– Да вот он у меня где, ваш интерфейс!
Видя смущение во взглядах товарищей, привычно многословный телохранитель хотел было рассказать им о странных устройствах творчеков, но в этот момент неподвижный Жора начал изменяться. Камень потёк, медленно размягчаясь. Руки, упирающиеся в пол, подломились, но Ванькин успел подхватить падающие тело.
– Вот они! – воскликнул Анатолий, вскрывая прорезиненный кармашек, предназначенный для хранения сотового телефона. – Мозговые интерфейсы, или, короче говоря, плейты.
Потемкин протянул руку. Разглядывая высыпавшиеся на ладонь дымчатые горошины с едва заметными шипами-хвостиками, покачал головой.
– Запихиваешь в ухо, и… – Анатолий задумался. – Я, правда, не знаю, что делать дальше.
Дмитрий подцепил пальцами шершавую бусинку.
– Не думаю, что это хорошая идея, – прозвучал от двери сердитый женский голос. В лабораторию заглянула недовольная Галочка, нашла взглядом Медведева.
– Не давай ему делать этого! – приказала она. Профессор удивленно хлопнул глазами.
– Он знает, что делает, не мешай, – возразил он решительно.
– Она специалист по плейтам, – эхом отозвался Анатолий.
Потемкин протянул руку к голове Жоры, коснулся холодного жесткого уха, и прилипшая к подушечке пальца капелька плейта скользнула в ушную раковину.
– Нет! – девушка бросилась к Дмитрию; ойкнула, наткнувшись на крепкую руку Ванькина.
– Сказано же – не мешай! – буркнул тот.
Галина нахмурилась, оглядев лабораторию, тряхнула головой и, обиженно надув губки, исчезла за дверью. С громким хлопком в лабораторию ввалился Бейрут.
– Давно он включился? – переиначил он вопрос Потемкина.
– Только что.
– Стоп-стоп-стоп! – зачастил Бейрут. – Теперь я сам! Я это уже проходил.
Потемкин отодвинулся, словно сбрасывая тяжкий груз с плеч, облегченно вздохнул.
– Слушай, а где он сейчас?
– Где? – Бейрут на мгновенье задумался. – У тебя когда комп зависает – где он?
Потемкин пожал плечами:
– Что собираешься делать?
– Мешает вирус. Если его вытащить в Сеть, Жора сам закончит перезагрузку. Пока не знаю, как эту мерзость выманить, но буду ориентироваться по обстановке.
Дмитрий достал из кармана металлическую бляху.
– Это подарок Вирусапиенса, его я использовал для возвращения мальчишек из сети "Тутанхамона", – пояснил он.
Бейрут отстранился. Выпучив глаза, уставился на говорящую пластину.
– Перевозчик человеческих душ, – представилась та. – У вас остался бонус! Одно перемещение.
И, словно издеваясь, добавила:
– Только из Сети!
Хакер хлопнул в ладоши, толкнув Потемкина в грудь, засмеялся.
– Супер!
Однако немой вопрос, читаемый в глазах Дмитрия, заставил его объяснить причину своего веселья.
– Наверняка Вирусапиенс создавал перевозчика для своих сородичей. Ведь вначале переправлять людей он не собирался, так?
Потемкин кивнул, соглашаясь:
– Может быть.
– Если я разберусь в его работе, то у нас будет возможность управлять вирусами, – улыбающийся хакер потер руками и повернулся к Жоре.
Дмитрию показалось, что его больше волнует открывающаяся перспектива перемещения симбионтов, чем судьба друга.
– Ванькин, отпусти Жору на пол, – рыкнул хакер, но атлет, склонившись над парализованным телом, еще сильнее прижал его к груди.
Бейрут сжал пластину перевозчика и, прикрывая глаза, подключился к сети.
– Ладно, приступим.
Прошла минута, другая, третья…
– Нагревается! – прошептал здоровяк.
Прошло еще несколько минут, прежде чем Жора хлопнул ресницами. Встречаясь взглядом с богатырём, удивился:
– Ты откуда, брат? Окладистая борода шевельнулась.
– Из села Карачарова, – выдохнул тот, раздвинув губы в широкой улыбке.
