История 5. Мэй. Дом Тысячи змей и Очарованный дворец
Принцесса Мэй из семьи Чань ассистировала семейному доктору в сложнейшей операции по извлечению осколков из рваного ранения, когда Чжэ, дворцовый телохранитель, со стуком раздвинул бумажные створки.
Он охранял Мэй, когда она "гостила у своего сиятельного брата", и лишь недавно ей удалось добиться, чтобы Чжэ так же беспрепятственно пускали в родовой особняк Чань.
- Молодой человек! - рассержено воскликнул доктор Женьчуа. - Немедленно закройте дверь, здесь стерильно!
Из-под маски слова его звучали гулко, но вполне различимо. На лице пациентки - одной из дам бабушки Юэ - чье тело было ниже шеи обезболено иглоукалыванием, отразилось живейшее отвращение.
- Простите, - Чжэ опустился на одно колено. - Принцесса Мэй! Вас немедленно вызывают во дворец.
- Сейчас, Чжэ, я приду, - Мэй постаралась сохранять спокойный тон: еще не хватало, чтобы этот малолетка, на год моложе нее, видел, как она перепугалась. - Погоди немного.
Чжэ поклонился и послушно задвинул створки за собой.
- Ну, - сказала Мэй, - давайте уж закончим, доктор.
- Я справлюсь и без тебя, дорогая, - покачал головой Женьчуа. - Зашью, и все. А потом ты залечишь.
- Нет уж, - сказала Мэй. - Ничего там срочного нет. Давайте уж…
- Ну и упрямица, - покачал головой доктор Женьчуа, пряча улыбку. - Вся в вашу почтенную бабушку, благослови ее небо.
Мэй поджала губы и склонила голову. Она не любила бабку, и еще меньше любила, когда их сравнивали. Но что делать?
"Вот когда Лин изменит этот порядок и сделает так, чтобы наследниками клана могли становиться девушки, уж я и им покажу, - мстительно думала Мэй, подавая Женьчуа марлевые тампоны. - Правда, он говорил, что это еще не скоро… все равно покажу! И дядюшке Сыме покажу!"
Мэй знала, что все это так, пустые мечты. Если бы не заступничество сводного брата Лина - бывшего кровного врага - ее бы и вовсе не выпускали из дома. Или продали замуж какому-нибудь богатому старику, прельстившемуся императорской кровью.
Мэй еле сдержала слезы.
Случайная реплика семейного врача, желавшего, как лучше, испортила ей настроение коренным образом.
"Прекрати! - сказала себе Мэй. - У тебя на руках больная, о ней и думай!"
Они закончили быстро: минут через пятнадцать. Однако у входа в особняк уже нетерпеливо топтались шестеро носильщиков - одна пара запасная - с небольшим парадным балдахином. "Его величество небесный император оказывает высокую милость…"
Интересно, что случилось во дворце? Опять приехал кто-то из владык провинций, и Лину потребовалось продемонстрировать действие философского камня?..
Мэй оставалось только сполоснуть руки, накинуть верхний халат попраздничней - одна из бабкиных дам недовольно поджала губы: сейчас лекцию прочтет, что когда меняешь верхний халат, нужно менять и нижний тоже.
Не дожидаясь этого, Мэй приказала старухе принести новые заколки, а когда та повернулась, чтобы выйти, показала язык сложнейшей прическе с девятью шпильками. У самой Мэй - ее старые детские косички, на самой грани дозволенного: "Как можно, молодая госпожа, вам почти четырнадцать…"
Дожидаться тетки с заколками обратно Мэй, естественно, не стала. Вприпрыжку выскочила из городского особняка Чань (кстати говоря, заново выкупленного два года назад у семейства Ликай благодаря пожалованным Императором средствам), взлетела в паланкин, пока тот еще был на плечах носильщиков. Те только крякнули одобрительно: носить Мэй они привыкли.
Все, что угодно, какие угодно кризисы и даже этот ужасный Ченьюй Бо - лишь бы не здешние темные коридоры и не душная атмосфера!..
До дворца было недалеко, но все-таки, пока ее несли, Мэй опять вспомнила слова Женьчуа, и жалость к себе снова полилась сплошным потоком.
