Но, как ни странно, сейчас Бенедикт безразличия не испытывал. Он страдал. Невыносимо страдал.
В отчаянии он молитвенно сложил руки и обратил лицо к распятию.
"Помоги! Помоги вернуть мой эдем!"
Серебряный крест безмолвствовал, все плыло перед глазами.
Окончательно раздавленный, Бенедикт ментальным ударом сбил распятие со стены, и оно со звоном упало на пол. Вампир еле сдержался, чтобы не закричать, безумно, оглушительно, так, чтобы вздрогнула земля.
Куда теперь податься? Куда идти после такой утраты?…
Бенедикт неловко пошарил в кармане в поисках бесценного флакончика - единственного из всех, что удалось спасти, - извлек миниатюрный фиал, нетерпеливо открыл его и приник губами к отверстию.
В вампира тут же ринулась плененная душа Сорина, наполняя жизнью каждую клеточку тела. Он ощутил всю гамму чувств, испытанных когда-то юношей: восхищение при виде закатного неба над родовым поместьем; радость от первых аплодисментов зрителей его фокусу с огнем…
Бенедикт рухнул на пол, перекатился на спину, дрожа от восторга. Он открыл глаза и увидел переливающиеся радуги, будто его тело на самом деле лучилось от счастья. Отражение радуг сверкало в окнах, плясало на стенах солнечными бликами…
Переживая горечь дня, когда Сорина изгнали из родного дома, Бенедикт плакал и стонал, как самый настоящий человек, - это было истинное блаженство…
И тут душа кинулась прочь. Обезумевшая, рыдающая, испуганная, она быстро скользнула во флакон. Вампир наложил на фиал заклятье, так что внутри сосуда душа чувствовала себя дома, в безопасности. Все еще сотрясаясь от судорог, Мастер закрыл крышечку - если он упустит последнее сокровище, то останется совсем один.
Бенедикт корчился на полу, пытаясь удержать воспоминание о пережитом удовольствии. Ему казалось, что стены подступают к нему со всех сторон, давят своей тяжестью, а тело разрывает на куски неведомая сила.
Спустя несколько минут - или часов? - тихо всхлипнула дверь. Вампир обернулся. Он до сих пор не пришел в себя и жадно ловил ртом воздух. В тени, неожиданно возникшей на пороге, Бенедикт узнал свое дитя: только Сорину удалось спастись.
Молодой вампир вошел и закрыл дверь. Одежда его была изодрана в клочья, пропитана горькими воспоминаниями о проигранной битве…
- Вот ты где. Я мог бы догадаться.
Мастер любил сидеть в этой комнате. Обычно он приходил сюда после киносеанса, насладившись фильмом и органной музыкой, или после вечеринки в ночном клубе, где выступали подражатели Гарри Гудини и отплясывали под джаз легкомысленные девицы.
Бенедикт молчал. Сорин снова заговорил с отцом:
- Твое Наитие закрыто…
- Я не подумал об охране. - Мастер закрыл лицо руками. - Я не правитель и никогда им не был. Поэтому нас и застали врасплох. Если бы мы обеспечили хоть какую-то защиту…
Он бессильно уронил руки и уставился в потолок. Сорин сел рядом, прислонившись спиной к стене. В схватке он показал себя отважным воином, используя всю мощь природного дара. После превращения в вампира его магические способности усилились и с каждым годом становились все совершеннее.
А вот молодые вампиры, дети эпохи джаза, не могли биться с врагами - и все из-за Андре, из-за вампира, которому Бенедикт доверял, как кровному брату.
Бенедикт проклинал тот час, когда они, поддавшись любопытству, позволили Андре выманить их наружу. Воздух дрожал и колебался; ветер принес легкий, знакомый, но почти забытый аромат… Словно весточка из родного края… Ничего не подозревая, они отправились посмотреть, что происходит.
Собрат по крови ждал их в Гайд-парке, небрежно закинув руку на спинку скамьи. В свете восходящей луны он напоминал скорее бледную тень, нежели реальное существо. Тем не менее Бенедикт заметил, что борода у него сбрита, а волосы подстрижены по последней моде.
