Мы вышли из комнаты, где произошло убийство, и направились к лестничному проему.
Фишиг застыл на месте и вскинул пистолет.
- Снова? - прошептал я.
Он кивнул и оттолкнул Биквин в укрытие за дверь.
Если не считать стука дождя и шуршания насекомых, стояла абсолютная тишина. Сжимая оружие, Фишиг посмотрел на ветхую крышу. Может быть, это только мое воображение, но мне показалось, что я увидел тень, двигавшуюся по обнажившимся стропилам.
Я двинулся вперед, направляя ствол на эту тень.
Что-то скрипнуло. Половица.
Фишиг указал на лестницу. Я кивнул, подтверждая, но последнее, чего мне хотелось, так это открывать огонь по ложной цели, поэтому я осторожно включил вокс и прошептал:
- Уорекс, вы точно не входили на склад, чтобы встретиться с нами?
- Никак нет, инквизитор.
- Прием окончен.
Фишиг подошел к краю лестничной площадки и посмотрел вниз, нацеливая оружие.
Лазерный импульс пробил доски возле его ног, и Годвин откатился в сторону.
Я выпустил три заряда в лестничный пролет, но неудачно выбрал угол.
В ответ раздалось два выстрела из винтовки, а затем снова полыхнул лазер, обжигая пол.
"Стреляют сверху", - запоздало сообразил я. Тот, кто стоял на лестнице, был вооружен винтовкой, но лазерный огонь велся с крыши. Я услышал шаги этажом ниже. Фишиг приподнялся, собираясь броситься в погоню, но очередной лазерный импульс заставил его снова залечь.
Я вскинул пистолет и открыл огонь по крыше, пробивая в черепице дыры, сквозь которые заструился бледный свет.
Наверху что-то зашуршало и заскрипело.
Фишиг тут же оказался на лестнице, преследуя второго противника.
Я же побежал по третьему этажу, следуя за звуками, которые издавал человек, бегущий по крыше.
В проломе я увидел силуэт и выстрелил снова. Мне ответила яркая вспышка лазера, но затем раздался глухой удар и скрежет, как при скольжении.
- Прекратить огонь! Сдавайтесь! Инквизиция! - проревел я, воспользовавшись Волей.
Последовал более весомый грохот, словно обрушилась целая секция крыши. В соседнем помещении черепица лавиной сыпалась на пол и разбивалась.
Я вломился в дверь, вскидывая пистолет и готовясь выкрикнуть очередной приказ, подкрепленный Волей. Но в комнате никого не оказалось. Кучи битой черепицы и кирпичей устилали пол под зияющей дырой в крыше, и среди обломков лежала деформированная лазерная винтовка. В дальнем конце комнаты виднелись разбитые окна, те самые, которые Биквин заметила с крыши кожевенного завода.
Я подбежал к одному из них. По крыше кожевенного завода бежала массивная фигура в темной одежде. Убийца спасался от меня тем же путем, каким от него в последний раз сбежала жертва, - через окна, выходящие на крышу соседнего здания.
Расстояние было слишком большим, чтобы использование Воли дало хоть какой-нибудь эффект, зато угол зрения и прицел оказались достаточно хороши. Я решил стрелять в затылок и, за секунду до того, как убийца исчез бы в укрытии, стал плавно нажимать на курок…
…и тут позади меня взорвался весь мир.
В себя я пришел, лежа на руках баюкающей меня Биквин.
- Не шевелись, Эйзенхорн. Медики скоро прибудут.
- Что случилось? - спросил я.
- Мина-ловушка. Помнишь лазган, который бросил тот парень? Он взорвался у тебя за спиной. Перегрузка энергетической ячейки.
- Фишиг достал своего?
- Конечно.
На самом деле нет. Ему это не удалось. Он упорно гнался за своим противником по лестнице через два этажа, а затем через нижние помещения склада. У выхода убийца неожиданно развернулся и опустошил обойму своего автоматического пистолета в Годвина, вынуждая того броситься в укрытие.
В этот момент подоспела капитан Уорекс и пристрелила человека, стоявшего в дверях.
