Генерал попытался снова уснуть, но жажда, которую он давно уже ощущал, с новой силой дала о себе знать. Он с тоской посмотрел на радиоактивную лужу в углу своей подземной тюрьмы и отвернулся с тяжелым вздохом. Но тут взгляд его упал на флягу с коньяком. А что если выпить глоточек? Смочить пересохшее горло…
Спустив ноги с кресел и проклиная шумные пружины, Хазард осмотрелся по сторонам. Похоже было, что профессор все еще спал. Не шевелился и Эдди Олд. Квелч сидел к нему спиной и так был занят своим делом, что едва ли мог обратить внимание на то, что собирался делать Хазард.
Хазард слегка дрожащей рукой поднес флягу с коньяком к пересохшим губам и отпил сначала небольшой глоток, потом еще два побольше. По телу сразу же разлилась приятная теплота. Казалось, что удалось утолить и жажду.
Положив флягу на прежнее место, Хазард снова улегся на кресла, но спустя несколько минут рука его опять протянулась за коньяком…
А Квелч все стучал и стучал ключом радиотелеграфа, неутомимо посылая в эфир три буквы, полные тревоги, отчаяния и надежды. И упорство его увенчалось наконец успехом - кто-то отозвался ему и попросил дать координаты.
Квелч, сам себе не веря, попросил подтвердить прием его сигнала и сообщить, кто его принял. Оказалось, что это какое-то норвежское судно, носящее древнее название столицы Норвегии - "Христиания". Квелч попросил пригласить в радиорубку кого-нибудь, знающего английский язык. Оказалось, что знал его и радист, но на всякий случай он пригласил еще и старшего помощника капитана.
Теперь уже с лихорадочной поспешностью стал выстукивать Квелч все, что хотел перед смертью поведать людям…
- Ну, вы связались уже с кем-нибудь, Квелч? - не совсем твердым голосом спросил вдруг Хазард.
- Связался, - небрежно ответил Квелч.
- Так что же вы, черт вас побери, не докладываете мне об этом?! - выпучил глаза Хазард. - Немедленно доложите!
Не отвечая, Квелч продолжал стучать ключом радиотелеграфа.
- Ах, так! - разъяренно закричал Хазард и с силой швырнул на пол теперь уже пустую флягу. - Подчиняться отказываешься, мерзавец?!
Профессор Медоуз и лейтенант Олд испуганно вскочили со своих мест. А генерал Хазард выхватил пистолет и, дико тараща глаза, продолжал орать:
- Сейчас же отвечай мне, с кем ты связался? Не хочешь? Ну, так получай же!..
И он выстрелил, но промахнулся. А Квелч даже не повернулся в его сторону.
- Что вы делаете, генерал?! - испуганно воскликнул профессор Медоуз, бросаясь к Хазарду.
- Назад! - завопил окончательно опьяневший генерал. - Марш на места! А то я вас, господа либералы, живо всех перестреляю!
- Правильно, сэр! - подбадривал Хазарда трясущийся от страха, но раболепно улыбающийся Эдди Олд. - Так им и надо, красной сволочи, коммунистическим агентам!..
- А, и ты тоже еще здесь? - повернулся к нему обезумевший Хазард. - Фискал паршивый! Ты там в своем блокноте и обо мне чтонибудь написал? Ножку мне хочешь подставить? За пятку укусить? Так вот же тебе, мерзавец!..
Хазард, не целясь, выстрелил в своего адъютанта и, грозно помахивая пистолетом, крикнул Медоузу и Квелчу:
- Не смейте никто следовать за мной! Я первым выйду из этой мышеловки на свободу. А вы оставайтесь тут и сгнивайте заживо!..
И Хазард нетвердыми шагами направился к двери, ведущей к выходу из подземного убежища. Первый металлический заслон распахнул он без особого труда и, пошатываясь, стал подниматься по ступенькам. Со второй дверью пришлось повозиться, но и она открылась наконец. Последнюю он распахнул ударом ноги…
Остров Святого Патрика утопал в непроглядной мгле. Порывистый ветер обрушился на Хазарда и чуть не свалил его наземь. Но Хазард широко расставил ноги, низко нагнул голову и, ничего не видя перед собой, яростно, как на приступ, ринулся вперед.
