"Свет", застывший в "воздухе", так и не коснувшийся серого асфальта. То же самое с висящими в пространстве пылинками и паром, едва поднявшимся над задраенным намертво люком канализации. Вместо неба какой-то мрачный провал.
Казалось, времени здесь просто нет. Ты словно вязнешь в холодном и плотном геле – воздухе, который лишь немногим податливее этих стен и камней вокруг. В котором тонут даже звуки. Дышать, как обычно, – автоматически – не удавалось, приходилось каждый раз заставлять себя, напрягать все силы. Можно открывать рот и кричать, срывая голос, однако безумная, давящая тишина не отступает ни на шаг. Она будто преследует тебя, оказываясь каждый раз перед глазами, пробираясь куда-то внутрь… в уши и мозг. Вездесущее безмолвие. Причем его нельзя сравнить со смертью, ведь перед той проходит пусть не очень длинная, но все-таки жизнь, а здесь не было ничего.
И тем не менее наступали моменты, когда мерещилось, что в безжизненных локациях мелькают какие-то тени, всего на миг наполнявшиеся размытыми цветными полутонами. Затем они пропадали, исчезая насовсем или куда-то перемещаясь, возможно, в абсолютно такие же локации где-то по соседству, за глухими стенами, которые не пробить. Именно в такие мгновения Олег слышал… приглушенный стук внутри самого себя.
Так билось сердце. Собственная жизнь. И одновременно с этим – первое, едва заметное движение вязкого геля, мерцание застывшего света. Даже какое-то тепло и запахи… А после все стихало. Замирало. Холод и безмолвие неизбежно возвращались. Однажды Олег задумался: "Что бы ощущал клиент, будучи здесь запертым?" Или если в результате сбоя его бы мотало только по таким местам – одноликим, серым и мертвым? Что кто-то злой играет с ним? Водит по замкнутому кругу, желая увидеть побольше страданий и слез? Раскаяния или чего-то еще?
Задавался бы он вопросом "За что? За какие грехи?"
Как-то раз он заблудился в таком месте, забыв кодовое слово, возвращавшее на уровень выше. Но даже не успел испугаться, поскольку его быстро вытащили. Сковывающее одеяло ужаса накрыло позже – когда он очнулся в своей "родной" криобанке. Возможно, это была глупая шутка уродов, которые стояли рядом и хихикали…
Сейчас темно. Полночь. А что дальше? Что будет, когда я просплюсь?
Выбор невелик. Полудень – полуночь.
Он окончательно перестал различать людей. Иногда вокруг двигались какие-то тени. Серые пятна. Прозрачные оболочки, не люди. Казалось, они шарахаются от него. Даже в мире теней он чужой.
Крупных объектов, например, машин, нельзя было не заметить. Но лучше бы совсем не видеть их, поскольку они… как оказалось, ездили сами по себе. Разъезжались на перекрестках. Следовали сигналам светофора. Хамили. Парковались у обочин. Но из салона никто не выходил, там ничего не было, только темнота. Такие же пустые самолеты кружили где-то в мрачной высоте. Дома-скорлупки, внутри которых никто не ходит и не живет. А возможно, никогда не ходил и не жил.
Вот он уловил краем глаза низкую тень, мелькнувшую у ног.
Должно быть, собака. Или кошка. Или крыса…
Да и правда, какая разница? К черту.
Олег остановился перед внезапно возникшим на пути мрачным проемом и заглянул в него.
Он буквально провалился в свою темную, захламленную квартиру, упав на пол сразу у входа. Кое-как приподнялся и на четвереньках добрался до кровати. Распахнутая и немного перекошенная дверь, поскрипев, закрылась сама собой.
Так и не раздевшись, Олег залез на кровать. Рядом на тумбочке стояли несколько фотографий в рамках. Его одурманенный взгляд упал на одну из них: ту, где он вместе с девушкой, похожей на Елену. Где те двое счастливы.
Были счастливы.