Мы собрались в тесном офисе Уорекс. Отделение арбитров средневысотного сектора гудело, как потревоженный улей. К нам присоединился Эмос, нагруженный бумагами и информационными планшетами и притащивший с собой Мидаса Бетанкора.
- Ты в порядке? - спросил Мидас.
В своей вышитой вишневой безрукавке он казался ярким цветным пятном на фоне строгого сумрака средневозвышенного округа.
- Мелкие ссадины. Со мной все хорошо.
- Я-то думал, что мы собираемся улетать, а ты тут, оказывается, просто решил повеселиться без меня.
- Я тоже думал, что мы собираемся улетать, пока не увидел это дело. Посмотри записи Биквин. Мне нужно, чтобы ты как можно быстрее вошел в курс дела.
Древнее, напичканное аугметикой тело Эмоса дошаркало до стола Уорекс и бесцеремонно свалило в кучу свои книги и планшеты.
- Я работал, - сказал Убер.
- И наработал какие-нибудь результаты? - спросила Биквин. Он одарил ее кислым взглядом.
- Нет, если честно. Но мне удалось собрать достойный похвалы объем информации. Когда начнется обсуждение, я, возможно, смогу заполнить некоторые пустые места.
- Нет результатов, Эмос? Это очень странно, - усмехнулся Мидас, и его белые зубы сверкнули на темном лице.
Он передразнивал престарелого ученого, используя излюбленную фразу Эмоса.
Передо мной лежал список рабочих склада, где нашли три тела, и еще один такой же список для сельскохозяйственного хранилища, где мы вступили в перестрелку. Быстрая сверка дала два совпадающих имени.
- Брел Содакис. Вим Веник. Оба работали на складе, пока тот не закрылся. На данный момент оба наняты "Агрикультурными хранилищами Гандлмаса".
- Прошлое? Адреса? - спросил я у Уорекс.
- Я проверю, - сказала она.
- Итак… значит, у нас здесь культ, да? - спросил Мидас. - У вас есть серия ритуальных убийств, как минимум одно место преступления, а теперь еще и имена двух возможных культистов.
- Возможно.
Я не был уверен. Все казалось одновременно и большим, и меньшим, чем представлялось вначале. Чутье инквизитора.
Остатки лазерной винтовки, брошенной моим соперником, лежали на столе для улик. Несмотря на повреждения, причиненные взорвавшейся от перегрузки энергетической ячейкой, не составило труда определить модель.
- Энергетическая ячейка могла взорваться из-за того, что оружие упало? Он ведь провалился сквозь крышу, верно? - спросила Биквин.
- Эти штуки очень прочные, - ответил Годвин.
- Принудительная перегрузка, - сказал я. - Старый трюк Имперской Гвардии. Солдаты знают, как это сделать. Применяется в качестве последнего слова в критической ситуации. Когда их зажимают в угол. Когда им все равно остается только умереть.
- Нестандартное изменение, - произнес Фишиг, тыча в дужку курка искалеченного лазгана. Знания Годвина об оружии казались порой обширными до неприличия. - Видите эту модификацию? Дужку расточили, чтобы сделать расстояние до курка больше.
- Зачем? - спросил я.
- Чтобы удобнее было держать, - пожал плечами Фишиг. - Например, аугметической рукой с увеличенными пальцами.
Мы прошли по коридору к помещению морга, где на столе лежал человек, застреленный Уорекс. Это был средних лет мужчина мощного телосложения, но выглядевший явно старше своих лет. Его кожа была обветренной и морщинистой.
- Личность установили?
- Мы работаем над этим.
Сотрудники морга раздели покойника донага. Фишиг старательно изучил его, перевернув труп с помощью Уорекс, чтобы осмотреть спину. Одежда и личные вещи мужчины лежали в пластиковых пакетах на подносе в ногах покойного. Я взял один пакет и поднес его к свету.
- Татуировка, - отрапортовал Фишиг. - Имперский орел на левом плече. Грубая, старая. Под ней буквы… заглавная С, точка, заглавная П, точка, заглавная I, заглавная X.
Я как раз нашел в пакете перстень с печаткой. Золотой, с изображением каменки.
