- Человек подходит к дому спереди. Другой человек остается в машине, - прозвучал голос в наушнике.
- Человек у двери. Похоже, встает на колени.
Угол зрения прибор ночного видения позволял Робу видеть, как человек у двери достает что-то из сумки, пытаясь взломать замок. Дверной засов специально оставили открытым. Агенты пытались сделать проникновение максимально простым.
- Оставаться на своих позициях, - Роб пытался умерить пыл агентов.
- Он вошел, - волнение голоса в наушнике было едва уловимым. Роба это впечатлило.
- Всем подразделениям. Начинаем. Выдвигаться, - сказал Роб спокойно в микрофон.
Улица преобразилась. Внезапно, словно из ниоткуда, появились люди, окружившие машину. Водителя уложили лицом вниз и поставили колено ему на спину. На его руках защелкнулись наручники.
В доме хлынувшие из засады офицеры схватили взломщика в тот самый момент, когда другие агенты ворвались через дверь. Он оказался на полу и в наручниках еще до того, как понял, что угодил в западню. У него не было даже доли секунды на то, чтобы решить сопротивляться.
ЧАСТЬ XIII
Будильник выдал мягкий сигнал, и Стив глубоко выдохнул. Ароматы моря, звуки волн, разбивающихся о камни, боль в его левом колене; эти вещи стали более явными, когда он вышел из глубокой медитации. Стив облизал губы и ощутил соленый вкус во рту. Он аккуратно встал, вернулся в дом, сделал чашку чая и включил телевизор, чтобы посмотреть вечерние новости, исключительно ради которых он и купил телевизор.
- Сегодняшняя главная новость: власти заявляют об аресте самого известного серийного убийцы столетия. Мы покажем вам запись, сделанную ранее на пресс-конференции.
На экране возник холеный афроамериканец, одетый в изящный коричневый костюм:
- В 2.56 двое подозреваемых были задержаны, когда один из них проник в дом ученого из Атланты. Арест прошел гладко и без эксцессов. Полицейский департамент Атланты, Федеральное бюро расследований и другие ведомства сотрудничали в рамках этой хорошо организованной и профессионально проведенной операции. Мы обнародуем более подробную информацию, как только это будет возможно.
- Офицер Браун! Офицер Браун! - понесся шквал голосов. - Эти люди ответственны за все убийства? Это те фанатики за права животных, что убили всех тех ученых? Они признались? Вовлечен ли еще кто-то в подобную деятельность? Каковы их имена? Кого они пытались убить на этот раз?
Браун держался спокойно.
- Имена подозреваемых мы сообщим в ближайшее время. Пока мы с вами беседуем, их допрашивают. Имя ученого, на которого они совершили нападение, держится в тайне, чтобы защитить его семью. Мы считаем, что в данном конкретном преступлении участвовали только эти двое подозреваемых. Спасибо. Это все.
И Браун покинул сцену, преследуемый какофонией новых вопросов.
Пошла реклама нижнего белья, затем - пива, потом - нового телесериала.
- Мы обращаемся к экспертам, чтобы обсудить это экстренное сообщение, - продолжила говорящая голова. - У нас в студии научный корреспондент Тадеус Дин и колумнист-криминалист Мелинда Ньюсом. К нам присоединился президент Американцев за права животных доктор Бетти Бёрд в студии нашего бостонского партнера WRRX. А в студии KNUZ, нашего партнера в Лас-Вегасе, с нами побеседует Клара Сплинер, президент Ассоциации умирающих из-за опытов на животных американцев. Всем добрый вечер.
Какое-то время Стив смотрел. Было ясно, что власти заявят о поимке людей, ответственных за убийства, которые он совершил. Также не вызывал удивления тот факт, что ведущие зоозащитные организации примутся утверждать, что любой, кто способен на подобные поступки, выжил из ума, и хорошо, что преступников поймали. Силы, выступавшие за опыты на животных, кричали, что этот арест празднует каждый, кого беспокоит судьба больных детей.