– Ну и как там? – через силу улыбнулся розовеющий на глазах молодой человек.
– Воюют, – вздохнул здоровяк. – С половцами. Или друг с дружкой.
– Илья! – воскликнул профессор, словно только сейчас заметив атлета. – Ты где был?
– Там, куда меня лиходей Вирусапиенс отправил. В Муроме, в Киеве у князя Владимира, в… Да где только не был, – неохотно проворчал тот.
Дмитрий присмотрелся к богатырю. Из-под гигантского кожаного плаща выглядывали ярко-красные сапоги с заостренными носками и заправленными в них странного покроя штанами – шароварами или подштанниками. Не будучи большим специалистом в области моды, он не смог определить название странного атрибута, исчезающего в высоких сапогах.
– Портов не видел? – засмеялся Илья, замечая заинтересованный взгляд.
И тут серебряный обруч, обхватывающий выгоревшие волосы Дмитрия, коротко вспыхнул, реагируя на мысленное проникновение Бейрута.
Тот громко ойкнул, резко дернул головой, как если бы получил подзатыльник, недовольно пробурчал:
– Отца Михаила лучше бы нашел, чем постоянно думать о войне с гуорками.
– Вначале нужно определиться, что делать с Вирусапиенсом, – сказал Дмитрий, посматривая в сторону измученного, но бодрящегося Жоры.
Жора сначала пошевелил пальцами, затем согнул руки, выгнулся и, как ни в чем не бывало, поднялся на ноги.
– Я думал, мы уже решили, что с ним делать, – удивился он, разводя руками. – А тут вдруг слышу непонятные для себя вещи.
Стоявший в стороне профессор включился в разговор.
– Перевозчик человеческих душ, я извиняюсь, это как? – поинтересовался он.
– Обнаружились новые факты, – пояснил Потёмкин.
Медведев уставился на Дмитрия, изображая полнейшую заинтересованность, однако взгляд его предательски съехал в сторону двери, за которой совсем недавно исчезла Галочка.
– Не томи!
– Последний эксперимент Вирусапиенса выявил возможность перемещения в Сеть человеческого сознания. Предупреждаю! – Дмитрий оглядел лабораторию строгим взглядом. – Что об этом никто, кроме присутствующих здесь, не знает.
– И только поэтому ты такой тусклый? – удивился Бейрут.
– А чему радоваться? – вызывающе произнёс Потёмкин.
– Если объявить об этом человечеству, оно наперегонки рванет в Сеть, ожидая всевозможных радостей и виртуальных благ.
Профессор с трудом оторвал взгляд от двери.
– Не думаю, – возразил он.
– Вы не думаете, а я знаю, – разозлился Дмитрий, вспоминая остывающее тело маленького белобрысого мальчишки.
– Наверняка ты прав. Открыв "ящик Пандоры" один раз, мы уже никогда не сможем закрыть его, – поддержал Бейрут. – Я знаю многих, кто давно живёт в Сети. Разница только в масштабах. Хотя… – задумался он. – Если количество людей, просиживающих в Инете за год, умножить на количество часов, которое каждый из них пробыл в Сети, получим, что население средней европейской страны давно сменило прописку и постоянно пребывает в виртуале, – Бейрут замолчал, давая слушателям время переварить озвученную мысль.
Пластиковый жёлтый "Ламборджини" скрипнул винчестером, щёлкнул динамиками и голосом Вирусапиенса продолжил:
– И это при том, что Интернет далек от полновесной виртуальной жизни. Как только станет известно о возможности переселения в электронный мир, начнется столпотворение, сравнимое с заселением Дикого Запада, а нам бы очень не хотелось, чтобы виртуальная среда обитания стала похожа на вашу реальную жизнь.
Вирусапиенс, прижимая руку к груди, взирал с экрана на вытянувшиеся физиономии людей.
– Ведь чем сейчас занимается человечество в Сети? – продолжал он. – Воюет с виртуальными монстрами или друг с другом, разбивает машины, развратничает, продает и покупает всё, что можно продать.
На экране рядом с Виром вдруг появился хмурый Тромб.
– Мы вас боимся, – подключился он к разговору. – Вы можете уничтожить и нас, и наш мир.
