Он всегда был подчеркнуто вежлив и уважительно относился к окружающим, но Барбаре после семнадцати лет брака не составило труда заметить, что к той, другой, ее муж относится почему‑то еще и со странной отстраненностью. Стефан всегда легко заводил друзей, но ту женщину держал на расстоянии. Не прошло и нескольких месяцев, как Барбара Кройчет уже точно знала: он по - настоящему влюблен. Но не решается признаться в этом даже самому себе. И никогда не решится. Сначала она думала, что со временем это пройдет. У всех бывают увлечения, а у ее мужа - просто кризис среднего возраста, ведь в сорок лет мужчины склонны пересматривать свои жизненные перспективы и переоценивать достигнутое. Нежное платоническое чувство к красивой молодой женщине - разве она вправе запретить ему испытать нечто подобное? Но со временем Барбара стала понимать, что для Стефана это так просто "не пройдет". Как ни старался он бороться с собой, с каждым днем новое чувство становилось все сильнее.
Последние несколько лет он сражался с собой почти непрерывно, и это не могло не наложить отпечаток на отношения с окружающими. Стефан стал более замкнутым, чаще коротал вечера на работе, меньше времени уделял семье. В его отношениях с женой появилась некая неловкость, которую он не мог не испытывать, в душе, очевидно, считая себя предателем. Годы, проведенные вместе, заставили Барбару прекрасно узнать мужа. Даже если ткнуть его носом в большое и светлое чувство, он очень удивится и станет до последней возможности упорно отрицать свою к нему причастность. Пусть все вокруг окажутся несчастны - зато Стефан Кройчет будет знать, что поступил правильно. Раз он решил, что единственно верно провести жизнь в первом браке с привычной любящей супругой и "стандартными" детьми, от своего не отступится ни за что на свете! Госпожа Кройчет тяжело вздохнула. Ох уж эти мужские самоцели, подкрепленные гордостью и непомерным чувством собственной важности!
Барбара уже не первый год думала о том, как освободить мужа. Он по - прежнему оставался ее другом и близким человеком, и она считала, что не имеет права удерживать его в узде брака, ставшего ловушкой. Как ни странно, она не испытывала ревности - наверное, это самое явное подтверждение того, что с ее стороны их отношения всегда были больше дружескими, чем романтическими. Барбара от души желала своему мужу счастья. Она знала, что они никогда не станут врагами - им, вероятно, удастся сохранить дружбу до самой смерти. Их дети уже слишком выросли, чтобы только ради них сохранять иллюзию счастливой крепкой семьи. Но заговори она о разводе - и Стефан пошлет ее к психотерапевту. Он убежден, что у них образцово - показательный брак. Все вокруг в этом совершенно уверены. Даже та женщина ни о чем не догадывается. И только она, Барбара, знает правду. Вот только не может придумать, что с ней делать.
Несколько раз госпожа Кройчет всерьез размышляла о том, чтобы сделать свою "соперницу" союзницей, но так ни разу и не решилась связаться с ней. У нее не было и не могло быть никаких претензий к той женщине, она не больше Стефана виновата в том, что произошло, - то есть не виновата совсем. Кроме того, на официальных приемах и праздниках, когда они встречались, несостоявшаяся любовница ее мужа вела себя безупречно. И никто ничего не замечал. Кроме Барбары. Она видела, как эти двое смотрят друг на друга, когда уверены, что больше никто не обращает на них внимания. Но Стефан никогда не встречался взглядом с той женщиной. И она тоже старалась, чтобы он не замечал, как она смотрит…
- Мам! - Барбара так резко повернулась на звук, что едва не столкнула со скамейки лейку, стоявшую у нее за спиной.