Ну как так: она, в одиночку пересекшая пустыню и одолевшая столько чудовищ, сколько им и не снилось, должна сидеть на унылых трапезах среди женщин клана и выслушивать бабкины наставления?.. Ужас. И ведь не спастись. Не послать все к дьяволам семи преисподен Яньвана и не сбежать: как раз потому, что она тоже обещала Лину помогать тут. Да и как люди ее клана без нее? Этот безмозглый Сыма всех вконец замучит, если она, Мэй, не будет хоть немного влиять на деда. Дед ведь ее любит. И бабушка Лоа…
…Когда двадцать четвертую принцессу императорского дома Син вручили семье, ей было год и три месяца от роду. Самый подходящий возраст, считали медики, чтобы отнять дитя от материнской груди. Обычно императорские отпрыски возвращались в лоно своих родов раньше, но здесь был особый случай…
"Ах и ах, - качали головой дамы жены главы клана, госпожи Юэ, - какая жалость! Сколького мы ожидали от госпожи Шун, и как жаль, как прискорбно жаль". "Не красавица", - подводили вердикт поджатые узкие брови госпожи Юэ.
И в самом деле - не красавица, уже ясно. Слишком крупная для своих лет, ножки слишком большие, кожа не особенно бела, глаза меньше чем следует, волосы не такие густые, и еще тридцать три тайных несовершенства находили дамы госпожи Юэ в единственном ребенке Чань императорской крови.
Никакого сравнения с матерью, первой красавицей клана, которая сумела своим изяществом и добродетелью так приклонить к себе сердце императора, что он не пожелал расставаться с ней даже после начала беременности.
А черноволосая малышка гулила на одеяльце, играясь с игрушечной пандой. В пути она уже привыкла к кормилице и не просилась снова к материнской груди.
Да что там, император и до сих пор не расстался с госпожой Шун, хотя по традиции их последующие дети уже не могли бы наследовать трон.
- Будем работать с тем, что есть, - вынесла вердикт госпожа Юэ. - Волосы - обрить, в кожу головы втирать яйцо и пальмовое масло. Лицо - будем отбеливать. На свет не выпускать. Ножки - перебинтовать.
С тем она отвернулась, чтобы уйти, а дамы с бинтами приступили уже к девочке, как вдруг их растолкала матушка Лоа.
Старая она была, матушка Лоа. Сгорбленная, что твой стручок. Но голос у нее был зычный, звонкий, молодой, и глаза тоже смотрели по-молодому цепко.
- Ишь чего выдумали! - воскликнула она. - Одну девочку мне тут изуродовали, и с дочерью ее так же хотите? Не родилась красивой, вырастет сильной. Кыш, кыш, дурищи! Ни к чему это ей. Я ее всему, чему надо, выучу, а не вашим глупостям…
Губы госпожи Юэ сжались еще сильней.
- Как угодно, тетушка, - склонила она голову и вышла прочь из крохотной спальни. А за ней утянулись и все дамы.
Так бабушка Лоа стала учить малышку Мэй всему, что сама знала: алкестрии, врачеванию, борьбе и прочему понемножку. Ох как много мудрости накопилось за свою жизнь у бабушки Лоа, тетки нынешнего главы клана Байши, принцессы императорской крови.
Такова судьба всех синских принцесс.
Их может взять в жены только один из их братьев или дядьев императорской крови - что редко случается, учитывая вражду между кланами. Любой другой брак станет унижением. Если они не овладевают полезными искусствами или не заводят себе влиятельных любовников среди собственных же родичей - так и жить им высокородными и бесполезными приживалами.
Но бабушка Лоа не такая. Она сумела смириться и извлечь выгоды из своего положения.
Хотела бы Мэй так же…
Нет, Мэй не хотела так же. Мэй хотела по-своему.