Он не виделся с Андре несколько веков. Как только братья обнаружили, что обладают разными способностями, каждый пошел своим путем, совершенствуя и развивая волшебный дар. Некоторые повелевали животными, другие - управляли погодой, а Бенедикт не умел ни того, ни другого. Зато на него не действовали религиозные символы, и он пришел к выводу, что это - свидетельство пока не проявленной силы.
В прошлый раз они встретились с Андре, когда создатель мысленно призвал своих детей, велел им основать общины, а сам ушел под землю, набираться сил для решающего часа. С того момента общение братьев окончательно сошло на нет - из-за того, что каждый занимался своим делом, как думал Бенедикт.
Теперь он понял, что ошибся.
Андре невозмутимо на них смотрел; Бенедикта терзала смутная, но настойчивая тревога, и вампир решил воздержаться от приветствия.
- До тебя не доходили кое-какие слухи, друг мой? - осведомился Андре. Бенедикт не ответил, и брат по крови радостно продолжил: - Между братьями распри. Вовсю идет гражданская война. Проклятая жадность! Тебе следовало бы держать ухо востро, Бенедикт.
Прежде, чем Андре успел объяснить, вампир догадался, что произошло.
- Я хочу все, чем ты владеешь, - прямо, по-деловому сказал Андре. - Впрочем, я уже получил желаемое.
Со сверхъестественной скоростью Бенедикт и Сорин ринулись в Подземелье. Вампиры Андре захватили в плен детей. Молодежь в замешательстве смотрела на Мастера: неужели на такое способны свои же?
Новым отпрыскам нужен был оазис. Потратив чертову уйму денег, Бенедикт создал этим повесам и красоткам островок наслаждений, где праздник никогда не кончался, где они могли ни в чем себе не отказывать и танцевать до зари. До сих пор самую большую опасность представляли люди, истребляющие все, что не поддавалось их пониманию, - например, вампиров. Тем не менее существование Подземелья пока удавалось скрывать.
Кто бы мог подумать, что брат по крови окажется куда опаснее смертных?
Андре застыл позади Бенедикта и Сорина, перекрыв тайный выход.
- Сдавайтесь, - потребовал он.
- Как ты смеешь идти против нашего отца?
Андре захохотал.
- Смею! И знаешь почему, Бенедикт? Потому что мне захотелось! Лет через двести повелитель вновь очнется ото сна, и приветствовать его буду я. Я стану его правой рукой.
Андре сильно изменился. Раньше он был воином низшею уровня. Честолюбивым? Пожалуй. Могущественным? О могуществе он и мечтать не смел.
Сдаваться Бенедикт отказался, и тогда Андре объявил войну.
Все произошло слишком быстро. Они не успели… Не успели освободить молодых вампиров… Сорин не успел применить свою жестокую магию и вырвать сердца нападавших… Бенедикт не успел обезглавить ублюдочного братца и его выкормышей…
Андре явно чувствовал себя в полной безопасности. В мгновение ока он поджег штору, видимо, надеясь погасить пламя, как только выставит Бенедикта из его собственной обители…
Теперь бывший Мастер скрывался от жестокой действительности в заброшенном доме, и его слух терзали воображаемые крики детей, объятых адскими языками пламени.
Огонь. Именно он по-настоящему убил его потомство. Бенедикт даже не успел спасти флаконы с их душами…
"Трус!" - отчаянно проклинал он себя, вспоминая, как ускользнул с Сорином из Подземелья через тайный лаз в парке, когда смертные сбежались гасить пожар.
В толпе они разделились. Мастер Бенедикт - отныне король без королевства - пробрался в свое излюбленное убежище, чтобы обдумать происшествие. Он лежал ничком на жестком деревянном полу. Осознание полного краха тяготило его. Хотелось уединения, хотелось превратить мир в такой же кошмар, который он только что пережил.
- Мастер? - прошептал Сорин.
Внезапно Бенедикт осознал, что тело его само собой перевоплотилось в туман, и внутри зияет пустота. Он стал бесполезным ничтожеством. Теперь ему предстоит как-нибудь протянуть остаток бесконечных лет, пока бренная плоть не износится и не рассыплется в прах.