Стоящая на плиточной дорожке Марта охнула и весело улыбнулась, и Барбара почувствовала, как уголки ее губ тоже невольно дрогнули, пытаясь поползти вверх. Их младшая дочь пока всему радовалась в отличие от своей старшей сестры, которая порой казалась матери слишком серьезной. Иоанна могла с полным правом называться "папиной дочкой" и унаследовала от Стефана чересчур ответственное отношение к жизни. Марта же воспринимала все, что происходит, с оптимистичным весельем и была ближе к матери. Барбара еще помнила, как сама в те же двадцать три года относилась к жизни с такой же легкостью.
- Мам, папа занят, так что я тебе доложусь, ладно? - в голубых глазах Марты плясали веселые искорки.
Ага, конечно же, "папа занят"! Барбара покачала головой. У Стефана сегодня официальный выходной, и несколько часов назад они встречались за обедом, но Марта и глазами не повела в сторону отца. Значит, задумала что‑то такое, что ему может не понравиться. Обе дочери прекрасно знали, что отпроситься у Барбары гораздо проще, чем у Стефана. Когда подобное ему позволялось, он старался проявлять строгость - считал это правильным. Кройчету по должности полагалось несколько более суровое отношение к окружающим, и для дочерей он не делал исключения. Иоанна считала, что это справедливо, а Марта хорошо знала, как подлизаться к маме.
- Ну и куда ты отправишься сегодня? - Барбара с улыбкой смотрела на дочь.
- Меня пригласили в кино, а потом мы где‑нибудь зависнем, - Марта легкомысленно помахала в воздухе рукой. - Если что, я с вами свяжусь, ладно?
- Постарайся не задерживаться, а то отец будет волноваться, - традиционная фраза, означающая не более чем обычную заботу: Стефан, конечно, действительно может забеспокоиться, но только если вдруг против обыкновения заметит, что дочь не дома.
Как и множество мужчин, он был хорошим отцом, пока его не заставляли вплотную заниматься детьми. Но в их браке с самого начала существовала договоренность: воспитание дочерей - забота Барбары. Даже теперь, когда девочки выросли, командор крайне редко мог найти для них время. Порой ей казалось, что он испытывает что‑то вроде облегчения, что ему больше не нужно даже в редкие минуты свободного времени возиться с ними.
- Хорошо, постараюсь, - кивнула Марта - вылитый образец послушной родителям дочери, если не замечать, как ее веселит происходящее.
Дочь почти убежала по дорожке, а Барбара, легко поднявшись со скамейки, отправилась в хозяйственный домик, где держала всякие приспособления для садоводства. Интересно, чем это так "занят папа"? В эти дни, прошедшие после взрыва в "ДиЭм", Стефан слишком много работал и почти не спал. Барбара уже не раз пыталась воспользоваться своим супружеским правом принудительно уложить мужа отдыхать, но пока ему удавалось от нее ускользнуть. Поставив лейку на одну из аккуратно прибитых полочек, она решительно направилась к дому.
Как она и ожидала, Стефана ей удалось обнаружить в кабинете: он, нахмурившись, просматривал какие‑то данные по коммуникатору. Барбара тяжело вздохнула: каждый раз, когда ему приходилось тесно взаимодействовать по службе с той женщиной, командор старался наработаться до полного изнеможения. Даже сейчас, в критической и трудной для всего ковчега ситуации, он не изменил себе: Стефан Кройчет снова загружал себя делами день и ночь, лишь бы не поддаться губительному чувству, рождающему в нем тревогу "неправильности".
- Привет! - Барбара, не дожидаясь приглашения, уселась в кресло напротив мужа.
- Привет! - буркнул он, не отрываясь от какого‑то отчета.
- Чем ты занят? - поинтересовалась "жена со стажем".
- Просматриваю отчеты о выплатах пострадавшим, - вежливо удовлетворил ее любопытство покорный супруг.
- Подозреваешь Аль - Коди в казнокрадстве? - Барбара легкомысленно подняла брови.
