* * *
Ник сидел в вагон-салоне. Ожидание затянулось на целый час. Может быть, они медлили нарочно. А может, просто им пришлось долго искать вожака. Ник был человеком справедливым и предпочёл истолковать сомнение в пользу ответчика. В конце концов он дождался. Парень, который вошёл в салон, оказался высоким и нескладным афро-американцем лет шестнадцати. Жалкие лохмотья, в которые он был одет, подсказали Нику мысль: а не был ли парень при жизни рабом? Однако полная достоинства осанка незнакомца, его уверенная, независимая походка говорили о том, что он пользуется авторитетом. Какие бы унижения ни перенёс этот парень при жизни, после смерти он поднялся высоко.
Он вгляделся в Ника и сказал:
- Что у тебя с лицом?
Должно быть, байки о Шоколадном Огре до Атланты всё-таки ещё не дошли. Ник не знал, радоваться ему или досадовать. Но как бы там ни было, отвечать на вопрос он не стал.
- Садись, пожалуйста, - пригласил он. - Давай поговорим.
Послесвет представился: Исайя. Однако руку для пожатия не протянул.
- Расскажи мне об Атланте, - попросил Ник. - Сколько вас здесь?
Кажется, Ник был не единственный, кто не хотел давать ответов. Исайя сложил руки на груди.
- Сначала ты. Что это за поезд? Никогда не видел раньше междумирного поезда.
- Мой поезд - это моё дело.
- Ну-ну. Хотя знаешь, как оно случается - был твой, станет мой.
Ник не был уверен, реальная ли это угроза или лишь демонстрация силы. Он решил показать, что тоже не лыком шит.
- Ты не заберёшь у меня поезд.
- Откуда такая уверенность?
- А оттуда, - ответил Ник, - что если бы тебе действительно хотелось забрать его, ты бы уже это сделал. Но мне кажется, ты не такой. Я думаю, ты человек чести. Интересно, как ты стал здесь вожаком? Наверняка сбросил какого-то подонка. И теперь у тебя полная поддержка, потому что здешние ребята тебе доверяют, я так понимаю.
Исайя улыбнулся.
- Вообще-то я сбросил целую уйму подонков. - Но улыбка быстро сбежала с его лица. - Честный я или нет, а ты впёрся на чужую территорию без разрешения.
- Как раз наоборот. Мы остановили поезд и просим разрешения на проезд, так что твои обвинения безосновательны. - Исайя остался невозмутим, так что Ник добавил: - К тому же, у меня есть кое-что, в чём вы нуждаетесь.
- Да? И что же это такое?
- Вести из широкого мира, - сказал Ник. - Новости с севера.
- Вот не думал, что у Междумира есть север, - парировал Исайя. - А если и так, то что творится там, на севере - нас не касается.
Ник выдержал паузу - должно же в этом парне проснуться любопытство. Так оно и случилось. Исайя наконец не утерпел:
- Что за новости...
- Слыхал о Мэри, Небесной Ведьме?
Исайя пожал плечами.
- Слыхать-то слыхал. Сказки. Все знают, что это чушь собачья.
- А вот тут ты ошибаешься.
И Ник рассказал ему всё, что знал о Мэри: о том, как она не давала сотням детишек покинуть Междумир и уйти в свет; как он, Ник, освободил их - прямо у неё под носом; и о том, что теперь она снова собирает под своё крылышко потерянные души, чтобы баловать их, играть роль любящей мамаши, а на самом деле - держать взаперти. К тому же на этот раз у него есть основания подозревать, что Мэри собирает армию.
- Ты про монеты, что ли? - спросил Исайя. - Ты дал им монеты! Это так ты их освободил?
- Ты знаешь про монеты?
Исайя кивнул.
- У нас они тоже когда-то были, но кто потерял, кто выбросил... Большинство ребят не знает, для чего они, но кое-кто - в курсе. - Он на мгновение задумался. - Мне хотелось бы думать, что мы их найдём. Когда по-настоящему будем готовы двигаться дальше.
