- Боекомплект не ставить! Хватит с них и БМП! Что? Громче говори, хрена там шепчешь? А-а… понял… Есть возможность холостые им дать?.. Так… Так… угу… Ладно, авось, обойдётся!.. Дорогу очистите? Что? Какие ещё люди? С ума сошли!!! А если они отчебучат что-нибудь?.. Ах, личного состава тебе не хватает… Ума тебе не хватает!!! Пусть старой дорогой едут… О, чёрт! Верно… Ладно! Тех, кто просочится - гнать к долбанной матери! И смотрите там, без эксцессов!.. Что?.. Инструктируй!!! Я что ли за тебя это делать буду? Никаких там… этих… ну, ты понял! Какой ещё вертолёт? Что?!! Ну, вы точно с ума съехали! Кто позволил? Да мне начхать, что Би-Би-Си! Хоть Вашингтон!!! Ну вы, мать вашу, даёте! Не допускать! Ни под каким видом! Не знаю. Топливо слейте… пилота напоите - что хотите, но в воздухе его быть не должно!
(зажав трубку) Единственный вертолёт в городе, и то… Что? Это я не тебе… Какой ещё ЧОП у вертолёта? Как название? Не знаю такого ЧОПа. Кто директор? Мать-перемать, в первый раз слышу! Мне насрать, что коммерческий рейс! Кто его пасёт? Ну, кто там крыша у него, у этого ЧОПа? Так выясни!!! А?.. Звони Гришке Далматскому, дави на него. Ни хрена себе - ЧОП у них вертолёт охраняет… с ума посходили… Давай, Жовнер, действуй! И учти - головой отвечаешь… даже не погонами!.. Что?.. Да мне по хрену, понял?!
(разговор вполголоса)
- Не ори так, ребёнка разбудишь.
- Не ору я, а шёпотом ругаюсь!
- Нет, орёшь!.. И не пойдёшь ты никуда!
- Сонечка, перед ребятами неловко… там всё-таки все наши…
- Дурак ты, вот что! (плачет) Мало тебе было…
- Да брось ты… делов-то!
- Ага, это тебе "делов-то", а я опять - сиди и реви… дурак!
- Ну, дурак… ты же за меня замуж вышла… знала…
- Я думала… я… (решительно) Я с тобой пойду. И Серёжку возьму.
- Ты что?!
- Не ори, Серёжку разбудишь.
- Ты с ума сошла!
- Вот-вот… понял теперь? А я пойду!
- Сонечка, подожди… это не разговор… тут даже и обсуждать нечего!
- Пойду. Серёженьку закутаю… рюкзак возьмём… он у меня за спиной… ему и тепло будет…
- С ума сошла… Соня… Сонечка… Я же быстро…
- Слушай, мне по фигу вся ваша политика!
- Не кричи… ну вот… разбудила…
- Я с вами иду… и не ори на меня… Серёжа проснулся… (плачет) Серёженька… зайка мой маленький… зайка…
(остановка автобуса)
- А всё, пипец, бабушка, не ходят автобусы на Кольцово!
- Постыдился бы, при старой женщине материться!
- Не, бабуля, не ходят и всё!
- А ты что остановился?
- А я смотрю - старая женщина стоит… эй-эй, люди, не лезьте, говорю вам, - не ходят автобусы!
- Шеф, ты чего?
- Совесть имей, шеф, холодно же!
- А что мне твоя совесть… эй! Куда?!
- Мужик, отвези, мы скинемся… Сколько?
- Эх, баба меня точно выгонит… ладно! (в микрофон) Граждане пассажиры! Если что - я вас не знаю, и вы меня не видели, понятно?
- Сколько, хозяин?
- Эх, пацан ты ещё!.. Сегодня - бесплатно… Ну… оттрахает меня сегодня баба в мозги и по самые помидоры!..
- Музыку потише сделайте, пожалуйста!
- Ты что, бабуля! Нормальный ход! Это же "Наутилус"!
