Он - черный археолог космической эры. "Индиана Джонс" эпохи, когда грандиозный технологический скачок вынес корабли землян в открытый космос. "Расхититель гробниц", при одном упоминании имени которого обитатели десятков планет скрежещут зубами, жвалами, роговыми пластинами и всем прочим! Он - гроза космических сфинксов. Джентльмен в белом смокинге, с тросточкой в руке, цветком кактуса - в петлице, громадным багажом знаний - в голове и нежной любовью к текиле - в сердце. Он - человек, способный проникнуть - и проникающий - в сокровищницы древних цивилизаций ЛЮБОГО МИРА. Он - профессор Платон Рассольников по прозвищу Атлантида. Авантюрист и герой космической археологии! Но теперь путь "черного археолога" лежит буквально "в смерть" - на выжженную войной и эпидемией планету Бочаста-Роки-Шиа, на которой, согласно малоправдоподобным галактическим легендам, "обронил" смертельно опасные артефакты таинственный Космический Зверь Моргснахт…
Содержание:
ГЛАВА 1 - ШАМБАЛА МОЕЙ ДУШИ 1
ГЛАВА 2 - ПАСТУХ И ЕГО КИБЕРСТАДО 3
ГЛАВА 3 - С ГОРКИ НА ГОРКУ 6
ГЛАВА 4 - ТИХАЯ ЛХАСА 10
ГЛАВА 5 - ЧЕРНЫЕ ДЫРЫ ТИБЕТА 12
ГЛАВА 6 - ГРИБНАЯ ДИЕТА 15
ГЛАВА 7 - ДЕЛО ДЛЯ СЕРОГО ЛИСА 19
ГЛАВА 8 - БЫСТРЫЙ ТАНЕЦ 21
ГЛАВА 9 - КАК КУР В ОЩИП 25
ГЛАВА 10 - СЛОМАННЫЙ ЛИФТ 25
ГЛАВА 11 - ЗАРАЗЕН, НО ВСЕ ЕЩЕ ЖИВ 30
ГЛАВА 12 - ТИХО ПОЛЗИ, УЛИТКА.. 32
ГЛАВА 13 - СКОРЕЕ ЖИВ, ЧЕМ МЕРТВ 34
ГЛАВА 14 - ПЯТА МАМБУТУ 36
ГЛАВА 15 - МАРШ-МАРШ ВПЕРЕД! 37
ГЛАВА 16 - ЛИССАБОН В КУБЕ 39
ГЛАВА 17 - ПРАЗДНИЧНЫЙ САЛЮТ 41
ГЛАВА 18 - НЕМНОГО ЩЕКОТКИ 42
ГЛАВА 19 - ДВА МУЛА 44
ГЛАВА 20 - ЖЕРТВОПРИНОШЕНИЕ 46
ГЛАВА 21 - ГЕНЕРАЛЬНАЯ МОЛИТВА 49
ГЛАВА 22 - ПОБЕДОНОСНОЕ ОТСТУПЛЕНИЕ 50
ГЛАВА 23 - КОНФИСКАЦИЯ 51
ГЛАВА 24 - УТРЕННЕЕ ПОХМЕЛЬЕ 52
ГЛАВА 25 - ЗМЕИНОЕ ГНЕЗДО 55
ГЛАВА 26 - СЕМЕЙНАЯ ЖИЗНЬ 56
ГЛАВА 27 - РЕШЕНИЕ СУДЬБЫ 58
ГЛАВА 28 - СПАСЕНИЕ УТОПАЮЩИХ 60
ГЛАВА 29 - СТРИПТИЗ ДЛЯ СТА МИЛЛИАРДОВ 62
ЭПИЛОГ 64
ГЛОССАРИЙ 65
Леонид СМИРНОВ
ЧУЖИМИ РУКАМИ
ГЛАВА 1
ШАМБАЛА МОЕЙ ДУШИ
"Побывав на Тибете, куда стремился с юных лет, я сказал себе: нет ничего хуже развенчанной мечты и воплощенных надежд. Моим глазам предстало жалкое зрелище. Это каменистое захолустье и в подметки не годится тысячам сказочных горных миров Млечного Пути. Впрочем, остальные "шедевры" здешней убогой, природы ненамного лучше.
