-Да бросьте, что в нём необычного?– возразила Ира: –Смотрела я его нейросеть. Вся она настроена на то, чтобы анализировать и пытаться воспроизводить поведение окружающих людей. Он как зеркало, но неизбежно дефектное. Не знаю был ли доброй памяти инженер Симоненко гением по меркам древнего мира, но чудаком он точно был. Сделать конструкт, сосредоточенный в первую очередь на людях вокруг и потому не способный выполнить сколько-то сложное поручение. Какая от него может быть польза? Только держать на положении домашнего животного. Ох не зря он назвал робота в честь своего оставленного на земле кота.
-Кстати, а вы знали– вмешался в разговор Сергей: –В Москве устанавливают памятник одиннадцати древним инженерам. В последней новостной подборке упоминалось.
-Ничего удивительно. Если эти люди не были героями, продолжая верить и трудиться ради человечества, даже полагая, что самого человечества больше нет, то я даже не знаю кто такие герои.
-Нет, я о другом– отмахнулся Сергей: –Памятник официально называется "памятником одиннадцати", но люди уже прозвали его "одиннадцать и кот". Скульпторы включили в композицию кота Симоненко. Ходят слухи: где-то нашли, у кого-то родственника, древнюю фотографию и изваяли кота один в один. Здоровенный был кошак.
-Скульпторы-голографы?
-Нет, обычные. Древним людям – древний памятник. Никаких голографических проекторов. Камень и металл! В сети говорят: очень монументальное сооружение получилось. Во всю обсуждают, что хотели сказать создатели расположив древних в тех позах, в которых расположили и изваяв так, как изваяли. Половина Москвы ищет в композиции скрытые смыслы. И находит, только каждый свой собственный. А скульпторы, кстати, их шестеро, молчат.
-Это понятно– сказала Аня: –Плох тот художник, который начинает комментировать своё творение.
-Вот помещение под оранжерею– показала Ира.
Саша заглянула внутрь просторного помещения с дополнительными светящимися панелями на потолке и подключенного к централизованной системе снабжения водой через буферный резервуар. Внутри, сидя на пустых контейнерах, смутно знакомые молодой парень с девушкой увлечённо собирали некую конструкцию, утыканную торчащими во все стороны тонкими манипуляторами. Вокруг них лежали залежи то ли ненужного мусора, то ли дожидающихся сборки деталей. По углам разбросаны пустые контейнеры. На свободном пяточке стоял термос и лежали завёрнутые в пластик бутерброды.
-Так– произнесла Саша обводя взглядом замусоренное помещение: –Это что ещё такое?
Увидев их, парень сказал: –Здравствуйте.
Подняв глаза, девушка удивлённо произнесла: –Вы вроде пилоты? Точно помню, что это вы нас привезли. Почему вы не на Прометее?
-Лучше скажите, что это вы тут устроили?– перешла в атаку Саша.
-Всё равно пустует помещение. Нам сказали: забирайте, пока не появится штатный "садовник". А когда он появится, если у биотехников дел по горло?
-Гхм– кашлянула Саша.
-Так это вы "садовник"?– догадался парень: –Как не вовремя!
-Ну извините– развела руками Саша.
-Это вы нас извините. Мы совершенно не предполагали! Знаете, что? Дайте двое суток и мы освободим помещение.
Заметив Сашино недовольство, парень добавил: –И поможем с обустройством. В разумных пределах, конечно.
-Не выгонять же вас. Работайте.
-Спасибо!
-Чувствую здесь скучать не придётся– сказала Саша когда они пошли дальше.
-Скучать?– переспросила Ира: –Что означает это слово?
Девушки засмеялись.
-Вот ты какой, Меркурий– тихо, себе под нос прошептал Сергей.
Но энергетик услышал и поправил: –Здесь молодой, без году неделя, город-техносфера – растущий и расширяющийся. А Меркурий – он снаружи.
Гагарин и Прометей уходили всё дальше. Покинув орбиту вторым, благодаря точному манипулированию парусами, в которые срослась сверкающая бахрома солнечных батарей, Прометей значительно обогнал более массивного и медлительного собрата. Когда Гагарин только достигнет лунной орбиты, Прометей уже ляжет на обратный путь: полностью заправленный и обновлённый после технического ремонта.
