- Нет… Не обманывай себя… Ты ни за что на свете не расстанешься с Цезарем. Сколько лет это продолжается?.. Восемь… Девять. Ваш "проект" затянул тебя и уже не отпустит…
- Ну, я не убежден.
- Зато я убеждена. Кроме того, моя работа, Стив. Тоже не хочу оставлять ее. Мне иногда кажется, что и я делаю что-то полезное.
- Без сомнения. Ты во многом преуспела, дорогая. Твои последние репортажи просто хороши… Однако едва ли газетчикам дано изменить мир.
- Изменить? Нет, конечно. - Мэй снова усмехнулась печально и задумчиво, откинула назад волосы. - Попытаться сохранить его?
- Фантастика… Людей не перевоспитаешь газетными статьями. Даже и такими честными и искренними, как твои, Мэй. Только страх - лекарство от безумия.
- Поэтому вы с Цезарем и решили припугнуть… кое-кого?..
- Самое правильное - припугнуть всех, дорогая.
- Боже мой, Стив, мне не хотелось бы перед новой разлукой начинать старый спор, но неужели вы - новоиспеченные Магометы, или будды, или черт вас там знает, кем себя вообразили - не чувствуете, что сами балансируете на лезвии ножа?
- Но ведь ты не хочешь, чтобы я сошел оттуда?
- Ох, не знаю, Стив, - Мэй зябко поежилась, - ты, наверное, никогда не простил бы, если бы тебе пришлось выйти из игры ради меня, но… Каждый раз просто леденею от отчаяния при мысли, что наша встреча может оказаться последней…
- Даже и в такую жару, дорогая?
- Ох, не надо этим шутить, Стив. - Мэй прижалась головой к его груди, и Стив почувствовал, что она действительно дрожит.
- Ну-ну, успокойся, кузнечик, - мягко сказал он, обнимая ее худенькие плечи, - я везучий. Ты же знаешь, как мне везло… до сих пор…
Мэй выскользнула из его рук и, вскочив с каменной скамьи, постучала костяшками пальцев в ствол ближайшей акации.
- Стив, я ведь просила, не надо об этом.
- Не буду, не буду. И все-таки вспомни: что может быть хуже, если тебя в самый неподходящий момент пытаются арестовать по подозрению в убийстве собственного дяди, к тому же кардинала, да еще после того, как ты сам ухитрился взвалить на себя кучу подозрений.
- О, это было ужасно, Стив. Просто не знала тогда, что и подумать.
- Надеюсь все-таки, ты не подозревала меня?
- Нет, конечно, нет. Но западня была кошмарная…
- Да-а, - подтвердил Стив, покусывая губы, - многое довелось передумать… Почти год прятался, пока был под подозрением. Впрочем, и тот год не прошел впустую. Подзанялся языками. Цезаря, конечно, не догнал, но время провел не без пользы.
- Загадка убийства так и не прояснилась? Стив задумчиво покачал головой:
- Пока нет… Хотя не теряю надежды… Если, конечно, было убийство… Понимаешь, не исключено, что он жив, но… нити, оборвались… Я сначала подозревал Пэнки, даже Крукса, но…
- Крукс в конце концов и помог тебе выпутаться.
- Не столько он, сколько деньги Цезаря… Но теперь-то я убежден, что ни Крукс, ни Пэнки к "расстановке капкана" отношения не имели. Тем не менее, кто-то ухитрился тогда выследить меня и воспользовался моими промахами. Может быть, те же, кто убрал Цезаря-старшего…
- Кто-нибудь из ОТРАГа?
- Скорее, кто-то, стоящий над ОТРАГом.
- Боже мой, Стив… Но тогда, значит… - Мэй умолкла, испуганно глядя на него.
- Вот именно, дорогая… Даже тут, в пустоте развалин старого Карфагена, не стоит продолжать…
- Значит, все еще ужаснее, чем я думала.
- Отнюдь, кузнечик… Если эта злая сила находится вне ОТРАГа, даже ОТРАГ - пока защита для нас с Цезарем. Тут очень сложное переплетение обстоятельств и… интересов… ОТРАГ им сейчас нужен, очень нужен…
- Как все запутанно и страшно, Стив.