Я с бешеной силой стремился на Старую Землю, я желал ее каждой клеточкой моего усталого тела. Я прорывался сюда всеми правдами и неправдами. И что я получил, свершив, наконец, задуманное? Только грусть и беспредельное разочарование. На могиле моих грез я впервые в жизни почувствовал себя стариком…"
Документ 1 (из Путевого дневника)
В мутных иллюминаторах скользили поросшие хвойным лесом склоны гор. Над верхней границей леса виднелись альпийские луга - то ослепительно зеленые, то голубые или красные от миллионов раскрывшихся цветов. Еще выше был голый камень: ни деревца, ни кустика - коричнево-бурая палитра. А затем начинались ледники. Укрытые вечным льдом вершины были мрачны и печальны. Но вот солнце выглянуло из-за облачной завесы и расцветило их в желтые, розовые и голубые тона. Макушки гор превратились в огромные драгоценные камни, венчающие земную плоть.
Глубокие гималайские долины были не видны из самолета. У подножья гор простирались заболоченные джунгли - тераи; они чередовались с поросшими высокой травой болотами. Снизу горные склоны покрывал светлый тропический лес с густым подлеском. Над ним раскинулись настоящие джунгли - непроходимые, тонущие в тумане, опутанные лианами, украшенные разноцветными орхидеями. Дальше начинались леса из дуба и березы, немного выше росли магнолии. Между ними и полосой сосны и ели царили густые заросли рододендрона - всевозможных размеров и окраски.
Пассажирский самолет бешено гудел и вращал лопастями старинных винтов. Казалось, он вот-вот рассыплется от ветхости, и пассажиры полетят к далекой и негостеприимной земле вверх тормашками. Это была всего лишь имитация - машина хоть и сделана по древним чертежам, но совсем недавно. И мчалась она, не сжигая музейный керосин, а на обычной антигравитационной тяге.
Платон Рассольников, по кличке Атлантида, летел в Катманду, откуда он возьмет курс на Лхасу - столицу Тибета. Где-то там, в самом сердце величайшей на Старой Земле горной страны сокрыта мифическая Шамбала - средоточие космических сил и вселенских чудес.
Платон снова организовал археологическую экспедицию (бог весть какую по счету), он был по шейку в работе, и мысли его вертелись вокруг легендарных экспедиций СС. Поисковики Третьего Рейха пытались найти в древнем, неведомом краю Шамбалу, полную сокровищ иллюзорных. По приказу фюрера они искали космических покровителей Третьего Рейха, но "тысячелетняя империя" рухнула, не дождавшись магического оружия.
А лучшего из черных археологов манили сокровища вполне реальные: погребенные в культурном слое биваки эсэсовских разведчиков, заброшенные склады их амуниции, а если повезет, то и подлинные документы "золотого века", на котором свихнулось современное человечество. Деньги за такие трофеи можно отхватить немалые.
Гималаи - хребет за хребтом - уползали на запад под брюхом вибрирующего "Дугласа", а Рассольников неотрывно смотрел вниз. Это была Старая Земля, его Земля - родина, которую он покинул много десятилетий назад, утратил, казалось, навсегда и вновь обрел только чудом.
На Тиугальбе он вместе с ходячим муравейником Непейводой искал драгоценный "золотой горшок" - морозильник с последними Царицами Роя. После успеха той кошмарной экспедиции Платон приобрел недвижимость на Земле и получил прописку в метрополии. Превратившись в полноправного землянина, он мог бы стать абсолютно счастливым человеком, если б не одно "но"… Платон Рассольников по природе своей существо ненасытное и всегда хочет больше, чем имеет. Или нечто иное. Ненасытность - вселенский грех. Впрочем, таковы очень многие хомо сапиенс. В галактике людей сплошь и рядом не любят именно из-за их ненасытности. Самолет пошел на посадку, и пассажиров вдавила в спинки сидений искусственно сотворенная перегрузка. Раздался визг - то ли показного, то ли подлинного - ужаса. Иллюзия древнего полета входит в стоимость билета. Платону перегрузки были не впервой, но он не на шутку встревожился: а вдруг дадут три "g" и в багажном отделении? Тогда под угрозой его драгоценные приборы. Не в смысле редкостные, а в смысле купленные на последние деньги. По счастью, ума авиаторам хватило.