Господину телевизионному оператору Нестерову (Нестор Махно, - естественно, а какое же ещё прозвище ему могли дать?!) сложившаяся ситуация совсем не нравилась. И дёрнул же его вчера чёрт подкатывать яйца к Оксане-второй! Ну, Лекс, понятно… старая любовь не ржавеет, а он-то за каким хреном попёрся на АТР, да ещё не в свою смену? Нет, конечно, на миру и смерть красна, но не настолько уж Махно любил коллектив, чтобы сидеть в студии, в полутора метрах от отмороженных солдатиков и увесистой коробки с динамитом или что там у них…
Когда вчера Москвич предложил пяти человекам уйти, он, к сожалению, имел ввиду только девиц. Правда, они все уходить отказались. И зря, всё более уныло думал Махно. Впрочем, авось, всё обойдётся. Москвич по сотовому говорил делово и сухо. Антон поддержал - депутат как-никак, - так что, может, и выйдем отсюда без травм, а, ребята?
Махно вздохнул. Сегодня утром они должны были с Олегом Спицыным и прочими друзьями закатиться на рыбалку. Эх, рыбалка!.. "А рыбы не будет - и так напьёмся!" Надо завязывать с операторской работой - ну её нахрен! Денег толком нет… ни на одном из телеканалов. Всё говорили, мол, на АТР будет шоколадно… ага, как же! Пятьсот рублей добавили, зато в новости сунули. А там набегаешься, как обдолбанный бобик с наскипидаренной попой…
Махно снова вздохнул… Блин, ведь были времена! Они, правда, и сейчас временами бывают… вон, например, практиканточки… прошедшим летом! Набежало их с первого курса журфака УрГУ… или как там сейчас университет называют? Хор-р-рошие были девочки! Лекс, правда, сгоряча назвал, было, их "куклы-неваляшки", но очень скоро выяснилось, что валять их можно и нужно. И валяли… только шуба заворачивалась!
- Что это ты, батька Махно, вздыхаешь? Всю душу вывернул, - сказала Инна.
- Да ничё… - пробормотал Нестеров, бессмысленно глядя на Инну.
Мысленно он был ещё там, с гладкими и проворными девчонками…
- О бабах вздыхает, о чём ещё? - встрял некстати догадливый Лекс. - Я всегда об ей думаю!
- Мало вам… - брезгливо дёрнула плечом Оксанка-маленькая, - всю операторскую презервативами загадили. Самим-то не противно там сидеть? Зайти тошно…
- Ну! - встряла Оксана-большая. - Они их под стол кидают, засранцы… лень до сортира два шага шагнуть!
- Святое дело - презерватив - сказал Кирилл и поднял кверху палец, - Об этом даже по телевизору рассказывают. Мол, не в радость дом, если отсутствует кондом! Это в тебе зависть клокочет, что предметы сии не с тобой использованы были…
- Ну, пошли трепаться, кобели некультурные, - поморщилась Инна.
- Деревнёв, замолчи, а?! - немедленно обиделась Оксанка. - Хоть бы людей постеснялся… телезрителей.
- Поддерживаю, - подал голос Андрей. - Нам, господа-товарищи о душе подумать пора, а мы всё о бабах мечтаем!
- С чего это, "о душе"? - подозрительно спросил Пашка.
- А о ней всегда думать надо, - назидательно сказал Антон. - Повергать себя, так сказать, ежедневному допросу - а хорошо ли ты прожил сегодняшний день, сеньор Пашка. Не обидел ли кого.
- Может мы обидели кого-то зря, - календарь закроет этот лист! - фальшиво пропела Оксана-вторая и нервно поёжилась. - Так что и думать об этом не хочу… Ох, журки… и депутаты с террористами… я что-то вся взволновалася!
- Нормально всё будет, - отрезал Москвич. - Значит, так: бабы по бокам, мы в центре. Мужики - впереди всех. Из подъезда выходите, встаёте по бокам, прикроете нас, пока мы в БМП влезем. С нами до самолёта поедут…
Он мрачно замолчал, видимо, колеблясь. Тягостная пауза повисла в спёртом воздухе.
- Я с вами поеду, - спокойно сказала Вика.
Москвич молча смотрел на неё воспалёнными глазами. Ему вдруг представилась голливудская красавица Вика в армейской форме американского морского пехотинца. На плече М-16… улыбается во весь рот… а рядом загорелый и крепкий Коменданте Че…
- Жить надоело? - с искренним недоумением спросил Малый.
Из коридора подал голос Мустафа:
- Мы с женщинами не воюем! - и, смутившись, отодвинулся за угол.
- Хрень какую-то несёте! - вскинулась Вика. - У меня спина переломана, осколок в ребре… в Чечне два года… думаете, МЧС - это лучше армии? Меня там, почему-то, никто не спрашивал, женщина я или целка! Я с вами еду - понятно?! Андрей! Антон! - неожиданно взмолилась она, - Что вы молчите?