Раздосадованный, что его застали в таком виде, вампир быстро вернулся в твердую оболочку. Долгие годы Бенедикт совершенствовал свой дар принимать разные образы. Сейчас он случайно потерял контроль. Не то чтобы это имело значение…
- Мастер, - осторожно повторил Сорин, словно будил спящую змею. - Я растерян, также как и ты, но оставаться здесь нельзя. Из-за пожара люди развили бурную деятельность, повсюду снуют. Надо уходить…
Он замолчал.
- Зачем? - равнодушно отозвался Мастер. - Куда нам идти?
- В другую подземную обитель. - Сорин грациозно поднялся на ноги. - Мы найдем что-нибудь и начнем все сначала. Можно в Эдинбурге…
Мастер не ответил.
- Или… - не унимался Сорин, - или в Америке. Повелитель, ты же любишь Сан-Диего и Лос-Анджелес.
- Ни за что.
Сорин притих. Бенедикт ощутил легкий трепет Наития; бодрящая энергия разливалась по всему телу. Старый вампир отразил волну оптимизма, посланную ему сыном, - ни к чему это.
- Мне конец. - Мастер закрыл глаза, ему хотелось полностью раствориться во мраке.
- Мастер, я понимаю, мы в отчаянном положении, но в мире еще столько интересного. Ежечасно появляются новые изобретения, новые кино. Представь, сколько еще выйдет картин с участием малютки Мэри Пикфорд!
Актриса напоминала Бенедикту Терезу, поэтому он не пропускал ни одного фильма с участием Мэри Пикфорд, но сейчас даже напоминание о любимице не вывело вампира из оцепенения. Кинопленка его жизни оборвалась.
От слабости Мастер не мог даже говорить, и вместо этого воспользовался Наитием: "Я больше не желаю так рисковать…"
Он отключился прежде, чем услышал ответ. Что могло подержать его дух? Только ненависть. Бенедикт собрался с силами, пробуждая в себе это живительное чувство. Точно по волшебству, он превратился из закостенелого циника в неведомое чудовище - подлинное воплощение ужаса. Да… да…
Ненависть обрела форму.
Выпустив клыки, вампир увеличивался в размерах, поднимаясь выше и выше, как бурлящий морской вал.
С тихим скрипом отворилась дверь. На пороге возникли двое в военной форме. И Бенедикт, поверженный Мастер, с шипением раздулся и навис грозной тенью над перепуганными людишками. Расширенными от страха глазами смертные глядели на жуткое зрелище, будто перед ними внезапно разверзлась бездна Преисподней.
Бенедикт торжествующе захохотал. В уголке, закрыв лицо руками, скорчился Сорин, не в состоянии смотреть на кошмар, в который переродился его создатель.
Глава 14
Мир иных
На другой день, едва сгустились сумерки, Доун привезла Кико в офис после очередного курса физиотерапии.
Она совершенно вымоталась: сначала мозговой штурм с коллегами, затем индивидуальные занятия (на тренировке Доун выбрала самый жесткий режим), а потом поездка в больницу, чтобы обсудить состояние Кико. На ее расспросы врач лишь неубедительно промямлил: "Мы будем внимательно следить за ходом лечения".
Доун рассказала команде о разговоре с Мэттом по делу Джессики Риз (разумеется, опустив эпизод с платьем Эвы) и ушла упражняться со своей любимой цепной плетью. Самое главное - не просто овладеть тонкостями обращения с оружием, а научиться сохранять хладнокровие. В этом Доун превзошла саму себя. Она тренировалась, пока пот не полил с нее градом, смывая разочарования прошедшей ночи… Впрочем, это оказалось нетрудно.
После душа она решила почитать в интернете информацию о Лэйне Томлинсоне. В той же комнате за одним из компьютеров работал Кико.
- Вот черт! - выругалась она, не найдя ничего стоящего, и закрыла поисковую страницу. - Иногда кажется, что новая зацепка обнаружится только после очередного убийства.
