Как оказалось, этот служка был воплощением святости. Всегда был рад помочь добрым советом и предостеречь от опрометчивых поступков. Что не очень-то нравилось более достойным братьям. Неизвестно, чем бы это закончилось, но он, "услышав глас Божий", вовремя поднял тревогу по поводу кареты с королевским отпрыском, упавшей с моста.
Интересно, интересно. Но триста лет, отделяющие меня от сих славных дел во всех отношениях достойного юноши, сводили утилитарную пользу информации к нулю. Разве что могли служить практическим пособием "Как возвысится и приобрести влияние при дворе". Ко двору мне не хотелось, скорее, после выпитого пива нужно было во двор.
Безмолвный служитель, несомненно сталкивавшийся с подобным поведением не впервые, молча указал расположение нужных мне апартаментов. Не став присоединяться к группе, я просто бродил, рассматривая убранство церкви. Двери с табличкой "Настоятель" или "Святой аббат, прием по личным вопросам с…" нигде не наблюдалось.
Вот попробуйте "продать талант", если вокруг одни лишь стены. Пусть не совсем голые, пусть даже сто раз памятники мировой архитектуры.
Выходит, без общества я ничто и мой дар - дар паразита. "Грызун мелкий, сумчатый". Почему сумчатый, я и сам не знал. Видимо, пришло время самобичевания, вот я и понес ахинею.
- Если бы грызуны не были нужны, вряд ли господь допустил бы их существование.
Должно быть, я какое-то время говорил вслух. Стало досадно, как будто меня застали за чем-то неприглядным, и я шагнул было в коридор. Но говорили со мной по-русски, и любопытство взяло верх. В конце концов, любая информация могла пригодиться.
Я вопросительно взглянул на собеседника. Лет сорока пяти, спокоен, как человек, много повидавший и готовый к любым превратностям судьбы, крепок. Моего "мерцания" не заметить он не мог, но на его лице это никак не отразилось.
- Мне кажется, нам есть что сказать друг другу. - Акцент был еле заметен, но всё же чувствовался.
Я по-прежнему молчал, плохо соображая, что должен говорить и должен ли вообще.
Кабинет всё-таки наличествовал. Без таблички, правда, но зато с огромным монитором, немаленьким системным блоком и кучей всякой дребедени, вроде модемов, факсов и прочих там принтеров.
- Итак, Юрий, вас просили передать привет от Алеши? - Собеседник наливал коньяк, стоя ко мне спиной, и выражения его лица я не видел. "Алексей, Алешенька, сынок", - зачем-то пришло на ум, и тут я врубился. Ну конечно, отец Алексий! Но как он узнал? Ведь я сам еще вчера…
- Я тоже экстрасенс. Любитель.
Забавляясь в "Бюро", я не предполагал, что надо мной кто-то может сыграть одну из моих шуток. Смеялся он заразительно, и я не замедлил последовать его примеру.
14
- И что, есть какие-то ограничения?
- Да нет, в общем-то никаких. Правда, мы стараемся не действовать друг против друга, не затевать "крупномасштабных войн". В конечном итоге старший всегда оказывается сильнее. И не потому, что обладает каким-то особым потенциалом. Просто он живет дольше.
В последние полчаса меня мучили две мысли: "споймали, гады" и "что мне за это будет". Но ловить, вернее, хватать меня никто не собирался. И, как я пытался осторожно выяснить, наказывать за ранее содеянное тоже. Ну не станете же вы казнить дитя неразумное за то, что он убил из рогатки пару голубей и спер у соседки варенье. На моей грешной душе постепенно легчало. И я принялся тешить любопытство.
- Отец Алексий… он тоже?
- Нет, но, по-моему, он догадывается. Я был в Сопротивлении и после войны не спешил становиться пай-мальчиком. Русское ГРУ собрало на меня кое-какой компромат. Так, баловство. И попыталось шантажировать. Поиздевался я над ним на славу!
- Но ведь ему девяносто, а вы… - Я окинул взглядом собеседника.