- Не более, чем человеческие отношения в любую из предыдущих эпох. Особенно на государственном уровне… А ОТРАГ - тоже государство, предпочитающее быть незаметным, но претендующее на многое…
- Значит, ты продолжаешь верить, Стив?.. Да?
- Продолжаю, - очень серьезно подтвердил он, снова привлекая ее к себе, - продолжаю верить, мой кузнечик. Именно поэтому не выхожу из игры. Хотя временами хотелось бы, - он вздохнул, - как, например, сейчас… А когда моя вера угаснет…
- Тогда может быть поздно, - шепнула Мэй.
- Может быть поздно, - согласился Стив. - Однако пока время работало на нас… с Цезарем. Мы ведь не сидим сложа руки. Я не рассказывал тебе многого, но… у нас уже есть кое-какая опора - даже внутри ОТРАГа. С каждым месяцем наши собственные акции растут.
- Все стараешься успокоить меня, да?
- Я действительно думаю так, мой дорогой кузнечик.
- Перестань, наконец, называть меня кузнечиком, - возмутилась Мэй, пытаясь освободиться из его рук. - Пусти меня… И вообще, я давно перестала быть похожей на кузнечика.
- Но ведь была.
- И не была. Это ты придумал, чтобы злить меня. Пусти же…
- Не пущу. Тем более, что через несколько часов ты все равно упрыгаешь.
- Стив!
- Ну, упорхнешь - в Варшаву, потом в свою Москву, которая, кажется, стала тебе милее Лос-Анджелеса.
- Это чудесный город, Стив. И с каждым годом Москва становится мне ближе. А еще - Ленинград… Я действительно полюбила их. Ты должен обязательно приехать туда и все увидеть сам. Может быть, там ты поймешь… Если мир на земле удастся сохранить, это будет заслуга русских, их политики, здравого смысла, их силы. О, они не хотят войны, Стив! Бред собачий, что о них пишут некоторые наши газеты. Я теперь это хорошо поняла. И еще - твои истинные союзники, Стив, в Москве.
- Понимаешь, Москва - одна из немногих столиц нашей милой планетки, лежащая за пределами нитей ОТРАГа… - Он помолчал. - Посмотри, что за очаровательные японочки! Какие гейши могли бы из них получиться. Или экспонаты для музея восковых фигурок.
- Интересно, как часто ты изменяешь мне, Стив? - Мэй улыбнулась, но улыбка получилась печальной.
- А ты, кузнечик?
- Стив, какие вещи!.. Разве я…
- Не я первый начал… Кроме того, никаких претензий, дорогая. Ты знаешь мое отношение… Ты свободна… Мы оба свободны… Пока… Так что, если попадется какой-нибудь голубоглазый русский…
- Стив!
- Только не советую связываться с журналистами, особенно с нашими.
- Стив, перестань, или по-настоящему рассержусь.
- Потому что среди наших много подонков… Насчет советских не знаю…
- Стив, я рассердилась!
- Нет… Сейчас мы сфотографируемся с тобой возле этой громадной капители, которая наверняка венчала мраморную колонну, упавшую две тысячи лет назад. Что тут было на этом месте?
- Кажется, храм Зевса Олимпийского.
- Превосходно. Иди к этому кусочку мрамора и попробуй взобраться на него, а я пристрою аппарат на скамейке и прибегу к тебе.
Пока Мэй безуспешно пыталась забраться на огромную мраморную глыбу, лежащую посреди усыпанной красноватым гравием площадки, Стив успел сделать несколько снимков.
- Стив, снова подвох. - Мэй издали погрозила пальцем, - Не смей меня фотографировать в таком виде… И… я не могу влезть. Тут высоко, мрамор скользкий…
- Сейчас помогу. - Стив попробовал приладить фотоаппарат на краю скамейки.
Молоденькая японочка в белом кимоно с ярким поясом, мило улыбаясь, жестами предложила сделать снимки. Стив отдал ей фотоаппарат и указал на мраморную плиту, возле которой стояла Мэй.
Японочка сфотографировала их с Мэй несколько раз и с низким поклоном возвратила Стиву аппарат. Но они не отпустили ее, заставив фотографироваться с ними по очереди возле мраморной капители, на фоне Тунисского залива и развалин.
- Куда прислать снимки? - поинтересовался Стив, когда они прощались.