Антон вдруг улыбнулся:
- Ох, Вика-Вика… ты бы ты перед директором Ершовым так права качала… глядишь, он бы и платил вам всем гора-а-аздо больше… Что ты кипятишься?
- У тебя же мальчик… сын, в смысле, - вдруг сказал Сашка. Он сидел, прижав к груди зайца, и смотрел на Вику круглыми блестящими глазами, - Как же ты?..
- Вика, ты что? - тихо положила ей руку на плечо Инна. - Не надо…
- Как вы не понимаете? Вы пацаны все здесь, пацаны! Вы же, ребята, жизни не знаете, вы же этих ублюдков не знаете! Если не будет хотя бы одной женщины, они же всех перестреляют на хрен! И на вас же свалят… на трупы ваши… что вы первые начали! - крикнула Вика и вдруг заплакала, ладонями неумело вытирая слёзы. - Свиньи вы… девушку до слёз довели… - пробормотала она в полной тишине и отвернулась, уткнувшись в костлявое плечо Тараса.
- Я вот что скажу… - начал рассудительный Тарас, обняв Вику.
- Тихо все! Чапай думать будет! - сказал Москвич.
Видно было, что он чувствует себя не в своей тарелке.
- Есть ещё добровольцы? Учтите, кого я наметил, те так и так пойдут, - он помолчал и зачем-то добавил, - как миленькие…
- Нет, ребята, давайте без ура-патриотизма, - заметно волнуясь, вскочил Антон Александрович.
- Ну, я здесь самый старый, так что, мне сам Бог велел… - перебил его Роальд Вячеславович.
- Роальд! Без тебя в студии одна фигня останется… Лекс, не обижайся! - заорал Кирилл. - Тебя нельзя отдавать! На тебе здесь всё держится! А моя жизнь - копейка! Я же криминальный репор…
- Тихо! - рявкнул Москвич. Голос его сорвался.
- Твою мать, только этого не хватало, - просипел он.
- Надо было не орать, а в воздух выстрелить, - серьёзно сказал Андрей. - В кино все террористы так делают.
Никто не улыбнулся, только в коридоре дурашливо хихикнул Мустафа.
- Может, с другого конца пойдём… с правильного? - вкрадчиво спросил Антон. - Может, есть те, кто хочет остаться? С обеих, так сказать, сторон?
- Не понял? - кашляя сипел Москвич.
- Ну, может, действительно - штык в землю?
Тишина. Воздух мгновенно сгустился… звякнули под ногами журналистов пустые бутылки.
Выстрелы прозвучали неожиданно и гулко.
У Главпочтамта образовалась толпа. Большой телевизор, висевший над входом и давно уже не показывавший никаких передач, никаких рекламных роликов, теперь работал. В окне над телевизором торчала довольная физиономия журналиста областных теленовостей Лёшки Карпова, примчавшегося сюда час назад. В глубине окна виднелись ещё чьи-то головы. Лёшка помахал рукой, что-то невнятно прокричал и скрылся.
- Погромче сделает… - пронеслось по толпе. - Насколько можно, говорит, сделаю…
Красное лицо Лёшки показалось менее, чем через минуту. Вдвоём с мордастенькой девушкой они взгромоздили на подоконник огромную колонку. Колонка захрюкала и вдруг заработала.
Автомобильная пробка, несмотря на усилия вялых гаишников, не рассасывалась. Огромный джип первым рванул по тротуару и затормозил в последний момент, едва не протаранив людские спины. Два крепыша, выскочив из машины, протискивались через толпу:
- Чё там? А? Мужик, чё там?
- Да тише вы! - страдальчески простонал женский голос. - И так слышно плохо!
За джипом, едва не сталкиваясь и нервно сигналя, рванулись несколько автомобилей
Над толпой сиротливо колыхался красный шарф, нацепленный на ветку тополя, которую сжимала в руках очкастая девчонка. Несколько девушек сидели на плечах у своих парней. Снег падал тихо и плавно. Кому-то было плохо, и ему в стороне, торопливо озираясь на экран, зачем-то прикладывали снег ко лбу,
Выстрелы прозвучали неожиданно и гулко…
В толпе послышался истеричный женский визг.
- Ой, убили, убили! - громко заголосила краснолицая старуха в сером пуховом платке.