Стив проверил другие каналы. Заданный шаблон работал повсеместно. Стива удивляло только то, что на появление подражателей потребовалось два года. Он полагал, что их будет больше и что они начнут появляться раньше.
ЧАСТЬ XIV
Роб сидел в пострадавшем от непогоды старом деревянном кресле-лежаке, посеребренном и дрожащем после многих лет солнцепека и штормов. Напротив Роба в таком же кресле, потягивая чай со льдом из запотевшего стакана, сидела женщина его мечты, та самая, с кем он мог по желанию делить одну постель, крышу над головой и целую жизнь. Роб изумлялся самому себе, до чего ему повезло, что она чувствовала то же самое, и что у них получалось поддерживать столь длительные отношения, неуязвимые для выискивания недостатков друг в друге, которое навсегда разбивало другие пары. В их отношениях гармонировали близость и независимость, которые проистекали из многих лет любви и раздельной жизни.
Рядом, как всегда, сидели Смитти и ее сестра Джиггерс, гигантская пестрая кошка. Обе принимали солнечные ванны. Эта четверка являла собой семью, которую немногие посторонние могли понять.
Волосы Линди были сцеплены в свободный хвост сзади. Выцветшие пряди нежно играли с веснушками на ее шее.
- Хочешь поговорить об этом?
За долгие годы она научилась не пытаться слишком много спрашивать Роба о работе. На сей раз, однако, она чувствовала, что дело оказывает на него куда более сильный эффект, чем во многих предыдущих случаях. Накануне они спали вместе. Обычно это было лакомством для них и развлечением для их кошек, но вчера Роб не мог угомониться всю ночь и никак не впадал в свойственный ему глубокий, как у мертвеца сон, которому Линди всегда так завидовала.
- Не знаю. Большая часть всего этого просто ужасна. То, что ты видела по телевизору, тщательно отредактировано и отретушировано.
Линди думала, что видеосюжеты, которые она с таким трудом заставляла себя смотреть только потому, что Роб вел это дело, были и без того достаточно чудовищны. Она могла только догадываться, что же он пережил, как человек, побывавший на местах таких зверских убийств.
- Я не думаю, что мы близки к тому, чтобы поймать этого парня и меня беспокоит то, что все это еще будет продолжаться какое-то время.
Смитти запрыгнула на колени к Робу и устроилась на них, тихо мурлыча. Он начал рассеянно почесывать ее морду.
- Последний найденный нами ученый провисел под потолком неделю с вырезанным позвоночником, прежде чем был убит.
Роб посмотрел на горизонт. Он не был уверен, что сможет продолжать открыто говорить об без эмоций.
- Если ты не хочешь говорить об этом, все в порядке, - предложила Линди.
- Нет, я думаю, я должен.
Смитти немного подвинулась к его груди, ее лапы почти упирались ему в шею. Она месила ими пространство, не выпуская когтей. Мурлыкание немного усилилось.
- Я так понял, он был кем-то вроде невролога. Пытался найти способ лечить позвоночник.
Джиггерс встала и вытянулась. Она посмотрела на свою сестру, мурчащую на руках у Роба и запрыгнула на колени к Линди, слегка мурлыча.
- Господи, какая ты тяжелая, - сказала Линди, явно довольная обществом большой кошки.
- Это важная работа, - сказала она Робу. - Я знала ребенка, который был парализован после того, как ударился спиной о трамплин. За секунду до этого он был звездой и атлетом и вдруг превратился в инвалида. Это было по-настоящему жутко.
- Так что делал ученый? - вкрадчиво спросила Линди, зная, что именно это служило мотивацией для серийного убийцы и серьезной проблемой для Роба.
- Я ознакомился с некоторыми его бумагами. Я не понял пассажи о нейрохимикатах и нервных клетках, графиков и таблиц.
- Ага, - ждала Линди.