Перемежая английские и французские слова и смущенно улыбаясь, японочка объяснила, что она из Киото, работает воспитательницей в детском саду и впервые оказалась в такой далекой туристской поездке. Мэй записала ее адрес и протянула свою визитную карточку.
Бросив взгляд на карточку Мэй, их новая знакомая засмущалась еще больше и в промежутки между поклонами с любопытством и даже с каким-то испугом взглядывала на Мэй. Ее, видимо, поразило, что эта худенькая молодая женщина, так скромно одетая, оказалась корреспонденткой известной американской газеты и вдобавок работает в самой Москве…
- Я тоже хотеть поехать Москва, - пояснила японочка на прощание. - Но очень дорого… Когда-нибудь потом… когда буду вырастать…
И она, продолжая кланяться Мэй и Стиву, торопливо удалилась к своей группе.
- Пошли и мы? - предложил Стив.
- Тут остался еще один кадр, - заметила Мэй, бросив взгляд на аппарат, перед тем как спрятать его в корреспондентскую сумку. - Давай сфотографирую тебя одного, Стив… То будет последнее остановленное мгновение нашей встречи.
- Снимай, - согласился он. - Только надо придумать какой-нибудь сюжетик. Хочешь, я буду поднимать эту мраморную громадину?
- Предпочла бы иметь нормальный снимок с твоей обычной, чуть иронической усмешкой, - возразила Мэй, - но можно и у глыбы…
- О’кей, буду иронически улыбаться, приподнимая ее, - обещал Стив.
Он подставил плечо под один из выступов капители, сделал вид, что напрягся, и скорчил устрашающую гримасу.
- Нет, - запротестовала Мэй, глядя в видоискатель. - Нужен самоуглубленный взгляд атланта, а не оскал гангстера. Смени маску. Нет, тоже не подойдет…
Лицо Стива стало вдруг серьезным. Он закусил губы и сильно напрягся. Мэй показалось, что он действительно хочет сдвинуть огромную глыбу.
- Не надо, Стив! - крикнула она, быстро щелкнув затвором аппарата. - Что ты придумал? Надорвешься!
Он медленно выпрямился и, тяжело вздохнув, вытер платком выступившие на лице капли пота.
- Не получилось: слишком тяжела…
- С ума сошел!
- Нет… Просто загадал что-то…
- Ну и?..
- Не получится.
- О чем ты?
- А, ерунда… Пойдем.
Мэй тревожно взглянула на него. Его лицо, еще несколько мгновений назад такое оживленное, стало вдруг мрачным, взгляд ушел куда-то внутрь.
Она осторожно взяла его под руку.
- Не думай об этом, Стив. Конечно, это ерунда - так загадывать. Она весит несколько тонн… И потом… До сих пор все было хорошо, все тебе удавалось…
- Поняла, значит. - Он обнял ее плечи и усмехнулся.
- Кажется, иногда я понимаю тебя лучше, чем ты сам, - шепнула Мэй.
Он снова усмехнулся, но ничего не сказал, и они медленно пошли по залитой солнцем красноватой гравийной дорожке. Справа и слева за бледно-зеленой листвой акаций лежали тысячелетние руины Карфагена - города, дважды пережившего свое величие и смерть… Мэй думала об этом, пока они выбирались к стоянке, где Стив оставил машину. А еще Мэй подумала, что ей, наверное, не следовало бы торопиться улетать… Ей вдруг так захотелось снова вернуться в маленький белый домик с голубыми жалюзи и голубыми решетками на окнах - домик, вознесенный над синим простором Средиземного моря в самом конце узкой извилистой улички на окраине Сиди-Бу-Саид - поселка избранных, как называл его Стив.
"Это были очень хорошие дни, - с нежностью и печалью подумала она. - Кто знает, повторятся ли они когда-нибудь".
Перед спуском к площадке паркинга, сплошь заставленной автомашинами, Мэй в последний раз оглянулась. Внизу в обрамлении тусклой зелени лежал бело-пепельный лабиринт развалин, над которым поднимались в мутное небо строгие колоннады древних храмов. На красноватой площадке у самого залива виднелась мраморная капитель, которую хотел сдвинуть Стив. Отсюда она выглядела совсем крошечной.
"Зачем только я предложила сделать этот последний снимок?" - подумала Мэй, и ей вдруг захотелось заплакать.