Всего пять шагов сделал он по верхней площадке скалы, на какое-то мгновение повис над обрывом, подпираемый в грудь плотной волной воздушного потока, и тяжело рухнул вниз, на острые камни.
Ему не страшны были теперь ни гамма-излучения, ни потоки нейтронов. Не страшна была и лучевая болезнь…
8. Адмирал Диксон принимает решение
Несмотря на то что адмирал Диксон был в скверном настроении, доктор Фрэнсис Стоун решился все же потревожить его. Он знал Эдгара Диксона уже не первый год, так как служил вместе с ним старшим врачом на одном из военных кораблей, когда Диксон был еще контр-адмиралом.
Удивительным человеком был этот Стоун. Вот уже который год служил на флоте, но все никак не мог привыкнуть к качке и страдал морской болезнью. Ужасно боялся он и бомбежек. В годы войны душа Стоуна, по его словам, беспрерывно обитала в пятках. Эдгар Диксон, хорошо знавший эти недостатки доктора, с удивлением спрашивал его:
- Какого же черта, Фрэнсис, вы с вашими дамскими нервами служите на флоте? В армии вам было бы куда спокойнее.
Они так долго служили вместе, что стали почти друзьями. Разговаривая, они не стеснялись в выражениях.
- Все надеюсь, что страхи мои пройдут со временем, - отшучивался Стоун.
Когда доктор постучался в дверь адмиральской каюты, Диксон сидел за своим огромным письменным столом в глубокой задумчивости.
- Ну, что скажете, док? - хмуро спросил он Стоуна, все еще находясь в мрачном настроении из-за шифровки, полученной утром из министерства.
- Не очень-то приятные новости, адмирал.
- Ну?
Доктор мялся, не решаясь, видимо, продолжать.
- Ну! - повысил голос адмирал.
- Эти летчики, которые бомбили скалу на острове, тоже заболели…
- Лучевой?
- Да, Эдгар… По-моему, нам нужно поскорее уходить отсюда.
Адмирал ничего не ответил, только нервно забарабанил пальцами по краю письменного стола, заваленного лоциями и картами Океании. Хотя Эдгар Диксон и бодрился все эти дни, ни единым словом, ни выражением лица не давая понять, что он встревожен происходящим, Фрэнсис Стоун отчетливо видел теперь, как осунулся он вдруг и даже, пожалуй, постарел.
- А вы не ошиблись, Фрэнсис? - спросил Диксон после довольно продолжительного молчания.
- Нет, не ошибся. Все симптомы налицо. Особенно тревожит меня слишком уж быстрое уменьшение лейкоцитов в их крови. Надо уходить отсюда, адмирал!
- Как же я могу уйти, Фрэнсис, если мне строжайше предписано оставаться именно здесь? - беспомощно развел руками адмирал. Утомленное бессонной ночью, сухощавое лицо его выражало полную растерянность.
- За каким чертом? - почти выкрикнул Стоун.
- Приказано уточнить границу зараженных участков острова Святого Патрика. Оградить их, установить степень радиоактивности и устойчивость ее.
- Господи! Что же тут еще устанавливать? Заражен ведь весь остров. Да и океан вокруг него тоже, видимо, небезопасен…
- Вот это-то и тревожит меня более всего, - тяжело вздохнул Диксон. - Боюсь даже, что и наш авианосец…
Он не договорил, так как в дверь каюты постучали.
- Войдите! - крикнул адмирал, закуривая свою неизменную трубку.
В каюту вошел высокий, сутуловатый военный инженер Дадли.
- Ну-с? - спросил его Диксон, слегка приподняв густые черные брови с уже заметной проседью.
Дадли тревожно покосился в сторону доктора Стоуна.
- Докладывайте, - слегка повышая голос, проговорил Диксон.
- Мои опасения оправдались, сэр, - шепотом произнес инженер. - Поражены не только палубные надстройки, но и весь корпус авианосца.