"Спелись, голубчики, – подумал Дмитрий. – Последнее сражение в Тутанхамоне, похоже, заставило Тромба поменять своё отношение к людям. Остается только надеяться, что не ко всем".
– Я ничего не имею против тебя! – заявил вдруг боец, словно подслушав мысли Потёмкина.
– Но мы же не станем скрывать от человечества возможность перемещения в Сеть, – вскакивая со стула, возмутился Жора. – Это нечестно!
– Они не хотят людей пускать людей в киберпространство! Ха-ха-ха! – громко засмеялся Бейрут. – Матрица наоборот!
"Уже хозяева Сети!" – подумал Потёмкин, глядя на Вирусапиенса и Тромба.
– Жора прав. Мы не сможем молчать, но он забыл о том, что мы можем предложить людям и другую возможность обретения долгой жизни. Возможность избавиться от вируса и стать Хомо Либерис, – продолжал он. – Вот только всякий ли согласится, зная, что для освобождения нужно умереть? Ведь нет никаких гарантий, что обязательно воскреснешь после отключения.
– Люди давно готовы к жизни после смерти! – воскликнул Жора. – Спасибо церкви!
– После естественной смерти! – поправил его Бейрут.
– Я думаю, говорить о том, что ожидает освободившихся от вируса людей, необязательно. Поставим перед фактом и… – предложил Жора, но его прервал Илья.
– А одному из вас можно стать проводником. Ну не знаю. Христом, что ли? – Ванькин мотнул головой в сторону Бейрута.
– Вот-вот! Создадим новую религию, – воскликнул тот. – Будем аки пастухи среди заблудших овец, направлять и указывать. Указывать и направлять. Через век-другой привыкнем, и мысль об освобождении людей исчезнет сама собой. Как и та проблема, которую вы сейчас пытаетесь решить.
Бейрут мгновение помолчал, нервно потирая лоб, и вдруг заорал:
– Послушайте себя! Что вы предлагаете? Задохнувшись от возмущения, хакер всплеснул руками.
Волосы приподнялись, наэлектризовываясь, потемневшие зрачки расширились.
– Нет уж, увольте! Сам не стану и вам не дам!
– Что же делать? – поинтересовался смущенный атлет.
– Правда! Вот универсальный инструмент для разрешения всех проблем. И не нужно предполагать, что все вокруг не способны ее переварить в сыром виде. Не нужно присваивать себе право дозированного отпуска ее по триста грамм в одни руки, и не нужно заставлять мыть эти руки перед получением пайка. Правда показана всем, кроме смертельно больных и стариков!
Ванькин, не ожидавший такого натиска со стороны хакера, стушевался, опустил голову, став как будто ниже ростом.
– Да никто не хотел этим пользоваться. Я просто сказал первое, что пришло в голову, – оправдывался он, жалея, что поспешил с опубликованием своей секунду назад казавшейся гениальной мысли.
– Дурака хоть в Сеть загрузи, хоть от вируса избавь – он всё равно умнее не станет! – не успокаивался Бейрут.
– Но ты, умник, особо-то не увлекайся, – буркнул Илья.
– Стучат? – удивился Семён, прислушиваясь.
Воинствующие спорщики притихли. В наступившей тишине раздались негромкие удары.
Тук-тук!
Кто-то не решался войти в лабораторию. Профессор, находившийся ближе всех к двери, непонимающе уставился на деревянные створки, словно вспоминая, как они открываются: никто никогда не стучал – ведь сюда приходили работать.
Проситель аудиенции, видимо, потерял терпение. Дверь распахнулась, но за ней никого не было. Точнее, поначалу удивленный профессор никого не заметил.
Опустив глаза, он удивился ещё больше. На пороге стоял взъерошенный светловолосый мальчуган.
– Чего тебе надобно, ребенок?
– Ребенок! – отяжелевшим старческим голосом произнёс мальчишка.
– Ну ты даешь, профессор, в натуре! Хищника нутром чуять нужно, – недовольно глянув на вытянувшуюся физиономию Медведева, он уверенно переступил порог лаборатории; неестественно ссутулился, осматриваясь, замер с открытым ртом. – Черт! – завопил он секунду спустя, – А этот бычара откуда? – ткнул он пальцем в Ванькина.