Киберносильщик, стилизованный под китайского кули, взялся довезти Платона, дюжину его сумок и баулов до гостиницы. И, что удивительно, довез - не развалился по дороге, хотя душераздирающе скрипел и хрустел всеми сочленениями.
Катманду показался Рассольникову недавно раскопанными руинами, в которых от великой бедности прозябали полмиллиона человек. Выцветшие красные флаги, украшавшие фасады невысоких скособоченных домов, не добавляли городу ни праздничности, ни парадности, а казались знаками опасности. В двадцатом веке непальцы баловались сомнительными социальными экспериментами, и нынешние жители Катманду придали городу надлежащий вид.
Катманду сам по себе был легендарным городом. Его построили в Гималаях - высочайших горах Земли, неподалеку от Эвереста, покорение которого стало одним из символов двадцатого века. Даже название города звучит как мелодия барабанной дроби.
Когда-то его таинственная карма порождала бесчисленные произведения литературы и кино. В мифическом, аллегорическом Катманду творились удивительные вещи. На фоне сказочного Востока разыгрывались мистические трагедии вселенского масштаба и камерные любовные драмы. Теперь здесь выращивали знаменитых драных кошек (непременный атрибут двух мировых войн "золотого века") и досуха выдаивали туристов, слетавшихся со всех концов Земли в поисках исчезнувшей ауры буддийских Гималаев,
Прокатив Рассольникова по одной из центральных улиц, кули лихо затормозил у входа в гостиницу. Называлось это замшелое заведение не иначе как "Платиновый Будда". Платина от времени, очевидно, превратилась в обычную пыль, а бронзовые фигуры будд, усевшихся в нишах на фасаде, позеленели и стали напоминать заплесневевшие грибы-моховики.
Пока Киберносильщик, кряхтя и жалуясь на радикулит, выгружал из повозки Платоновы чемоданы, археолог прохаживался по асфальтовому тротуару. Хилый ветерок медленно волок по улице облако сладковатой цветочной пыльцы, перемешанной с дорожной пылью. Юные чистильщики сапог шумно обсуждали нового постояльца гостиницы, а пара дочерна загорелых нищих в экстравагантных лохмотьях, скрипя диодами, соображали, по какому сценарию выпрашивать деньги у белого господина.
Это были, конечно же, андроиды - старые экземпляры кустарного производства, заслуженные ветераны Катманду, ставшие его неотъемлемой частью. На Старой Земле только проницательный взгляд мог отличить живого человека от умело изготовленной подделки. Другое дело - фабричная штамповка, которую разглядишь за квартал.
- Эй, саиб! - набравшись смелости, выкрикнул один из чистильщиков - курчавый мальчик с маслинами смеющихся глаз. - Зачем стоишь? Время теряешь? Совсем плохой туфля. Надраю: раз - и готово!
В ожидании ответа он привстал со стульчика, держа в обеих руках по обувной щетке и забыв закрыть рот. Двое других с любопытством ждали, чем кончится дело.
В конце улице возникла тарахтящая, окутанная пыльным облаком легковушка. Она медленно катила к гостинице. На нее никто не обратил внимания - машина как машина.
Рассольников не любил настырных, приставучих детей, но этот парнишка вдруг напомнил ему собственное несладкое детство. Он глянул на запыленные носы своих туфель. Почему бы и нет? Сохраняя достоинство, Платон неторопливо двинулся к чистильщикам. Подойдя к мальчику, он улыбнулся и сказал:
- Валяй.
Подъехавший автомобиль поравнялся с Рассольниковым. Мигнула голубая вспышка. Киберносильщик и нищие-андроиды жалобно вскрикнули и, рассыпаясь на детали, с грохотом начали рушиться на асфальт. Археолог видел, как гримаса ужаса проявляется на лице мальчугана, но сделать ничего не успел. Даже испугаться. Земля вдруг содрогнулась, и сзади страшно загрохотало. В затылок дохнуло жаром, воздушная волна толкнула в спину, роняя на чистильщика.
