздух, что-то, треща, разваливалось на куски и шлепалось о землю - и звуки эти повторялись снова и снова.
И наконец до Лины дошло, что она окружена неведомыми существами.
Страшная догадка сдавила сердце девушки. К ней - несомненно! - только что прикасалась человеческая рука. Рука Таджила, без вариантов. Но там, во тьме, прячется не одно создание…
Лина пыталась припомнить, каким был Таджил в детстве. Вот смуглый мальчик, стараясь выглядеть угрюмым, протягивает ей венок, сплетенный куда искуснее, чем это получалось у нее, вслух жалуясь на то, какая это скука - собирать цветы. Тот самый Таджил, который примчался с гвоздями в одной руке и сварочным аппаратом в другой, когда крышу ее дома сорвало бурей, и полдня работал, устраняя повреждения. Естественно, мысль о том, что он делал все это из любви к ней, наполняло семилетнее сердечко гордостью и тщеславием: Лина скорбела по потере поклонника даже больше, чем родители мальчика о сыне.
- Остановись, Ди! Перестань!
Словно ждавший крика-сигнала, вспыхнул голубой свет, отбросив на каменный пол тень Лины.
В нескольких шагах от девушки стоял Ди, убирающий меч в ножны. Вместо гротескных фигур, которые Лина ожидала увидеть, по плитам растекалась огромная темно-красная лужа. Лужа крови. Приглядевшись, юная леди заметила несколько тонких ручейков, бегущих к одной из стен. Инстинктивно шагнув к охотнику, Лина спросила:
- Что это, Ди? Посмотри-ка сюда.
Ди было не ответил, но затем, окинув взглядом стену, пробормотал:
- Странно, он был не один.
- В каком смысле?
- Ответы лежат за этими камнями. Мы можем пробиться туда, но сейчас, когда мы знаем, что там что-то есть, нам лучше всего вернуться домой. Когда этим тварям отрубают руки, они уходят, унося все, кроме крови.
- Но какого дьявола - это не может быть Таджил…
Ответа она снова не получила, но, когда девушка вопросительно глянула на ледяной лик Ди, ее пронзило глубокое, сбивающее с толку чувство, куда более сильное, чем страх. Потупившись, она вновь уставилась на каменную стену.