– К черту, – на поверхность тумбочки упал тяжелый удар и смел фотографии.
На спине и руках вздулись мышцы от напряжения. Олег замер, уткнувшись в подушку и тяжело дыша:
– Все проклято.
Изображения Олега и девушки, их лица перерезались трещинами стекла, разбитого при падении.
Дыхание стало замедляться и постепенно успокаиваться. Спустя десяток секунд тело полностью расслабилось, а сознание провалилось в забытье.
У обочины одной из улиц Калининграда, неподалеку от Королевской горы, остановился легковой "Opel" черного цвета. С переднего пассажирского места вышла темноволосая девушка в белом деловом костюме.
Алина.
Поправив прическу, она приложила к уху смартфон и посмотрела в вечернее небо.
На месте водителя остался мускулистый, обритый налысо мужчина в джинсовой одежде. Он вертел в руках зажигалку, дожидаясь пассажирки.
Алик.
– Сколько лет! – выдохнула девушка, и ее карие глаза выразили легкое беспокойство. – Служба безопасности своих не забывает? Пусть и бывших, да? – она на мгновение потеряла контроль над голосом, в почти "бархатные" тона вплелись непозволительно высокие, кричащие нотки.
– Так точно, – ответил из трубки низкий голос мужчины в возрасте. – Давай сразу к делу. Ты нужна нам. Твои возможности журналиста.
– Узнаю, узнаю. Ни секунды на лишнее… – девушка быстро взяла себя в руки, поскольку успела понять, в каком ключе будет развиваться разговор.
– Ситуация аховая, – перебив, продолжил настойчивый собеседник, – мы заплатим любые деньги. Нужно быстро найти одного парня.
– Ага, – кивнула она.
– Есть фоторобот. Обнародуй его. Нужно, чтобы подключилась общественность. Чтобы менты заработали активнее.
– Ты сейчас… про ментов пошутил или как?! – чуть помедлив, усмехнулась девушка.
– Алина, любые деньги. Любые. Ты знаешь босса.
Она вновь немного замешкалась:
– Н-нужен повод. Его не просто…
– Результат в ближайшие часы. Просто обнародуй фоторобот, а остальное мы сделаем сами. Ты должна выдать изображение в эфир.
– Ну… а что он сделал? – осторожно поинтересовалась она.
– Украл планшет с незавершенным сеансом, – после небольшой паузы сознался собеседник.
Алина присвистнула:
– Кое-кто облажался по полной.
– Так ты в команде?
– Нет, я хочу это услышать, – потребовала девушка, недобро улыбнувшись.
– Ты с нами?
– Скажи это!
– Ладно… Да, мы облажались. И без тебя вряд ли справимся. Теперь довольна?
Последовала короткая пауза.
– Есть одна идея, – задумчиво сказала журналистка. – Мы как раз едем делать репортаж… Местная молодежь отжигает в запрещенной игре. "Дозоры", если не слышал. Можно устроить…
– Провокацию? Отлично. Пересылаю фоторобот.
Мужской голос оборвался гудками. Алина озадаченно посмотрела на смартфон. Через секунду пришло MMS с фотороботом парня, что украл планшет.
– Неприятный тип, не за что зацепиться, – она оценила внешность вора и села в машину.
– Кто тебя так завел? – спросил водитель, глядя, как девушка ерзает на сидении.
Не дождавшись ответа, добавил:
– Уже опаздываем.
– Алик, я могу сама сесть за руль, – нервно ответила она, – давай жми.
2
Их "Opel" несся по ночным улицам Калининграда.
Алина откровенно пялилась на голову коллеги, остриженную недавно "под ноль". Заметив интерес, Алик покосился и потер лысину. Ладонь прошлась по коже, не привыкшей что-либо чувствовать: ни холодный воздух, ни прикосновение пальцев. Ощущения оказались незнакомыми…
В конце концов он не выдержал пристального внимания:
– Блин, ты мешаешь вести машину.