- Может, где-то есть даже целое ведро монет - стоит и ждёт вас.
Вот и всё, что сказал Ник на этот счёт. Что-то подсказывало ему, что освобождение обитателей Атланты надо отложить на другой день.
- Возможно, придёт время, и каждый в Междумире должен будет выбрать ту или иную сторону, - продолжал Ник. - Я могу рассчитывать на тебя?
- Если надо будет выбрать сторону, я выберу её, когда придёт время, - ответил Исайя, сохраняя непроницаемое лицо игрока в покер. - А покуда мы беспрепятственно пропустим тебя через Атланту. Это всё, на что ты можешь рассчитывать.
Ник кивнул в знак признательности.
- Спасибо.
Исайя было поднялся, думая, что встреча в верхах окончена, но Ник ещё не всё выяснил.
- Ещё одно напоследок. Понимаешь, до меня дошли кое-какие слухи... Ты не будешь так добр разъяснить мне, правда ли это?
Исайя улыбнулся. Это была неожиданная улыбка. Искренняя.
- Что бы ты хотел узнать?
Ник прочистил горло, воспользовавшись паузой, чтобы как следует сформулировать вопрос. Но в конце концов решил, что лучше всего будет спросить напрямик.
- Что ты знаешь о "Потрошителе"?
Выражение лица Исайи осталось непроницаемым. Он тоже немного помедлил с ответом, как будто ему нужно было совладать с какими-то эмоциями, потом заговорил:
- Знаю, чтó о нём рассказывают... вот только не знаю, можно ли всему этому верить. Но проверять - спасибо, не хочется.
- А что рассказывают?
Исайя ухватился за подлокотники кресла.
- Его называют Зак-Потрошитель. Поговаривают, что он и при жизни был тот ещё гад, а после смерти - так вообще... Сволочь, каких поискать, и глуп, как бревно. Рассказывают, он до того ненавидит живых, что проникает в живой мир и вырывает у них сердца прямо из груди.
- Эктодёрство! - воскликнул Ник. Он не мог разобраться, чего в нём сейчас больше - восхищения или ужаса.
- Точно. Говорят - он может всё что угодно вырвать из живого мира и перетащить сюда... но он совсем трёхнулся. Говорят, такие способности к этому и ведут.
Ник кивнул. Он когда-то знал одного такого - Проныру. Эктодёрство было всего лишь одним из множества его талантов. Он повредился в уме. Или, может, эти способности полностью разрушили его личность. Как бы там ни было - он был истинным исчадием ада и засунул Ника в бочку с огуречным рассолом, где ему предстояло провести остаток времени до конца света. К счастью, судьба распорядилась иначе. При мысли о том, чтобы встретиться с ещё одним таким же мерзавцем, Ника пробрала дрожь.
- Это ещё не всё, - продолжал Исайя и вдруг заколебался, словно боясь произнести дальнейшие слова вслух. - Рассказывают, что Потрошитель может проникнуть внутрь послесвета и вытащить из него всё, что угодно. И рана, которая остаётся, не зарастает... а то, что он забирает... оно не восстанавливается.
- Но это же невозможно!
Ник знал: "плоть" послесвета не похожа на плоть живых людей. Раны бескровны и почти сразу же закрываются. Таковы реалии Междумира.
- Послесвета нельзя ранить! - сказал он.
- Кто его знает, - пожал плечами Исайя. - Может, это только глупые россказни. А может, и нет.
Наверно, Ник тоже повредился в уме, если ищет встречи с таким духом. Но с другой стороны - Мэри набирает себе армию, а у него что? Джонни-О и Чарли? Если он собирается когда-нибудь противостоять Мэри, он должен создать сильный альянс! Иначе шансов не будет.
Альянс...
Алли...