- Мне сто сорок пять. - Сказано это было так просто, что у меня отвисла челюсть.
- А мистер Мак-Лауд тоже придет? - В смятении я ляпнул первое, что пришло в голову.
- Мак-Лауд не придет, но, если хотите, я лично знаком с Андрианом Полом.
- Да нет, это я так, от неожиданности.
- Мы не бессмертны в прямом смысле слова. И теоретически любого из нас можно убить из обыкновенного ружья или зарезать. Но на практике страшна лишь разрывная пуля в голову или что-то мгновенно отключающее сознание, взрыв, например. Соблюдая минимальные меры предосторожности, можно дожить до глубокой старости. Хотя от старости никто из нас еще не умер.
Воодушевленный открывшейся перспективой, я молчал, но всё было написано у меня на лице.
- Ну же, смелее.
- А… сколько лет старшему из нас?
- Что-то около семисот. Чем старше становишься, тем более тщетным всё кажется. Дети умерли, а внукам и правнукам даже и признаться неудобно, чей ты дедушка, а то ведь побьют. Многие уходят в коридор. Навсегда или надолго, никто не знает, ведь место у каждого свое, и гостей мы не принимаем.
Я ничего не стал говорить, не ходят друг к другу в гости, ну и ладно.
- Так дети?..
- Сколько угодно, поначалу это многим нравится. - Он улыбался.
- Скажите, а женщины, они тоже…
- Ни с одной из наших женщин за все годы так и не удалось толком поговорить на эту тему. Но я думаю, что нет. То есть у каждой из них есть свое убежище, но "возвращаться" они не могут. Наверное, это к лучшему. Зато долгожителей среди них больше. Видимо, женщина иначе устроена. Она меньше озабочена судьбами мира, у нее меньше амбиций. Или амбиции ее лежат в несколько другой области. Они просто живут, наслаждаясь каждым мгновением. Да, многие из них считают это тайной, так что не спешите разочаровывать.
Мы недооцениваем убойной силы сериалов. Мак-Лауд крепко засел в голове и норовил вылезти наружу.
- А как нам узнать друг друга?
Он опять засмеялся:
- А зачем? Солдат ребенка не обидит, а со сверстниками иной раз даже приятно подурачиться. Не лишайте себя сюрпризов, друг мой!
Мы тепло попрощались, а темечко прямо жгло ощущение "смотрин". Более года я наслаждался полной свободой, и хотя не был снобом, сейчас понял, что смотрел на людей немного свысока. И вот не очень жесткая, но всё же конкуренция. Но ничего страшного не произошло, а необратима только разрывная пуля в голову. Да и то наличие "старших товарищей" ставило это под сомнение.
День, несомненно, прошел не зря, и голова шла кругом от новых сведений. Назавтра Инна не появилась, а в спортзал мне что-то не хотелось, и я решил немного полюбопытствовать, наняв детектива.
- Про ночное происшествие известно мало, ничего ценного не пропало, какая-то брошь. Стоит пустяки, и в полицию обращаться не стали. Но приходящая прислуга рассказала, что вчера во время приема буквально из ниоткуда появилась голая женщина. Смутившись и пробормотав что-то вроде извинений, она попыталась выйти. Но хозяйка поместья вцепилась ей в волосы, и на этот раз пропали обе. - Было видно, что рассказчик не был уверен в моей реакции и говорил осторожно, проверяя впечатление. Его можно было понять, ибо репутация агентства напрямую зависела от качества информации. Здесь же попахивало мистикой.
- Через мгновение, по словам очевидцев, мадам появилась среди гостей и начала атаку на мужа, обвиняя его в "наглой и подлой измене". В ход пошли тарелки с холодной закуской, и прием пришлось завершить немного раньше… - Разговор сворачивал в более привычную для него колею, принося видимое облегчение.
Я расплатился и добавил щедрые премиальные, заверяя хозяина агентства, что очень доволен его работой.
Чем были вызваны "невинные дамские шалости", оставалось только догадываться, но каков стиль. Прийти голой на прием к любовнику! Да, девочка делала успехи. Открытым оставался вопрос: кто же тогда я? Но ответ на него бродил в голом виде где-то по берегам неизвестной мне реки.
