Меня иногда занимал вопрос, а что происходит с "нереализованными" реальностями. Вот я уйду, а Елена останется. Предупредив ее, я помогу избежать обвинения, и сюда мы не вернемся. Всё происшедшее останется только в моей памяти. Но куда же денется девушка? А может, ничего на самом деле не происходит и это мой мозг каким-то неведомым способом "моделирует" ситуации и выбирает оптимальный вариант? И "коридор" всего лишь защитный механизм, существующий лишь в воображении? Но если это и бред, то, надо сказать, вполне последовательный и осязаемый. И избавиться от него невозможно. Правда, я и не пытался.
Мы "вышли" на рельсы, моя нанимательница не успела ничего сообразить, а я уже схватил ее в охапку и "перетащил" к водопаду. Причиной столь поспешных действий стало оцепление, отрезавшее все пути. Причем, как я понял, ловить нас никто не собирался и выстрелы были на поражение.
Теперь настала ее очередь удивляться. Но, надо сказать, адаптировалась девушка довольно быстро. Помня, какие ощущения испытывала Инна в коридоре, стоило мне выключить прибор, я приступил к эксперименту с опаской. Но нет, Елена чувствовала себя как обычно, и я принял это за действие камня. Нужно было срочно "возвращаться" и переигрывать. Я не собирался стрелять, но всё произошло инстинктивно. Не знаю, можно ли было избежать подобной развязки, и не собираюсь выяснять. Осталось выбрать точку выхода. Я счел наилучшим моментом время ожидания в вестибюле поместья. Вряд ли имело смысл возвращаться раньше, так как по виду девушки было ясно, что от камня отказываться она не собирается.
У меня имелись большие подозрения насчет этого таинственного особняка. Уж больно быстро нас вычислили. И очень вовремя. Как раз тогда, когда цена уплачена и улики налицо. А если учесть, что имущество "государева изменника" отходило в казну…
Сидят себе людишки в тайной канцелярии, рассылают письма всем подозрительным. Даже ежели и один из десяти откликнется - уже людишки хлеб свой не зря едят, принося казне пользу огромную и укреплению власти способствуя. А "зарядки", по-видимому, никакой и не было. И взамен давался "рабочий" камень. Ненадолго. На время. Так что я, выходит, спутал кое-кому планы. И могу смело ожидать наказания. Подошло время перехода, и я, взяв Елену за руку, "вышел". Да, вот мы подходим к дому. Девушка покачнулась, опершись о мою руку.
- Как вы, Елена, вам плохо?
- Нет, спасибо, уже всё прошло.
- И… что вы помните?
Как и Инна, Елена воспринимала лишь одно течение времени. Нормальное. При "возвращении" переход вызывал лишь легкое головокружение, и ничего более. И я принялся ждать. Как и в прошлый раз, она появилась через два часа, и мы направились на вокзал. До отхода поезда оставалось минут сорок, и я, усадив ее на скамейку в привокзальном сквере, осторожно начал:
- Одна ваша знакомая, в случае, если я замечу опасность, просила передать…
- Но у меня нет здесь знакомых! - вскинулась она. - Ну ладно, говорите.
- Это насчет только что завершенной вами сделки.
- Со сделкой всё в порядке, и я лично проверила подлинность товара.
- В качестве и я уже смог убедиться, - она подозрительно уставилась на меня, - но вот доверяете ли вы продавцам?
- Ну, не знаю… люди с виду солидные, да и какой им смысл меня обманывать? И как? Ведь то, зачем я приехала, уже у меня.
- Боюсь вас огорчить, но это провокация, и в поезде нас попытаются арестовать.
Верить она не хотела ни в какую.
- Да это вы провокатор, и я не знаю, откуда вы взялись на мою голову!
- Это вы меня наняли. Смею надеяться, об этом-то вы помните?
Тут я решил, что пришло время осчастливить Елену некоторыми подробностями ее девичьей жизни. Однако результат был прямо противоположный ожидаемому. И она, попытавшись ударить меня ногой, стала убегать.
20
Дальше я действовал по наитию, так как все хитроумные планы рушились прямо на глазах. Догнав ее и схватив за плечи, я "перешел", включив прибор "вперед". Всё-таки коридор - странное место. Только что она видела во мне лишь врага - и вот уже всё вспомнила.
- Да, теперь я вижу, что вы были правы. Извините меня. - Я великодушно кивнул:
- Чего уж там. И надо решать, что будем делать.
- Спрячем камешек здесь, а сами поедем домой. Оно, это место, действует так же, как и мое?
