Рас вскинул винтовку и спустил курок. Оружие загрохотало, и поток пуль, выбив из скалы каменные брызги, дотянулся до троицы возле радиорубки. Все трое успели лишь рты разинуть от неожиданности, когда смертоносный ветер подхватил и раскидал их по площадке, а Рас уже переводил ствол на садящийся вертолет. Его пилот попытался поднять машину, а стрелок - спешно развернуть пулеметы, но пули уже ударили по стеклу кабины и отбросили пилота в сторону. Вертолет завалился набок, ударился и, прихватив с собой изрядный участок парапета, исчез в пропасти.
Опасаясь, что винтовку может заклинить - плоды инструктажа Евы, - и страстно надеясь, что этого не случится, Рас не жалел патронов, каждый десятый из которых был зажигательным. Вся компания возле большого вертолета мгновенно залегла, точно прихлопнутая гигантской ладонью паники. Лишь одного из них пули подхватили на бегу и швырнули оземь.
Рас целил по шлангам, подающим топливо, по самому вертолету, стараясь уложить очередь в места соединения шлангов с фюзеляжем. И не промахнулся.
Острые язычки пламени, брызнув из корпуса, разбухли, слились воедино, и машина расцвела ослепительным огненным цветком, опалив Раса жаром даже на расстоянии. Точно выдох из великанского рта, взметнулось черное грибовидное облако. Воздушная волна с силой крокодильего хвоста подхватила Раса и ударила о стенку радиорубки. Ошеломленный, он обронил винтовку и на несколько мгновений полностью утратил соображение.
Жаркий дым клубился над Расом, окутывая его своими удушающими покровами. Ослепленный и оглушенный, юноша мучительно закашлялся. В чувство он пришел довольно быстро, но разглядеть что-либо за дымом пока не мог, а до ушей доносился теперь лишь рев бушующего пламени, пожирающего запасы топлива из подземных хранилищ. Юноша перекатился на живот, пытаясь разглядеть что-нибудь под черным облаком, но безуспешно. Затем порыв ветра приоткрыл ему на мгновение обуглившееся человеческое тело. Хлопнула дверь, и Рас увидел исчезающие и вновь появляющиеся из дыма ботинки. Их владелец раскашлялся. Ботинки замелькали в нескольких шагах от Раса - ноги в них определенно принадлежали белому. Еще один мучительный приступ кашля, и человек полностью скрылся в дыму.
Следом спешила еще одна пара обуви. Рас нащупал винтовку, сменил в ней обойму и двинулся наперехват. И почти сразу столкнулся со стенкой козырька, из-под которого сам же раньше и вышел. Рас залег и, подавив очередной приступ кашля, внимательно прислушался. Ни звука. Двое либо поджидали его внизу в засаде, либо нашли себе убежище еще где-то. А может, поспешили в кладовую, чтобы по канату лебедки добраться до поверхности озера. Возможно, они и не подозревают об истинной причине катастрофы, считая ее случайной. Нет, вряд ли - даже если они и не видели Раса, то грохот выстрелов не мог ускользнуть от слуха. Вертолет, садившийся по соседству, ревел хоть и громко, но все же недостаточно, чтобы заглушить лай винтовки.
Ветерок занес клубы дыма и вниз, в коридор, ведущий в кладовую. Почти ничего не различая перед собой, Рас подавил очередной позыв к кашлю и стал осторожно спускаться по ступенькам. У подножия лестницы присел на четвереньки и снова прислушался. Он ясно различал перед собою дверь камеры. Окошко в нем было распахнуто настежь, но никто из него не выглядывал. Рас заглянул за угол - конец коридора терялся в дыму, смазывающем очертания двух окровавленных тел, лежащих у стены. Однако Рас сумел заметить, что и винтовка, и кобура, и ремень с амуницией охранника исчезли.
Рас улыбнулся. Кто бы это ни был, хитростью он не превосходил Раса. Оставив приятеля в камере с женщиной - Рас отметил попутно, что ключ, который он забрал у тюремщика, был, видно, не единственным, - он сам, должно быть, скрылся за одной из дверей дальше по коридору, возможно, в кладовой - так, чтобы Рас оказался между двух огней.