- С. П. IX, - произнес Эмос, - Саметерский полк номер девять.
Девятый Саметерский полк был основан в Урбитане двадцать три года назад и нес службу, как уже сообщил Эмос, во время жестокой освободительной войны на Сюреалисе Шесть. Согласно городским архивам, пятьсот тринадцать ветеранов той войны и того полка вернулись на родину после службы тринадцать лет тому назад, попав из мира воюющего в мир увядающий, полный болезненной нищеты и лишенный будущего. Их полковой эмблемой, что нормально для некогда агрикультурного мира, была птичка каменка.
- Они вернулись тринадцать лет назад. И самая давняя жертва также относится к этому времени, - произнес Фишиг.
- Кампания на Сюреалисе Шесть была тяжелой, верно? - спросил я.
Эмос кивнул:
- Враг хорошо окопался. Сражение было яростным, ожесточенным. Ожесточающим. Да к тому же еще и климат. В небе два солнца, белые карлики, нет никакого облачного покрова. Одуряющие жара и свет, не говоря уже о потоках ультрафиолета.
- Травмирует кожу, - пробормотал я. - Она становится обветренной и преждевременно старится.
Все посмотрели на морщинистое лицо покойного, лежащего на столе.
- Я запрошу список ветеранов, - вызвалась Уорекс.
- Он у меня уже есть, - произнес Эмос.
- Готов биться об заклад, что ты найдешь в нем имена Брела Содакиса и Вима Веника, - сказал я.
Эмос помолчал, просматривая перечень.
- Так и есть, - наконец согласился он.
- А что насчет Кватера Трэвеса?
- Да, он тоже здесь. Мастер-комендор-сержант Кватер Трэвес.
- А Омин Люнд?
- Кххм… да. Снайпер первого класса. Оставила службу по инвалидности.
- Значит, Девятый Саметерский был смешанным полком? - спросила Биквин.
- Как и все наши войска Гвардии, - с гордостью произнесла Уорекс.
- Итак, все эти мужчины… и женщины… - задумчиво заговорил Мидас. - Эти солдаты прошли через ад. Они сражались с порчей, занесенной Хаосом… Ты думаешь, они привезли ее с собой? Оказались затронуты сами? Ты думаешь, что на Сюреалисе они были инфицированы прикосновением варпа и с тех пор совершают ритуальные убийства, поклоняясь ему?
- Нет, - сказал я. - Мне кажется, что они все еще продолжают сражаться.
Печальной реальностью Империума до сих пор остается то, что еще ни один ветеран не смог вернуться с войны невредимым. Одни только сражения уже рвут нервы и калечат тела. Но ужасы варпа и отвратительные расы ксеносов вроде тиранидов навсегда травмируют рассудок, заставляя ветеранов бояться теней и ночи, а иногда и собственных друзей и соседей до конца жизни.
Гвардейцы Девятого Саметерского пехотного полка возвратились тринадцать лет назад, поломанные свирепой войной против извечного врага человечества, и вместе со своими шрамами и страхами привезли с собой эту войну.
Арбитры немедленно устроили рейды по адресам всех тех ветеранов из списка, чье местожительство удавалось проследить, и тех, которые еще были живы. Выяснилось, что со времени их возвращения на родину рак кожи унес две сотни ветеранов. Они присоединились к боевым потерям на Сюреалисе.
Многих оставшихся удалось захватить. Сбившиеся с пути праведного пьяницы, опустившиеся наркоманы и несколько почтенных граждан, старающихся вести честную жизнь. Перед этими последними мне в особенности хотелось извиниться.
Но около семидесяти человек выследить не удалось. Многие из них могли пропасть без вести, переехать или умереть без того, чтобы информация об этом дошла до властей. Но некоторые, совершенно очевидно, сбежали. Для начала хотя бы Люнд, Трэвес, Содакис, Веник. Их квартиры были обнаружены пустыми, с разбросанными вещами, как если бы обитатели покидали свое жилье в спешке. То же самое было найдено еще по двадцати адресам, соответствующим именам из списка.