– Это так внезапно… – она боролась с желанием уколоть коллегу. – Извини, но с волосами было лучше.
Алик решил принять вызов:
– Тогда у меня тоже пара вопросов.
– Валяй.
– Ты смотришь в последнее время, как…
– В смысле?
– Стала носить линзы, или мне показалось?
– Да в чем дело-то?!
– Твои глаза… в общем, если не смотреть в них прямо… становятся такими…
– Какими?!
– Ну, голубыми, что ли. Темно-синими.
Девушка рассмеялась, запрокинув голову.
– Уже лучше, – он мельком взглянул на "коллегу" и снова уставился на дорогу. – Люблю твой смех. То есть, я хотел сказать, это лучше, чем твои колкости.
Скрестив руки на груди и отвернувшись, Алина попыталась скрыть улыбку. Алик почувствовал это и с довольным видом еще раз прошелся ладонью по лысине…
Он провел почти всю жизнь в Калининграде. Отучился год на журфаке, затем последовала армия, тогда многих забрали прямо из институтов. На самой войне Алик пробыл лишь неделю, не считая учебки и относительно спокойных будней в охране аэродрома. Сразу после ранения вернулся на родину и продолжил учебу в университете. Там и состоялось знакомство с Алиной, которая получала второе высшее.
Машина продолжала движение – как всегда, с небольшим превышением скорости. В окнах мелькали витрины магазинов и кафе. Разноцветные огни и реклама. Деревья, увешанные гирляндами с пульсирующим янтарным светом.
Яркие атрибуты жизни современного города проносились мимо и исчезали где-то позади, а затем возникали в поле зрения снова и снова. Как точные копии друг друга, реплики, установленные на раскрученной карусели, которая вертится, оставаясь на месте – рядом со зрителем, что завороженно смотрит на нее и тоже никуда не движется… не в силах отвести взгляда.
С плакатов и растяжек на город смотрели красивые, улыбающиеся люди. Глаза молодых мужчин и женщин были изображены так, что, казалось, нарисованные образы живее живых. Что это только они никогда не грустят и не сомневаются, умеют жить и радоваться по-настоящему.
В окнах заведений удавалось рассмотреть редких посетителей, которые то ли поглядывали на улицу, то ли рассматривали отражение интерьера или самих себя, наслаждались ароматами кальяна. Молодые люди развлекалась, пуская струйки дыма прямо в лицо друг другу.
Идущий впереди мерседес притормозил и свернул к парковке. Где-то в глубине салона мелькнул неясный силуэт, затемненные стекла машины не позволили увидеть большего. Кажется, там тоже находились двое. У обочин стояли престижные автомобили, в основном немецких марок. "BMW" и "Audi".
Перед глазами мелькнул истфак университета имени Канта. Затем старинные дома, похожие на игрушки из далекого детства. Алине вспомнилась одна такая, доставшаяся ее семье от прежних жителей города… Домик с крышей, которую можно снять, чтобы наблюдать за жизнью игрушечных людей. Там были мама и папа, дочка и сын. Глава пластмассовой "семьи" сидел на диване в гостиной, читая газету и попивая кофе. Женщина мыла посуду на кухне. Мальчик сидел на полу в детской и возился с игрушкой, а девочка читала книжку, опершись на подоконник и изредка поглядывая в небо. Теперь точно такие же домики мелькали вокруг, аккуратные и похожие друг на друга как две капли воды. Только они стали больше. Или наоборот, что-то другое стало меньше… Повсюду старая Германия, которая будто не уходила отсюда.
Алина очнулась и тут же, первым делом, заменила сим-карту в смартфоне. Крышка гаджета долго не поддавалась, и девушка едва не сломала ноготь.
– Останови тут, – раздраженно сказала она.
Машина припарковалась у обочины.
Алик украдкой наблюдал, как девушка выбирается из салона.
"Что-то не то. Давно так не нервничала", – он пытался определить, чем вызвано ее состояние.