- Не накаркай! - Кико сидел за низким столиком, прямой как шомпол. - Но… в общем, я тоже об этом думал. Особенно если убийца-подражатель совсем обнаглеет и потеряет бдительность. Тут мы его и схватим.
- Ага, вот только дождемся новой жертвы.
У Доун зазвонил мобильник. Жаклин Эшли. Кровь прилила к щекам.
"Мне изобрели имидж "гостьи из прошлого"", - объявила однажды Жаки и сняла бейсболку. По плечам рассыпались белокурые волосы, точь-в-точь как у Эвы. Даже лицом актриса походила на покойную мать Доун. Старлетка настороженно, волнуясь, ждала реакции. "…Говорят, что сходство, конечно, не то чтобы бросается в глаза, но чем-то я напоминаю Эву…"
Мама. Доун знала ее только по фотографиям. Сколько их было! Сказочные фото со свадьбы знаменитой Эвы и ничем не примечательного Фрэнка (какой необдуманный брак!); рекламные снимки восходящей кинозвезды; кровавые кадры с места преступления.
Телефонный звонок напомнил о ночном предательстве Мэтта. Ей снова стало горько и обидно, пробудились старые страхи и разочарования, терзающие ее всю жизнь.
"Спи, моя детка, ночь напролет…"
- Что стряслось? - спросил Кико.
"Птицу-певунью мать привезет…"
- Жаки. - Даже звук имени причинял боль.
- Ты не ответишь? - оживился телепат.
Доун явно не собиралась брать трубку, поэтому Кико восторженно схватил телефон и затеял оживленную болтовню. Еще недавно, до смены имиджа, Жаклин вызывала у Доун такое же чувство радости.
Это сумасшествие пора прекращать. Жаки - это Жаки. В противном случае Голос давно бы вмешался и объявил во всеуслышание, что Жаклин Эшли - замаскированный вампир.
Свихнуться можно!
Доун решительно потянулась к трубке, но Кико, увлеченный разговором, не хотел отдавать телефон. Пришлось бесцеремонно вырвать мобильник из рук коллеги.
- Будет вечеринка, - тихо пояснил он. - Жаклин хочет, чтобы ты составила ей компанию. Везет тебе!
- Привет! - сказала Доун, неотрывно глядя на Кико, - в присутствии телепата она не наделает глупостей.
- Наконец-то! - весело воскликнула Жаки. - Я уж решила, что ты меня избегаешь.
- Ну что ты! Просто жутко занята.
- Выкладывай, что новенького! Мой "пиратский тренинг" закончился, будут студийные съемки. Может, урву время для фехтования. Приходи к Дипаку! Только поторопись, а то я уеду на натуру. Ладно? Придешь? На тренинге меня научили куче полезных вещей! Ой, я тебе такое расскажу! Представляешь, актеры на самом деле обращаются друг к другу "дорогой" и "дорогая"? Никак не привыкну.
- Привыкнешь.
Судя по легкомысленному щебету и ахам-охам, Жаки действительно приехала в Голливуд из провинции. Или…
Охотница задумалась. Даже Брейзи сказала, что старлетка - очередная копия знаменитой актрисы, таких двойников в Городе Грез пруд пруди. А ведь Брейзи сама рассудительность! Так почему Доун лезет в голову всякая чушь?
- Какие планы на вечер? - поинтересовалась Жаки.
- Работаю.
Кико испепелил Доун взглядом, догадавшись, что она выдумала предлог, чтобы не встречаться с Жаклин. Он перебрался на свой стул, подпер щеку кулаком и принял влюбленное, мечтательное выражение лица.
- Ты слишком много работаешь, - засмеялась актриса. - Тогда я тебя похищу! Пол Аспен устраивает вечеринку, а я еще не совсем освоилась, чтобы идти на такое мероприятие одной.
Пол Аспен, покоритель сердец… Его, несомненно, будут помнить и через двадцать лет по ура-патриотическим фильмам. Роли спасителя отечества принесли Аспену целое состояние. Впрочем, в последнее время актер несколько разнообразил свое амплуа. Злые языки болтали, что он любит "срывать цветы невинности" юных дев, - как на съемочной площадке, так и за ее пределами, - но в утренних новостях подобные слухи пока не подтверждали.