Бродил, вернее, шлялся еще целый день.
- Ну и как прикажешь это понимать? - Тон у меня был обличительный, но я был несказанно рад.
- Чем ты собрался понимать, ведь в голове у тебя… - Это была всё та же Инна, и, судя по тону, в отношениях наших не произошло существенных перемен.
- Я тоже тебя люблю, дорогая, но могла бы хоть предупредить.
- Думала управиться быстрее, но вечеринка затянулась.
На большее я вряд ли мог рассчитывать и решил довольствоваться малым. И всё потекло, как всегда: я стал посещать тренировки, изредка Инна вытаскивала меня в оперу, но ценителем я не был и просто "отбывал".
Спустя недели две мы от нечего делать ходили по супермаркету. Ели мороженое, время от времени примеряя то одно, то другое, ничего особо не собираясь покупать. Я хотел спортивный костюм поновее, и вот шопинг затянулся.
- Погоди, дорогая, я кое-что вспомнил. - Я направился в секцию, торгующую видеокамерами.
- Что-то собрался снимать?
- Да, ненаглядная. Надеюсь, тебе понравится. - Я был сама тайна.
- А я там буду?
- Конечно, солнышко, ты моя героиня. - Я вставил кассету и приготовился.
- Это ты, проститутка, я тебя узнала! - Вопили по-французски, но проститутка, она и в Африке проститутка. Об остальном же я догадался по эмоциональному накалу.
Молодая женщина, не так давно столь усердно пинавшая меня ногами, вцепилась Инне в волосы. Судя по всему, всерьез и надолго. То, что произошло дальше, было сюрпризом даже для меня, ибо, поторопившись за видеокамерой, я "недосмотрел".
Не особо пытаясь отбиваться, Инна одной рукой схватила фурию за платье и, зажав в другой руке кулон, висевший у нее на шее под одеждой, исчезла. Вместе с платьем. Правда, через долю секунды появившись снова. Но платья в руках у нее уже не было.
Ошарашенная бабенка завизжала так, что готовы были повылетать стекла. Про нас как-то забыли, и я продолжал снимать, а ведьмочка, гордо подняв головку, пошла к выходу.
- Мадемуазель. - Охранник не знал, что предпринять.
В руках у Инны ничего не было, а голословные обвинения голой дамы, простите за каламбур, к делу, как говорится, не пришьешь…
Да, судя по словам человека из аббатства, - кстати, он так и не представился, а я, ошарашенный свалившимися на меня сведениями, как-то забыл спросить, - женщины обладали более скромными возможностями. Но пользоваться ими могли очень даже эффективно.
- Мсье, здесь снимать запрещено! - Не нужно быть полиглотом, чтобы понять.
И я выбросил камеру в коридор. Мелькнув так быстро, что охранник только мотнул головой, оторопело уставившись на мои пустые руки. Но предъявить нам было нечего, и мы беспрепятственно вышли.
- А ты ничего, соображаешь. - Я пытался подлизаться.
- А ты, между прочим, мог бы и предупредить бедную девушку.
- Зато теперь имеем ценный материал. Когда назначим просмотр? - Я пытался выяснить степень своей вины.
- Да хоть сегодня. Будет даже весело.
Я уже говорил вам, что она умная девочка?
15
- Таким образом, ущерб, нанесенный вами на контролируемой мною территории, я оцениваю в триста тысяч евро.
Говоривший был уверен в своей силе и праве повелевать людьми. А потому был вежлив. Мне же было интересно. И потому я тоже не хамил. Инна ушла в тень, ничего не объяснив, просто среагировав на опасность. А я вот отдувайся. Он говорил, разумеется, по-французски, но рядом был переводчик. Явно соотечественник с замашками Промокашки. Кто не знает, это из места встречи, которое изменить ну никак нельзя.
- А доказательства? - Я был и в самом деле ни ухом ни рылом.