Я утвердительно кивнул и отвернулся, давая ей возможность устроить тайник. До отправления почти не оставалось времени, и мы "вышли". Елена, конечно же, всё забыла, но "пропажу" пока не обнаружила. А потом в купе вошли преторианцы. Она снова побледнела, а старший немного поглумился. Но, проведя досмотр, нас были вынуждены с извинениями отпустить. До Парижа мы добрались без приключений, и я проводил ее до имения.
- Я вам очень благодарна, Юрий.
Я только что отдал ей злополучный кусок стекла, предпочтя не вдаваться в подробности.
- Пустяки, для этого ведь вы меня и нанимали.
Это было воспринято как намек, и, покраснев, Елена велела принести деньги. Всё было сказано, расчет произведен, и я поспешил откланяться.
Утром, спустившись в холл, я обнаружил послание: "Юрий Иванович, не сочтите за труд посетить скромную обитель в Сен-Дени. Заранее благодарю за Ваше согласие". Письмо было без подписи, но упоминание Сен-Дени живо напомнило таинственного знакомого отца Алексия. Конечно, я имел право отказаться, но любопытство брало верх. Я теперь разбогател, относительно, конечно, и мог позволить себе заказать костюм у хорошего портного. Но времени не было, и пришлось идти в том, что есть.
Аббатство построено в том же готическом стиле, что и в "моем" Париже. Подойдя к двери кабинета, я постучал. Дверь бесшумно распахнулась, пропуская вовнутрь. Он сидел за столом, почти не изменившийся с нашей последней встречи. С той же белозубой улыбкой радушно протянул обе руки:
- Очень рад, что вы нашли время, Юрий!
- Пустяки, знаете, шел мимо…
- И каковы впечатления? - На лице была искренняя заинтересованность.
- Весьма и весьма… но чем вам насолила Америка?
Он оценил шутку по достоинству, а отсмеявшись, хлопнул меня по плечу:
- Сбылась мечта Никиты Сергеевича, а уж об исламистах я вообще не говорю.
Но мне было не до международной политики, а о делах насущных заговаривать я считал ниже своего достоинства. Сам позвал - пусть сам и начинает. Мой насупленный вид сказал ему о многом, вызвав новую бурю смеха.
- Сколько вам лет? - внезапно спросил я. - На самом деле?
Победа опять осталась за ним.
- Право, затрудняюсь ответить. - Он стал серьезнее, но ненамного.
- Как это вы не знаете сколько вам лет?
- Ну… в этом континууме я немного старше, чем там.
- А что это за фашиствующие молодчики? - В моем голосе зазвучали обвинительные нотки.
- Полноте, мой друг! Мы ведь подвид паразитов. И я преклоняюсь, перед Царствующим Домом, проявляющим столь умеренные аппетиты. Надеюсь, вы оценили здешний уровень жизни?
Крыть было нечем, и я промолчал.
- Выходит, я вне закона?
Он кивнул, и на этот раз лицо его было серьезно. Я стал прощаться и, протянув руку, спросил:
- Так куда же уходят "старшие"?
- Ищите и обрящете, - непонятно ответил он, и я откланялся.
Определенно, я становлюсь популярен.
- Записка для господина Юрия! - крикнул портье, едва я вошел. Это снова была Елена. "Умоляю, приходите срочно. В одиннадцать вечера в корчме у Морозова".
Я пожал плечами. В одиннадцать так в одиннадцать.
- Она молодая? - Анна надеялась провести вечер вместе и теперь дулась.
- Клиентки не бывают молодыми и старыми. У них вообще нет возраста. - Я протянул ей три червонца. - Постараюсь побыстрей, а ты жди меня, где обычно.
Вечера мы любили проводить в небольшом кабачке, в двух кварталах от моего отеля. Не очень дорогой и совсем не престижный, он притягивал каким-то неуловимым шармом. Там всё было сделано довольно просто и не то чтобы "под старину". Всё действительно было очень старым. Лет семьдесят, не меньше. Каждый раз, усаживаясь за столик, я представлял тех людей, что бывали здесь в прошедшие времена. О чем говорили, думали, на что надеялись? "Медвежий угол" - так называлось это уютное место - никогда не знал лучших времен, он таким и был задуман. Со дня основания и до сего момента публика не менялась, в социальном плане. А нравы… о, нравы здесь были проще некуда. Красивую женщину встречали одобрительными возгласами, и это давало возможность почесать кулаки. Что пару раз приходилось делать и мне. Анна была на седьмом небе от счастья, а завсегдатаи с тех пор стали считать за своего, уважительно здороваясь при встрече. В общем, райское место, мечта поэта. И посещение этой Валгаллы приходилось откладывать, сменив на деловую встречу. Ей-богу, если бы Елена не была одной из нас, я пренебрег бы ее просьбой.