Когда "боинг" Мэй, круто уходя в небо, исчез в пыльном мареве надвигающегося сирокко, Стив почувствовал страшную усталость и пустоту внутри и вокруг. Он присел на балюстраду террасы, откуда наблюдал за взлетом, и долго сидел неподвижно, словно прислушиваясь к тому непривычному и удивительному, что происходило в нем. Неужели Мэй так много значила для него? Когда, собственно, это случилось?.. Все дни, проведенные в Сиди-Бу-Саид, он старательно гнал от себя мысль, что Мэй должна вскоре возвратиться в Москву, а его самого ждет Цезарь. Позавчера, после последнего телефонного разговора с Цезарем, он мысленно уже переключился на дела, которыми предстояло заниматься в ближайшие недели: сначала поездка в Лондон, встреча с этим "гениальным психом" - профессором Шарком, которого где-то выкопал Цезарь, потом полет в Бразилию, потом…
Он даже не мог сейчас припомнить, что должно было последовать за полетом на их бразильский полигон, потому что ему вдруг все стало безразлично и в мыслях была только Мэй…
Все-таки не следовало отпускать ее. Уж во всяком случае, в Лондон они могли бы поехать вместе… Вместе?.. Стив попытался вспомнить, возникали ли у него подобные мысли в прошлом, когда он вот так же расставался с Мэй после очередной короткой встречи в Лос-Анджелесе или где-нибудь еще, где случайно перекрещивались их пути - пути не знающих покоя газетных корреспондентов… Нет, похоже, такое с ним произошло впервые…
"Значит, действительно, старею, - мелькнула мысль, - старею, и тем больше оснований выходить из игры…" Кое-что все-таки удалось сделать за эти годы… Во всяком случае, его собственное будущее теперь обеспечено, да и дьявольская машина ОТРАГа незаметно начала сворачивать с дороги, для которой первоначально предназначалась. Ставка на Цезаря оказалась правильной… Вопрос заключается в том, удержит ли Цезарь один руль управления, если Стив решится уйти. Черт побери, ведь главные партии еще далеко не разыграны… ОТРАГ - не только деньги "империи" Фигуранкайнов. Еще живы многие, кто его создавал и кто продолжает видеть в ОТРАГе решающий шанс реванша и даже - главное орудие возмездия за поражение в той войне.
Достаточно ничтожного просчета, и Цезарь разделит судьбу своего отца, а ОТРАГ вернется на старые рельсы. Впрочем, все это вполне возможно и в том случае, если Стив останется. Тогда их просто уберут вместе с Цезарем. Мэй, конечно, права - они балансируют на лезвии ножа. Но именно это обстоятельство и сделает уход Стива похожим на бегство. Независимо от мотивов ухода. Значит…
Стив тяжело вздохнул и поднялся с балюстрады. "Значит, надо лететь в Лондон, потом в Рио, потом на их чертов полигон на севере Бразилии, а потом дальше - в очередной круг этой миленькой преисподней, придуманной людьми двадцатого века".
Нет, это даже хорошо, что он полетит один, что Мэй будет в Москве. Там другой мир. Мир, не очень понятный Стиву, но, во всяком случае, не столь жестокий, как его собственный. Зная, что Мэй в безопасности, он сможет сохранить свободу действий и… выбора. Если бы Мэй осталась с ним, "выход из игры" стал бы неизбежным. А любая неизбежность была Стиву ненавистна еще с того далекого времени, когда он работал в "Калифорния таймс".
Все снова становилось на привычные места.
"Значит, - он усмехнулся, - подтянем носки и двинемся дальше, как говорят у нас в Калифорнии".
Прежде чем покинуть террасу на крыше аэровокзала, Стив бросил взгляд вокруг. С бетона взлетной полосы уходил в мутное желтоватое небо очередной лайнер. Небоскребы центра тунисской столицы уже почти не просматривались в пыльной мгле, наплывавшей с юга из Сахары. На востоке чуть голубела кромка Тунисского залива. Там, на берегу, остались развалины Карфагена, среди которых они с Мэй провели сегодняшнее утро. И это их последнее утро, подобно неделе в Сиди-Бу-Саид, было уже в прошлом…
Стив решительно направился к спуску в билетный зал: надо было еще зарезервировать место на вечерний лондонский рейс. Спускаясь по неподвижной ленте эскалатора, Стив ощутил первые горячие вздохи приближающегося сирокко.
Ночь пришлось провести в баре тунисского аэропорта Картаж. Лондонский рейс несколько раз откладывался. Порывы горячего ветра сотрясали стеклянную коробку аэровокзала. Кондиционеры почти вышли из строя. В залах, переполненных застрявшими пассажирами, было душно, в воздухе висела тонкая песчаная пыль. Она скрипела на зубах, от нее першило в горле, слезились глаза. Она, конечно, была и в коктейле, который Стив потягивал через синтетическую соломинку почти с отвращением.
Самое правильное было бы отказаться от рейса и поехать в город в гостиницу или даже возвратиться в Сиди-Бу-Саид и переждать там сирокко. Однако любая из тунисских гостиниц сейчас набита песчаной пылью, как и холлы аэровокзала, а в Сиди-Бу-Саид все будет слишком напоминать о Мэй… К тому же, аэропорт не был закрыт совсем. Время от времени самолеты прибывали и отправлялись, но со значительным опозданием.
Наконец по радио объявили о прибытии лондонского самолета и о том, что он отправится обратно в шесть утра по среднеевропейскому времени. Стив бросил взгляд на часы. Стрелки показывали половину четвертого. В лучшем случае, ждать оставалось два с половиной часа. Если самолет вылетит в шесть, можно еще успеть на встречу с "сумасшедшим гением" - Шарком. Профессор Шарк обещал ждать Стива до двух часов дня. Потом он собирался уехать в Шотландию. Если поездка - не уловка с целью набить себе цену, в случае опоздания предстояло либо недельное ожидание в Лондоне, либо поиск профессора где-то между Эдинбургом и Абердином. Как первое, так и второе Стиву отнюдь не улыбалось.
У дверей бара возникло какое-то движение, и почти тотчас там появились тунисские полицейские в полосатых шлемах с автоматами. Один из них, со звездочками на погонах, - по-видимому, офицер - окинул взглядом притихший бар и объявил по-французски:
- Проверка документов. Прошу всех оставаться на местах, приготовить паспорта и посадочные жетоны.
- Варвары, - проворчал сосед Стива, краснолицый седой толстяк с золотыми зубами, - совеем обнаглели, став независимыми.
- Ловят кого-то, - пожал плечами Стив.
- А мы с вами тут при чем? В цивилизованных странах это делается иначе…
- У нас, например, это происходит примерно так же.
- Вы англичанин? - поднял брови толстяк.
- Нет, американец.
- А-а, - толстяк ухмыльнулся, - ну, Штаты я не имел в виду…
- А вы откуда? - поинтересовался Стив.
- Итальянец.
- Ваши паспорта, господа. - Полицейский офицер уже оказался за плечами Стива и его соседа.
Толстяк молча сунул полицейскому коричневую, с тиснением книжку. Офицер полистал паспорт, внимательно глянул в лицо толстяка и вернул паспорт обратно:
- Посадочный жетон?
- Это еще зачем?
Офицер молча протянул руку.
Толстяк порылся в карманах и швырнул жетон на стойку бара. Офицер взял картонную карточку, посмотрел номер рейса и сделал фломастером какой-то знак в самом углу. Потом осторожно положил жетон на край стойки, взял паспорт и жетон Стива.
- Месье - дипломат? - спросил он, раскрывая паспорт и с интересом глядя на Стива.
- Бизнесмен.
- О-о, - сказал офицер, с поклоном возвращая паспорт.
- Террористов ловите? - тихо поинтересовался Стив, подмигивая полицейскому.
Тот отрицательно потряс головой:
- Античные драгоценности. У макаронников, - офицер кивнул в сторону соседа Стива, - какой-то музей в Риме опять обобрали. Успели сбежать сюда. А нам дополнительные хлопоты, будто своих не хватает… Учтите, лондонский рейс будет особо проверяться… Вот я делаю вам отметку в посадочном жетоне… Покажете офицеру полиции при посадке. Это вас избавит, месье, еще от одной проверки.
- Благодарю, - сказал Стив, принимая документы и незаметно сунув офицеру десятидолларовую бумажку.