Корабли ушли, но канал связи с Землёй не порвался. Выведенные на орбиту Меркурия спутники держали связь с ЦУПом на родной планете. Только во время особенно сильных солнечных бурь, о которых колонисты всегда узнавали заранее, связь нарушалась. Порой они по неделе сидели без связи, будучи не в силах сказать Земле хотя бы слово, но на подсознательном уровне продолжая ощущать её могучую поддержку.
В полный рост развернулись работы на старом промышленном комплексе, а в отдалении, ближе к кратеру Рубенса, шло активное строительство второго – современного, комплекса по добыче и трансмутации универсального преобразующего элемента. Первоначальная суета в коридорах первого меркурианского улеглась, когда половина вахтовиков уехала на объекты: кто на работу в старом промышленном комплексе, кто на строительство нового. Остались большей частью учёные, рабочие места которых находилось в первом меркурианском, технический обслуживающий персонал и смена на работу в комплексе и на строительство – их временно перевели в категорию технического персонала потому, что тех, кто там был, явно не хватало.
Людей стало меньше, но нельзя сказать, чтобы коридоры и лифтовые шахты, связывающие разные уровни первого меркурианского, опустели. По ним постоянно кто-то ходил или пробегали конструкты. В воздухе плыли полупрозрачные, чтобы не путать с реально существующими объектами, голограммы. Нельзя было пройти и ста метров, чтобы не услышать играющую в каком-то отделе музыку или смех или научный спор. Один из биотехников вывесил в информационной сети города предложение создать группу для голографических представлений, но его инициатива не была поддержана. Меркурий ещё не успел стать для людей привычным местом. Здесь всё было ново, интересно и опасно. Какие тут театральные голографические представления. Наполненная любимой работой жизнь куда как насыщенней и интересней!
Сегодня выпала Ирина очередь дежурить в командном центре первого меркурианского. Они по очереди дежурили, передавая восьмичасовую вахту, будто эстафетную палочку. Большую часть времени подобные дежурства не более чем дань традиции, но если однажды произойдёт какая-то неприятность, то присутствие человека в командном центре поможет выиграть немного времени. Сколько: минуты, десятки секунд? Космос не прощает ошибок. В нём даже пара лишних секунд может стоить чьей-нибудь жизни. Поэтому и ввели обязательные дежурства.
В командном центре интересно. Сюда стекается информационный поток со всего города и со старого промышленного комплекса и со строительства нового. Любопытно от вахты к вахте наблюдать, как расширяется и обустраивается город и как быстро, словно в сказке, растёт защитный купол над котлованом на месте строительства. В принципе из командного центра можно в довольно широких пределах управлять информационным потоком. Это сердце, хотя и не единственное, всей колонии. Но пока ничего экстраординарного не происходит, дежурный всего лишь наблюдатель и собеседник для спешащих на двухнедельную вахту или возвращающихся с неё инженеров и операторов.
-Опять наша очередь дежурить– пожаловалась Ира запаянной в пластик древней фотографии закрепляя её в держателях над столом, над голографическими пиками показателей энергопотребления различных систем города: –Пока другие работают, мы должны сидеть сложа руки. А между тем дел невпроворот. Ещё Седых наседает – ему, мол, вне очереди. Почему тебе вне очереди, когда другим в порядке поступления заявок на ремонт кибер-конструктов? К сознательности, гад, взывает. Честное слово: если в следующий раз попробует подкупить тортом из кухонного синтезатора, то этот торт ему на голову и одену. Такие дела, генерал. Давай-ка лучше посмотрим, что у нас в мире происходит.
Происходило многое. Запасы льда в зоне вечной тени оказались меньше, чем казалось изначально. Пока проблема водоснабжения ещё не стояла, но в перспективе вполне могла возникнуть. Совет затребовал расконсервировать полдесятка комплектов разведчиков и отправил их на поиски ледяных залежей в места отмеченные с орбиты как перспективные. Ира знала об этом, так как заливала в новеньких, только проснувшихся, конструктов опыт уже поработавших под испепеляющим солнцем собратьев. Производственные мощности города работали с полной загрузкой, создавать новые конструкты не было времени, поэтому следовало позаботиться, чтобы доставленные Гагариным прослужили подольше.