Таксист подвез меня ко входу. У двери стоял швейцар. Видимо, готовое платье не было повседневной одеждой завсегдатаев, потому что он неодобрительно крякнул, окинув меня взглядом. Но одет я был не в рванину, был чисто выбрит и совсем не пьян, и двери передо мной распахнулись. Это заведение было классом повыше. Мужчины в смокингах, казалось, своим видом олицетворяли успешность. Женщины в вечерних платьях, обвешанные бриллиантами, смотрели сквозь меня, вызывая чувство неловкости. Я уж не говорю о раздражении. Явно не моя среда обитания, и чувствовал я себя здесь лишним. Да и в любой другой день недели добровольно сюда я бы не пошел. Ко мне приблизился метрдотель:
- Чем могу?.. Господин желает столик?
Столик я не желал и не стал делать из этого тайну. А хотел я Елену Земцову, которой, окинув взглядом зал, что-то не находил. Но мэтр разрешил мои затруднения, проводив в отдельный кабинет.
Поздоровавшись и подав руку для поцелуя, она произнесла:
- Я взяла на себя смелость сделать заказ. Конечно, я не знаю ваших вкусов, но надеюсь на снисхождение.
Дело было серьезное, иначе с чего бы это она стала меня так обхаживать. К сожалению или к счастью, я не гурман и не смог оценить по достоинству всё это великолепие. Но сервировано было красиво, и в животе заурчало.
Смущало только обилие столовых приборов, и подмывало спросить: "А что, мы еще кого-то ждем?" Вы только подумайте, одних вилок имелось в наличии штук пять! Но кабинет был отдельным, и краснеть перед благородной публикой моей потенциальной работодательнице не придется. А что касается моих манер - я же к ней не свататься пришел. Она была аристократкой, и не в первом поколении, а потому сразу нашла верный тон. То есть не стала строить из себя невесть что, сказав:
- Никогда не могла выучить, какая железка для чего предназначена, - что еще более укрепило меня в подозрениях. Ох, неспроста это, и для чего-то я ей крепко нужен.
Ужин, как вы понимаете, прошел в непринужденной и дружественной обстановке. А как еще он мог пройти? Чай, не "Медвежий угол", и хватать пониже спины мою спутницу никто не собирался. Когда подали кофе, мы начали осторожно переходить к делам.
- Я собираюсь отправиться в путешествие. - Она неторопливо смаковала напиток и внимательно смотрела на меня.
- Флаг в ру… - начал было я и поперхнулся, вспомнив, с кем говорю и что-то смутное, про приличия, - очень интересно, и чем могу помочь?
Должно быть, она была домашней девочкой или совсем не знакома с фольклором, что, по моему мнению, одно и то же. Во всяком случае, начало фразы пропустила мимо ушей. На роль просветителя я вряд ли годился, и мы продолжили.
- Обстоятельства вынуждают меня совершить поездку в Москву.
Я предполагал, что это за обстоятельства и в какую сторону они изменились. Кивнув в ответ, вопросительно посмотрел на нее.
- Я хотела спросить, не согласитесь ли вы сопровождать меня, на тех же условиях? - Она старалась не выдавать волнения, но все равно было заметно.
- Двухдневная поездка в Марсель - это одно, а путешествие в Москву… - Продолжить мне не дали.
- Займет всего четыре дня. В оба конца.
В определенных ею сроках я очень сомневался, но аргументов против не находилось. Да и еще три тысячи были не лишними. Не сумев сдержать вздоха, я кивнул.
- Билеты на дирижабль заказаны на послезавтра. Дорожные расходы я беру на себя, и вот, возьмите, - она протянула мне кошелек, - здесь две тысячи.
Я поразился ее самоуверенности в отношении моего согласия, но тут же себя одернул. Не достигни мы договоренности - наверняка нашелся бы спутник. Чай, не в лесу живет.
Что ж, послезавтра. И я помчался к Анне. Наверняка уже бесится, а к моему приходу начнет перед кем-нибудь крутить хвостом, пытаясь заставить ревновать.