- А ангары под полетной палубой?
- Тоже, но несколько меньше.
- Дезактивизация ничего не дала разве?
- Мы промыли мощными струями из брандспойтов все, что было возможно, - ответил Дадли. - Но так как это не дало значительного эффекта, провели дезактивизацию еще и пескоструйным способом.
- И что же?
- Не помогло и это.
- Какой же выход из подобного положения?
- Рекомендуется в таких случаях поставить корабль на якорь, а команду высадить на берег. Через некоторое время радиоактивность корабля сама снизится до безопасных размеров.
- На какой же берег рекомендуете вы высадить команду? - невесело усмехнулся Диксон. - Не на остров же Святого Патрика?
Инженер Дадли беспомощно развел руками, а адмирал Диксон вышел из-за стола и медленно стал прохаживаться по пестрому ковру своей просторной каюты. Внешне казался он совершенно спокойным, но Стоуна не могло обмануть его показное хладнокровие. Даже Дадли, всегда представлявшийся Стоуну образцом выдержанности, показался ему теперь лишь искусно играющим роль бесстрашного человека.
- Ну, а каков же уровень радиации зараженных участков нашего авианосца? - продолжая прохаживаться по каюте, спросил адмирал.
- Примерно, двадцать пять-тридцать рентгенов в час.
- Это значит?..
- Какую дозу облучения считаете вы предельно допустимой, доктор? - не ответив адмиралу, обратился Дадли к Стоуну.
- Примерно пятьдесят - шестьдесят рентгенов в час, - не очень уверенно ответил доктор.
- Ну, тогда это значит, - повернулся Дадли к Диксону, - что в сравнительной безопасности сможем мы пробыть на авианосце не более двух часов.
Адмирал подошел к столу и не торопясь развернул лежавшую на нем крупномасштабную карту центральной части Океании.
- Мы находимся сейчас вот здесь, - ткнул он длинным костлявым пальцем в светло-синюю каемку неподалеку от западного берега Святого Патрика. - А ближайший к нам обитаемый остров Пура находится примерно в ста двадцати - ста тридцати километрах отсюда. Следовательно, для того, чтобы добраться до него?.. - адмирал замолчал и вопросительно посмотрел на инженера.
- Нужно немедленно сниматься с якоря, - закончил за него Дадли. - И лишь в том случае, если мы доведем мощность всех наших паровых турбин до двухсот шестидесяти тысяч лошадиных сил и разовьем скорость хода до шестидесяти километров в час (а это наша предельная скорость), мы будем там через два часа.
- То есть как раз в то время, когда доза облучения станет опасной для жизни экипажа, - возбужденно заключил доктор Стоун.
- Спасибо за информацию, Дадли, - слегка наклонив голову в сторону инженера, проговорил адмирал Диксон. - Не буду вас больше задерживать. Немедленно радируйте в министерство о создавшейся обстановке.
Как только инженер вышел, адмирал Диксон включил микрофон и вызвал к себе офицера штурманской службы, ведавшего метеорологическими сводками.
- Вы сообщили мне утром, что над Гавайскими островами проносится сильный ураган? - обратился Диксон к лейтенанту, когда тот вошел к нему в каюту.
- Совершенно верно, сэр, - торопливо отозвался лейтенант, протягивая адмиралу метеорологическую сводку. - Как раз только что из Гонолулу получено дополнительное сообщение: ураган меняет курс с Оста на Зюйд-Ост…
- Вы полагаете, значит, - прервал лейтенанта Диксон, - что он заденет теперь и остров Святого Патрика?
- Да, сэр. И мы окажемся почти в самом центре этого урагана, скорость которого достигает пятидесяти метров в секунду.
- Он заденет, в таком случае, и остров Пура? - спросил адмирал, всматриваясь в карту.
- Да, сэр.
- Спасибо, лейтенант. Можете идти.
- Боже мой! - испуганно воскликнул Фрэнсис Стоун. - Пятьдесят метров в секунду, это же сто восемьдесят километров в час! Ураган движется, значит, в три раза быстрее, чем наш авианосец!