Похоже, она быстро набрала короткий номер. Бросила в трубку пару фраз и сразу оборвала разговор. Вытащила сим-карту, сломала пальцами и выбросила в урну!
"Н-да. В настоящей женщине должна быть загадка. Лучше ничего не спрашивать", – он потянулся к пачке сигарет в кармане джинсовой куртки.
За время совместной работы Алик научился более-менее понимать ее. Судя по поведению, что-то задумала. Опасное и не совсем законное. Алику в такие моменты всегда было не по себе, он знал – чертовка пойдет до конца.
Она села в машину, и мужчина молча предложил сигарету, успев заметить в глазах коллеги пьяные огоньки. "Opel" тронулся с места, когда она выдохнула первую струйку дыма.
Спустя десять минут они подъезжали к окраинам города. По встречной полосе одна за другой проехали три машины ДПС, а затем еще три.
– Доблестная, честная и сердцу дорогая, – почти пел Алик, провожая кортеж взглядом, – госавтоинспекция, ты нам как мать родная.
Он ухмыльнулся и посмотрел на девушку:
– Странно, три и снова три. Когда такое было?
– Сбой в матрице? – насмешливо спросила она.
Они оба улыбнулись, и через мгновение журналистка словно что-то вспомнила:
– Я тут подумала… Оставим машину, не доезжая до места сбора.
– Хм, а почему? – насторожился Алик, стараясь не выдавать опасений и в то же время понимая, что это вряд ли получится.
– Хочу прогуляться, – девушка пожала плечами. Она тоже неплохо знала коллегу и смогла заметить его сомнения. – Ночное небо. Звезды.
– Оп-па! – машина едва заметно вильнула. – А вот так лучше.
– Лучше? Следи за дорогой.
"Черт. Как она делает это?!" – успел подумать Алик и непроизвольно облизнулся.
Несколько секунд они оба молчали, и выведенный из равновесия оператор в конце концов не сдержался:
– Мне казалось, ты завязала с романтикой.
– Что-то много тебе кажется в последнее время, – она в очередной раз ускользнула от ответа, легко и красиво.
Смущенный Алик посмотрел в ее блестящие глаза, которые словно… поцеловали его.
"Вот черт!" – он не смог сдержать улыбку.
– Дык, сбой в матрице, – поспешно произнес мужчина, чтобы не улыбнуться еще шире, и быстро отвернулся.
Он смотрел на дорогу, но будто не видел ее, из головы никак не выходил завораживающий взгляд Алины. Глубокий и темный. На самом дне которого, пожалуй, можно и потеряться.
Место сбора.
Около тридцати машин стояли у обочины трассы на выезде из города. Их владельцы, молодые люди, собравшиеся в несколько групп, развлекали друг друга в ожидании начала игры. Из мощных динамиков одной из машин доносилась музыка – "R&B". Некоторые девушки непринужденно танцевали. Остальные делились воспоминаниями о прошлых "Дозорах".
Золотая молодежь. Еще несколько часов назад они были вполне милыми – и будто на одно лицо – студентами университета старших курсов, управляющими, юристами и экономистами. Кто-то не первый год занимался бизнесом и успел привыкнуть к деловому дресс-коду, дежурным улыбкам и освоенным на уровне инстинкта приемам НЛП. Кто-то успел состояться на госслужбе… Но сейчас все эти люди освободились от масок. И дело не в кожаных брюках и куртках, в которые они переоделись, – в их глазах появилось нечто новое. Что заблестело только здесь, посреди темноты, пропитавшей окраины.
Город с его деталями скрылся вдали.
Остался позади, затерялся в истекшем, покрывшемся сумраком дне. Его заменила пустота, которая дала внутреннему миру людей чуть больше пространства. И теперь казалось, что только сейчас они стали самими собой.
Журналисты пешком добрались до места сбора. Каждый из них докуривал сигарету, наслаждаясь последними глотками дыма. Оператор нес видеокамеру, а Алина – микрофон.
