Там было совершенно темно. Я приблизил лицо к стеклу и уставился на темные очертания предметов, которые, я знал, были лесенками; домик Венди - небольшой квадратик, сереющий на фоне окружающей его черноты, - дрейфовал на волнах пластиковых шариков. Я включил фонарик и посветил в комнату. Под лучом света шарики вспыхнули яркими цветами, потом луч сместился, и они снова стали черными.
Я вошел в ясли и уселся в кресло воспитателя, маленькие детские стульчики стояли полукругом передо мной. Так я сидел в темноте и слушал. Слабый светло-оранжевый свет фонарей лился сквозь стекло окна, полная тишина чередовалась с едва слышным шумом от дороги за парковкой, когда мимо проезжала машина.
Я взял книжку с подлокотника кресла и открыл ее, посветив себе фонариком. Сказки. "Спящая красавица" и "Золушка".
Раздался звук.
Тихий глухой удар.
Я снова услышал его.
Стук бьющихся друг о друга шариков в игровой комнате.
Я моментально вскочил, вглядываясь сквозь стекло в темноту комнаты. "Пум-пум" послышалось снова. Через секунду я уже стоял вплотную к окну, подняв фонарик. Я затаил дыхание, по телу бежали мурашки.
Луч фонарика скользил над лесенкой, к окну и обратно, отбрасывая тени в проходы. Я направил его вниз - туда, откуда слышался звук ударяющися шариков, и за мгновение до того, как луч осветил их, слой шариков всколыхнулся, и они посыпались друг за другом в маленькую воронку. Будто что-то зарывалось в них.
Я стиснул зубы. Снова направил луч фонарика на шарики, но теперь все было спокойно.
Я еще долго шарил лучом по маленькой комнате, пока рука с фонариком не перестала дрожать. Не пропуская ни дюйма, я обследовал каждый уголок комнаты, пока не заметил шарики на самой вершине лесенки, у самого края. Тогда я понял, что один или два шарика, должно быть, просто скатились вниз, мягко стукнувшись; у меня вырвался долгий и шумный вздох облегчения.
Я тряхнул головой, опустил руку - луч фонарика тотчас скользнул вниз, и игровая комната снова погрузилась в темноту. И в этот самый момент, когда черные тени уже ринулись обратно, у меня внутри все похолодело: я увидел маленькую девочку в домике Венди; она смотрела на меня.
Товарищи по смене не могли меня успокоить.
Они нашли меня в игровой комнате, я кричал и звал на помощь. Я открыл обе двери и вышвыривал шарики в ясли и проходы, они раскатывались и отскакивали во все стороны - вниз по лестнице к главному входу, под столики в кафе.
Сначала я постарался успокоиться. Я знал, что главное было не испугать девочку, она и так, должно быть, уже была напугана. Я прохрипел что-то нечленораздельное, что должно было прозвучать как радостное приветствие, и вошел внутрь, постепенно приближая свет фонарика к домику Венди так, чтобы не ослепить ребенка, продолжая нести всякий вздор, который только мог прийти мне в голову.
Когда я понял, что она снова зарылась в толщу шариков, я прикинулся клоуном и попытался притвориться, что мы играем в прятки. Я с ужасом осознавал, как, должно быть, выгляжу в ее глазах в своей униформе, да еще и неся весь этот бред.
Но когда я добрался до домика Венди, там никого не оказалось.
- Ее оставили! - продолжал вопить я, и когда они поняли, то зарылись в толщу шариков вместе со мной и принялись горстями раскапывать их и разбрасывать в стороны, но оба остановились гораздо раньше меня. Обернувшись, чтобы швырнуть очередную порцию шаров, я осознал, что мои напарники просто наблюдают за мной.
Они не поверили, что девочка была здесь и куда-то исчезла. Они сказали, что увидели бы ее, что она должна была бы миновать них. Они без конца повторяли, что я схожу с ума, но не пытались остановить меня, и наконец я очистил комнату от всех шариков, пока они стояли и ждали полицию, которую я заставил их вызвать.
Несколько дней я был не в состоянии выйти на работу. Меня лихорадило. Я продолжал думать о ней.
Я видел ее всего мгновение, пока не опустилась темнота. Девочке было лет пять или шесть. Она выглядела уставшей, испачканной, бледной и замерзшей, будто я смотрел на нее сквозь толщу воды. На ней была грязная футболка с изображением принцессы из мультфильма.
Она смотрела на меня широко открытыми глазами, плотно сжав губы. Грязные пухлые пальчики крепко сжимали край стенки домика Венди.
Полиция никого не нашла. Они помогли нам собрать шарики и засыпать их обратно в игровую комнату, потом отвезли меня домой.