Илья напрягся, шагнув к подростку, протянул сжатую в кулак руку.
Профессор был уверен, что узнал юного старичка, но не мог поверить своей догадке. Его сомнения развеял Потёмкин.
– Это Емельян! – громко представил он паренька, преграждая путь атлету. – Один из нас – хомо либерис.
– Царём, разбойником, вором, электронным оборотнем – ладно! Но не зеленым же сопляком! – воскликнул недовольный гость, картинно прижимая маленькую пятерню ко лбу, чем вызвал улыбки окружающих. – Либерис! – буркнул он. – Это что за хрень такая?
– Свободный! – улыбнулся Жора.
– Не хочу! – неожиданно заявил юный Емельян, потягиваясь.
Воздух вокруг него заколыхался. Нагреваясь от контакта с пылающим телом, он устремлялся кверху, создавая над головой мальчишки туманную воронку, из которой выдвигалась взъерошенная макушка. Мальчишка вытягивался на глазах.
– Свободным – это хорошо! А маленьким и сопливым в моём возрасте? Нет!
Ванькин не успокаивался, скрипнул зубами.
– Мы встречались?
– Я так и думал! – выдохнул Емельян. – Не помнит он. А кого ты, как котенка, по дубам таскал? Хорошо, зараза, насмерть не забил.
Здоровяк насупился, вспоминая, затем воскликнул:
– Черт! Соловей-разбойник? Покачал головой.
– Сколько времени прошло. А я уже забывать стал. Ты прости, не в себе я тогда был.
Медведев, с интересом наблюдавший странную беседу, попросил:
– Расскажите?
– Не сейчас! – буркнул Ванькин.
Профессор повернулся к Емельяну.
– Когда Дмитрий вытащил меня из компьютерного лабиринта, он мне все объяснил, – начал тот. – Рассказал, что меня ждет и как с этим обращаться. Ну я и подумал, что если могу, как Славка, перемещаться во времени, то почему бы мне не вернуться за своим телом? Как только машинка в голове загудела – прыгнул, а как понял, что промазал, засуетился. Тут меня ломать начало, все, думаю, помираю, – мальчишка махнул рукой. – А рядом, как назло, мужики, нарисовались. Глаза выпучили, камнями швыряют. Ну я их шуганул немножко.
Емельян замолчал.
– А дальше? – не выдержал профессор.
– А дальше, не знаю, сколько времени в отключке был, но когда пришел в себя, увидел все тех же мужиков, они вернулись с этим вот качком.
Илья кашлянул.
– Он кое-как ноги волок, пока я его разрядом не тряхнул. Ну а потом понеслось. Если бы не машинка в голове, забил бы он меня.
Мальчишка ощупал голову, словно проверяя, цела ли она.
Профессор открыл рот, но тут же забыл о своем вопросе; засиял, когда дверь лаборатории распахнулась. Взгляд погас также быстро, как и зажегся. На пороге стоял мрачный и грязный телохранитель.
– Фууу! – завопили возмущенные голоса.
– Вы как хотите, а я домой, – опуская глаза на заляпанную одежду, заявил Анатолий.
Следом за благоухающим телохранителем появилась Галина, непонятным образом очистившая все пятна на одежде. Девушка смущенно повела носиком и едва не расплакалась.
– Ничего не помогает, – сообщила она расстроенно. Медведев ринулся навстречу.
– Всем по домам! Завтра договорим! – заявил он не терпящим возражений голосом.
Анатолий, дождавшись, когда профессор поравняется с ним, схватил его за плечо, приближаясь к уху, быстро зашептал:
– В том мире, где жила она, вы погибли! Профессор отстранил молодого человека.
– А в этом погибла она. Мы не должны существовать вместе, но оба перед тобой. Жизнь – штука хитрая, – улыбнулся он, закрывая за собой дверь.
Анатолий утомленно закатил глаза, запрокидывая голову, и досказал:
– Когда у тебя на руках все карты, она внезапно предлагает сыграть в шашки.