- Только, пожалуйста, без истерики, Фрэнси, - поморщился Диксон. - И потом не скорость этого урагана самое страшное. Ужасно то, что сметет он на наш авианосец всю радиоактивную пыль со Святого Патрика, если мы тотчас же не уйдем отсюда.
Адмирал хотел сказать еще что-то, но в это время в каюту без стука вошел его адъютант с телеграфными бланками. Адмирал почти выхватил их у него из рук.
Прочитав одну из шифровок, он снял телефонную трубку и позвонил инженеру Дадли.
- Слушайте, Дадли, как у вас обстоит дело со спасательными средствами?
- В каком смысле, сэр?
- Они не подверглись радиоактивному заражению?
- Только что проверил все наши шлюпки и катера бета-гамма радиометрами, - ответил Дадли. - Зараженность их пока незначительна. Но она с каждой минутой увеличивается под влиянием радиации корпуса авианосца, верхней палубы и надстроек. Если вы думаете спасать людей - это нужно сделать возможно скорее.
- Хорошо, Дадли, я подумаю…
Лицо Диксона показалось теперь Стоуну еще более бледным и озабоченным. Даже голос его звучал по-иному - глуше, неуверенней.
- Вот что, Фрэнси, - совсем расслабленно проговорил он, - мне ведь, по сути дела, не с кем, кроме вас, посоветоваться, поговорить откровенно. Положение у нас чертовски серьезное, если не сказать катастрофическое. Я сообщил в министерство, что авианосец наш подвергся радиоактивному заражению, и они мне ответили, чтобы я поступал по собственному усмотрению. Предписывается также скрыть от команды причину катастрофы на острове Святого Патрика. Что бы вы сделали на моем месте в такой обстановке, Фрэнси?
- Я бы им послал радиограмму с сообщением, что на авианосце не такие уж все кретины, чтобы ни о чем не догадываться, - зло отозвался Стоун. - Ну, а сами-то вы что же собираетесь делать?
- Нужно срочно уходить от Святого Патрика и высадить экипаж на любом ближайшем острове.
- Но до Пуры мы теперь уже не доберемся, - мрачно заметил Стоун.
- Да, пожалуй, - согласился Диксон. - На полпути нас может настигнуть ураган, и тогда о высадке нечего будет и думать. Придется, значит, посоветоваться со старшим штурманом.
Старший штурман, пожилой чернобородый офицер, спокойно выслушал адмирала, ничему не удивляясь, хотя Диксон считал необходимым сообщить ему все без утайки. Он молча разгладил широкой ладонью карту на столе адмирала и, внимательно всмотревшись в нее, прочертил синим карандашом жирную линию от острова Святого Патрика на запад, к группе небольших островков, в центре которых был самый крупный из них - остров Табу.
- Вот, - сказал он густым низким голосом, ткнув острием карандаша в маленькую точку на карте. - Нужно взять курс на этот остров.
- А успеем?
- Успеем. К Пуре нам нужно было бы идти навстречу урагану, а, двигаясь к Табу, мы будем уходить от него.
Адмирал отпустил старшего штурмана, приказав ему срочно готовить курс авианосца на остров Табу.
А когда корабль снялся с якоря и взял курс на остров Табу, Диксон спросил инженера Дадли:
- А самолеты наши, значит, совершенно непригодны для полетов?
- Они подверглись радиации сильнее всего, - ответил инженер.
- Надежда, значит, только на шлюпки и катера?
- Да, сэр. А еще более - на спасательные пояса.
- Посмотрите в таком случае, в каком состоянии мой, - улыбнулся Диксон. - Займитесь и моим катером. Погрузите в него все необходимое: воду, рацию, оружие.
- И дозиметрические приборы, сэр, - добавил Дадли.
- Как? - удивился Стоун. - Разве и там придется измерять радиоактивность?
- Весьма возможно, - неопределенно ответил инженер. - Мы уже столько лет испытывали в этом районе Тихого океана атомное и термоядерное оружие, что следует быть готовыми ко всяким неожиданностям. И потом, ураган понесет ведь вслед за нами и всю радиоактивную "перхоть" со Святого Патрика.