Я все время думаю о том, как все могло бы сложиться, если бы хоть кто-то поверил мне. Не могу представить, как бы все обернулось. Когда через несколько дней я вернулся на работу, самое страшное уже произошло.
Если вы не понаслышке знакомы с такой работой, как моя, вы знаете, что бояться следует двух ситуаций.
Первая - это когда вы приходите на место и видите там скопление людей, нервных и возбужденных, они спорят и орут, расталкивая друг друга. Вам ничего не видно из-за толпы, но вы понимаете: эти люди так взбудоражены, потому что случилось что-то плохое.
Вторая ситуация - это когда вам тоже ничего не видно из-за толпы, но теперь люди реагируют иначе: они замерли на своих местах и как-то по-особенному молчаливы. Такое случается реже, но это куда хуже, чем первый случай.
Ту женщину и ее дочь уже увезли. Все, что произошло, я увидел позднее в записи.
Девочка пришла в игровую комнату через пару дней после первого визита. Как и в тот раз, она сидела одна, совершенно счастливая, напевая и разговаривая сама с собой. Ее минуты истекали, мать уже погрузила новую садовую мебель в машину и вернулась за дочкой. Женщина постучала в стекло, улыбнулась, малышка выглядела вполне счастливой, пока не поняла, зачем ее зовут.
На пленке видно, что она сразу начала вести себя совершенно иначе. Настроение у нее портится, она хнычет, потом внезапно поворачивается, бежит обратно к домику Венди и с грохотом падает в шарики. Мать терпеливо стоит у двери и продолжает звать ее, воспитательница стоит рядом с ней. Видно, что они разговаривают.
Малышка сидит спиной к взрослым и что-то говорит, обращаясь к пустому дверному проему домика Венди, очевидно упрямо доигрывая какую-то ей одной понятную игру. Другие дети продолжают заниматься своими делами. Некоторые наблюдают за тем, что происходит.
Наконец мать громко требует, чтобы дочь подошла к ней. Малышка поднимается и поворачивается лицом к камере; теперь мать и дочь стоят друг напротив друга, их разделяет лишь море шариков. Девочка замерла, опустив руки вдоль тела, зажав по шарику в каждой ладошке; но вот она поднимает руки и смотрит попеременно то на шарики, то на мать. "Не пойду, - говорит она (это я разобрал потом). - Я хочу остаться. Мы играем".
Она пятится в домик Венди. Мать шагает к ней и на мгновение сгибается в дверном проеме. Чтобы забраться внутрь, ей приходится опуститься на четвереньки. Вот из домика торчат только женские ноги.
На пленке нет звука. Но зато вы видите, как дети вокруг вздрагивают, а воспитательница бросается вперед, и понимаете, что женщина закричала.
Воспитательница потом рассказывала мне, что, когда она пыталась пробраться к домику, ей казалось, что шарики давили на нее своей массой, будто вдруг стали очень тяжелыми. Дети все время лезли ей под ноги. Следом за ней проталкивались еще несколько взрослых; казалось странным и нелепым, что эти несколько футов до домика Венди приходилось преодолевать с таким трудом.
Они не смогли вытащить мать из домика, поэтому взялись за него с четырех сторон и подняли домик над ее головой, разломав игрушечные стены.
Ребенок задыхался.
Разумеется, шарики специально делают достаточно большого размера, чтобы избежать риска подобных ситуаций, но эта девочка как-то умудрилась затолкать шарик глубоко себе в рот. Это казалось невероятным. Но шарик был так глубоко и втиснут так сильно, что его невозможно было достать. Глазки малышки едва не выкатывались из орбит, маленькие ножки были повернуты внутрь носками и коленками.
Теперь мать поднимает девочку и стучит по спине, очень сильно. Дети выстроились вдоль стены, наблюдая за происходящим.
Одному из мужчин удается оттеснить мать, он поднимает девочку, намереваясь применить прием Хеймлиха. На пленке не очень хорошо видно ее лицо, но можно заметить, что оно теперь потемнело и сделалось синюшным, а голова безвольно повисла.
Как только мужчина обхватывает малышку, он невольно поскальзывается на шарах, все еще прижимая девочку к себе. Они падают вместе. Малышке уже не помочь.
Детей срочно уводят в другую комнату. По магазину сразу проносится слух, что в игровой что-то случилось, сюда сбегаются все родители. Когда прибежала первая мамаша, она увидела, что мужчина, который пытался помочь девочке, проглотившей шарик, теперь кричит на детей, а воспитательница пытается успокоить его. Он требовал, чтобы дети показали ему другую малышку, которая путалась под ногами и что-то болтала, когда он хотел перевернуть задыхавшуюся девочку вниз головой.
Это была одна из причин, почему нам пришлось снова и снова просматривать кассету, чтобы выяснить, откуда взялась таинственная девочка и куда она подевалась. Но пленка ее не зафиксировала.