Мэй оборвала поток бесполезных мыслей: от них только к горлу подкатывал ком, и дышать становилось тяжелее. Очень вовремя: носилки уже опускали перед западным входом в Очарованный дворец. Подняться на три яшмовых ступени; далее пятью коридорами - Западных бамбуковых листьев, Рассветной радуги, Побед генерала Чжоу, Полуденных теней и Янтарным - к павильону Алмазных Рос. На самом деле это не павильон, просто красиво убранная комната с выходом на террасу. Император Лин использует ее для конфиденциальных бесед, потому что прежде там были любимые покои его матушки в ее бытность императорской женой…
Матушка нынешнего императора, светлейшая Айли Яо, давно ушла в небесную страну. Матушка Мэй жива до сих пор, по-прежнему живет в Очарованном дворце; Мэй бы нужно сочувствовать Лину, но вместо она давно уже свыклась с мыслью, что завидует ему.
В этой части дворца не было слуг, что означало: у Лина строжайше секретное совещание. Может быть, на нем Ланьфан даже снимет маску.
Поэтому Мэй не стала кланяться перед бамбуковой перегородкой и стучаться, а просто раздвинула ее и вошла, мимолетно удивившись: перед дверью не стояло ни одной пары туфель. Должно быть, она пришла первой…
Однако раздвинутая дверь встретила ее винными парами и взрывом хохота.
В мгновение ока Мэй окинула взглядом знакомый павильон: початые бутыли с вином, начатые богатые закуски, неожиданное многолюдье, все сидят в обуви, как крестьяне - и на секунду пришла в замешательство. Обычно в этом павильоне серьезно и негромко совещались о ближайших действиях люди, особенно близкие к Лиину; а попойки и пиры устраивались в более официальной части дворца.
Но потом все стало на свои места: Лин принимал аместрийцев, вон и Вернье уже нализался…
Правда, обычно Лин сам с гостями не пил, но, может быть, это его личные знакомые…
- Мэй! - сидящий напротив Лина светловолосый человек с неожиданно знакомыми золотыми глазами улыбнулся ей. - Как ты выросла! Ужасно рад тебя видеть.
Он говорил по-сински вполне правильно, но с сильным акцентом, и неверно обращался к ней, как к равной по возрасту. Может быть, поэтому Мэй не сразу узнала голос.
- Альфонс… - начала она, потом сбилась, не зная, как к нему обращаться и на каком языке. Все бы это было ужасно: Мэй уже почувствовала, как проваливается сквозь землю, и свет уходит все дальше и дальше вверх, а подошвы уже начинает обжигать огнедышащее дыхание Центра Земли, гигантского огненного змея, что дремлет в центре планеты, согревая собою почву… Но тут на помощь пришли другие аместрийские гости.
- А, малышка-принцесса! - один из сидящих возле Альфонса, огромный чернокожий толстяк с вывороченными губами, приветственно вскинул толстопалую руку. - И впрямь выросла. До чего милая юная леди!
- Спасибо, господин Джерсо! - Мэй даже покраснела, отвечая: она прекрасно помнила обоих химер. Слава всем богам, Джерсо говорил по-аместрийски, так что у нее не возникло трудности, как к нему обращаться.
Только через секунду она сообразила, что краснеть-то, пожалуй, не стоило: его слова звучали не так, будто он восхищается прелестной юной красавицей, а так, как хвалят маленькую девочку.
- Да, еще пара лет - и от тебя будет глаз не оторвать, - немедленно подтвердил мысль напарника третий аместрийский гость, не такой толстый, как второй, зато еще более мускулистый, и в интеллигентных круглых очках. Мэй помнила, что его зовут Зампано, и что он тоже химера, помесь вепря и дикобраза.
- Благодарю вас! - Мэй вспыхнула, теперь от легкой обиды. Все-таки ей уже тринадцать, почти четырнадцать. Она могла бы уже быть замужем!.. Ну ладно, сейчас это уже не принято, но лет пятьдесят назад точно могла бы!.. Мэй благовоспитанно поклонилась, чувствуя, как внутри у нее все кипит.
- Садись, Мэй, - обратился к ней Лин и похлопал по подушке рядом с собой.
- Эти старые драконицы тебя отпустили?
- А я их не спросила, - независимо ответила Мэй, опускаясь на указанное место.
- Делаешь успехи, - хмыкнул Лин, отправляя в рот пару ломтиков банана. - Слушая авторитетов, величия не добьешься.
Мэй поджала губы и наклонила голову, созерцая стол.