И тут в окошке камеры появилось лицо - лицо, которое Рас меньше всего ожидал увидеть. Тусклые женские глаза, казалось, ничего перед собой не видели, голова в изнеможении падала набок - все указывало на то, что почти бесчувственное тело кто-то поставил и держит перед окошком.
Рас встревожился. Вскинув винтовку, он положил палец на спуск и, когда за женским возникло мужское лицо, а в окошко вылез винтовочный ствол, колебаться не стал.
Выбора не было - Расу пришлось открыть огонь. Он сожалел, но был не в силах помочь несчастной жертве Бойгура. Пули раскололи женщине лоб, как орех, и она скрылась с глаз вместе с лицом за нею. Винтовка в окошке все же успела коротко рявкнуть - от стены рядом с головой Раса брызнули осколки, оцарапав щеку, - затем ствол задрался, и винтовка с глухим стуком ввалилась внутрь камеры.
Рас, целя пониже, разрядил обойму в дверь камеры до последнего патрона - в надежде, что пули, пробив толстую дверь, сохранят остаток смертельной мощи. Перезарядив винтовку, несколько минут прислушивался. Единственный звук - рев нестихающего пожара - приглушенно доносился снаружи. Ветер, похоже, снова изменил направление, так как дым в подвальном коридоре почти рассеялся и выход наружу тоже был теперь отчетливо виден. Рас убедился в этом, осторожно выглянув за угол. Затем прижался к изрешеченной двери камеры и снова прислушался. Ни из нее, ни из остальных комнат в подвале не доносилось до него ни звука, и никто не высунулся в коридор.
Рас опасливо заглянул в окошко. У обоих - и у несчастной пленницы, и у поверженного врага - удары пуль раскроили череп. Мужчина как будто - наверняка сказать было уже невозможно - походил на недавно курившего сигарету радиста.
Рас еще раз вздохнул о нечаянной жертве, жертве Бойгура. Даже сейчас, находясь на краю собственной жизни, тот умудрился, как прежде с вонсу, испачкать руки Раса кровью невинных.
Убедившись, что третьего в камере нет, Рас бесшумно скользнул по коридору. Подойдя к двери кладовой, приложил ухо и услышал едва различимое сквозь толстую древесину позвякивание. Затем еще какие-то шорохи - похоже, исходящие как раз от механизма с барабаном и длинной шеей. Заглянуть в замочную скважину не удалось - изнутри в ней торчал ключ. Бойгур - если, конечно, внутри находился именно он - позаботился, чтобы его не смогли застать врасплох. Если Рас попытается вставить свой ключ, внутренний упадет, и Бойгур будет предупрежден.
Покинув подвал, Рас выбрался на поверхность. Видимость по-прежнему оставляла желать лучшего, и дым снова заставил Раса кашлять. Дойдя вслепую до парапета, юноша пошел вдоль него в сторону, противоположную огню, пока не набрел на просвет. Далеко внизу крохотные фигурки Юсуфу и Евы покачивались в игрушечном челноке. Их, должно быть, лихорадило тревогой и любопытством после взрыва и пожара на башне. Окутанный облаками дыма и наверняка невидимый, Рас все же помахал им рукой.
Постоянно выглядывая за парапет, Рас добрался до точки над окном кладовой. Из него действительно торчала металлическая шея машины. Веревка, свисающая с кончика шеи, медленно опускала люльку с серебристой лодкой. Внутри лодки, которая преодолела уже полпути к поверхности озера, Рас разглядел три длинных свертка, пару весел и винтовку. Края люльки цеплялись порою за скальные выступы, но хозяин машины был осторожен и замедлял в опасных местах спуск. Его седая голова постоянно высовывалась из окошка кладовой; Рас быстро спрятался, когда она повернулась однажды лицом вверх - он не хотел пока выдавать своих намерений.