Конечно, я пытался перейти на другой объект, но для нашего бизнеса, да и не только для него, наступили не лучшие времена. Стало совершенно ясно: если я хочу удержаться на этой работе - мне лучше всего оставаться на старом месте.
Игровую комнату закрыли - сначала на время следствия, потом "на реконструкцию", потом и вовсе на неопределенный срок, пока решался вопрос о ее будущем. Ее закрыли сначала неофициально, а потом объявили об этом от лица администрации магазина.
Взрослые, которые знали о том, что случилось (меня всегда удивляло, как мало их оказалось), шагали мимо комнаты вместе со своими малышами, пристегнутыми к складным стульчикам на колесах, мрачно следуя своим путем по демонстрационным залам, но старшие дети все еще скучали по комнате. Это было заметно, когда они с родителями поднимались по лестнице. Они думали, что направляются в игровую комнату, начинали радостно галдеть, вспоминая лесенку для лазанья и разноцветные игрушки, но при виде запертой комнаты и заклеенного коричневой бумагой большого окна ударялись в слезы.
Для меня, как и для большинства сотрудников, запертая игровая комната стала запретной зоной. Даже во время ночных дежурств я сворачивал в сторону, если мой маршрут пролегал мимо нее. Что проверять, если комната опечатана? Тем более что там все еще была ощутима атмосфера ужаса, стойкая, как дурной запах. У нас, представителей службы охраны, есть специальные пластиковые карточки, которые мы должны каждый раз во время обхода подносить к считывающим устройствам, расположенным в разных местах магазина, чтобы зафиксировать, что мы обошли каждый участок маршрута. К устройству, которое находилось у двери игровой комнаты, я подносил свою карточку, глядя в другую сторону - на стеллажи с новыми каталогами наверху лестницы. Временами мне казалось, что я слышу какие-то шорохи за спиной, похожие на тихое "пум-пум", но я знал, что этого не может быть, поэтому старался не обращать внимания на то, что мне чудилось.
Было странно думать, что игровая комната закрыта навсегда. Что те дети были последними ее посетителями и никто не будет больше играть в ней.
Однажды мне предложили хорошие сверхурочные, чтобы я остался поработать ночью. Администратор магазина представила меня мистеру Гейнсбургу - сотруднику главного бюро, прибывшему из британского правления компании. Мистер Гейнсбург хотел поработать в магазине поздно вечером, и кто-то должен был сопровождать его.
Он не появлялся в магазине почти до самой полуночи, я подумал было, что Гейнсбург уснул, не сумев приспособиться к другому часовому поясу, и уже сам собирался завалиться спать, как тут он и пришел. Загорелый господин, и одет с большим вкусом. Он рассказывал мне о планах и стратегиях компании, постоянно обращаясь ко мне по имени. Пару раз мне хотелось напомнить ему, что я не член совета директоров, а простой охранник, но, в конце концов, он был моим боссом, и я не решился ничего сказать. В любом случае мне была нужна эта работа.
Гейнсбург попросил проводить его в игровую комнату.
- Со всеми проблемами следует разбираться, как только они возникают, дорогой Джон, - сказал он. - Это первое правило, которое я усвоил и всегда ему следую. Одна проблема создает другую. Если вы не разрешите одну маленькую закавыку, полагая, что все рассосется само собой, то, прежде чем вы узнаете об этом, у вас уже будет две проблемы. И так далее.
Вы ведь проработали здесь какое-то время, не так ли, Джон? Вы видели это место, прежде чем его закрыли. Эти безумные комнатки исключительно популярны у детей. Они теперь есть во всех наших магазинах. Вы подумаете, что это дополнительные расходы? Какие-то благоглупости? Но я скажу вам, Джон, дети любят эти игровые комнаты, и дети… да, дети очень, очень важны для нашего бизнеса.
Двери комнаты уже были широко открыты, так чтобы проход оставался максимально свободным, и я помог ему внести туда небольшой столик с демонстрационного этажа.
- Дети - залог нашего успеха, Джон. Почти сорок процентов наших клиентов имеют маленьких детей, и большинство из них называют наше внимание к их детям среди двух или трех главных причин, по которым они приходят в наши магазины. Это важнее качества продукции. Важнее цен. Вы приезжаете сюда, вы можете здесь поесть, вы можете провести весь день вместе со своей семьей.
Итак, это первое. Кроме того, люди, которые делают покупки для своих детей, придают гораздо большее значение таким вопросам, как безопасность и качество. Как правило, они выбирают товар тщательнее, чем одинокие люди или бездетные пары, потому что хотят быть уверенными, что купили для своих детей самое лучшее. Наша прибыль от продажи дорогих товаров намного выше, чем от продажи дешевой продукции. Даже если взять семьи с низким уровнем доходов, Джон, та часть их денег, которая тратится на мебель и товары для дома, сразу возрастает при наступлении беременности, не говоря уж о том времени, когда появляется ребенок.