- Будешь моим телохранителем?
- Я не увлекаюсь корпоративными вечеринками.
Кико легонько пихнул Доун локтем в бок.
- Жаки, минуточку. - Она придержала телефон плечом и вопросительно посмотрела на телепата.
- Не отвлекайся, не отвлекайся, - строго сказал Кико.
Раздосадованная, Доун пообещала актрисе перезвонить попозже и повесила трубку. Словно гора упала с плеч. Ура! Можно вздохнуть спокойно. Кико не дал ей расслабиться.
- Ты должна пойти!
- С какой радости?
- Ради Жаки я на все готов! Не желаю терять ее только из-за того, что ты ненавидишь Голливуд.
При мысли о встрече с Жаклин Доун охватила паника. "Пусть это глупость, но пора выложить все начистоту", - решила она.
- Помнишь, несколько дней назад мы предположили, что вампиры делают пластические операции?
Кико искоса взглянул на нее.
- Я постоянно думаю об этом, - продолжала Доун. - Ведь убийство Робби Пеннибейкера было инсценировано, а потом планировалось триумфальное возвращение…
Телепат понял, к чему она клонит.
- По-твоему, Жаки - это Эва после операции, вышедшая из Подземелья, как и Робби?
Доун наотрез отказывалась вспоминать о происшествии в больнице, но Брейзи наверняка рассказала о нем Кико и Голосу. И слава Богу! Уж лучше Брейзи. По крайней мере ей не пришлось заново переживать неприятное событие во всех подробностях.
- На самом деле, - сказал Кико, - тебе не о чем волноваться. За ней следили, как и за многими другими людьми, с которыми мы общались, и ничего подозрительного пока не обнаружено.
- За Жаки следили Друзья?…
- Угу. Хотя у Друзей полно дел. И самих Друзей не так уж много… А еще им надо иногда отдыхать, набираться сил, понимаешь?
- Ничего себе! Ну спасибо, Кико, что сразу мне сказал!
Он покачал головой, словно удивляясь ее реакции.
- Никто никогда не знает, что где происходит. Всему свое время. Я уже привык…
"Так что смирись, - мрачно подумала Доун. - Ты просто спасаешь мир".
- С Жаки все чисто, не сомневайся, - продолжал телепат. - Иначе мы бы занялись ею.
Вот черт! Может, остальные ничего не замечают? У Доун в больнице чуть инфаркт не случился при мысли о воскресшей Эве.
Минуточку. Можно подумать, что шок лишил ее способности хладнокровно анализировать ситуацию. Доун успокоилась и постаралась рассуждать здраво. А если Жаклин-Эва выведет ее на Подземелье? Почему бы не рассмотреть такой вариант? Чем черт не шутит!
- Иди. На. Вечеринку! - медленно произнес Кико. - Сегодня у нас ничего важного. Брейзи планировала просмотреть материалы по делу Джессики Риз, а потом, наверное, засядет в лаборатории.
Во взгляде Кико мелькнуло что-то странное, но телепат быстро отвернулся.
- Почему бы вам с Брейзи не присоединиться?
- Потому что Жаклин Эшли… Доун, ну нельзя же везде высматривать злобных чудовищ! Эта паранойя пройдет, честное слово. Когда я впервые увидел вампира, тоже натерпелся страха… Ты сначала успокойся, а потом кулаками маши.
"Это он о бродяжке, - догадалась Доун. - Я себе то же самое сотни раз повторяла. Сотни тысяч раз!"
Кико встал и направился к двери.
- Ты только предупреди босса. - Помолчав, телепат добавил: - Надеюсь, ты все-таки пойдешь. Жаки развеет твои опасения.
Не оглядываясь, он пулей вылетел из комнаты. Доун даже не заметила, как поспешно ретировался телепат - она обдумывала, как бы половчее выпытать у "подружки" правду.
Ну и пусть никто не верит в ее подозрения.
В новенькой "тойоте-приус" Жаклин и Доун отправились в Малибу, на виллу Пола Аспена. Актриса всю дорогу болтала о своей машине.