К тому времени как Ира заступила на дежурство, разведчики уже начали возвращаться с неутешительными докладами – больших ледяных залежей найдено не было. Возможно, воду придётся синтезировать на месте, а это означает, что какие-то другие проекты придётся отложить или вовсе свернуть в связи с нехваткой ресурсов и времени. Опять начнутся нескончаемые споры чьё дело более важное.
На строительстве сгорел на солнце большой строительный конструкт класса "Геракл". У колонии всего три таких, точнее теперь только два и производить подобных исполинов на месте невозможно. Двух оставшихся достаточно, чтобы закончить строительство – с Земли привезли с избытком. Но если выйдет из строя ещё один, темпы строительства неизбежно упадут.
Ира просмотрела последние отчёты о техническом состоянии сгоревшего конструкта. Сначала вроде бы всё в порядке. Потом почти мгновенное повышение температуры до критических значений, вспышка пламени и от конструкта остаётся силовой каркас, да внешняя скорлупа противосолнечной защиты. А ведь это опасно. Что если бы рядом с "Гераклом" в тот момент находился бы человек?
В лаборатории старого промышленного комплекса группа под руководством Ани Снежинской запланировала какой-то эксперимент назавтра. Решив не вникать в подробности – не хотелось разбираться в мудреных теоретических построениях – Ира перешла к последним новостям первого меркурианского.
Точнее собиралась перейти, но не успела. Раскрылся канал связи и Григорий, ещё один кибернетик, прилетевший на Гагарине, потребовал: –Где у нас шестые блоки лежат м-серии?
-Посмотри на двенадцатом складе– посоветовала Ирина.
-Смотрел уже. Там только восьмёрки и девятки.
-Не по сети смотри, а сходи ногами. Я шестёрки положила в контейнеры для восьмёрок. Поэтому сеть их не видит.
-Зачем?– Григорий раскрыл свои большие глаза ещё шире.
-Чтобы сеть не видела шестёрок, иначе они мигом разойдутся куда надо и куда не надо. А где потом искать, когда действительно нужно будет?– пояснила Ира.
-Кстати, тебя тут Седых ищет. Утверждает, будто ты что-то ему обещала…
-Гони в шею. Постой, он торт случайно не принёс?
-Торт?– удивился Григорий: –А должен был?
-Его счастье. Значит сохранились в человеке остатки совести. Скажи, пусть подаёт прошение в Совет или терпеливо ждет, когда дойдёт очередь до его киберов. Другие ждут. Тем более у него ещё пара исправных должна была оставаться.
-Один– поправил Григорий: –У другого манипуляторы с правой стороны вышли из строя. Час назад поставили в очередь на ремонт.
-Все три манипулятора?– ахнула Ира.
-Все три с правой стороны– мрачно подтвердил коллега: –Верхний, средний и нижний. Нижний и средний однозначно менять. Верхний, может быть, удастся восстановить.
-Они там случайно гладиаторские бои роботов не устраивают? Потому, что возникает такое ощущение, будто устраивают.
-Скорее кибер-армрестлинг. Средний и нижний манипуляторы раздавлены как под прессом.
-Ладно, подними приоритет заявки от товарища Седых. С одним конструктом они не смогут работать, не нарушая техники безопасности. Если не успеем отремонтировать, придётся опять залезать в хранилище. Такими темпами мы скоро без запасных конструктов останемся. Вот нужно было испортить настроение с самого начала дежурства!
-Извини– Григорий поднял глаза: –Послушай, а если использовать конструкты из старого комплекса?
Усмешка искривила Ирины губы: –Древних роботов?
-Ну и что, что древних! Бонделей неплохо освоился, вчера ему объяснял, как разбирать и чистить автоматических уборщиков. С третьего раза вроде бы понял.
-То есть двух уборщиков вы с Бонделеем поломали?– уточнила Ира.
Прибывший на Гагарине кибернетик легкомысленно пожал плечами: –Всё равно у нас полным полно этой мелочи.
Ира продолжала смотреть тяжёлым взглядом и молчать. Под её взглядом Григорий опустил глаза, заёрзал и поспешил сказать: –Кстати, оказывается Боня уже умел общаться с сетью города по пользовательским протоколам. Понемногу учиться, дурашка.
-Это я его научила– сказала Ира: –Ещё до прибытия Гагарина.