Стефан оторвался, наконец, от комма и, удивленно сморгнув, посмотрел на жену. Даже сейчас, когда ему исполнилось пятьдесят, он все еще оставался весьма привлекательным мужчиной. Завидная выправка потомственного военного (его предки служили в армейских подразделениях еще на Земле), рост заметно выше среднего, темные волосы (легкая проседь лишь прибавляла ему импозантности), светло - ореховые проницательные глаза, правильные черты лица, нос с горбинкой, высокие скулы, упрямый подбородок… Ничего удивительного, что женщины всегда заглядывались на командора Кройчета! Правда, он никогда не отвечал им взаимностью, будучи предан только своей супруге. И она его не ревновала, потому что Стефан не давал повода. И лишь в последнее время стала задумываться, что, возможно, не испытывает сильных страстей, потому что они не так уж и любят друг друга, оказавшись заложниками традиций и привычек, общественного мнения и личного кройчетовского раз и навсегда сложившегося представления о том, как нужно поступать, а как - нет.
Невольно поставив себя на его место, Барбара представила себе, что сейчас видит ее муж. Его жена гордилась тем, что к сорока девяти несмотря на рождение двоих детей сохранила девичью фигуру. Ее до сих пор называли красавицей (и, наверное, если бы чувства зависели только от внешности, ее муж никогда бы и не взглянул на другую): светлые волосы, голубые глаза, обрамленные длинными ресницами, которые она подкрашивала лишь самую малость, точеный овал лица, нежный румянец на щеках. Барбара выглядела много моложе своих лет и порой производила впечатление даже на поклонников дочерей.
- С чего ты взяла, что я в чем‑то подозреваю Натьена? - строго переспросил Стефан.
- Иначе зачем бы тебе контролировать его отчеты? - пожала плечами Барбара.
- Пока я командую "Одиннадцатью", я должен быть в курсе всего, что происходит на ковчеге, - отрезал Стефан. - И это вовсе не значит, что я кому‑то не доверяю!
Он некоторое время задумчиво разглядывал жену, которая в свою очередь смотрела на него с веселым любопытством. Потом устало потер висок и, вздохнув, выключил коммуникатор. Все правильно: Стефан понял, что пора уделить немного времени семье. В его внутренний распорядок вполне укладывались, помимо обычных обедов или ужинов, "десять минут для жены и детей". Кроме того, Барбара могла бы напомнить мужу, что сегодня вообще‑то - его выходной день, когда он просто‑таки обязан уделить ей немного времени.
- Что‑то случилось? - осведомился самый могущественный человек "Одиннадцати".
- Возможно, - улыбнулась Барбара. - У меня такое ощущение, что наша младшая дочь влюбилась.
- Марта? В очередной раз? - Стефан едва заметно поморщился. - А что случилось с предыдущим ее поклонником?
- Они расстались вскоре после того, как он был нам представлен, - заботливая жена внимательно наблюдала за реакцией мужа.
- Вот и хорошо, он мне не понравился, - без обиняков резюмировал командор.
- Подозреваю, что и он это понял, - вздохнула Барбара.
- Ну и когда мы увидим очередного кавалера Марты? - недовольно осведомился он. - В эти выходные у меня вряд ли будет время на званый ужин в кругу семьи…
- Когда увидим? Подозреваю, что на их свадьбе…
- Ты считаешь, что они уже зашли настолько далеко? - ошарашенно переспросил Стефан. - Она сама сказала тебе, что собирается за него замуж? Вот так запросто - даже без знакомства с родителями?
- Я понятия не имею, насколько далеко они зашли и что собираются делать, - решительно заявила Барбара. - Но после нескольких неудачных знакомств с родителями я бы на месте Марты поостереглась предъявлять папе очередного ухажера. Во всяком случае, до того момента, пока не была бы точно уверена, что он… покажется тебе достойным.
- Ты хочешь сказать, что я порчу жизнь своей дочери? - Стефан удивленно приподнял брови.
- Ни в коем случае, дорогой! - категорически отреклась от подобного предположения госпожа Кройчет. - Но нельзя не признать, что ты порой бываешь слишком строг с юношами, а ведь сам по себе командор ковчега - и без того фигура, достаточно пугающая.