- Доказательства будут в руках у полиции.
- Если? - Само собой напрашивалось продолжение, так как если бы захотели сдать, то давно бы уже сдали.
- Всегда приятно иметь дело с умными людьми. Здесь план мероприятий. - Он бросил мне на колени кожаную папку. - У вашей пассии несомненный талант, а потому сроку даю месяц.
Я открыл папку, а они засобирались.
- Да, и не обольщайтесь. - Он щелкнул пальцами, и подголовник кресла прямо-таки разорвало. - Оревуар, мсье! - Это я понял без перевода.
"Практически неуязвимы, разве что разрывная пуля в голову…" - вспомнилось вовремя, а главное, к месту. Да, мальчик, это Париж, и здесь совсем другой уровень. И в самом деле кретин, ну что мне стоило дать ей сотню-другую тысяч. Спал бы сейчас спокойно. Она, умница моя, и в самом деле времени даром не теряла. За месяц с небольшим, прошедший с момента инициации, - более двадцати ограблений. Или всё-таки краж? Как будто так уж важно, с кем я сплю, с грабительницей или с воровкой. Мог бы и догадаться, что фокус с платьем возник не на пустом месте, уж больно здорово у нее получилось. И всё же молодец! Я в ее возрасте еще сомневался и корчил из себя моралиста.
Я начал читать и присвистнул. Да-а, аппетиты у ребят, прямо скажем… За мифические триста тысяч они хотели чуть не пол-Версаля, ну и еще кусочек Лувра в придачу. Интересно, когда Инна обратила на себя их внимание? Хотя какая разница, убедить ее я не смогу, даже вернувшись. Только оттолкну. А без меня ей будет трудно. Судя по тому, на что они раскатали губу, в живых нас оставлять не собирались. Ну разве что Инну. Да и то ненадолго, так, пока не надоест.
Она появилась часа через два. Виновато потерлась носом о мою щеку и захлопала глазищами:
- Ты извини, а?
- Не судите, да не судимы будете, так, по-моему, сказано в Писании? - Она благодарно улыбнулась. - Что будем делать и есть ли у нас план?
- Есть ли у нас план? Есть ли у нас план? - Голосом мистера Фикса загундосила она. - У нас целых ТРИ плана! - Это радовало, в смысле оптимизма, так как, насколько я помню, все планы мистера Фикса кончались полным крахом.
- Пойдем погуляем. - Я не исключал возможности прослушивания, о чем усердно жестикулировал.
Инна всё поняла правильно, и спустя пару минут мы шли по одной из парижских улиц.
- Ну, выкладывай. - Я посмотрел на нее и приготовился слушать.
Излагала она минут пять, но все три плана были вариациями на тему спрятаться. Убежать и спрятаться, надавать по мозгам и спрятаться и сдать их, таких нехороших, в полицию и опять же спрятаться. Бегать мне не хотелось, о чем я и заявил, заслужив восторженный поцелуй. Перспектива сузилась, зато появилась возможность выбирать из двух зол. Оставалось решить, какому из них отдать предпочтение.
- Ты мне доверяешь?
Инна вопросительно посмотрела на меня:
- В смысле?
- Ну не путайся в это дело, есть кое-какие интересные мыслишки. - Я нагло врал и надеялся, что мое лицо меня не выдаст.
- Да ладно, что нам эта шваль. Да и вряд ли они контролируют всю Францию, а уж тем более весь мир.
- Ты права, но я здорово испугался и хочу немножко отыграться.
- Что я слышу, Юрий? Ты, железобетонный, с арматурой вместо нервов, и вдруг испугался?
- Да ладно тебе, нормальный я, поняла? И по ночам мне иногда снятся кошмары.
- Хорошо, и что я должна делать?
- В том-то и дело, что ничего. Сможешь пару дней ничего не делать? В смысле не проказничать?
- Ну, побездельничать - это пожалуйста, а вот не проказничать вряд ли.
- Всё серьезней, чем ты думаешь.
- Ерунда, а на их хитрые ж… есть кое-что с винтом.