-Правда? А я думал он сам догадался– расстроился Григорий: –Жалко.
-Вы все слишком много хотите от Бонделея. Он не большой вычислительный центр "Луна1", не современный псевдоразумный конструкт класса "мыслитель". Всего лишь древний робот.
-И всё же он умеет учиться– больше из принципа, чем основываясь на фактах, возразил Григорий.
-Конечно, умеет. Что это был бы за конструкт, полностью лишённый способности к обучению – механические часы с кукушкой, а не робот.
Трёхмерное изображение Гриши, вместе с частью малого сборочного станка, также попавшего в проектор, развеялось без следа. Ира глубоко вздохнула. Окинула взглядом пульт управления окружающий девушку со всех сторон. Встала с операторского кресла. Когда она встала, часть пульта-полусферы потускнела и Ира прошла прямо сквозь строчки отчёта системы регенерации воздуха в городе. Горевшая красным цветом точка плавала перед глазами, словно яркий поплавок на водной глади. Внимательно рассмотрев её, Ира вернулась в кресло, затребовала дополнительную информацию по проблеме, прочитала отчёт и успокоилась. Город уже предпринял шаги к устранению им же самим обнаруженной неисправности. Вмешательство человека не требовалось.
Пройдясь по командному центру, от стены до стены, Ира налила сока из предусмотрительно захваченного по пути на дежурства пакета. Не без труда отыскав красную точку, убедилась, что та уже успела потускнеть. Автоматические ремонтники исправили небольшую ресинхронизацию в вентиляционной системе и спешили обратно.
Ира перевела взгляд на фотографию древнего солдата. Почти такого же древнего, как робот Бонделей. Солдат смотрел на сидящую в тёмно-красном кресле Иру. Красный цвет начинался по краям бледно-розовым оттенком. Скользя по спинке и двигаясь по обводам поручней, по направлению к центру – густел, быстро превращаясь практически в чёрный. Вокруг плыли голографические экраны экстрагирующие, сублимирующие и со всех точек зрения отображающие жизнь первого меркурианского города. Некоторые голограммы были "твёрдыми", к ним можно прикоснуться. Вернее только казалось, будто прикасаешься. Помимо зрения задействовался ещё и тактильный канал передачи информации. Однако попытка сесть, например, на голографическую табуретку закончилась бы весьма плачевно.
Взгляд древнего на фотографии пронизывал, словно резкий порыв холодного осеннего ветра. Под таким взглядом оставалось только ёжиться и выше поднимать воротник. Но девушке всегда казалось, что где-то в глубине запечатлённых на карточки глаз таится улыбка. Ведь кем бы ни был древний солдат, кроме всего прочего он был ещё и человеком. Простым человеком. А значит умел улыбаться, смеяться, печалиться и грустить.
Оставаясь одна, Ира иногда разговаривала с фотокарточкой. В дальнем космосе у людей довольно быстро развиваются странные привычки. Умение работать в команде включает в себя способность игнорировать странности окружающих. Люди довольно странные существа. Что в космосе, что на земле.
Честно говоря, она довольно часто разговаривала со статичным изображением. Наверное, Денис Кораблёв, её "космический муж", даже начал бы ревновать, если бы воин из древнего мира был бы жив или Ире хотя бы были известны его имя и фамилия. Но в горниле большой войны ознаменовавшей конец старого мира сгорело слишком многое и солдат навеки оставался безымянным. Один из сотен тысяч защитников сжигавших вражеские ракеты до того как они упали на спящие города и вставших на пути вражеских танков в тот момент когда от радиоактивного пламени горела земля. В тот момент казалось, что это конец, что мир уничтожен. Но он лишь переродился. В том числе благодаря неизвестным солдатам на подлёте перехватывающим вражеские ракеты до того как они упадут на родные города. Имён не осталось, но человечество выжило – с какой стороны ни посмотри – честная сделка.
Нет, Денис Кораблёв, мог не волноваться. Один из многих и многих вставших на пути вражеских армий, древний солдат, будь он здесь, относился бы к людям современности исключительно как к собственным детям и внукам.
-Генерал– позвала Ира, хотя изображенный на фотографии солдат не был генералом. Точно не был. А может быть и был, только для фотографии зачем-то переоделся в солдатскую форму без знаков различия – не важно.