Рас надеялся, что найдет подходящую веревку раньше, чем Бойгур, опустив лодку на воду, успеет слишком далеко спуститься по тросу машины и сам. Он начал искать ее сразу же, но поиск затянулся. Рас проверял строения лишь с одного края вершины - остальные либо были слишком разрушены взрывом, либо оказались слишком близко к неугасающему пока пожару. Одно из зданий, принадлежавшее, по-видимому, самому Бойгуру, в иное время захватило бы Раса целиком и надолго. Но только не сейчас. Он уже готов был бросить поиск и нестись обратно к стене, когда его взгляд пал на то, что он так долго искал. На стене одной из комнат Бойгура, скрученная кольцами, висела плетенная вручную веревка, которую Рас признал с первого же взгляда. Он сам сплел ее несколько лет тому назад. Тогда она загадочно пропала, и Рас грешил на вороватых шимпанзе и мартышек, но те были ни при чем - веревка находилась здесь, в окружении его собственных фотографий, по соседству с головами животных и образчиками оружия вонсу и шарикту. Рядом с веревкой на стене висело также и первое собственноручно изготовленное Расом копье.
Складывая веревку на ходу, юноша помчался сквозь дым обратно к стене. Лодка еще покачивалась на светлом тросе, но скалу уже не задевала. Она, видимо, уже почти приводнилась, так как Бойгур выбрался из окна и, балансируя, шагал по длинной шее механизма. Одетый в коричневый комбинезон, с кобурой на поясе, он шел в рост, но очень осторожно, часто останавливаясь. На руках были надеты перчатки - чтобы сберечь ладони при скольжении по тысячефутовому тросу.
Среди трюков, которыми Рас под надзором Юсуфу овладел в совершенстве двенадцать лет тому назад, было и метание лассо. И сейчас петля без промаха опутала плечи глядящего под ноги старика. Бойгур - а это был именно он, он в точности соответствовал описанию Юсуфу, - вскрикнул и поднял кверху взгляд обезумевших от ужаса глаз.
Рас рывком затянул лассо. С пронзительным воплем Бойгур клещом вцепился в шею лебедки руками и ногами. Несмотря на отчаянное сопротивление, Рас без труда оторвал его от конструкции. Старик забился в петле, закачался под порывами ветра и поплыл кверху.
Вот так Рас и выволок Бойгура на аркане. Творец попался в ловушку, устроенную собственным творением. Правда, старик, весь исцарапанный, оборванный и в следах копоти, мало походил на Создателя. Но взгляд был в точности как у Игзайбера - бледно-голубые глаза, лишенные всякой осмысленности, полыхали молниями. Если он и был человеком, то весьма отличным от всех прочих людей. Он нес ответственность за все, что случилось с Расом, и должен был ответить за саму Расову жизнь.
ГЛАВА 22
Ответы на вопросы
Пожар на башне угас лишь к вечеру, когда все, что только могло поддерживать огонь, выгорело дотла. На краю мрачных руин чернел большой, похожий на скелет гигантского зверя остов вертолета. От ближайших к месту взрыва зданий осталось совсем немного. Все вокруг припорошил густой слой копоти.
Рас подошел к зеркалу на стене - оттуда на него уставилось черное незнакомое лицо. Юноша находился сейчас в комнате с множеством книжных полок и прочей мебели. На одной из полок, висящей над длинной скамьей, стоял между двумя золотыми бюстами ряд переплетенных в кожу книг. В кожу, содранную с горилл. Все эти книги, поведал Бойгур, оригинальные издания серии о Тарзане. И каждая надписана автором, Эдгаром Райсом Берроузом, для чего Бойгуру пришлось множество раз летать в Калифорнию. Рас дивился, к чему Бойгур об этом заговорил. Тот сидел с гордым видом и, казалось, ожидал от Раса понимания, если не восхищения, в ответ на свои чувства. Но для Раса вся эта бессмыслица ничего не означала.
Один из бюстиков, служивших подпоркой книгам, изображал Тарзана и вышел из рук скульптора по имени Гатзон Борглум.
- Дело делалось в строжайшей тайне, - сказал Бойгур. - Лишь Борглум и я были в курсе, и это стоило мне кучу денег.