Гейнсбург обводил взглядом комнату - массу шариков, снова запестревших яркими цветами в лучах лампочек, которые не включали здесь вот уже несколько месяцев, разрушенный остов домика Венди…
- Итак, на что мы обращаем внимание прежде всего, когда в магазине что-то начинает идти не так? На то, удобно ли у нас покупателям. Возьмем, к примеру, детские ясли, заботу о детях, так сказать. Хорошо, ясли здесь имеются. Но тем не менее ситуация с клиентами в магазине в последнее время просто плачевна. Во многих магазинах показатели стали ниже, но здесь - не знаю, заметили ли вы, - здесь не только снижаются доходы от торговли, но и посещаемость катастрофически падает, что совершенно не укладывается в наши представления о порядке вещей. Обычно в центре города посещаемость на удивление стабильна. Пусть люди покупают меньше товаров, но они не перестают приходить в магазин. Иногда, Джон, мы даже замечаем, что покупателей становится больше.
Но здесь? Покупатели почти совсем перестали приходить. Соответственно пар, имеющих детей, среди них стало еще меньше. Повторяю, посещаемость покупателей с детьми упала ниже всяких пределов. Значит, с этим магазином творится нечто необычное.
Итак, почему они не приходят так часто, как прежде? Что здесь не так? Что изменилось? - Он слегка улыбнулся и нарочито огляделся вокруг, потом снова обратился ко мне: - Все ли нормально? Родители по-прежнему могут оставлять детей в яслях, но дети не просят родителей снова отвести их в магазин, как это было раньше. Чего-то теперь не хватает. Отсюда вывод. Следовательно, мы должны им это вернуть.
Он положил на столик свой портфель и криво улыбнулся:
- Вы знаете, как это бывает. Постоянно призываешь сотрудников справляться с проблемами по мере их поступления, но слушают ли они этот призыв? Потому что это не их забота - решать такие вопросы, правда? Так что вместо одной проблемы мы получили уже две. И вдвое больше неприятностей, с которыми нужно что-то делать. - Он печально покачал головой. Сузив глаза, он пристально оглядывал комнату, каждый ее уголок. Потом дважды глубоко вздохнул. - Ладно, Джон, спасибо вам за помощь. Я должен задержаться здесь еще на несколько минут. Почему бы вам не пойти пока посмотреть телевизор, выпить кофе или не сделать еще что-нибудь в этом роде? Через некоторое время я присоединюсь к вам.
Я ответил, что буду в комнате для персонала. Повернувшись уходить, я услышал, как он открывает портфель. Уходя, я всматривался сквозь стеклянную стену и пытался разглядеть, что за предметы он выкладывает на стол. Свеча, склянка, черная книга… колокольчик.
Число посетителей снова стало увеличиваться. Мы замечательно справляемся с кризисной ситуацией: отказались от части самой дорогой мебели и расширили ассортимент более доступных изделий из сосны. За последнее время магазин набрал много новых сотрудников, даже больше, чем положено по штату.
Дети снова счастливы. Их одержимость игровой комнатой не угасает. У входа в нее появилась небольшая метка - чуть выше трех футов от пола, - более рослых детей в комнату не пускают. Я вижу, как они стремглав несутся по лестнице и останавливаются перед дверями комнаты, где вдруг выясняется, что за месяцы, которые прошли с их последнего визита, они подросли и стали слишком большими и теперь им не позволят здесь играть. Я вижу, как они впадают в ярость, узнав, что им никогда больше не войти в эту комнату, что они здесь свое уже отыграли. Знаете, некоторые готовы все отдать, только чтобы вернуться назад. А другие дети, которые видят это, - те, что немного поменьше ростом, - желали бы остановиться и не расти больше, чтобы оставаться такими, как они есть.
Иногда, глядя, как они играют, я задумывался о том, что, возможно, вмешательство мистера Гейнсбурга было рассчитано вовсе не на тот эффект, которого все ожидали. Когда я наблюдаю, как дети, оставшиеся за дверью, сгорают от желания воссоединиться со своими друзьями, которых впустили в игровую комнату, я задаюсь вопросом: не ради этого ли все затевалось?
Для детей игровая комната - лучшее место на земле. Вы видите, что они стремятся к ней всеми мыслями, что они грезят о ней. Здесь им хотелось бы остаться. Даже если они заблудятся, они будут искать сюда обратную дорогу. Чтобы играть в домике Венди, лазать по сложным перекладинам лесенки, мягко и без страха приземляться в толщу пластмассовых шариков, легко откапывать из них друг друга, играть в комнате всегда как в вечной сказке - с друзьями или даже в полном одиночестве.