- Я хочу лучшего для дочерей, - отрезал командор. - И не сравнивай Марту с собой - тебе бы в ее возрасте и в голову не пришло менять кавалеров, словно перчатки!
Ну, конечно, в ее возрасте Барбара уже была замужем за "правильным" и рассудительным Стефаном! Может быть, если бы не события последних лет, она бы тоже считала, что дочерям лучше всего повторить ее судьбу. Но, глядя на мужа, который изо всех сил старался делать вид, что счастлив в браке, она порой жалела, что не проявила в юности чуть больше сумасбродства, которое могло бы заставить его отказаться от их свадьбы. Хотя она, конечно, была безгранично благодарна Стефану за двадцать семь лет спокойной и упорядоченной жизни и двух прекрасных дочерей.
- Почему Иоанне не приходит в голову таскать к нам одного кавалера за другим? - продолжил тем временем Кройчет. - Она тоже не затворница, однако недавно сказала мне, что хочет найти мужчину, с которым сможет быть рядом всю жизнь.
- Нужно поскорее сказать ей, что это почти невозможно, пока она не наделала ошибок, - пробормотала Барбара. - Если Иоанна заупрямится, она так и будет ожидать идеального мужчину!
- Что значит - невозможно? - нахмурился Стефан. - Она смотрит на нас с тобой и уверена, что хочет такого же брака!
Она промолчала. Такого же? Иоанна достойна гораздо лучшего, да и Марта тоже! Неужели Стефан действительно считает, что у них идеальная семья? И их девочки так же слепы? Барбара внимательно смотрела на мужа, и ей показалось, что он немного смутился под ее взглядом, хотя за много лет брака она так и не научилась сразу читать эмоции по его непроницаемому лицу.
- Ну, так почему же ты решила, что Марта снова влюбилась? - вернулся к первоначальной теме Стефан.
- Сегодня ее пригласили в кино, а потом она где‑нибудь "зависнет", и преподнесено мне это было в формате "мы", - Барбара даже устыдилась, с какой готовностью она сама ухватилась за уход от скользкого вопроса их собственной брака, но поделать с собой ничего не могла. - Если задержится, обещала связаться с нами.
- Я бы предпочел, чтобы ближайшие несколько дней девочки побольше времени проводили дома, - буркнул Стефан.
- Почему? - удивилась Барбара. - Что‑то случилось?
- Просто после таких событий хочется, чтобы семья была рядом, - командор бросил быстрый взгляд на коммуникатор, - даже если у самого совершенно нет времени.
- Как продвигается расследование? - светским тоном осведомилась его жена. - Уже точно установлено, что это электропроводка?
- Служба безопасности работает в усиленном режиме, - Стефан наградил ее еще одним непроницаемым взглядом.
- Что говорит госпожа Войцеховская? - Барбара вздернула бровь. - Если не ошибаюсь, она сейчас связывается с тобой для докладов несколько раз в день?
- Ее люди разрабатывают все версии, связанные со взрывом в "ДиЭм", - ее муж несколько демонстративно активировал коммуникатор. - Если ты не возражаешь, мне пора вернуться к делам. Что касается Марты, то я с ней поговорю.
- Я бы предпочла, чтобы ты этого не делал, - Барбара покорно поднялась со своего кресла. - Сказала тебе, просто чтобы ты был в курсе. Я сама поговорю с Мартой.
- Очень хорошо, - буркнул Стефан, пролистывая какие‑то документы с графиками. - Увидимся за ужином!