Автором второго бюста, изображавшего Раса, была не столь именитая личность. При создании скульптуры художник воспользовался снятыми скрытой камерой, то есть исподтишка, фотографиями и фильмами.
На стенах висело множество рисунков из книг о Тарзане, большей частью работы Сент-Джона, которого Бойгур назвал величайшим из иллюстраторов Книги. И пять фотографий Раса - в самом различном возрасте. Юсуфу рассказывал о них Расу прежде, объяснив заодно, что такое фотография. На одной Мирьям, стоя рядом с Юсуфу, держала на руках малютку Раса. Пяток горилл, опасливо поглядывая на людей, пасся по соседству. На второй - пятилетний длинноволосый малыш, совсем голенький, играл с детенышем гориллы под присмотром двух горилл-самок. Третья изображала сцену рыбной ловли из челнока у берега озера. Четвертую сняли внутри старой хижины у озера, сгоревшей впоследствии от удара молнии. Рас сидел на жесткой скамье с большой красочно иллюстрированной книгой в руках, перед ним на столе горели две свечи. Теперь-то Рас понял, что означали слова Юсуфу "скрытая фотокамера".
На пятой, последней, шестнадцатилетний Рас спускался с холма с телом убитого леопарда на плечах. На фотографии были отлично видны следы безжалостных когтей - раны, покрытые запекшейся кровью. Этот случай Рас помнил, такое не забывалось - он был атакован людоедом, за которым давно уже охотился сам. В первые же мгновения схватки Рас обронил нож, но сумел вырваться из цепких объятий, именно вырваться - ценой потери клочьев собственной плоти, - и поймать леопарда за хвост. Тот взвился в воздух, пытаясь извернуться и напасть снова. Впоследствии Рас убедился, что сам не может понять, как же все это вышло - но ярко запомнил, что, вцепившись в хвост мертвой хваткой, крутил вокруг себя большую и тяжелую - фунтов в двести пятьдесят - кошку, пока не грохнул головой о ствол дерева. Затем подобрал нож и, прежде чем леопард пришел в себя, перерезал добыче глотку. Ни Юсуфу, ни Мирьям не поверили рассказу юноши о рукопашной схватке, чем сильно задели.
Сейчас Рас припомнил, что, когда он спускался с холма с добычей, высоко в небе жужжал вертолет.
Еще одна большая фотография в рамке с изображением молодого безбородого Бойгура в компании двоих неизвестных стояла прямо на столе. Подписи под ней гласили: Эдгар Райс Берроуз и Джонни Вейсмюллер.
На том же столе валялось множество книг большого формата без твердых обложек - Бойгур назвал их "журналами". На обложке одного из верхних, озаглавленного как "Бюллетень Берроуза", была столь интригующая картинка, что при иных обстоятельствах Рас не преминул бы пролистать и обстоятельно изучить весь журнал.
Среди множества охотничьих трофеев на стенах одна голова принадлежала льву, другая - чудовищу с двумя рогами на носу. А висевшая рядом слоновья была вдвое больше, чем у самого крупного из слонов, встречавшихся Расу в жизни Еще одну голову Рас опознал, припомнив иллюстрации из своих детских книг. Это был тигр. В честь этой полосатой, ужасающе прекрасной кошки Рас и был прозван Тигром. Или точнее, как объяснял Юсуфу, в честь древнего нормандского предка, великого воителя, пересекшего пролив Ла-Манш вместе с Вильгельмом Завоевателем.
Рас пытался представить себе, вообразить, как бы увидеть внутренним оком и нормандцев, и пролив Ла-Манш, и Роберта ле Тигра, и прочее, о чем рассказывал отец, но ему не слишком-то это удавалось, а тот факт, что Юсуфу и сам имел обо всем этом весьма смутное представление и старался не вдаваться в детали, лишь усугублял трудности. Расу непросто было согласиться и с тем, что следует гордиться древним аристократическим происхождением - он не вполне понимал смысл слова "аристократический" и не повидал в жизни ни одного "аристократа".
Точно так же обстояло дело и с этим человеком - Берроузом, которого Бойгур величал Мастером.