Интересно, где она сейчас? Конечно, Нику хотелось бы чисто по-дружески повидаться с нею, но он также проводил немало времени в раздумьях о её даре - таланте скинджекера. Что за великолепная способность! И устрашающая к тому же. Вернее, была бы устрашающей, попади она в неверные руки. Какое счастье, что Алли - человек глубоко порядочный и совестливый! Её талант мог бы склонить чашу весов на сторону Ника в случае открытого столкновения с Мэри. Однако Нику с тяжёлым сердцем приходилось признать, что может так статься - они с Алли никогда больше не увидятся. А это означало: он должен найти других послесветов, чьи уникальные таланты помогли бы ему выстоять против Мэри.
- Где я смогу найти Потрошителя? - спросил Ник.
Исайя вздохнул и рассказал, где, по слухам, искать означенного типа.
- Но предупреждаю - может, всё это только байки. Гарантии не даю, что он там.
Расставаясь, они пожали друг другу руки.
- Надеюсь, мы ещё увидимся, - сказал Ник.
Исайя отвёл глаза.
- Вряд ли, - сказал он. - Потому что если ты найдёшь Потрошителя - обратно не вернёшься.
ГЛАВА 6
Челночная дипломатия
Рельсы кончились.
Нет, не у какого-то призрачного вокзала - просто оборвались, и всё. Должно быть, тот, кто прокладывал здесь железную дорогу, не довёл строительство до конца. Чарли вовремя успел затормозить, колёса завизжали и состав неохотно остановился всего в десятке ярдов от конца пути.
- Хорошо, что я заметил! - воскликнул Чарли. - Если бы мы соскочили с рельс, весь поезд провалился бы под землю вместе с нами.
Чарли отметил конец дороги на карте, которую царапал тут же, в кабине машиниста, на стене.
- Миль двадцать-тридцать назад была развилка, пути отходили на запад. Может, сдать туда? Посмотрим, куда ведёт та ветка...
- Потом как-нибудь, - проговорил Ник и повернулся к Джонни-О. - Оставшуюся часть пути пройдём пешком.
Джонни-О такая перспектива явно не обрадовала.
- Оставшуюся часть? До чего оставшуюся?
Ник не ответил. Вместо этого он обратился к Чарли:
- Чарли, будь здесь и присматривай за поездом. - Он секунду подумал и добавил: - Ты же подождёшь нас, правда?
- Само собой... если только эти атлантские подпольщики не заявятся...
Ник кивнул, и они с Джонни-О отправились на юг, пробираясь сквозь заросли живых кустов. Густые ветки щекотали им на ходу внутренности.
Наконец они выбрались на узкое шоссе, ведущее с востока на запад. Дорога бежала по плоской, лесистой территории Флориды. Ник повернул на восток, и друзья пошли по шоссе - по асфальту всё же идти легче, чем по вязкому, топкому грунту.
- Ты хоть когда-нить скажешь, куда мы топаем? - не выдержал Джонни-О.
Ник отвечал, не взглянув на спутника:
- Идём на восток, пока не упрёмся в побережье.
- Зачем?! Слушай, если ты хочешь, чтобы я был твоим телохранителем, то я хотя бы должен знать, какого мы прём невесть куда!
- Я никогда не говорил, что ты мой телохранитель. Если не хочешь идти со мной - не надо.
- Вот зануда! Нет чтоб просто ответить на вопрос!
Ник остановился и повернулся к спутнику, раздумывая, как много можно ему открыть. Если вообще стóит что-то открывать.
- Когда ты умер? - неожиданно спросил он.
- Чиво-о? Эт’ те зачем?
- Надо.
Джонни-О потупился, потоптался...
- Ну... это... Я точно не помню...
- Говори, про что помнишь.
Джонни-О потребовалось какое-то время, чтобы прошерстить остатки памяти.
- Когда я умер... когда я умер... Во! Тогда моим любимым радиоспектаклем был "Свистун".
Радио, подумал Ник. Значит, где-то тридцатые, может, сороковые годы...