- Он использовал кошек, - прошептал Роб. - Я не хочу говорить тебе, что он с ними делал.
Смитти отреагировала на эмоции, исходившие от ее друга. Она двинулась вверх по груди Роба и подставила лоб к его рту. Острые, как иглы, ее когти впивались в чувствительную кожу его шеи. Громкое мурлыкание эхом копировала ее сестра. На макушку Смитти упала слеза. Линди тихонько плакала из-за Роба и всех тех безымянных кошек, она зарылась лицом в шерсть Джиггерс.
Роб и Линди посмотрели друг на друга покрасневшими, мокрыми глазами.
- Что же мы теперь будем делать? - спросила Линди.
ЧАСТЬ XV
Всю ночь очень сильно шел снег. В результате к полутораметровым сугробам прибавились еще полметра. Ветер не был сильным, поэтому серьезных наносов не наблюдалось. Солнце светило ярко. Роб натянул ботинки из полиэстра, закутался в голубое, изорванное одеяло и храбро проделал путь в уборную на улице. По дороге обратно, пытаясь ступать в глубокие отпечатки, которые он оставил по пути туда, он остановился и сшиб снег с шести солнечных панелей, которые заряжали батареи, кормившие энергией его офис на дому.
Ступив в дом, он был встречен запахом варящегося кофе, дуновениями дыма от поленьев и безошибочно угадываемым ароматом картошки по-домашнему с луком и чесноком, жарящейся на печи.
Его печь была кадиллаком среди печей. У нее имелся глубокий отсек для поленьев, благодаря которому угли тлели всю ночь. Она располагала кожухом водяного охлаждения, кондиционировавшим дом, и снабжала жилище большим запасом почти кипящей воды, необходимой для мытья. Это была эмалированная, никелированная красотка из чугуна, настоящий домашний очаг.
Кухонный стол стоял достаточно близко, чтобы лучистое тепло от печки ощущалось с легкостью. Несмотря на то, что дом был уютным и уединенно расположенным, при учете трехметровых сугробов на улице, полностью заблокировавших на весь сезон дорогу, и отсутствие визитеров, вероятно, до весны, наличие печи очень грело Робу душу.
Роб съел свой завтрак и помыл посуду. Он вышел наружу и принес в дом охапку дров. Заполнил топку, прикрыл увлажнитель, налил себе последнюю чашку кофе, сел на диван и стал смотреть в окно на горы, вздымавшиеся у его дома. И хотя вокруг царило спокойствие, ветер кружил в верхушках гор, хлеща склоны. Кристаллы снега сверкали в солнечном счете, как мириады бриллиантов, летя то в одном направлении, то в другом. Только после второго глотка кофе Роб позволил себе вновь начать думать об убийствах виверов, о полиции, о реакции зоозащитного сообщества и о своих собственных мнениях и мыслях.
ЧАСТЬ XVI
1.
Современное движение за права животных началось с публикации книги "Освобождение животных" австралийского философа Питера Сингера в 1975 году. Старания ради животных с тех пор сдерживались строгим кодексом ненасилия. Освобождения животных с пушных хозяйств, сельскохозяйственных ферм и даже из лабораторий обозначали вехи в развитии движения. Периодически как инструмент применялось уничтожение собственности. Горстка скотобоен и лабораторий были сожжены до основания. Два года серийных убийств с пытками вивисекторов стали аномалией для строго ненасильственного движения. Но эти акты экстремального насилия оказали эффект, добиться которого десятками лет не могли ни сидячие забастовки, ни марши, ни голодовки, ни кампании по написанию писем. Последний отчет Министерства сельского хозяйства США о числе животных, используемых в лабораториях страны, дал понять, что их общее количество сократилось примерно на 50 %, а численность собак, кошек и приматов снизилась еще более внушительно. Утверждалось, что причины происходившего были сугубо финансовыми.
2.