Лин никогда не предлагал ей помочь приструнить стариков из ее клана. Не то чтобы он, как император, так уж сильно мог влиять на домашнюю жизнь клана Чань - но его политическое сотрудничество имело огромный вес. Благодаря ему Мэй в любое время отпускали во дворец; благодаря ему она все еще была свободна от брачных договоров; наконец, если бы он хоть словом обмолвился, очень может быть, что Мэй попросту бы ему отдали. Или продали, так будет вернее.
Но Лин сохранял статус кво и, посмеиваясь, объяснял, что он сам уже в двенадцать лет добился ото всех старейшин своего клана подчинения. Будто забывал о том, что он был мальчиком и наследником. Власть уже принадлежала ему, нужно было только доказать свое право. А Мэй Чань девочка, и никакой власти у нее нет, только некоторые привилегии - и то не слишком значительные.
Даже если она единственный в Сине алхимик, знающий секрет философского камня. Дома, в ее клане, это ничего не стоит.
- Ну что ж, - сказал Лин, - раз сюда пришел мой главный придворный мастер алкестрии, настала пора поговорить серьезно. Ты мне нужен, Альфонс Элрик.
- Ммм, дай угадаю, - раздумчиво проговорил голос аместрийского гостя у Мэй над ухом (она не смотрела в его сторону). - Ты решил примириться с соседними кланами, и тебя потребовалось мое несравненное искусство дипломатии? Я согласен.
Лин расхохотался.
- Знаешь, иногда очень видно, что вы с Эдвардом братья! Нет, я имел в виду нечто противоположное. Видишь ли, я хочу раздавить Союз Цилиня, он мне очень мешает. А для этого мне нужны мои собственные алхимики. И я хотел попросить тебя научить кое-чему моих людей.
- Ни в коем случае, - так же спокойно проговорил голос Альфонса Элрика. - Мэй, передай мне, пожалуйста, спаржу.
Мэй подняла глаза, и сердце у нее забилось громко-громко; все должны были разом вскочить со своим мест и завопить: "А это что за барабаны?"
У Альфонса Элрика был очень яростный, холодный взгляд. Прямо как у демона из северных степей. Это никак не следовало из его голоса или тона, потому контраст поразил Мэй до глубины души.
- В чем дело? - мягко спросил Лин. - Ты сомневаешься в моей способности уладить дело?
- Да уж сомневаюсь, - так же спокойно проговорил Альфонс, - если ты хочешь развязать гражданскую войну.
- Я не собираюсь развязывать войну. Я хочу подчинить ту часть моего государства, которая перестала являться моей! Точнее, которая уже несколько десятков лет не принадлежит императорам. Кроме того, не надо преувеличивать. Союз Цилиня силен - как корпорации ВПК у вас в Аместрис. Но людей у Союза мало, а земель нет совсем, если не считать резиденций. Я не хочу напускать на них регулярные войска - вот это точно будет гражданская война. А подготовленных специальных служб, которые бы с ними справились, у меня еще нет. Люди Ланьфан хороши, но моя тайная служба не под то заточена.
- Хорошо. Тогда поставим вопрос иначе. Ради того, чтобы подчинить себе внутреннюю корпорацию алхимиков, ты хочешь вырезать всю научную школу, какая она ни есть? Всю научную интеллигенцию?.. Ты понимаешь, на сколько лет это отбросит назад твой прогресс, насколько это поставит тебя под удар… не говоря уже о том, что это просто…
- Я не собираюсь никого вырезать! - Лин ударил кулаком по столу. - Я собираюсь предложить им альтернативу! Сила нужна мне, чтобы избежать беспорядков!
- Великолепно! - Альфонс стал еще спокойнее и собраннее; на взгляд Мэй. это означало, что он распалился ни на шутку. - Но когда применяют оружие, хоть какое оружие, без жертв все равно не обходится!
- Политика вообще не обходится без жертв! Я не собираюсь жертвовать своими подданными, Альфонс Элрик! Я хочу защитить всех! Но я не могу, не имею пока такой возможности!
- Ты даже не пытаешься!
- Не пытаюсь?! Ты думаешь, что я не испробовал всех возможных способов наладить отношения с Союзом Цилиня?! Я посылал им гонцов, я предлагал им льготы, я только что ковры перед ними не расстилал!
- Так нужно было расстелить!