Я посчитал, что согласие получено, и замолчал, пытаясь собрать мысли в кучу.
Конечно, заманчиво решить проблему с помощью убийства. Но в свете последних событий нужно хотя бы собрать минимум сведений. Кто, что и почему такая самоуверенность? Возможно, старший? Но по всем прикидкам выходило, что это не мог быть никто из наших: не тот почерк. Да и любой из нас прекрасно понимал, как трудно просчитать все варианты. И любая маленькая ссора могла обернуться черт знает чем. Как бы ни малы б мои возможности, но они у меня имеются, и с этим стоило считаться. Кто-то, кто не знает о моем существовании? Но, судя по "смотринам", мы с Инной пара достаточно заметная. Да и по жизни, я надеюсь, тоже. То-то и оно, что по жизни. Были еще мои ровесники, плюс-минус, но их я отбросил практически сразу, так как мы все одиночки, а здесь чувствовалась организация. Как ни крути, выходило, что это очередной местный князек. И на душе стало как-то легче, ибо князьков я не боялся.
* * *
- Оревуар, мсье! - Дверь за ними закрылась.
Второй раз я прокручивал наш диалог в режиме просмотра. Инкримировать гостям ничего нельзя, а от того, что можно, любой адвокат в считанные минуты не оставит камня на камне. Если, конечно, до них дойдет, до адвокатов. Меня постепенно разбирало зло. Если этот… платит околоточному и содержит пару папандопул, то уже сам черт ему не брат. Я хлопнул себя по лбу: вот он, готовый ответ. Разозли того, кому он не платит. Кого-то рангом повыше, так чтоб околоточные и заикнуться не смели, принявшись усердно рыть землю.
Я разошелся не на шутку. Решив, что недели хватит, я вернулся и начал действовать. Сначала занялся сбором информации, поручив это платным детективам. Как и предполагалось, держал он не весь Париж, и даже не половину. Но мелкой сошкой не был. Так, средних размеров хищник. Но парочке иностранцев проблем, конечно, мог доставить ой-ой-ой.
В качестве гончей я выбрал одного из замминистров юстиции, удостоверившись, что у того достаточно влияния, чтобы не отступиться. Конечно, шутка, которую я собирался с ними сыграть, не очень красива. Но я утешился тем, что по крайней мере на этот раз все останутся живы. Два раза пришлось навестить загородную резиденцию моего "работодателя", ведь как ни крути, а ежели б не он - нежились бы мы с Инной и наслаждались ничегонеделанием. Так вот, в поисках улик, бродил по особняку. Никаких тебе зажигалок с монографией, никаких именных документов. Ничего не разбросано тут и там и не просится в руки. Прислуга приходящая, а охранник валяется связанный, чтоб не путался под ногами. Да и по-русски он не говорил… Кусая губы, я обратил внимание на видеокассеты, вернее, на этикетки. У вас что на них написано? Правильно, названия фильмов. А если снимали видеокамерой? Вот и на нескольких из них стояли женские имена и даты. Не такие уж давние, между прочим. Кинув всё в сумку и прихватив пару безделушек на память, я ретировался.
Кассеты оказались любительской порнушкой с "работодателем" в одной из главных ролей. Никакого криминала, и законом не запрещено. Ну любит человек женщин. А кто их не любит? Ну, малек сентиментален. Так вы ведь тоже храните фото любимых девушек. Время поджимало, а потому я решил довольствоваться тем, что есть. Из газет знал, что выбранный мною замминистра в день нашей встречи с князьком собирался праздновать сорокалетие супруги. И в подарок приобретено жемчужное ожерелье. И жемчужин много, и все чистой воды. И цена подходящая. Где-то под полмиллиона. Жаль, конечно, портить женщине праздник, но ведь я собирался его вернуть. На месте ожерелья я оставил кассеты. Надо же мне хоть чем-то их порадовать?
Правильно, на место кассет пришлось положить безделушку. Триста тысяч, говорите? Получите, пожалста, с процентами. Расписочки не надо. В протоколе, козел, распишешься.