Затушив окурок, она направилась к иномарке, возле которой скопилось больше всего игроков. Алик немного сбавил ход и стал снимать происходящее.
Опустилось затененное стекло со стороны водителя, и из салона БМВ высунулась голова парня лет двадцати. Он выглядел так, что стало понятно – обкурился.
"Мажор", – дал ему прозвище Алик, понаблюдав, как тот дергался в такт "R&B". Создавалось впечатление, что парень косит: смотрит вроде бы в упор, но тебя не видит и говорит с кем-то другим.
– Что значит для тебя игра? – Алина поднесла к его лицу микрофон.
Вокруг журналистов начали собираться другие игроки.
– Это жизнь! – орал мажор. – Я живу ей! Только в ней!
Он нажал на педаль газа, и мотор дико взревел. Совершенно безумный взгляд уперся куда-то в черное небо. Мажор просто тащился от этого. Из полумрака салона с переднего пассажирского места вытянулась изящная девичья рука и обвила шею парня. Затем невидимая красотка втянула его в темноту.
Собравшаяся вокруг толпа взорвалась возгласами:
– Да!
– Игра!
– Жизнь!
Неподалеку двое мотоциклистов на спортивных мотоциклах принялись выписывать замысловатые пируэты.
– Снимай, – Алина указала на них, и оператор направил в ту сторону камеру.
Не то чтобы увиденное было чем-то сногсшибательным, но для рядового репортажа могло хватить. Год назад они делали материал о профессиональных каскадерах – вот те действительно удивили. И вроде мотоциклы не были столь навороченными, но они смотрелись как-то… более настоящими, что ли.
Неожиданно один байк вырвался из-под контроля хозяина и, сбросив его, выкатился с трассы. Под крики собравшихся неудачливый игрок поднялся и поспешил за машиной в кусты.
Алина повернулась в ту сторону и… неожиданно заметила вора.
Парень сидел в водительском кресле джипа немного вдалеке от основной толпы, опустив ноги на землю, и возился с планшетом. Изредка сплевывал в сторону.
– Бывает же такое, – не веря глазам, тихо сказала Алина.
"Смартфон", – она потянулась к гаджету.
Журналистка быстро достала его и сверилась с фотороботом. Цепкие глаза ничего не упустили. Это он. Он!
Совершенно неслышно к девушке приблизился Алик и заглянул через плечо:
– На ловца и зверь бежит?
Не обращая внимания на оператора, она проворно набрала номер. Мужчина моргнул, и в результате ему почудилось, что пальцы коснулись всех нужных цифр на экране смартфона почти одновременно.
– Ты не поверишь, я нашла его! Даже менты не пона…
Внезапно раздался оглушительный вой сирены, и через громкоговоритель, установленный непонятно где, на толпу буквально обрушился тяжелый голос:
– Операция наркоконтроля! Оставаться на месте!
Игроки на мгновение замерли, стоя без движения, а затем как по команде бросились к машинам. Раздались истошные вопли:
– Полиция!
– Кто-то вызвал ментов!
Голос продолжал орать про "запрещенные препараты", а к месту сбора тем временем несся кортеж машин МВД со стороны города. Два первых автомобиля свернули в стороны от основной колонны, и из них выскочили полицейские – спецназ в черной форме, масках и касках, вооруженный модификацией АК-47.
Одуревший мажор выбрался из своего БМВ и взялся палить по полицейским из травматического пистолета. Примеру последовали еще двое игроков, скорее всего, также находившихся "под химией".
– Оружие на землю! – приказал громкоговоритель. – На землю, я сказал!
Стрелки не подчинились, каждый с упоением жал на спусковой крючок, направляя ствол куда-то перед собой. Полицейские, не разобравшиеся в темноте со степенью опасности, залегли и открыли ответный огонь из боевого оружия.
В ногу одного из наркоманов попала пуля, и его точно скосило.