- Да заткнитесь там! - закричали сразу с нескольких сторон, - Не слышно же ничего!
- Господи, что же они творят?! - простонала Ольга.
На экране телевизора Филон, только что выпустивший короткую очередь в многострадальный потолок коридора и ворвавшийся в тесную духоту студии с дымящимся стволом автомата, трясся от ненависти и орал:
- Козлы! Козлы! Козлы! Вы же говорили… вы же обещали! Москвич… он классный план… а вы?! Адвокатов предлагали - и где они?! Не пойду я обратно, не пойду, понял?! Я вас всех, я вас… я…
Ольга почувствовала острый укол где-то под сердцем. Ноги стали ватными… по спине поползла противная струйка пота…
- Тихо, Филон, не истери! - орал Кирилл.
Микрофон взвизгнул противным звуком обратной связи.
- Да заколебал ты уже, - неожиданно спокойно сказал динамик голосом Вована. - Хрена ты разорался? Они же для нас как лучше хотят…
Филон осекся. На какой-то томительный и страшный миг проглянул дураковатый и невзрачный парнишка, вечная мишень для идиотских и жестоких мальчишеских преследований, готовый мстить за всё… стрелять веером… убивать. Филон попятился обратно к дверям, из которых он только что выскочил, размахивая стволом автомата.
- Ну… ты, блин, чуть было не спровоцировал власти на штурм, - слабым голосом сказал Антон и утёр пот со лба.
- Мать его… так и обосраться можно… - прошептал Андрей.
Кирилл только крутил головой. Он привстал, сжав здоровенный кулак…
- Кирилл! Тишина в студии! - страдальчески выкрикнул Андрей.
Кирилл дёрнулся, но на плечо ему легла рука Инны и он, махнув рукой, сел и понурился. Тихо пискнул в своём углу Сашка и Оксана-вторая, наклонившись к нему одновременно с Яной, наперебой зашептали что-то успокоительное, непроизвольно оглядываясь на Филона.
- Вот так я чуть, было, и не заработал себе второй инфаркт, - ни к кому не обращаясь, тихо молвил Роальд Вячеславович.
Лицо его покрылось бисеринками пота.
- Очуме-е-еть… - слабо протянула Вика.
Инна только закрыла лицо руками. Оксана-маленькая блестела огромными голубыми глазами на осунувшемся красивом лице. Тарас сгорбился, почти уткнув голову в колени. Лекс и Махно, видимо совершенно не отдавая себе в этом отчёта, прижались друг к другу и на их лицах как-то сразу расплылись, смазались черты, превращая их совершенно разные физиономии в два одинаковых белых блина…
- Обещал, - свистящим шёпотом прошипел Антон, - Обещал! И повторяю ещё раз - если вы сдаётесь - я нанимаю адвокатов, я подключаю прессу, я буду держать вас всех под… под вниманием… вы… вы не будете одни! - выкрикнул он.
- Филон, с-с-сука! - обрёл голос Москвич, - Говно! В коридор, ты, тля, на хрен, в коридор, боец!!!
- Не ори на него, - нервно пророкотал динамик. - Херня всё это. Лично я - остаюсь.
Из книги Яны Полозовой (4) "Прямой эфир: хроника захвата в диалогах горожан и документах"
(телефонный разговор)
- Что там, что?
- Парнишка этот, как его, который с режиссёром… со Светой - говорит, что остаётся.
- Сдаваться?
- Ну, да! Они там сейчас орут на него… подожди… вот, этот, Москвич орёт…
- Блин, у нас ни черта не показывает… говорят, профилактика… и, главное, именно АТР не показывает!
- Да брехня всё это! Погоди… вот, Антон говорит, что, мол, молодец…
- Ох, зря он… замордуют парня в тюрьме!
- Ну… Антон хочет адвокатов хороших, депутатское расследование…
- Расследование… Завтра ему такой срок влепят - мама, не горюй! Охранника бедного, как сильно побили - ты видела? Тут показывали маму его… молодая такая ещё женщина… одна его воспитывала. Муж, говорит, бросил, так она на двух работах успевала…
- Ну, я сама вечно кручусь, и ничего! Не хуже других двоих воспитала, между прочим!
- Тебе же родители помогали!
- Ага, родители! Мать пятьсот рублей от пенсии подкинет, и корми её, и пои на эти деньги! Болтаешь, тоже, сама не знаешь - чего!