- Место, куда мы идём - уже часть моей истории, а для тебя оно - будущее. Поэтому что бы я ни сказал, у тебя только возникнет ещё больше вопросов, а у меня нет ни времени, ни охоты на них отвечать. - Ник повернулся и продолжил путь.
- Ух, как же ты мне надоел, - сказал Джонни-О. - Правда, ты мне никогда особенно не нравился!
И с этими словами поплёлся вслед за Ником на восток.
* * *
У великих трагедий - великие последствия. Эти грандиозные потрясения рвут ткань как нашего мира, так и того, что лежит по ту сторону. Когда от страшной потери содрогается всё сущее, Междумир принимает удар на себя, словно буфер между двумя мирами.
В один солнечный вторник - похоже, слишком много трагических событий приходится именно на вторник - шесть астронавтов и одна школьная учительница предприняли попытку взлететь в небо. Вместо этого они ушли к звёздам.
Спроси любого, кто жил в то время, и окажется, что они до сих пор помнят мгновение, когда услышали или увидели, как космический челнок "Челленджер" взорвался на семьдесят третьей секунде после старта с мыса Канаверал. Картина ужасного взрыва запечатлелось в сознании человечества навечно, как в своё время - грибовидное облако над Хиросимой.
Земля скорбела о не только по погибшим душам, но по самой идее, ибо хотя полёты в космос всегда были и останутся опасным предприятием, в нас живёт невысказанная вера в то, что человеческая изобретательность и Божья милость обеспечат нам спокойное и безопасное вознесение в небеса. Однако во Вселенной существует извечное равновесие, и на каждый "Аполлон-13" найдётся свой "Челленджер". На каждое чудо - трагедия.
Но отвлекись теперь от яростного огненного фонтана в небе - историю не переделаешь. Взгляни лучше на мыс Канаверал, и ты увидишь космический корабль, вечно устремлённый в небо - он остался в Междумире в чудесный момент предвкушения полёта. Отсчёт до старта остановился и застыл навсегда на точке перед самым отрывом, потому что это та самая точка, когда ещё можно отменить запуск. Миг между надеждой и приговором.
Семь отважных душ в то утро ушли в непреходящий свет - и вечность открыла им свои врата. А Междумир отворил свои для величественного корабля, отправившего те души туда, куда уходят все.
* * *
- Чё это? Какой-то зáмок? - недоумевал Джонни-О, глядя на противоположную сторону лагуны - туда, где возвышалось исполинское чудо.
Ник простил другу его невежество. До этого момента он даже не пытался объяснить, куда они, собственно, направляются. Как такое объяснишь? Лучше пусть увидит своими глазами.
- Это космический корабль.
- Ты чё, думаешь, я совсем идиот?
В эту тему Ник углубляться не стал. Вместо этого он повёл Джонни-О по узкой дамбе на сам мыс. Дорога заняла гораздо больше времени, чем они прикидывали, и по мере приближения к огромному сооружению, Джонни-О больше не мог отрицать очевидного.
- Это и впрямь космический корабль! - Он оглянулся на Ника - с надеждой и сомнением. - Мы сможем его запустить?
- Думаю, лучше не надо, - отозвался Ник. - К тому же, мы не для того сюда пришли. - И прежде чем Джонни-О мог обрушить на него шквал других вопросов, сказал: - Что ты знаешь о Заке-Потрошителе?
Джонни-О моментально остановился и тут же начал погружаться в землю, но ему, казалось, было наплевать на этот факт.
- Ты чё, спятил?! Куда там этой идиотке Мэри и кретину МакГиллу до тебя! По части дурости ты переплюнул их обоих!
- Вероятно, ты прав.
- Если Зак-Потрошитель здесь, то это - единственное место во всём Междумире, куда я - ни ногой!
- Так возвращайся, - просто сказал Ник и пошёл дальше. Джонни-О вытащил ноги из земли и потопал за ним, беспрерывно ворча и чертыхаясь.