Лимит десятиминутного перерыва "на семью" был исчерпан, и Барбара, выходя из кабинета мужа, едва сдержала горькую улыбку. В этот раз Стефан уложился даже быстрее - свернул разговор, как только они оказались в опасной близости от неприятной темы. Рано или поздно им придется к ней вернуться, но, видимо, не сегодня. Не в такой день, когда Стефан Кройчет заявил жене, что их брак - образец для всеобщего подражания! Безусловно, в первую очень ей следует поговорить не с Мартой, а с Иоанной - весьма возможно, что старшая дочь действительно разделяет отцовский взгляд на их благородное семейство…
Барбара ненадолго задержалась в дверях кабинета, хотя ее муж уже полностью погрузился в работу. В последнее время в нем появилась какая‑то легкая, едва заметная нервозность. Внешне Стефан выглядел точно так же, как и обычно, и, если бы не двадцать семь лет брака и более сорока пяти - собственно знакомства, Барбара, вероятно, ничего бы и не заметила. Но она была уверена: мужа что‑то гнетет. И это не мысль о "запретном чувстве", с которым он уже давно смирился. Этот взрыв в "ДиЭм" открыл что‑то другое, что‑то гораздо более страшное…
Были тому и косвенные подтверждения. Командор и раньше проводил большую часть своего времени с активированным коммуникатором, но по давно заведенному порядку отключал его во время общения с семьей или по ночам. Теперь же Стефан Кройчет был на связи двадцать четыре часа в сутки, и звонили ему не только заместители и помощники, но и все члены Большого Совета. Разумеется, трагедия в клубе "ДиЭм" стала для всех шоком и должна была положить начало некому пересмотру правил безопасности, особенно касающихся электроснабжения. Но от несчастного случая мэры всех десяти Городов и помощники командора буквально взбесились! А у Барбары, краем уха улавливающей напряженные нотки в голосе мужа, появилось стойкое ощущение того, что им всем что‑то недоговаривают.
- Командор Кройчет, - строго произнес Стефан, глядя на экран коммуникатора, и его жена быстро задвинула за собой полупрозрачную дверь кабинета: не хватало еще подслушать какой‑нибудь важный служебный разговор - пусть даже случайно!
Она точно знала, что звонит не та женщина. Когда ее муж разговаривал с ней, у него менялся голос. Неуловимо, едва заметно - ни близкие друзья, ни родственники, ни даже родные дочери, отлично знавшие отца, этой разницы на слух бы не "поймали". Только Барбара "ловила" ее с легкостью и некоторое время даже чувствовала себя обиженной - она никогда не волновала Стефана настолько, чтобы он не мог контролировать свои эмоции. Той женщине это удавалось с легкостью, причем жена командора была уверена, что ее невольная соперница не предпринимала никаких особенных усилий, чтобы добиться подобного эффекта. Вряд ли она вообще что‑то замечала: ведь со всеми остальными Стефан общался не у нее на глазах!
Поднявшись на второй этаж дома, госпожа Кройчет постучала в дверь комнаты старшей дочери. Сегодня у Иоанны тоже был выходной, и она проводила его дома за какими‑то важными занятиями. Получение докторской степени дочь командора успешно совмещала с работой в Центре репродукции. Сама Барбара ни за что на свете не согласилась бы ходить туда на службу в такое время, но у Иоанны была выдержка отца и его же упрямство. "Мама, у каждого человека есть долг", - строго пояснила дочь, когда как‑то раз госпожа Кройчет попыталась мягко намекнуть, что ей можно найти работу и поприятней. С ней нельзя было не согласиться. Но Барбара опасалась, что дочь специально отыскивает "долг" понеприятней, чтобы, так сказать, проверить себя на стойкость.
Дверная панель отъехала, и Иоанна Кройчет тепло улыбнулась, увидев гостью.
- Привет, мам! - она опять заполняла какие‑то документы на коммуникаторе, словно, как и отец, даже дома не могла отвлечься от работы.
- Здравствуй, дорогая, - оказавшись в комнате старшей дочери, Барбара, как всегда, с легким удивлением и гордостью убедилась, что Иоанна в отличие от безалаберной Марты содержит свое жилище в идеальной чистоте и порядке.
В этом она тоже была похожа на отца. Стефан с детства отличался любовью к упорядоченности, и Барбаре пришлось уже после свадьбы ломать многие свои привычки, чтобы подстроиться под мужа, как и положено приличной жене.