- Как перед богами? - Лин ехидно приподнял бровь.
- Ох, - Ал слегка сконфузился. - Извини, увлекся. Я… в общем, я, понимаешь, знаю об этом вашем обычае, просто…
- Просто ты чужестранец, - припечатал Лин.
- А может быть, со стороны виднее? - Ал теперь старался говорить мягче: ему явно было стыдно за недавнюю вспышку. - Я понимаю, что это все очень сложно… И я не отказываюсь тебе помогать, правда! Я хотел бы быть тебе полезен. Но то, что ты предлагаешь - давить на Союз Цилиня военной силой… Это не выход, правда! Я прочел достаточно книг по истории, чтобы видеть, что все, к чему это приведет - долгое и неприятное противостояние. Нужно как-то исправить дело миром… Что-то иное предпринять.
Лин улыбнулся иначе, незнакомо.
"Нет, - понял Ал. - Знакомо! Почти что так улыбался Жадность в его теле! Только морщинка у губ новая…"
- Извини ты меня, - сказал он. - Я хозяин в доме, ты гость. Вместо того, чтобы развлекать тебя, я наваливаю груз своих проблем. Это никуда не годится. Чем ты бы хотел заняться?
Повисла короткая пауза. Ал обменялся взглядами с Джерсо и Зампано.
- Я бы хотел обойти город, - решительно сказал алхимик. - Посмотреть, что да как… Только как-нибудь незаметно, если это возможно… В плаще с капюшоном, например. Если бы ты дал мне проводника… И на резиденцию Союза Цилиня хотел бы взглянуть.
- Взгляд со стороны?
- Лин хмыкнул. - Что ж, очень может быть, это сработает. Ланьфан, ты не могла бы…
- Если не возражаешь, я бы хотела показать Альфонсу столицу, - Мэй выпалила это неожиданно для себя самой. Она была уверена, что не скажет ничего подобного еще много дней. - Лин, ты знаешь, я часто хожу в город инкогнито.
- Я был бы рад, - Ал так тепло посмотрел на нее, что Мэй на секунду не знала, куда деть глаза. "Хоть бы он догадался, что это не из-за него… не только из-за него… Что это чтобы уйти из дома на весь день…"
От девочки не укрылось, что Лин обменялся взглядами с Ланьфан.
- Почему бы и нет? - Лин дернул плечом. - А вы, Зампано, Джерсо? Пойдете с ними?
- А вот мы бы предпочли осмотреть дворец, - сказал Зампано.
- Не проблема, - Вернье пожал плечами. - Я вам с утра покажу. Ну как с утра… когда опохмелюсь.
- Ясно, - фыркнул Джерсо.
Мэй смотрела на свой стакан и пыталась не краснеть. Конечно, нужно было понять, что, едва приехав в Син, Альфонс первым делом ввяжется в политический спор с Лином, вместо того чтобы разговаривать с ней. Но все равно… Как-то пройдет завтрашний день наедине?
- Я думаю, нам с тобой пора, - обратилась к ней Ланьфан. До сих пор она молчала. Если бы не отсутствие маски, вообще можно было подумать, что она чисто в официальном качестве.
- Я… - Мэй нахмурилась.
Зачем ее оторвали от операции? Просто затем, чтобы она посидела полчаса тут за столом?
Но если уж Ланьфан взбрело в голову ее вывести, сопротивляться бесполезно. Мэй уже это усвоила.
Закусив губу, она поднялась со своего места.
- Ой, кстати, Мэй, - спохватился Альфонс. - А где Сяомэй?
- Сяомэй дома, - ответила девочка. - Если хочешь, я потом тебя к ней отведу.
- А не проще ли привести… - он оборвал фразу. - Она хорошо себя чувствует?
- Да, вполне, просто она…
- Альфонс, погоди, - перебил его Лин. - Я вот что хотел тебя спросить: ты знаком с методикой военной подготовки аместрийского спецназа?
- Что?! Откуда бы?
- Ты же знаком с людьми генерала Мустанга, из них как минимум один служил в войсках спецназначения. Тот высокий, светловолосый… Он еще потом….
- Да я знаком с этой подготовкой, чего еще… - пробасил Джерсо. - Мы с Зампано, между прочим…