Люди и андроиды очутились в облаке едкого дыма. Платон зажмурил глаза, закашлялся, давясь ядовитой атмосферой, зажал пальцами нос и встал на ноги. Когда задержанный в груди воздух иссяк, Рассольников, мысленно прочитав молитву, вдохнул - ничего, остался жив. Тогда он рискнул приоткрыть глаза. На месте легковушки виднелась груда жести - по ней словно асфальтовый каток прошелся. Из груды тянулась, скреблась по тротуару покореженная рука нежно-салатного цвета. Была она метра три длиной. Присоска на конце руки держала похожую на серп блестящую загогулину. Археолог узнал чепальский деструктор - страшное оружие, способное мгновенно перемешать молекулы любого существа или предмета.
Длиннющая рука дернулась в последний раз и замерла. Больше в расплющенной машине ничто не шевелилось. Мальчишки очнулись от шока и с душераздирающим визгом бросились бежать. Рассольников ощутил, как по спине, поднимаясь к загривку, запоздало поползли мурашки.
"Типичное уличное покушение, - успокаивал себя Рассольников. - Ничего особенного. И чего бы я стоил как черный археолог, не имей конкурентов? Одно не понятно: кто этих-то разделал? Или сами виноваты - с оружием обращаться не умеют?"
Начиналась экспедиция на Тибет самым обычным образом.
Платон совершал пробежку до поселка Култышкина Заводь, куда два раза в неделю приезжала автолавка. Сегодня Рассольников купил шесть бутылок текилы, которую привозили по его спецзаказу, пачку крупной соли, коробку с экспресс-обедами "Быстрофф" и упаковки с ветчиной и сыром.
Бежать в Култышкину Заводь налегке да по утреннему холодку было сущим блаженством. Обратный путь с туго набитым рюкзаком особой радости не доставлял, зато можно было испытать законную гордость - для третьего тысячелетия это настоящий подвиг. Теперь все стало виртуальным: и норвежская селедка, и взаимная любовь. Не говоря уже о физических нагрузках.
Взъерошенного и употевшего Платона на пороге дома встретил рокочущий бас домашнего компьютера по имени Колобок. Через месяц бас наверняка станет дискантом или контральто - будь Колобок женщиной, он постоянно менял бы прическу и цвет волос.
- Привет тебе, хозяин! Почта есть. Особо важная - под грифом "ОуДжиЮ".
"ОуДжиЮ" означало Оксфордский Галактический Университет - организацию, для которой археология была наукой, а не только доходным бизнесом.
- Дай сначала умыться, - ответил археолог.
Приняв душ и переодевшись в просторные шорты и гавайку, Рассольников по деревянной лесенке поднялся на второй этаж. Там располагался рабочий кабинет, куда был путь заказан и подружкам, и собутыльникам Платона. А коллег-конкурентов археолог и на пушечный выстрел к дому не подпускал.
Рассольников уселся в черное рабочее кресло с антигравитатором. Если понадобится, на нем можно летать - быстро, хоть и недалеко. Затем Платон мысленно приказал Колобку вывести изображение на экран.
- Не в спешке счастье, торопыга хренов. Твой адресат просил тебя…- Комп сделал паузу, выдерживая ритм, - …поставить многослойную защиту. Вдобавок - быть бдительным как полк НКВД.
- А сразу ты не мог сказать? - укорил его Платон. - И сам защиту ты не мог поставить? - невольно он стал изъясняться в том же стиле.
- Помилосердствуй: все давно готово, - компьютер поспешно сменил тон. - Уверен будь: граница на замке.
Тихонько загудел зуммер, стены дома задрожали, естественное дневное освещение мигнуло, как древняя лампочка при перепаде напряжения, и кабинет словно погрузился в заросший пруд - в толщу зеленоватой, цветущей воды.
- Посторонняя активность не наблюдается. Коды не взломаны, - Колобок заговорил по-человечески.
Настенный экран вспыхнул, и перед археологом возникла фигура развалившегося в силовом кресле профессора Биттнера. Резко омолодившийся, утративший солидность профессор был похож на аспиранта.