Короткие колючие волосы Сары были того же ярко-зеленого цвета, что сигнал светофора на оживленном перекрестке прямо рядом с дверью ее дома. Ее серьги в языке и ушах и кольцо в губе считались пределом конформизма в кругу ее друзей с бижутерией по всему лицу. С ними она сейчас и разговаривала.
- Я целиком за, чувак! - сказала она парню по прозвищу Визг.
Визг был почти знаменитостью. Однажды его довольно серьезно избила полиция, когда он заблокировал вход в универмаг в ходе антимеховой акции протеста. Этот факт придал ему определенного статуса среди друзей-активистов. Визг одевался во все черное. Несмотря на 45-градусную температуру в квартире на нем были черные джинсы, черная футболка и черная виниловая куртка. Образ завершала веганская версия тугих, высоких ботинок Dr. Martens и различные пуговицы и серебряные клепки, покрывавшие его куртку. Он брился наголо. На макушке у него была вытатуирована большая буква "V".
- А как насчет тебя? - спросил он у другой девушки.
- Говно вопрос, - ответила она. - Меня тошнит от всех этих стояний с транспарантами и попыток не огрести от полиции. На животных все хуй клали. Давайте сделаем это!
Визг был прагматиком в группе и заключил, что прежде чем разобраться с одним-двумя вивисекторами, нужно все хорошо спланировать.
- Слушайте. Единственная причина, по которой чуваку с гвоздями все сходит с рук, несмотря на столько проделок, это долгосрочное планирование. И нам нужно так же.
- Точняк!
И троица начала обсуждать, как убить вивисектора и не попасться.
3.
Основным предметом Тарин в Колледже Рида в Портленде, штат Орегон, был английский язык. Она редко разговаривала с сокурсниками, и только ее профессоры имели представление о том, насколько она глубокомысленный человек - по сочинениям, которые она писала. У Тарин были длинные, прямые волосы. Ее переносицу и скулы покрывали светлые веснушки. Сокурсников мужского пола пленили ее величавые манеры, идеальные зубы и тихое поведение. Она совершенно ничего не знала о своей природной красоте.
Теленовости, затрагивавшие тему длинной и бесконечной череды зверских серийных убийств ученых оказали на нее существенный эффект. Она перестала есть мясо, потом все молочные продукты, а совсем недавно и мед. По мере того, как она узнавала, что делалось с животными в лабораториях страны, она начинала задавать себе вопрос о ее собственной бездумной поддержке всех тех индустрий, чьи прибыли напрямую зависели от эксплуатации животных.
Ей было приятно узнать, что в ее колледже почти не проводились опыты на животных. При этом ее беспокоила практика рассечений на занятиях по биологии. Чего Тарин никак не могла выкинуть из головы, так это ситуации с ее профессором, доктором Муриентом. Он был женат на вивисекторе, которая работала в лаборатории неподалеку от Портленда.
Жена Муриента, доктор Джейн Муриент, экспериментировала на детенышах обезьян. Тарин знала немного, но кое-что знала. Детеныши пребывали в ужасном стрессе и подвергались разнообразным мерзким операциям на мозге. Их забирали у матерей и держали в изоляции. Они проживали короткие, полные боли жизни - запуганные, страдающие, лишенные надежды на спасение.
Еще год назад Тарин не задумалась бы об этих детенышах. Но теперь, узнав столько подробностей из теленовостей о том, что пресса окрестила Атаками на лаборантов, она начала верить, что судьбы животных - это по меньшей мере отчасти ее ответственность. Она решила убить и Муриента, и его жену; любой, кто мог жениться на человеке, делающим то, что делала эта женщина, был немногим лучше ее. Тарин поняла, что их убийство по меньшей мере положит конец конкретно экспериментам миссис Муриент.
Тарин начала скрупулезно планировать преступление, караемое смертной казнью.
4.
- Блядь!