Перед самым восхождением Юсуфу рассказал Расу:
- Ты должен понять, сынок, что автор Тарзана, писатель Берроуз, не виноват в том, что возомнил о себе Бойгур, писатель не отвечает ни за мысли его, ни за поступки. Книги о Тарзане - всего лишь книги, стопки бумаги с занимательными историями - о приключениях в джунглях ребенка, вскормленного большими обезьянами и ставшего суперменом. Миллионы людей читали эти истории, прекрасно зная, что все это чистая выдумка, и просто от души развлекались. Еще больше народу видело фильмы о Тарзане, множество фильмов - в одном, ты не поверишь, снимался даже я сам, много лет назад, еще до твоего появления на свет. Вместе с Мирьям и другими. Дело было в Америке, там я, кстати, и выучил английский.
Множество людей, повторяю тебе, получали удовольствие от историй о Тарзане, многие даже обожали их. Для некоторых Тарзан стал подлинным Кумиром - с большой буквы. Но Бойгур переплюнул всех и попросту помешался на Тарзане. Он влюбился в него слишком сильно. Он уверовал в реальное существование литературного персонажа. Я думаю, случилось так потому, что в детстве Бойгур был хилым и болезненным ребенком и натерпелся обид от тех, кто покрепче. Возможно, он мечтал тогда стать гигантом, силачом, способным победить любого и даже одолеть голыми руками дикого зверя, льва, к примеру. К тому же Бойгур был беден смолоду и ему пришлось много и тяжело трудиться. Он мечтал о свободной жизни, о жизни без забот, без презрения к себе окружающих, без их непрерывных требований. В сущности, он сам мечтал стать Тарзаном. В своем безумии Бойгур, впрочем, не пересекал определенных границ, границ практического воплощения - понимал, что сам уже не способен выжить в джунглях. Он собирался прожить тарзанью жизнь посредством другого человека. И когда удача повернулась к нему лицом - он стал что называется мультимиллионером, - решился вырастить собственного Тарзана.
Это был дьявольский замысел, сынок, но Бойгур так не считал. Будучи достаточно трезвым и практичным - иначе как бы ему стать сверхбогачом? - он вместе с тем словно явился из иного мира, как будто с Луны свалился.
Жалкий старик, сидевший сейчас перед Расом на кожаном диване, мало походил на повелителя многих и многих людей, на человека с почти неограниченными ресурсами, на властелина финансовой империи. Если бы не царапины и запекшаяся кровь, не грязь на бороде, не мешки под глазами да не веревка, скрутившая по рукам и ногам, он мог бы еще выглядеть симпатичным солидным старичком, но и только. Седовласый, высоколобый, с мохнатыми бровями над орлиным носом, с тонкими властными губами между провалами впалых щек - он сохранил остатки собственного достоинства, вернее, мог сохранить, когда бы не позорное темное пятно на штанах - следствие полета на аркане.
- Как ты не можешь понять, Рас? - в который уже раз возглашал он. - Именно я сделал тебя таким, каков ты есть! Если бы не я, ты был бы ничем, нулем без палочки! Ты стал бы городским обывателем, бизнесменом или, в лучшем случае, учителем, ничтожеством, каких миллионы - ничем! А теперь ты - Властелин Тигр, единственный и неповторимый! Ты настоящий Тарзан нашего мира.
Здесь таилась какая-то загадка, и Рас требовал разъяснений. Бойгур повторял все с самого начала Он заверял Раса, что с мозгами у него все в порядке. Он не спорил, что на этой Земле, в этой Вселенной, не существует и не мог существовать Тарзан, сын обезьяны, он же Джон Клейтон, лорд Грейсток. Здесь, говорил Бойгур, не существует говорящих обезьян, здесь гориллы не похищают и не насилуют женщин, здесь львы живут лишь в саваннах и полупустынях, а в джунглях, наоборот, не водятся. Не существует на Земле и затерянного города, населенного одичавшими потомками древних атлантов. В нашей Вселенной всего этого нет и быть не может, признавал Бойгур.