- Звякни мне поскорее, - командным голосом произнес Биттнер. - Я дома. Закрытый канал зарезервирован. Счетчик щелкает. Будь добр, не истощай без нужды мой кошелек. - И Рассольников, и Биттнер, как все кондовые историки и археологи, употребляли множество ископаемых слов.
Экран опустел. Вместо господина Биттнера в интерьере там теперь была заставка - стереография джунглей планеты Великий Лес. Изображение не просто менялось - оно жило: ползучие лианы опутали, пытаясь раздавить, каракатицу-джабраила, прыгунец сигал с ветки на ветку, ветер раскачивал верхушки пальм-опахал, бордовые облака неслись по небу.
- Ну и су-у-ука…- с большим чувством протянул Платон. Генеральские интонации профессора выводили его .из себя, но приходилось терпеть - невыгодно портить отношения с Оксфордом.
Археолог вышел на коммутатор трансгалактической связи. С экрана ему улыбнулось прекрасное личико виртуальной операторши.
- Здравствуйте, мистер Рассольников. Мы ждали вашего звонка. Вас устраивает стандартный набор защитных программ, которые мы обновляем ежечасно… или вы располагаете чем-нибудь особенным?
Платон ответил не раздумывая:
- Конечно, устраивает.
Виртуальная девушка просияла; она была восхитительна. Как жаль, что она не живая.
- Соединяю. Приятного разговора.
После десятисекундной паузы на экране снова возникла профессорская комната. И Биттнер все так же сидел в своем любимом кресле.
- Эти шпионские страсти у меня уже вот где, - буркнул Рассольников вместо "здрасьте". - От них бывает мигрень.
- Таковы требования заказчика, мой юный друг. - Биттнер старался придать внушительности звонкому голосу. - Кто платит, тот и заказывает музыку. - Из-за вопиющего несоответствия профессорского самоощущения и внешности Платону стало смешно, и он с трудом сдержался, чтобы не прыснуть.
- Я внимательно слушаю, - сделав над собой усилие, произнес археолог.
Биттнер хмыкнул и перешел к делу:
- Ты, конечно, слышал о тибетских экспедициях СС. Так вот: есть неплохие шансы разыскать артефакты тех двух, коими руководил оберштурмфюрер Эрнст Шеффер.
Платон был разочарован: глупо идти по чужим стопам, но еще глупей быть при этом сотым по счету.
- Там уже потоптались все кому не лень…- уныло протянул он.
Рассольникову хотелось побыстрее закруглить разговор и отправиться в любимый бар "Голубая скала". Бар нависал над речными водами, укоренившись на краю замшелого камня величиной с небольшой астероид. В здешних краях подобные "камешки" встречаются сплошь и рядом, и они до сих пор приводили Платона в восхищение. После одинаковых пляжей и аккуратных лесопосадок курортной планеты Гея-Квадрус, где он прожил долгих три года, сохраненные на Старой Земле островки дикой природы грели ему душу. Профессор согласно покивал и ответил:
- Я тоже так думал, пока…- Замолчал, подбирая , слова. - Пока меня не ткнули носом в подлинный дневник Шеффера. Удивительный по ясности изложения документ.
- Если вдруг что-то всплыло спустя столько веков, - решительно заявил археолог, - это умело скроенная деза либо академическая шиза.
Биттнер хихикнул.
- Если же случилось чудо, и действительно раскопали что-то стоящее, по следу устремится целая свора. А я терпеть не могу, когда мне дышат в затылок. При всем уважении к тебе, я в такие игры не играю.
- Верю-верю любому зверю, но только не тебе. Особенно после блестящего добытая "золотого горшка". Никакая свора тебе не помеха. Наверное, у тебя есть другой заказ…- Биттнер почесал подбородок, скрипя трехдневной университетской щетиной по моде девяностых годов "золотого века".
- Грубая лесть хуже мягкого оскорбления, - проворчал Рассольников, однако его задело за живое. - На понт берешь, док? - поинтересовался он неласковым тоном и пристально глянул в ясные профессорские очи.