В дом одного из ветеранов, бывшего капрала Жеффина Санкто, арбитры прибыли как раз вовремя, чтобы предотвратить побег. В Гвардии Санкто был огнеметчиком и, как многие его коллеги, ухитрился оставить свое оружие на память. Проревев боевой клич Девятого Саметерского полка, он спалил четырех арбитров на лестничной клетке, прежде чем тактические группы органов правосудия изрешетили его тело градом ружейных выстрелов.
- Почему они убивают? - спросила Биквин. - Все эти годы, проводя тайный ритуал?
- Не знаю.
- Знаешь, Эйзенхорн. Прекрасно знаешь!
- Ладно. Я догадываюсь. Представь… анекдот про состояние Императора, рассказанный парнем с соседнего кузнечного пресса, заставляет твой хрупкий рассудок поверить, что этот человек затронут варпом. Кто-то изготавливает парики, чьи завитки напоминают тебе тайные знаки Хаоса. Акушерка, как тебе кажется, подсовывает отпрысков вечного врага в дома матерей средневысотного округа. Бродячий проповедник кажется слишком пылким, чтобы быть чистым.
Она уставилась в пол лэндспидера.
- Они видят демонов повсюду.
- И во всем. Во всех. И, так уж выходит, они верят, что, убивая, служат Императору. Они не доверяют никому, поэтому не информируют власти. Они забирают глаза, руки и языки… все органы коммуникации, все, при помощи чего извечный враг мог передавать свою гнусную ложь. Затем они уничтожают сердце и мозг - органы, которые, согласно типичному солдатскому мифу, вмещают демонов.
- Так что мы будем делать теперь?
- Снова доверимся интуиции.
Ратуша Аграрного Братства Саметера представляла собой массивное здание, возведенное из бутового камня на Печной улице. Ее фасад разрушался под воздействием смога и кислотных дождей. Строение стояло заброшенным уже два десятилетия.
В последний раз оно использовалось в качестве сборного пункта для завербованных солдат Девятого Саметерского полка. В длинных коридорах ратуши мужчины и женщины, поступавшие на службу, вносили свои имена в списки, получали новехонькую униформу и приносили боевую присягу Богу-Императору Человечества.
В определенные времена, при определенных обстоятельствах, когда нет возможности использовать настоящий алтарь Императора, офицеры Гвардии вынуждены импровизировать, чтобы проводить свои церемонии. Имперский орел, штандарт с аквилой, подвешивается на стене, а освященная точка отмечается под ним на полу желтым мелом.
Ратуша не была освященным зданием. И основание полка должно было стать первым случаем, когда молодые рекруты увидели, как это происходит. Они приносили свои клятвы гербу, нарисованному мелом, и свисающей со стены аквиле.
Уорекс привела с собой три группы огневой поддержки, но я решил, что вначале тихо войду я в сопровождении только Мидаса и Фишига. Биквин и Эмос остались в машине.
Мидас был вооружен своими парными игольными пистолетами, а Фишиг взял автоматическое ружье. Я же вогнал плоскую обойму, полную зарядов, в прекрасный болтерный пистолет, который подарил мне Бритнот, библиарий Адептус Астартес Караула Смерти.
Мы распахнули дощатые двери разрушающегося здания и пошли по сырому коридору. С потолка капала вода, собираясь в лужицы на изъеденном кислотой мраморе.
До нас донеслось пение. Нестройный хор распевал Боевой гимн Золотого Трона.
Низко пригибаясь, я повел своих спутников вперед. Через потрескавшиеся окна внутренней двери мы заглянули в главный зал. Двадцать три ветерана в обносившейся одежде стояли рядами, преклонив колена на грязном полу. Пока они пели, их головы склонялись перед имперским орлом, свисающим со стены. Под аквилой на полу виднелся нарисованный желтым мелом герб. У каждого ветерана был заплечный мешок или рюкзак, а в ногах лежало оружие.
У меня заныло сердце. Именно так все и выглядело два десятилетия назад, когда они еще только поступали на службу, молодые, полные сил и рвения. До того, как началась война. До того, как начался кошмар.