Глава пятнадцатая
Создатели Вселенных
Вселенную вырастили Садовники, Тромба создал профессор, Дмитрия родила мама, а Бейрут устроил большой взлом и взорвал галактику.
– Одна игра, – вздохнул Дмитрий, проводив телохранителя взглядом. – Он прав!
– Не он – Стендаль, – уточнил Бейрут. Потягиваясь, коснулся взглядом тусклой лампочки. Хотя к предложенным нам разборкам мы действительно не готовы.
Пустые столы, прижимаясь к оштукатуренным стенам, прикрыли опрокинутые стулья. Темнота, угнетающая простого наблюдателя, нисколько не смущала приютившихся за столом хакеров. Для Дмитрия мир давно уже перестал быть трёхмерным вместилищем материи, мчащимся вперед во времени. То, что они не выключили единственную лампочку, было данью традиции, а не жизненной необходимостью.
– Не могу поверить! – воскликнул Потёмкин, в очередной раз пересекая круг света. – Отец Михаил – Садовник! Чушь какая-то!
– Что тебя смущает? – спросил Бейрут, жестом останавливая встрепенувшегося Жору. – Я знал и раньше, что он не тот, за кого себя выдает, – продолжал хакер. – Всегда в центре событий. Абсолютная информированность и вместе с тем полное отсутствие какой-либо информации о нём.
– Это ни о чём ни говорит, – возразил Потемкин. – То же можно сказать и о вас.
– Если бы не наше предположение о вмешательстве извне и твои сеансы связи с гуорками… В общем, когда я начал видеть Древо времен, то первым делом попробовал найти в нём святого отца. Но увы.
Поначалу думал, настройка плохая. Решил, что со временем разберусь и подправлю. Главное ведь понять, что переделывать. Но после твоего рассказа сообразил, – повысил голос Бейрут, глядя Потёмкину в глаза. – Нет его в Хронодендриде, он вне его. Потому что он и есть Садовник.
Дмитрий вздрогнул, ожидая тревоги защитника, но тот молчал. Хакер прогрессировал, прекратив ломиться в Димкину защиту тараном. Он настолько отточил технику проникновения, что Потёмкин уже не был уверен, что всегда может чувствовать воздействие на свою мыслесферу.
– Зачем представителю расы, способной растить вселенные, вставлять палки в колёса людям? Ведь мы, пусть и опосредованно, но плоды их труда.
– В теории эволюции нет такого понятия – "совать палки в колёса", – улыбнулся Бейрут. – Главный тормоз эволюции – сама эволюция. Она создает новые виды, которые с каждым поколением увеличивают сопротивление этим изменениям. Среда уничтожает формы, не соответствующие её условиям, и сохраняет жизнеспособные. Жизнь эволюционирует не благодаря "встроенной в нее" тенденции к прогрессу, а только перед лицом грозящей опасности.
Сидевший в стороне Жора замотал головой, что само по себе было странным: слишком редко он не соглашался с другом.
– Не дуркуй, Бей, – заявил он. – Ты прекрасно понял, о чем он говорит.
Волосы Жоры засветились, встали дыбом. Видно было, что его раздражает желание Бейрута покопаться в чужих мозгах. Он защищался, как мог.
Дмитрий едва не захохотал, разглядывая нахохлившегося хакера.
Бейрут всмотрелся в глаза друга и вздрогнул, словно получил пощёчину.
– Ну наконец-то и ты научился прикрывать свои мысли! – выдохнул он, подмигивая. И тут же, возвращаясь к прежнему разговору, воскликнул:
– Именно представитель древнейшей расы! И ничего больше!
– Ты к чему ведешь? – спросил Дмитрий.
Бейрут пересёк комнату, упал на подвернувшийся стул. Изображая раздражение непонятливостью собеседников, скривился.
– Допустим, – начал он противно-менторским тоном, от которого у Потёмкина сразу же свело скулы. – Вы попадаете в Академию Наук.
– Ну? – Потёмкин просительно дернул головой.
– Идете по коридору, – медленно продолжил Бейрут. – Навстречу вам движется человек в белом халате и больших очках. Каков, по-вашему, уровень развития этого человека? – неожиданно рявкнул он. – Ну?!