С костяшек руки Джона съехала кожа, и, прежде чем потекла кровь, побелевшая дерма сыграла на контрасте с черной смазкой, которой была покрыта неповрежденная кожа.
Джон перехватил гаечный ключ и докрутил последний болт на стартерном двигателе старенького Chevrolet. Только после этого он вытолкнул себя из-под грузовика. Он пошел в подвальный, чумазый, обитый плиткой туалет и полил холодную воду на поврежденную руку.
- Ебаная дрянь! - сказал он громко, пока вода смывала отжившие свое ткани с костяшек.
Он взял почти пустой тюбик со ржавой полки над раковиной, наложил остатки мази на пальцы и сделал повязку на каждую из ран.
Джон взглянул на часы: пятнадцать минут седьмого. Он решил, что рабочий день закончился, закрыл мастерскую и прошел два здания до бара. Когда он толкнул дверь, восемь или девять пар глаз устремились на него. Бармен сразу начал наливать ему холодное пиво. Двое мужчин у бильярдного стола с вопросом, застывшим на лицах, в унисон сказали "Джон!", стоило ему сесть на стул напротив пенящегося пива.
Джон проглотил половину кружки в один глоток.
- Чемпион! - сказал один из игроков в бильярд.
- Не сегодня ребята, спасибо. Нужно поразмышлять кое о каком дерьме.
Люди у бильярда переглянулись, но оставили догадки при себе.
Джон сидел и смотрел на медленно исчезающую пену в пиве. Почти тридцать лет он жил, как жили его соседи: охотился на оленей в лесу, ходил на барбекю каждый год все лето, отпускал глупости про "этих чертовых зеленых" и в целом считал себя одним из старых добрых парней. Но в последние несколько месяцев его начали здорово тревожить новости, которые он смотрел по ТВ.
Он бы никогда не подумал, что причинение боли животному - это хорошо. Когда он стрелял в оленя, он был уверен, что попадет точно в цель. Когда он покупал говядину, он знал, что она поступила с местного ранчо; он бы никогда не взял мясо из гадюшника под названием скотобойня, какие он наблюдал за окном машины, едучи по шоссе в Де-Мойн. Стейк попросту не стоил таких страданий.
И чем больше он думал об обезьянах, пристегнутых к стульям, тем большее беспокойство испытывал. Он не мог представить себе, насколько бездушным человеком нужно быть, чтобы экспериментировать на животном, смотрящем тебе в глаза. Его волновал тот факт, что чертово правительство платило за это богом проклятое дерьмо. И чем больше он тревожился, тем больше злился.
- Я безумно зол, - медленно проговорил он.
- Что стряслось, Джон? - спросил бармен.
- Все эти сраные Атаки на лаборантов.
- Они должны поймать этих ублюдков и перестрелять их в прямом эфире, а? - выразил мысль очень толстый человек, сидевший в трех стульях от Джона.
- Вся эта история просто пиздец, - отреагировал бармен.
- Я считаю, они должны прекратить эти треклятые эксперименты, - пророкотал Джон.
Комната погрузилась в гробовую тишину. Тощий коротышка в камуфляжной кепке, сидевший достаточно далеко, чтобы сейчас усомниться в надлежащей работе органов слуха, спросил:
- Что? Ты стал зеленым, Джон?
- Это сводит меня с ума, - сказал Джон и начал думать о том, как поставить оптический прицел на свое ружье.
ЧАСТЬ XVII
1.
Роб и Линди угнездились на ее темно-зеленом вельветовом диване с кошками, свернувшимися клубком на их коленях. Начались вечерние новости.
Музыкальное вступление. Говорящая голова 1:
- Сегодня мы отправляемся на Ближний Восток и изучаем разрастающийся конфликт вокруг Голанских высот.
Говорящая голова 2:
- Затем мы обратим внимание на ключевых участников в предвыборной борьбе за места в Конгрессе. Но сначала сегодняшние новости.
Камера сменяется, и Говорящая голова смотрит с экрана в упор: