Ганелона, принцесса Изумрудной Звезды, должна выйти замуж за победителя турнира по конному рыцарскому бою среди своих почитателей. Беда в том, что сильнейший рыцарь планеты, кавалер Рюдель - убийца и садист, и замуж за него принцесса не хочет. Спасти принцессу может только Алексей Северцев, которому нет равных в бою на Земле. Для этого ему надо победить Рюделя.
Содержание:
Часть 1. - Игра 1
Часть 2. - Бой 11
Эпилог. - Памятник 28
Владимир Фирсов
Срубить Крест
Часть 1.
Игра
Это всё происходило так давно, что даже в книгах - самых древних, самых мудрых - не найти упоминанья о событиях той поры. Каждый день над миром солнце поднималось величаво, освещая горы, реки и зелёные леса. Но не вился дым уютный над жилищем человека, не вставал с рассветом пахарь иль весёлый дровосек. Не шумели на запрудах мельниц быстрые колёса, наковальни звон ритмичный тишины не нарушал. В непрестанном страхе жили люди в те лихие годы. Смерть бродила между ними, поражая всех подряд. И не знал никто спасенья от ужасной этой гостьи - ни младенец, ни мужчина, ни старик седобородый. Все равны пред нею были, и она, не разбирая, всех без промаха разила, собирать не уставая жатву жуткую свою.
И тогда взмолились люди, и услышало их небо, и сойти на землю боги жизни, смерти и любви. В неземном своём величии, окружённые сияньем, по ступеням туч небесных вниз сошли они чредой. Ниц просители упали, распростершися во прахе, дерзких глаз поднять не смея на посланников небес. И людей спросили боги - чем они так недовольны, почему они стенают, что за горе их гнетёт. Были ласковы их взоры, речи их полны участья. Но не смели слова молвить распростёртые в пыли. И вторично вопросили трое жителей небесных, и звучало нетерпенье в их сверкающих очах. Приподнялся вождь отважный, убелённый сединою, только слова недовольства вслух сказать он не посмел. В третий раз спросили боги - гневом очи их пылали, всколыхнулось лоно моря, с громом вздрогнула земля. И тогда старик решился, крепко на ноги поднялся и в лицо бессмертным бросил дерзновенные слова. Говорил он, что устали люди ждать всечасно смерти, что хотят они без страха жить отведённый им срок. Долгий срок или короткий - это пусть решают боги, лишь бы был всегда единым жизни путь для всех людей.
Услыхав такую просьбу, топнул в ярости бог смерти - раскололась в этом месте потрясённая земля. А бог жизни улыбнулся - от одной его улыбки зацвели на мёртвых скалах небывалые цветы. Бог любви вздохнул глубоко и сказал: "Старик, поведай, для чего ты это просишь? Ты на свете жил немало - больше, чем любой из нас. Если сделать как ты хочешь, жизнь твоя прервётся сразу. Пусть уж будет всё как было до скончания веков". - "Нет! - сказал старик бесстрашно. - Не себе прошу я жизни. Я люблю народ мой добрый - так люблю, как ты учил. Пусть живут без страха люди, пусть не бродит смерть меж: ними - я за это, не колеблясь, десять жизней бы отдал". И едва он это молвил, как глаза его закрылись, и к ногам богов бессмертных бездыханным он упал. "Быть по вашему, о люди!" - прозвучало над землёю, и ушли на небо боги по ступеням облаков.
С той поры века минули. Разрослось людское племя. Страха гибели не зная, люди счастливо живут. Всем срок жизни дан единый, и, богов благословляя…
Черновой набросок древней народной легенды, найденный в архиве Чёрного совета.
(На черновике собственноручная пометка Рюделя: "Указать автору на недопустимость прославления иной религии, кроме религии Креста".)
Глава 1,
повествующая о том, как рыцарь Чёрной башни с помощью Волшебного копья победил рыцаря Леопарда
Вдалеке запели трубы герольдов, возвещая начало поединка. Не глядя, я протянул руку, взял копьё, поданное оруженосцем, и тронул Баязета. Тот боком-боком пошёл в ворота, фыркая и помахивая бронированной головой. На противоположной стороне ристалища уже гарцевал мой противник, смеясь и выкрикивая что-то возбуждённой толпе зрителей. Но вот он заметил меня, уставил копьё и пришпорил коня. Я тоже опустил копьё и помчался навстречу.
Мы сошлись в самом центре ристалища - точно на красной разделительной полосе. Публика взвыла от восторга. Первая схватка - это просто разведка, даже разминка. Рыцари скачут с поднятыми забралами, угрожая копьями лишь для пущего эффекта. Задача первой схватки - выявить скоростные данные противника, его внимание и глазомер. А поскольку считается почётным схватиться с соперником на его половине ристалища, каждый из бойцов пришпоривает коня вовсю.
Круто завернув лошадей и подняв копья над головой, мы вернулись к своим воротам, чтобы приготовиться к второй схватке. Я опустил забрало, сменил копьё на меч и снова выехал на поле.
Мой супостат уже гарцевал у трибун, размахивая мечом над головой. Под ноги коню из публики летели цветы. Подул свежий ветер, и его знамя с алым леопардом, распластавшимся на голубом шёлке, развернулось в мою сторону. Я сделал в уме поправку на встречный ветер, который снизит стремительность моей атаки, и приготовился. В горле пересохло, а ладонь в бронированной перчатке, сжимавшая рукоять меча, стала влажной.
Мой противник всё гарцевал перед публикой у своих ворот. По жребию право атаки досталось ему, и он спокойно разминался, не давая застояться лошади, а я вынужден был торчать под июньским солнцем в своей чёрной броне. Конечно, мне никто не мешал последовать его примеру, но здесь-то и таилась опасность. Стоит на мгновение повернуться к сопернику боком, и он кинется вперёд, выигрывая драгоценные метры. Поэтому я стоял на месте, хотя в публике уже стали посвистывать.
Ветер опять стих, и я подумал, что столь опытный противник сейчас не станет атаковать: попутный ветер давал ему хоть маленькое, но преимущество. Мне нестерпимо захотелось холодного апельсинового сока, я стал шарить по панцирю в поисках питьевой кнопки и чуть не прозевал бросок рыцаря Леопарда.
Ах, какое это упоение - мчаться в броне навстречу бою! Где-то за спиной взлетают комья земли из-под копыт Баязета, голова надёжно прикрыта щитом, меч со свистом рассекает воздух. Вперёд, вперёд - к красной линии в центре ристалища. Сейчас зазвенят мечи, и тысячи зрителей вскочат с кресел, и громовой рёв потрясёт окрестности! Вторая схватка - это уже бой, от исхода которого зависит, кому из рыцарей достанется Волшебное копьё.
Мы снова сошлись на красной линии, вызвав взрыв восторженных криков на трибунах, обменялись двумя-тремя безрезультатными ударами и разошлись, чтобы развернуть лошадей. Но теперь я знал, что выиграю схватку, и в мыслях уже видел алый плюмаж моего противника на траве, под копытами рассвирепевших лошадей.
За несколько секунд схватки я понял, что лошадь рыцаря Леопарда не так хороша, как это показалось мне сначала, и заметно уступает Баязету. Мой Баязет был настоящая боевая лошадь, злая и агрессивная, а это в конном бою огромное преимущество. Кроме того, я был обоеручный боец - единственный из всех рыцарей - и только из-за строжайших правил рыцарского кодекса не рубился двумя мечами сразу. Пока мы разворачивали лошадей, я успел переложить меч в левую руку и вдобавок сманеврировал так, чтобы солнце оказалось у меня за спиной. И при второй сшибке мы съехались, неожиданно для соперника, не левым, а правым боком, и мой щит оказался против его меча, а его щит бесполезно болтался с другой от меня стороны. Рыцарь всё понял. Он извернулся в седле, насколько позволяла тяжёлая броня, и отразил мечом мой удар - из клинков вырубились искры, над мгновенно затихшей толпой проплыл короткий звон стали. Но Баязет уже оказался за его спиной, и напрасно рыцарь Леопарда старался развернуть свою лошадь - мой злой и кусачий Баязет был быстрее. Участившийся звон мечей дробью летел над ристалищем - рыцарь Леопарда пока защищался успешно, но я всё объезжал его сзади, и ему не хватало доли секунды, чтобы повернуться ко мне левым боком. Выйти из боя он не мог, потому что наши лошади устроили круговерть - ржали, визжали, и Баязет уже кусал в ярости лошадь противника, - а тем временем я сантиметр за сантиметром передвигался за спиной рыцаря Леопарда в ту точку, отражать удары из которой он уже не сможет. И когда я её достиг, мой противник сделал последнее, что ему оставалось, - прикрыл щитом голову, чтобы успеть развернуться в седле. Но это его не спасло. Ударом щита я отбросил его щит - на полсекунды, не больше, мне открылся сверкающий золотом шлем. Этого оказалось достаточно. Меч свистнул, прочертив горизонтальную линию, - это был мой любимый удар "полёт ласточки".
Алые перья плюмажа лежали на зелёной траве, и Баязет танцевал на них, словно это были горячие угли, обжигавшие ему копыта, а я слушал рёв зрителей и думал о каких-то пустяках. Теперь Волшебное копьё моё, и хотя рыцарь Леопарда непревзойдённый боец, я всё-таки свалю его с коня.
Пронзительно и чисто запели серебряными голосами фанфары. Отлично знакомые с ритуалом лошади враз повернулись мордами к Арсенальной ложе и преклонили колена. Мы сошли на землю и приблизились к ступеням, обтянутым синим бархатом, ведя лошадей в поводу. Я принял Волшебное копьё из рук Верховного судьи, сел на Баязета и помчался к своим воротам готовиться к третьей, решающей схватке.
Мой оруженосец и тренер Пашка Гусев выглядывал из ворот, приплясывая от радости.
- Ну, теперь держись, Алексей, - говорил он, пока руки его привычно бегали по броне, проверяя, закрыты ли замки, надёжно ли закреплено забрало, нет ли упущений в моём защитном вооружении. - Это же надо, как ты его… Что будет, Лёха! - Он расправил плащ на моей спине, снял с него невидимую пушинку, похлопал по крупу Баязета. - Ну как, готов? Включаю прицел. Щит или шлем?
Я наконец вспомнил, что хочу пить, и надавил кнопку. Тут же в губы уткнулся мундштук питьевой трубки. Апельсиновый сок почему-то оказался безвкусным, и в горле стало ещё суше. Я прекрасно знал такие шуточки нервной системы перед боем, но каждый раз удивлялся этому.
- Ставь шлем, - сказал я оруженосцу. - Драться так драться.
Павел включил индикатор копья и покрутил верньер так, чтобы перекрестье прицела легло точно в центр шлема крохотного силуэта конного рыцаря. Теперь, если цель будет захвачена, никакая сила в мире не сможет отвратить удар копья в намеченную точку.
Опять запели фанфары, оповещая о начале третьей схватки. Стоявшие рядом судьи ещё раз проверили моё снаряжение и распахнули ворота - по старинке, вручную.
- Ни пуха ни пера! - бормотнул Пашка и хлопнул Баязета по брюху. - Ну, милай!
- К чёрту, - огрызнулся я и выехал на поле.
Стало необычайно тихо.
Несколько секунд ристалище напоминало цветную объёмную фотографию - в такой неподвижности застыло всё. Утих даже ветер, разноцветные стяги повисли в знойном воздухе. Потом копьё моего противника стало медленно опускаться.
Я видел множество схваток рыцарей, и каждый раз меня поражала гордая красота конного поединка. Я не знаю более волнующего зрелища - два бронированных рыцаря на бронированных конях, стремительно идущие в лобовую атаку, подобно лётчикам-истребителям древности.
Моё копьё ещё не успело опуститься, когда рыцарь Леопарда ринулся вперёд, стараясь помешать мне прицелиться. Он закрывал щитом голову, пока позволяла дистанция, раскачивался и наклонялся в седле. Я тоже гнал Баязета, хотя ритуал разрешал мне оставаться на месте, - я хотел не только выиграть, но выиграть красиво, а для этого следовало сойтись с противником на красной черте. Галоп у Баязета был очень ровный, идеальный для прицеливания, но рыцарь Леопарда всё сидел за щитом, почти не выглядывая, и копьё никак не выходило на режим захвата. Но я знал, что он всё-таки выглянет, если не хочет промчаться мимо меня впустую. В этом была вся тонкость игры. Он ведь не знал, как я поставил прицел. Я вполне мог бить в щит, и тогда оказалось бы, что он напрасно лишил себя возможности прицельного удара и сам отдал мне победу, - больше трёх-четырёх ударов в щит не выдерживает никакой боец. Правда, у моего противника Волшебный щит, который не только перехватывает все до единого удары, но и автоматически создаёт наилучший угол встречи с копьём. Так что в оружии мы равны и спор за победу ведём в равных условиях, а победит наиболее сильный, стойкий и тренированный.
Наши лошади мчались стремительно, расстояние между нами всё уменьшалось, и где-то внутри у меня словно прокатилось что-то холодное, потому что копьё до сих пор не захватило Цель. Но тут рыцарь Леопарда выглянул из-за щита, я прочертил концом копья невидимую спираль и услышал, как запел зуммер прицела. Копьё словно напряглось в моих руках. Теперь я почти не держал его - оно свободно лежало в кулаке, как в шарнире, и лишь слегка колебалось в такт движениям Баязета. Я знал, что в последнюю секунду мой противник включит Волшебный щит, который примет удар копья, и был готов к этому. Защищая хозяина, щит закроет его голову, и тому придётся бить вслепую, и неизвестно ещё, попадёт он или нет.
Он попал. Я умею отбивать щитом удары любой силы и всё же с трудом удержался на коне. Сотрясение было так велико, что окончательно я пришёл в себя лишь после того, как завернул Баязета. Я тоже ударил сильно - это чувствовалось по тяжести в правой руке, гудевшей от удара, но всё же не так, как мне хотелось. Однако я был доволен. Теперь рыцарь Леопарда знает, что я целю ему в голову, и будет всё время сидеть за щитом, чтобы помешать мне прицеливаться.
Он так и сделал. Во время второй атаки моё копьё не сумело захватить цель, зато и он не смог прицелиться. Его копьё лишь скользнуло по моему щиту, а мой удар чувствительно потряс его. И хотя Волшебный щит сделал всё как надо - принял удар в самую середину, рассчитал выгоднейший угол встречи и развернулся на этот угол, - мой противник понял, что пассивной защитой бой не выиграешь. Поэтому в третьей атаке он почти не прятался и сумел нанести страшный удар. Впечатление было такое, словно мне по голове ударили кузнечным молотом. На какие-то секунды я потерял сознание. Потом я всё же открыл глаза, перед которыми плавали бесчисленные белые мухи, и совсем рядом со своим лицом, за прозрачной бронёй забрала, увидел траву, только она была почему-то не зелёной, а чёрной. В голове звенело и гудело. "Почему трава? Почему чёрная трава?" - подумал я с трудом и попытался упереться в землю руками. Но руки мои куда-то провалились, не встретив опоры, и тогда я понял, что это вовсе не трава, а грива Баязета, что я по-прежнему в седле и, значит, бой не кончен. Секундой позже я понял, что ошибся, - в руках у меня не было ни копья, ни щита, я был обезоружен и, следовательно, побеждён.
Публика на трибунах неистовствовала - рёв толпы постепенно дошёл до моего сознания. Баязет стоял напротив наших ворот, они были распахнуты, и оттуда бежал ко мне Пашка Гусев, махал руками и что-то орал, а за ним бежал доктор с чемоданчиком и ещё какие-то люди.
- Да не нужен мне врач, - пробормотал я, словно кто-то мог меня услышать, и повернул Баязета, чтобы поздравить противника. Но поздравлять было некого - рыцарь Леопарда сидел на траве, рядом с воткнувшимся в землю копьём, которое ещё раскачивалось, и какими-то очень неуверенными движениями пытался открыть забрало. Неподалёку трусила его лошадь, а из противоположных ворот тоже бежал человек с чемоданчиком.
Глава 2.
Секретное письмо
- Нет, ты положительно сумасшедший! - уверял меня Гусев. - Тебе дают в руки самую современную технику, а ты пользуешься ею, как дубиной!
Мой тренер, конечно, мог теперь волноваться сколько угодно. Он только сейчас узнал, что в последней атаке я выключил копьё и бил просто по корпусу, чтобы поставить Волшебный щит в самое неэффективное для защиты положение.
- А по-моему, Алексей прав, - возразила Тина. - Рыцарский бой должен быть честным, без всякой автоматики. Если у одного копьё, то и у другого тоже, а не самонаводящийся кибернетический агрегат.
- Практически силы бойцов равны, - сказал я. - Щит прекрасно закрывает от любого удара.
- То-то твой противник летел сегодня вверх тормашками вместе со своим Волшебным щитом, - настаивала Тина.
- Так я же выключил копьё! Так что у рыцаря Леопарда были все преимущества: он мог попасть куда угодно, а я - только в его щит.
- Очередная глупость - этот щит, - рассердилась Тина. - Вот и поделом ему. Надо надеяться на себя, а не на автоматику. Следует потребовать, чтобы Олимпийский комитет запретил эти дурацкие выдумки.
Кожа у Тины была смуглая, глаза огромные. Я вдруг заметил, что, рассердившись, она удивительно хорошеет. Странно, сколько времени работаем вместе, а я только недавно понял, что она прехорошенькая девушка. Я вдруг позавидовал рыжему, вихрастому Гусеву, который сидит с ней рядом, разглагольствует о пользе автоматического оружия, а сам держит её за руку. Нет, уже не держит - отпустил. Опять взял. Ах, дьявол! Да какое мне дело, жмёт он ручку моей аспирантке или нет!
Я повернулся к бабушке, которая только что внесла ароматный пирог собственного изготовления, и потребовал:
- Бабуся, садись! Дай нам самим похозяйничать!
Моей бабушке недавно исполнилось восемьдесят лет, она была доктором технических наук и магистром Кулинарной академии. Она изобретала всяческие вкусные блюда для домашних автокухонь и очень любила ругать эти блюда, потому что признавала лишь пищу, приготовленную собственными руками.
Своих родителей я почти не помнил - мне было семь лет, когда они погибли при испытании системы внепространственной связи. Вошли в передающую ВП-кабину, а в приёмной не появились. С тех пор бабушка заменила мне отца и мать - сама поила и кормила меня, сама выбирала мне одежду, помогала разбираться в школьных задачах, считая, что она делает это лучше, чем обучающие машины. Все эти годы мы жили вместе, и я так привык к её уютной квартире, что не менял жилища и в шумные студенческие годы, и даже теперь, когда стал профессором и всемирно известным спортсменом.
Кроме кулинарных обязанностей, у бабушки была масса других занятий. Её постоянно привлекали к работе в многочисленных комиссиях и советах. За последние годы она инспектировала Службу погоды, работала в Экологическом совете, в Комиссии по правонарушениям - увы, иногда случалось и такое. Однажды, она исчезла на полгода - улетела куда-то на край Галактики, где на недавно заселённой планете вдруг вспыхнула гражданская война… О том, что она там делала, бабушка рассказывать не любила. "Люди во все века хотели как можно больше хлеба и зрелищ, - сказала она в ответ на мои расспросы. - Они там увлеклись зрелищами, а про то, что людям нужен хлеб, позабыли". - "А ты?" - "Я обеспечила их хлебом - на самое первое время. Дальше они должны управиться сами".
Ещё она работала в Воспитательном совете, в Комиссии по освоению спутников Юпитера и даже делала что-то в Совете безопасности.
Уследить за всеми её занятиями я не успевал - у меня самого времени постоянно не хватало, и сегодняшний день был довольно редким исключением.