- Ой, да ладно! А отец у тебя машину, как ветеран получил! Когда ещё!
- Что ты к этой машине привязалась, как дура! Да ей уже в обед - сто лет… ржавая вся!
- А у меня и такой нет… и сама болею без конца!
- "Без конца"… без этого самого ты болеешь! А придатки болят, так это таскаться меньше надо было!
- Что?! Это я-то таскалась? Сама-то, небось, с этим криворотым… а?
- Криворотый, значит… А что ж ты, потаскуха, к нему клеилась на дне рождения?!
- Сама ты потаскуха! Я…
(телефонный разговор)
- Ну, козёл!
- А чё, козёл?.. нормальный ход! Всё равно их там в Кольцово всех постреляют…
- Да хрен там!
- Чё ты орёшь?
- Сам ты орёшь… козёл!
- За козла получишь… ты, пельмень!
(смех)
- И куда они полетят, а? Ты башкой, тупым набалдашником своим, думал?
- Это… ну… ну, не знаю, они же что-то там кумекали! Не, я бы ни за что не остался…
- Слышь, Копыч, а чё по физике задавали?
- Не помню… Радику позвони, а? А то я ещё уроки и не делал.
…
- Вовка, ну зачем тебе автомат и граната… ты же остаться решил? - устало спросила Светка щурясь на мониторы и привычно переключая камеры.
- Не знаю, - тоскливо пробормотал Вован после тягостного молчания. - Сдаваться не хочется…
- Ну и езжай со всеми?
- Не… не верю я…
- Правильно делаешь, Володя, - тихо сказал Гошка.
На шее у него висели наушники. Круглое лицо было почему-то виноватым.
- Мы же всё-таки пресса, мы тебя не оставим…
- Пресса! - зло фыркнула Светка. - Ты ещё про четвёртую власть расскажи… Бредни всё это.
- И что мне делать теперь? - совсем тихо спросил Вовка.
- Не знаю, Володь, - честно сказал Гошка.
- Не трави душу! Что ты, засранец, без мыла в жопу лезешь? - повысила голос Светка. - А ты не ссы, Вован. Ну, виноват… Что теперь, кровью блевать что ли? Не под расстрел же…
В режиссёрскую заглянул Мустафа.
- Ну, мы пошли. Выметайтесь.
- Гошка, ты иди… а я с Вовкой останусь. Знаю этот спецназ… при мне они его не тронут…
- Москвич сказал, всем идти, - растерянно протянул Мустафа, оглядываясь на взъерошенного Филона.
- Ты чего, Вован? Иди лучше с нами… - просунул голову Филон. - Дисбат хуже тюрьмы!
- Я сказал - останусь, значит, останусь, - медленно, как во сне, проговорил Вован. - Я прямо в студии сяду. Ты, Свет, иди… камеру только оставь… чтобы видели меня…
- Ну, пошли тогда, - встала Светка, - не хрен тянуть. Сяду с тобой, пусть спецназовцы вваливаются.
- Москвич сказал… - завёл своё Мустафа.
- Ну и засунь его себе в жопу! - рявкнула Светка. - Давай, Гошка, что расселся?
Гошка хотел что-то сказать, но только вздохнул и вдруг начал протискиваться мимо Светки и Володи обратно к окну.
- Эй-эй!.. - неуверенно подал голос Мустафа.
- Сейчас… я только… вот…
Гошка пошарил мышью Сашкиного компьютера, раскрыл пару каких-то таинственных иконок, кликнул… и печальная музыка тихо заплакала в пустой студии.
- Ну… и зрителям будет слышно, и вам… там, в студии… я по обоим каналам, - не глядя ни на кого, пробормотал Гошка. - У меня только там… попса… но - хорошая… удачи тебе, Вован, ладно?
Все уже были в коридоре, когда Москвич вдруг вернулся в студию.
- Вован… ты как?
- Нор… мально, - медленно сказал Вовка.
Он уже сидел в студии на диване рядом со Светкой. Перед глазами у него всё плыло, как в бреду… как тогда, когда второклассником он болел гриппом. Звуки доносились сквозь слой мутной воды. Лицо онемело. Сердце бухало… немного тошнило… как на качелях…
- Ну… мы пошли… Ты… - Москвич махнул рукой и повернулся к выходу.
Уже в дверях он обернулся и виновато промямлил:
- Володя?.. Ты это… удачи! - и вышел, осторожно закрыв зачем-то дверь.