Зак-Потрошитель был легендой, а в легендах, особенно в междумирных, трудно понять, где правда, а где фантазии. Если в россказнях о Потрошителе вообще была хоть крупица правды. Однако Ник хорошо отдавал себе отчёт в том, насколько опасно связываться с эктодёрами. Исайя был не первым, кто рассказал ему о способности Зака-Потрошителя наносить невосполнимый вред послесветам. Если Зак-Потрошитель оторвёт тебе голову, то ты так и останешься безголовым и будешь вынужден таскать её с собой - в котомке за спиной, или под мышкой, или просто в руке, ухватив за волосы. Будет ли тебе больно - об этом никто ничего не знал. Хотя послесветы вроде бы и не должны испытывать физической боли, но в случае с эктодёрами никогда не угадаешь.
По всем этим причинам Ник, приближаясь к кораблю, испытывал в душе жуткий страх, но ничем не выказал его перед Джонни-О. Тот и так уже себя не помнил от ужаса. Где-то в отдалении, в живом мире, разбрехалась бродячая собака, но оба путника не обратили на неё внимания.
- Не, ты только глянь! - ошеломлённо протянул Джонни-О, глядя на массивное сооружение. - Он же прямо в воздухе висит!
Так оно и было: ракета-носитель с прикреплённой к нему орбитальной ступенью реяла примерно в полутораста футах над землёй. Ник знал: когда-то под кораблём была пусковая платформа; но поскольку такие платформы для челноков были передвижными, на гусеничном ходу, то её уже давно убрали.
- Корабль стоит на памяти пусковой платформы, - объяснил Ник.
- Интересно, что об этом сказала бы Мэри?
Ник проговорил, старательно подражая голосу Королевы сопляков:
- "Во всех postmortem случаях, устойчивость памяти побеждает так называемые законы физики. Если тебе довелось наблюдать явления антигравитации, лучшим решением проблемы будет сразу доложить об этом лицу, облечённому властью".
Джонни-О с опаской покосился на друга:
- В фильмах ужасов сниматься не пробовал?
При ближайшем рассмотрении оказалось, что с одного бока корабля вверх вздымался шаткий стеллаж - кое-как сбитый из самого разного хлама, он был всего несколько футов в ширину. Больше всего это сооружение походило на поставленную на попа бобровую плотину. Стеллаж доходил до ракетных двигателей, а затем, прилегая к корпусу, карабкался до самого люка орбитальной ступени. А ещё на обширном мёртвом пятне под висящим в воздухе кораблём обреталось нечто, чего там совсем не должно было быть.
- Это... это... собака! - выдохнул Ник.
- Спасибо, объяснил. А то я сам не вижу.
Видеть-то Джонни-О видел, но пока ещё не "въехал" в то, что видел. Собака лаяла не переставая последние несколько минут. Ник привык "выключать" собачий брёх, так же как и все остальные звуки живого мира. Но эта собака не была живой. Она принадлежала Междумиру. И лаяла на них!
Пёс выглядел как результат неудавшегося генетического эксперимента. Дворняга, помесь ротвейлера с померанским шпицем. Огромный, как ротвейлер и доставучий, как шпиц.
- Э, стой! - дошло наконец до Джонни-О. - Эта псина - она здесь, в Междумире!
Померот сидел на цепи, прикреплённой к колышку в самом центре мёртвого пятна. Из чего следовал вывод, что кто-то его туда посадил. Джонни-О опять не догонял.
- Но... но... здесь же нет собак! Ты же знаешь, как говорят: "Все псы попадают в рай", ведь так? Ведь так?
- Кроме этого. Может, собачье небо взглянуло на это страшилище и отфутболило обратно.
Но тут сквозь лай донёсся другой звук - громкий треск, наподобие тех, что издаёт ломающийся сухой сук. "Это выстрел!" - сообразил Ник, и в то же мгновение пуля пронзила ему глаз. Толчок развернул его на сто восемьдесят и бросил на землю. Шоколад забрызгал траву, а померот залился таким бешеным лаем, как будто делал это последний раз в жизни.