21
В условленное время я стоял перед воротами загородного особняка, имея при себе только револьвер с пригоршней патронов. В пределах Империи никаких ограничений в передвижении не существовало, и о паспорте я не беспокоился. Я вообще ни о чем не беспокоился, если начистоту, свято исповедуя принцип: "Пусть лошадь думает - у нее голова больше". Да и перехитрить судьбу, заранее строя планы, еще ни кому не удавалось. Интересно, кто у них сформулировал знаменитое "делай, что должен, - случится, чему суждено"? Должно быть, из дома наблюдали и, приняв мой малахольный вид за колебания, поспешили навстречу.
- Вас что-то смущает? - Девушка смотрела в упор.
- Извините, задумался, и доброе утро. - Я тряхнул головой, пытаясь сосредоточиться.
- Здравствуйте.
- Экипаж еще не готов, и мы можем выпить чаю. - Она повернулась, приглашая за собой.
Мы вошли в дом, и Елена напрямую спросила:
- Я могу рассчитывать на ваше полное содействие?
- Разумеется, располагайте мной и моими скромными талантами.
Безо всякого стеснения блузка была расстегнута и кулон снят.
- А… скажите, я могу пройти "туда" вместе с вами?
- Да сколько угодно.
Это не беспечность. И "войти" и "выйти" можно, лишь взяв меня за руку и при наличии моей доброй воли. А кому попало я руки не подаю.
Мы "перешли" к водопаду, и Елена снова восхищенно засмотрелось на это чудо природы. Прибор работал в "нормальном" режиме, оптимальном для "приема гостей" и не приводящем к амнезии.
- Какого вы рода? - Девушка смотрела на меня, выискивая что-то, ведомое ей одной.
- Интеллигент в первом поколении. - Объяснять что-либо показалось утомительным, а врать не хотелось.
- Но вы наверняка не простолюдин! - Сказано несколько категорично, и я рассмеялся.
Ну как объяснить этому дитяти, что включает в себя емкое слово "инженер", ставшее в моей стране уже нарицательным.
- Ну, если вам зазорно ехать с холопом, могу и остаться.
- Холоп не может обладать "убежищем", да еще таким! Лишь людям благородной крови доступны места, подобные этому!
Ну вот, началось. Еще давайте приплетем сюда бога Ра и внебрачных отпрысков царя Гороха. Но мое столь наплевательское отношение к своей родословной не укладывалось в ее головке.
- Я вам доверилась и вправе знать, в чьих руках моя честь. - И почему это стольким людям так важен мой социальный статус? Жил себе жил, по мере сил никого не трогал, и вот на тебе. Но дурочку искренне жаль, и потому я примирительно начал:
- Ну, я бы предпочел оставаться инкогнито… - Глаза ее засияли.
- Так я права?
Я с тоской вспомнил Инну. При всей стервозности она, оказывается, обладала массой достоинств. Вот уж действительно, что имеем - не храним.
Но благородный я или подлец, каких свет не видывал, а никого другого на примете у нее не имелось. А потому стекляшка была спрятана, и мы, взявшись за руки, "вышли". А если для успокоения души ей нужен весь этот бред - да сколько угодно.
Читал в газетах о стратосферных дирижаблях, но в глаза ни разу не видел. Впечатление, надо сказать, было непередаваемым. Это нечто огромное, сравнимое разве что с кораблями пришельцев в "Дне независимости". Не будучи специалистом, не могу привести никаких технических характеристик. Знаю только, что он практически "непотопляем". А за сто пятьдесят лет воздухоплавания не случилось ни одной катастрофы. То есть аварии, конечно, имели место, но люди не гибли пачками, а поезд считался более опасным средством передвижения.
Салон первого класса выполнен в виде круглой гостиной, в которую выходили двери кают. Вращаться в обществе не тянуло, а потому я проспал все двенадцать часов путешествия. Все перелеты происходили по ночам. И таким образом, к утру мы оказались в Москве.
Этот город не был похож или не похож на "мою" Москву, деловито-суетливую, вечно куда-то спешащую и состоящую из людей, боящихся опоздать. Существовало в ней какое-то неторопливое величие, и если Париж архитектурно близок к своему "прототипу", то здесь сходство ограничивалось Кремлем. Отсутствовали многоэтажные коробки жилых кварталов, населенных "лимитой". Да, собственно говоря, "лимиты" как класса не существовало. В большинстве своем россияне проживали свою жизнь там, где хотели, а что может быть приятней родных мест? Имелся деловой центр, подобный Манхэттену, но в основном город состоял из особняков и поместий, перемежаемых огромными парками, больше похожими на партизанские леса. Само собой, размерами, а не запущенностью. Да, кто-то крепко приложил руку к истории этого мира, и мне стало немножко завидно. Вот живут себе люди, и никаких вам "измов". И ничего, как-то обходятся.