У инженера Дадли был мрачный характер - он шутил не улыбаясь.
- Ну и норовистое же это оружие, черт бы его побрал! - невольно вырвалось у Фрэнсиса Стоуна. Он даже плюнул с досады.
- Настоящее оружие самоубийц, - заметил на это Дадли таким тоном, что трудно было понять, шутит он или говорит серьезно.
- Но ничего, - неестественно бодрым голосом заключил адмирал, - мы его все-таки обуздаем!
- А пока оно отправило на тот свет Медоуза и нескольких военных специалистов во главе с бравым генералом Хазардом, - мрачно проговорил Стоун.
- Вы, значит, считаете, что с ними все уже кончено? - почти шепотом спросил Дадли.
- Не сомневаюсь в этом. Они скончаются, а может быть, уже и скончались в бетонном гробу подземного убежища, если не от лучевой болезни, то от голода.
А когда Дадли вышел, доктор спросил адмирала:
- Вас не будет мучить раскаяние, Эдгар, при воспоминании об этих несчастных, оставшихся на Святом Патрике?
- Но что же я могу еще сделать, черт побери?! Кажется, перепробовали для их спасения все средства…
- Да, но зачем было бомбить их антенну?
- А по-вашему, я должен был дать им возможность вопить о помощи и выбалтывать тайну "Большого Джо" на весь мир?
9. На острове Табу
Ураган настиг авианосец у рифов, неподалеку от острова Табу.
Хотя свежий бриз уже довольно давно сменился сильным ветром, первые удары урагана показались все-таки совершенно неожиданными. Он сразу же обрушил на авианосец такие волны, что гребни их стали возвышаться даже над его многометровыми бортами. Они подхватили тяжелый корабль, водоизмещением около семидесяти шести тысяч тонн, с такой легкостью, будто это была утлая лодчонка, и с такой силой швырнули его на рифы, что скрежет брони авианосца слышен был даже сквозь ураган. Густые облака покрыли теперь все небо, океан стал темным, зловещим. На всем пространстве его виднелись лишь белые, бешено клубящиеся гребни.
Об организованной посадке в шлюпки и катера не могло быть и речи. Палубы авианосца захлестывали бушующие потоки воды, сплошная завеса брызг и летящей по ветру пены делали воздух непроницаемым. В грохоте волн, реве ветра, скрежете рушащихся радиомачт не были слышны ни голоса офицеров, ни ругань матросов. Яростные волны беспрепятственно перекатывались по стальным дорожкам полетной палубы, обрывая нейлоновые тросы аварийных барьеров, сбрасывая за борт матросов вместе со шлюпками и катерами.
Адмирал Диксон, пытавшийся навести хоть какой-нибудь порядок, ничего не мог поделать с паникой, охватившей его подчиненных. Не только офицерам, но и всем матросам стало каким-то образом известно, что авианосец настолько заражен радиоактивностью, что дальнейшее пребывание на нем грозит тяжелым заболеванием-лучевой болезнью. Было известно также, что уже заболели ею два летчика и несколько матросов. Все стремились теперь поскорее покинуть смертоносный корабль. Даже свирепые волны разбушевавшегося океана казались им менее страшными.
Торопился покинуть авианосец и сам адмирал Диксон, тем более, что в его пребывании на корабле не было теперь никакой необходимости. Вокруг господствовала стихия. Не слушаясь офицеров, матросы бросались в катера и шлюпки. Многие, обвязавшись пробковыми поясами, сами выпрыгивали за борт.
Не без труда удалось Диксону разыскать инженера Дадли.
- Надо немедленно пробраться в радиорубку, - прокричал ему адмирал. - Стоун сообщил мне, что начальник связи серьезно болен. Боюсь, что он не смог отправить последней моей радиограммы. Я поручил, повторить ее старшему штурману, но его смыло за борт… Придется вам, Дадли, пробраться в одну из радиорубок и связаться с любой из ваших военно-морских баз. Вот текст. Боюсь, что вы не успеете его зашифровать. Посылайте так. Зашифруйте только название авианосца. Желаю удачи!..