- Дайте мне попробовать… попытаться предоставить им шанс, - произнес я.
- Грегор! - прошипел Мидас.
- Дайте мне попытаться, ради их спасения. Прикройте меня.
Я скользнул в зал, опустив оружие вдоль тела, и присоединился к хору.
Один за другим голоса умолкали, а склоненные головы поворачивались ко мне. В дальнем конце возле желтого алтарного знака стояли, уставившись на меня, Люнд, Трэвес и еще один, незнакомый мне бородач.
Не обращая внимания на умолкшие голоса, я допел гимн.
- Все завершилось, - сказал я. - Война окончена, и вы исполнили свой долг. Вы сделали даже много больше того, что от вас требовала присяга.
Молчание.
- Я инквизитор Грегор Эйзенхорн. И я здесь, чтобы освободить вас. Осторожная война против гнили Хаоса, которую вы втайне вели на Урбитане, завершена. Теперь в дело вступает Инквизиция. Вы можете отдохнуть.
Двое или трое склонившихся ветеранов заплакали.
- Ты лжешь, - произнесла Люнд, выходя вперед.
- Не лгу. Сдайте ваше оружие, и я обещаю, что с вами обойдутся по справедливости и со всем уважением.
- Мы… мы получим медали? - дрожащим голосом спросил бородатый человек.
- С вами вечно пребудет благодарность Императора.
Все больше людей плакало. Из страха, отчаяния или явного облегчения.
- Не верьте ему! - сказал Трэвес. - Это очередной трюк!
- Я видела тебя в своем баре, - сказала Люнд, делая еще один шаг вперед. - Ты вынюхивал.
Ее голос был пустым, отстраненным.
- А я видел тебя на крыше кожевенного завода, Омин Люнд. Ты все еще метко стреляешь, несмотря на искусственную руку.
Она с некоторым стыдом посмотрела на свой протез.
- Мы получим медали? - с надеждой повторил бородач. Трэвес обернулся к нему:
- Спейк, ты кретин, конечно же нет! Он пришел, чтобы убить нас!
- Нет, я… - начал было я.
- Я хочу медаль! - неожиданно закричал Спейк, плавно и стремительно срывая с пояса лазерный пистолет, как может только опытный солдат.
Выбора у меня не оставалось.
Его выстрел пропорол наплечник моего плаща. А мой болт взорвался в голове Спейка, окропив кровью ржавого металлического орла на стене.
Началось сущее светопреставление.
Ветераны вскочили на ноги, открывая бешеную пальбу и рассредоточиваясь.
Я бросился на пол, и пули изрешетили гипсовую стену у меня за спиной. В какой-то момент Мидас и Фишиг бросились внутрь, стреляя навскидку. Трое или четверо ветеранов рухнули, скошенные бесшумными иглами, и еще шестеро закувыркались, когда их разорвали на части выстрелы из дробовика.
Трэвес побежал вдоль рядов скамеек, стреляя в меня из своего старого армейского лазгана. Я откатился в сторону и выстрелил в ответ, но мой заряд ушел в сторону. Лицо Кватера исказилось, когда его прошили иглы, и бывший гвардеец сложился пополам.
Внутрь ворвались Уорекс и ее отряды огневой поддержки. Пламя из опрокинутых химических светильников взметнулось по стене.
Я поднялся на ноги и был отброшен назад лазерным импульсом, оторвавшим мне левую руку.
Падая, я увидел Люнд, с трудом управляющуюся с нерасточенным курком лазгана Трэвеса.
Мой болт ударил в Омин Люнд с такой силой, что ее пронесло над скамьями и ударило о стену. Ее тело сорвало со стены имперскую аквилу.
Ни один ветеран не вышел из стен ратуши живым. Стрельба продолжалась в течение двух часов. Пятеро арбитров Уорекс погибли, застреленные бывшими бойцами Девятого Саметерского полка. Ветераны стояли до последней капли крови. Лучшего о гвардейцах и не скажешь.
Это дело ввергло меня в уныние и задумчивость. Я посвятил всю свою жизнь служению Империуму, защите его от многочисленных врагов, как внешних, так и внутренних.